Good Thing At a Bad Time

Никто не устраивает каких-то больших, переполненных драматизмом похорон. Они просто закапывают тела двух близких людей и остаются рядом с могилами на некоторое время, пока Мэри не начинает плакать, а Гарри не уводит внутрь тюрьмы дрожащего Луи. Ни один из них ничего не говорит, потому что, ну, что тут вообще можно было бы сказать? Весь оставшийся день все проводят в отвратительном настроении, что не удивительно. Гарри и Луи уходят на дежурство, а Лиам и Зейн остаются в общей комнате, играя в карты с Уайетом, рыдающим весь день напролет. Уайет так же, как и Зейн, не позволяет Лиаму исчезать из своего поля зрения ни на минуту. Так они и проводят следующие три часа, сидя за столом, и играя во все подряд игры, от «Рыб» до «Рамми» и «Дурака» (в которые Зейн знает, как играть, хотя, когда он рос, их называли совсем иначе). Зейн и Лиам проигрывают почти всегда, но все равно странным образом наслаждаются самим процессом. Процессом, который хоть чуть-чуть отвлекает Уайета и Зейна, что уже само по себе хорошо. Хотя Зейн не может отвлечься полностью, потому что Лиам все еще рядом с ним и касается его так часто, как только может, будь это его тонкое запястье или горячая ладонь на бедре. И каждый раз Зейн вздрагивает и, как ему кажется, краснеет, неспособный выкинуть из своей памяти то, как Лиам нависал над ним совсем недавно. Они не должны были заниматься сексом. Зейн знает это. И знает, что это было плохой, просто ужасной идеей. Но он не сожалеет о том, что произошло, он не может. Вот только он сделал их расставание еще сложнее, чем оно должно было бы быть. Когда Уаейт утомляется и начинает зевать, Лиам берет его на руки и относит в кровать, Зейн следует за ним и ждет в коридоре, когда он выйдет и закроет за собой дверь. – Знаешь, мы можем остаться здесь, – предлагает Лиам, мягко поцеловав его. – В этом блоке, если хочешь. Не думаю, что кому-то все еще есть дело до этого. – Мне нравится наш блок, – качает головой Зейн, вцепляясь пальцами в край футболки Лиама. – Мне тоже, – успокаивающе улыбается тот. Они встречают Найла по пути, который насмешливо косится на них и не удерживается от слетающих с губ слов: – Снимите себе комнату, придурки. – У нас есть целый блок, – шкодливо замечает Лиам, играя бровями. На что Найл изображает рвотный рефлекс, морщится и, показав средний палец, проходит мимо. – Так, где ты встретил его? – спрашивает Зейн, когда он скрывается за одним из поворотов, а они следуют дальше. – Найла? – уточняет Лиам и, дождавшись кивка Зейна, отвечает: – Мы были в одном городке. Мы не собирались там оставаться, просто были проездом. Я ехал впереди всех, когда вдруг из ниоткуда он выскочил перед моей машиной. Я практически сбил его, просто потому что решил, что он ходячий. Но потом я вдруг обнаружил его сидящим рядом на пассажирском сидении, орущим на меня и командующим мне валить быстрее. А потом он просто никуда не ушел, остался. Зейн улыбается на какую-то долю секунды, но потом улыбка сползает с его лица, когда он интересуется другим человеком. – А Джен? – Другой город, – Лиам хватает его ладонь и крепко сжимает в своей руке. – Я был в продуктовом магазине, искал что-нибудь съестное для нас. Луи ждал меня в машине, а я вдруг оказался окруженным мертвецами. Понятия не имею, откуда они тогда все пришли. Но еще больше я удивился, когда они все начали падать. Это была Джен с отцом Уайета, оказавшимся отличным стрелком. И сначала я подумал, что это он убил их всех, ты же понимаешь. Ты был знаком с Джен. На первый взгляд, она выглядела как идеальная бабушка с картинки. Но именно она была той, кто справился с большинством мертвяков. Лучший стрелок из всех, кого я когда-либо встречал. Они возвращаются в свой блок, но не ложатся спать, а занимают себя разговорами. Зейн спрашивает Лиама о каждом члене этой группы и тот рассказывает ему обо всех, вспоминая и тех, с кем он был раньше: семью, людей, которых он знал и то, как он их потерял. Все это не сильно отличается от истории Зейна, сердце которого просто разбивается от того, что он думает, что Лиам не заслуживает всей той боли, что свалилась на него. Иногда Зейна просто сбивает с толку, насколько Лиам хороший и добрый человек. Даже до того, как мир пал, таких, как он, было сложно найти. – Я не хочу никому рассказывать историю об этом дне, – негромко произносит Лиам, после того как задувает свечу и они оба устраиваются под одеялом. – Я не хочу никому рассказывать о красивом парне, который угрожал перерезать мне горло в аптечной кладовке, а потом умудрился украсть мое сердце за одну неделю. Я хочу, чтобы ты был здесь. Я не хочу, чтобы ты просто остался в памяти, как человек, о котором я заботился, но которого больше здесь нет. Я не хочу видеть сочувствующие взгляды на себе, когда вдруг буду произносить твое имя. Я хочу тебя здесь. Рядом со мной. – Давай спать, Лиам, – натягивает одеяло до подбородка Зейн, словно пытается спрятаться. – Останься, – шепчет Лиам в затылок закрывшему глаза и отвернувшемуся от него Зейну. *** Следующие несколько дней наполнены необходимой работой и Лиамом. Они используют любую возможность, чтобы побыть вместе. Зейн занимается стиркой вместе с Лиамом, чистит душевые с ним, помогает мыть посуду и дежурит на вышке, где они действительно наблюдают за территорией, а не развлекаются, в отличие от некоторых. Засыпают они все так же на одной кровати, переплетаясь ногами и прижимаясь друг к другу. Хотя избежать общения с другими Зейн тоже не может. Он много времени уделяет Гарри, Луи и Найлу. Помогает последнему с загрузкой оставшихся мертвяков в грузовик, а затем открывает и закрывает ворота за ним и Гарри, когда они выезжают за периметр, чтобы отвезти тела на какое-то подобие свалки, где их потом сожгут. За два дня до того как он собирается уходить, они вчетвером выходят в город. Луи просто готов взорваться от ярости, когда они сообщают ему, что не хотят его брать, поэтому они сдаются, а Найл решает остаться в тюрьме. Это короткая, быстрая поездка, потому что им нужна лишь одна вещь. Это немного рискованно, особенно ради того, в чем нет особой нужды и что действительно глупо. Но они все равно делают это, стараясь не для себя. Гарри и Луи внутри, пока Лиам ждет их, сидя на водительском месте в не заглушенном автомобиле. Он нервничает и беспокоится, напряженно сводя брови. – Не люблю отпускать его одного с Луи, – признается Лиам, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. – Не то, чтобы я не доверяю Луи, просто он же не лучший стрелок. А... – Перестань волноваться, – успокаивает его Зейн, сжав его обтянутое жесткой тканью бедро. – С ними все будет в порядке. Ты же видишь отсюда вход. Так что никто или ничто не сможет проникнуть внутрь без нашего ведома и напасть на них. – Ты прав, – вздыхает Лиам, чуть кивая головой. И так и происходит. Через две минуты они выходят из магазина с пакетами в руках. – Нужно будет заехать еще в одно местечко, – упав на заднее сиденье, Луи хлопает по плечу Зейна. – Ну, и куда же? – оборачивается к нему хмурый Лиам. – Спортивный магазин вниз по улице, – отвечает вместо него Гарри. – Неплохо было бы заполучить футбольный мяч, может быть, еще какое-то количество шорт и еще какую-нибудь одежду. Мы не можем все время играть только в карты. Нам нужно хоть как-то разнообразить нашу жизнь, да и я думаю, Уайету понравится. Лиам не говорит «нет», просто потому, что как можно отказать в этом? Когда они возвращаются в тюрьму, то Гарри и Луи сразу же направляются на кухню, а Лиам с Зейном заменяют Найла на дежурстве и проводят все оставшееся время до ужина на башне. Зейн делает Лиаму массаж спины, и тот, разгоряченный этим, пытается уломать его на более интимное продолжение. Но Зейн твердо отвергает его предложение, говоря, что им нельзя расслабляться и терять бдительность после произошедшего на днях, и Лиам в мгновение вновь становится серьезным. Зейн не может признаться, что отталкивает его не только по этой причине, а еще потому, что не может думать, когда Лиам прикасается к нему, а сейчас ему необходимо поразмыслить, хоть немного. Ему нужно разобраться в собственных мыслях и чувствах, потому что Лиам, возможно, в чем-то прав. Может быть, он не должен убегать сломя голову от единственной приятной вещи, произошедшей с ним за последнее время, только из-за того, что он боится когда-то это потерять. – На вкус это даже лучше, чем на запах, – голос Луи слышится у самого верха лестницы, ведущей в комнату на башне. Он появляется у них на балконе с двумя тарелками в руках, на которых лежит по куску торта. Лиам мгновенно хватается за тарелку, и Зейн резво следует его примеру. Он шикарен. Он настолько, блять, шикарен, что становится смешно. Они ведь всего лишь торт едят. – Великолепно, – стонет Лиам. Зейн согласно фыркает, не готовый сейчас открыть рот, чтобы что-то сказать, потому что занят, реально занят, наслаждаясь своим куском. – Вы бы видели Уайета, – хмыкает Луи, прислонившись к двери. – Он выглядит так, будто наступило Рождество. Он даже начал плакать. Хотя в этот раз по хорошему поводу. Зейн глотает и чуть опускает голову, потому что они все знают, почему Уайет был расстроен все эти дни, ведь они все ощущают то же самое. Все просто... по-другому без Джен. Вокруг словно стало тише. Холоднее. Зейн все еще ожидает встретить ее на кухне, когда идет туда, но ее там, естественно, нет. Он думает, что, вот, он увидит ее за столом, спорящую с Мэри или Луи, но ее и там никогда нет. И каждый раз, когда он вспоминает, почему ее нет, ему становится больно. Лиама это затрагивает гораздо больше, ведь он знал ее намного дольше и был с ней ближе, чем с остальными. Зейн никак не может ему с этим помочь, но вдруг осознает, что Лиам просил его не быть таким же воспоминанием. Почему-то вкус торта меняется, становясь горьким, и Зейн откладывает тарелку в сторону. – Короче, – Луи вновь привлекает их внимание к себе, – Уилсон придет чуть позже, чтобы заменить вас двоих, и тогда мы поиграем. Готовы к этому? Зейн смотрит на Лиама, который в ответ лишь пожимает плечами и усмехается: – Сам-то готов, чтобы тебе надрали задницу? – Пфф, словно ты когда-то мог победить Томмо, – смеется Луи. – На спор? – приподнимает брови Лиам, звуча игриво. – Стирка на тебе на две недели, если моя команда победит, – просчитав что-то в уме, предлагает Луи. – Согласен, – встает и протягивает Луи руку Лиам, которую тот с энтузиазмом пожимает. – Никогда не понимал качков, – закатывает глаза Зейн. – Ты только что назвал меня качком? – Луи выглядит обиженным. – Да будет тебе известно, что я, вообще-то, был помешанным на драматическом кружке, но спасибо тебе большое! А кем был ты? Парнем, который зависал около мусорных баков, курил и носил эту нелепую кожаную куртку? Которая, замечу, совершенно не практична в любое время. – Ты высмеиваешь мою куртку? – изумляется Зейн. – Ага, да, – горячо признается Луи. – Ох, мы так надерем ваши задницы! – Зейн встает и делает шаг к Лиаму принимая его сторону. – Тогда почему бы тебе не заняться делом, вместо болтовни? – язвительно замечает Луи. – Вот и займусь, – Зейн скрещивает руки на груди, пытаясь казаться уверенным в собственных силах. – Ладненько, – говорит ему Луи. – Ты выигрываешь – я занимаюсь мойкой посуды. Я выигрываю – ты остаешься. Зейн глубоко вздыхает, и из всех троих за долю секунды исчезает то маленькое подобие счастья, которое они только что испытывали. – Луи, – тихо просит Лиам. – Либо «да», либо «нет», Зейн, – вызывающе приподнимает подбородок Луи. Лиам вздыхает и, отвернувшись, облокачивается на перила. Зейн наблюдает за ним всего мгновение, замечая, как напрягаются его плечи и как он разом сникает. – Ладно, – Зейн осторожен. – Я в игре. Луи не пожимает ему руку, вместо этого он обнимает его. – Повеселись там со стиркой, Лиам. Целых две недели! – весело добавляет Луи перед уходом. Зейн опускается на пол и, потянув к себе тарелку с остатками торта, снова принимается за его уничтожение. У Лиама занимает несколько минут, чтобы что-то обдумать и присоединиться к нему. – Ты серьезно? Или просто, чтобы он успокоился? – И то, и другое, – прожевав кусок, Зейн глотает и неопределенно пожимает плечами. Лиам пару секунд уходящих на понимание сказанного таращится в свою тарелку, затем отпихивает ее в сторону и выдирает из рук Зейна его порцию, валит его на пол и, оказавшись сверху, яростно целует. Голова Зейна вдруг раскалывается от мгновенной боли, которая ему достается из-за соприкосновения затылка с бетоном. Но сейчас это не имеет никакого значения, потому что Лиам теплый, как всегда, а на вкус сладкий, как торт, и, может быть, все не так уж и плохо. Может быть, он даже сможет сделать это. И, может быть, это не продлится вечно в таком мире как этот, но Зейн постарается продержаться до самого конца. Лиам отодвигается от него с кривой усмешкой на губах, но Зейн вновь притягивает его к себе за ворот футболки: – Останься, – теперь уже просит он. Лиам легко выполняет его просьбу и не слезает с него до тех пор, пока на башне не появляется Уилсон. – Ну и детки пошли, – закатывает он глаза, цокая языком, из-за чего Лиам хихикает, а Зейн густо краснеет. К их игре подключаются почти все. В команде Лиама, помимо него еще Зейн, конечно же, а еще обрадованный общим весельем Уайет и Лена; у Луи: улыбающийся, выставляя напоказ свои наимилейшие ямочки Гарри, становящийся во время развлечения снова беззаботным Найл и Сэм. Они проигрывают с треском. Лиам, вполне возможно, особо и не старается одержать победу, но Зейн не собирается его в этом винить, потому что, он, возможно, тоже. Когда они вечером ковыляют в свой блок, то оба с ног до головы в грязи, потные и измученные, но в этот раз по иной от ходячих причине. Завтра им придется заняться стиркой, потому что они не удосуживаются принять душ и валятся на простыни в испачканных землей джинсах. – Могу я кое-что у тебя спросить? – почти неслышно спрашивает Лиам, устроив голову на груди Зейна. – Конечно, – отвечает Зейн, чуть завозившись под ним. Он кожей чувствует растекающуюся на губах Лиама улыбку, когда тот задает вполне ожидаемый вопрос: – Что заставило тебя передумать? – Много вещей, – Зейн ласково проводит пальцами по волосам Лиама и вздыхает. – Например, то, что я не могу спать без тебя рядом со мной. Или то, что каждый раз, когда ты исчезаешь с моих глаз, меня одолевает беспокойство. И я очень сильно скучал бы по готовке Гарри, и по надиранию Луи задницы в «Рамми». А, может быть, я просто и не собирался покидать это место, но не признавался даже самому себе до этого момента. – Так ты всего лишь делал вид, что тебя сложно заполучить? – весело хмыкает Лиам. – Так оно и есть! Я неприступный, как скала! – Зато легко будет удержать, – мягко шепчет Лиам, кончиком пальца выводя узоры на бедре Зейна, – я надеюсь. – Только тебе, – уверяет его Зейн. – А теперь, спать? – Ммм, да, – соглашается Лиам, откатываясь на свою сторону, но оставляя руку перекинутой поперек живота Зейна. Зейн засыпает почти сразу после Лиама, у которого, наконец, выравнивается дыхание, и он перестает беспокойно дергать рукой. Эпилог Зейн спиной прижимается к спине Лиама, который ни на секунду не перестает стрелять. Звук выстрелов разносится вокруг, и перекрывает своим шумом даже их резкое дыхание. Зейн взмахивает катаной и сносит ходячему, потянувшему гнилые руки к Лиаму, голову. – Слева, – коротко бросает он. Лиам разворачивается в указанном направлении и легко снимает другого мертвеца. Зейн делает шаг назад, двигая своим телом Лиама. – В следующий раз, – сообщает Зейн, продолжая работать клинком, потому что ходячие не перестают наступать на них, – мы не будем останавливаться ради батареек. – Но они нужны нам, – утверждает Лиам и, затаив дыхание, стреляет в еще одного близко подбирающегося мертвеца. – Да ты что? – ехидно переспрашивает Зейн, делая еще один шаг назад, чтобы освободить место для взмаха катаной. Еще один ходячий валится к его ногам. – Правда, нужны? – Да! – уверяет его напряженный Лиам, поворачивается всем корпусом и нажимает на спусковой крючок несколько раз, расчищая путь. – Беги. Кто такой Зейн, чтобы спорить сейчас? Он рвется вперед, Лиам следом за ним. Когда они выбегают из магазина, то видят встревоженного Найла за рулем, и быстро заскакивают внутрь салона. – Блять, Найл, гони, не сиди просто так! – кричит ему Лиам с заднего сидения. Найл тоже не сопротивляется. Сердце Зейна колотится в груди как сумасшедшее, из-за чего все вокруг кажется не совсем четким, но он все равно, запрыгнув на Лиама, вынуждает того отклонить голову для поцелуя. Лиам скользит ладонями ему под рубашку, царапая недавно обстриженными ногтями кожу спины. Не задумываясь, он притягивает его за бедра вплотную к себе, но их разделяет друг от друга слишком много слоев ткани, чтобы получить необходимое удовольствие. Зейн безумно хочет вернуться в тюрьму, в свою камеру, и упасть на кровать, даже не заморачиваясь душем, абсолютно наплевав на количество грязи на них. – Да ладно?! – ворчит Найл с переднего сиденья. – Каждый ебаный раз! – жалуется он. – Клянусь богом, адреналин для вас как афродизиак. Вы двое – невероятны! – Заткнись и веди, – приказывает Лиам, на секунду отрываясь от влажного рта Зейна, который ухмыляется в новый поцелуй, а Найл затыкается и едет вперед.