Квартирант

Не успели они выскочить, как в баню уже вломился Костя, жар вышел, и теперь его потряхивало от мороза: — Черт, ну и холодрыга! — Ты совсем идиот? — вопросил Николай одновременно с дедом Гришей, воскликнувшим: — Костик, сынок, ты что ж творишь? Антон скромно промолчал, но тоже смотрел как на идиота. Когда уже сидели в доме за ужином, Костя в этот раз оказавшийся рядом с Антоном, предложил тихонько: — Сходим завтра утром на реку, покажу тебе… Что он хотел показать, Антон не успел узнать, так как сидевший с другой стороны от Кости Николай отвлек его, заговорив про торт. — Это Антон у нас такой кондитер, — похвастался Костя чужими заслугами. В итоге все внимание переключилось на Антона, и он и думать забыл про какую-то речку. Чай с коньяком, который втихаря влил в чашку Кости Николай, повлиял на него благоприятно, сделав более приветливым к людям, в итоге, когда они легли в своей комнате, он без конца приставал к Антону, расспрашивая то о школе, то о жизни в родном селе, то о работе и учебе в городе. Антон лениво отвечал, не вдаваясь в подробности и мечтая, чтобы Костя уже наконец-то заткнулся и уснул, потому что его низкий голос, разливающийся в темноте, заставлял вибрировать нервные окончания и наливаться член. Не хватало еще, чтобы он лежал тут со стояком как придурок, не смея ни подрочить, ни кончить! — Чем плохи новогодние праздники, — похлопав себя по животу, заявил Костя на следующий день по окончании обильного завтрака, — так это тем, что на улице дурацкая погода и побегать, чтобы скинуть лишние калории, невозможно. — Секс, Костенька, для этого тоже неплохо подходит, калории аж улетают, не пробовал? — с усмешкой заявила Татьяна, убирая со стола. — Вы что, теть Тань, я о таком даже и не слышал, — с видом наивного лошка открестился Костя и поучительно добавил, подняв указательный палец: — Только свежий воздух и занятия спортом. Он встал, потянув за собой Антона: — Кстати, о свежем воздухе, пошли прогуляемся. — Где вы там гулять собрались? — спросила баба Маша, заходя из сеней с большим пирогом в руках. — На дворе мороз и снег метет! — Мать, это еще что? — отвлекла на себя внимание Таня. — Сколько можно объедаться? — Чего там объедаться? Вон Антон какой худенький. Если до этого Антон не слишком-то рвался осматривать сельские просторы — что он там не видел? — то после слов бабы Маши понял, что нужно из дома бежать аж бегом, пока его не усадили лопать пирог. Одевшись, они пошли в обход дома, Костя пояснил, что им лучше выйти огородами. Тропинки еще утром, пока они спали, расчистил Николай. Ветер бросал падающий снег в лицо, говорить было неудобно, так как тогда он залетал в рот. — Сейчас свернем, и будет полегче, — наклонив голову и прикрывая лицо рукой, проговорил Костя. Они завернули за угол дома, и ветер стал бить не в лицо, а в бок; с громким лаем к ним кинулся Шарик. — Свои, фу! — закричал Костя, заслоняя собой Антона. — И чего ему в будке не сидится? — недоуменно добавил он, а Антон подумал, что в этом Шарик схож с Костей. Речка плескалась внизу сразу за огородом, хотя сейчас она не плескалась, а скорее — дышала, медленно и тяжело, словно во сне. У берегов вода прихватилась льдом, но середина темнела опасно и притягательно. — Давай спустимся, — предложил Костя и начал спускаться по засыпанной снегом тропинке, цепляясь руками в перчатках за кусты бузины, росшие на склоне.

☐ ☑ ☒

Антон и моргнуть не успел, как Костя уже падал в реку. Вот он еще спускается, а вот уже скользит прямиком в воду, проламывая лед и уходя с головой. — Блядь! Хватаясь за ветки, чуть ли не съезжая на заднице, Антон вмиг очутился на берегу, с ужасом вглядываясь в проломленный лед, в глазах закипали слезы, он шмыгнул носом, судорожно расстегивая пальто, как Костя вынырнул. Все действо не заняло и минуты. — Костя! — заорал он и шагнул в воду. Костя неловко поднимался, хватаясь за лед, и, увидев Антона, крикнул: — Куда?! А ну назад! Их разделяло буквально три шага, и Антон тут же преодолел их, хватая его за руку и вытягивая на берег. — Тебя-то какого черта в воду понесло? — спросил Костя, стуча зубами. — Тут воды у берега по колено, чего поперся? Антон, бледный с горящими глазами, неверяще уставился на него. — Откуда мне знать глубину, дубина?! — вспыхнул он и начал стягивать пальто. — Ты что делаешь? — Ты же мокрый, хоть не так замерзнешь. — Я уже так замерз, что мне только топка и чарка помогут. Они начали, оскальзываясь, подниматься по тропинке, но из-за мокрой обуви постоянно съезжали. Антон аж взмок, Костя же посинел еще сильнее, его тело содрогалось от крупной дрожи, а зубы начали постукивать. — Может, обойдем по нормальной дороге? — пыхтя, спросил Антон, с трудом удерживая в очередной раз поскользнувшегося Костю. — Слишком далеко и неизвестно, везде ли берег проходимый… Антон посмотрел на Костю и ужаснулся: его губы стали белыми и весь он выглядел совсем заиндевевшим. Остановившись, он решительно стянул с себя пальто и набросил на плечи Косте — натянуть его нормально на мокрую куртку не получалось. — Что ты делаешь придурок? Заболеешь же. — Слушай, побудь здесь, я сбегаю в дом за помощью и приведу деда Гришу с Николаем, — Антон попытался рвануть вверх, но Костя успел схватить его за свитер непослушными пальцами. — Стоять, Гаечка! Обойдемся без Чипа и Дейла! Когда они все-таки добрались до дома, изморозью был покрыт не только Костя, но и Антон, взмокший от усилий, а Таня, увидевшая их первой, вскрикнула и выронила миску с оладьями, разлетевшимися по всему полу. — Господи, что случилось?! — она бросилась к ним, стягивая с Кости Антоново пальто и тут же хватая самого Антона за плечи, ощупывая его. — Да вы мокрые совсем!.. К ним кинулись остальные, помогая стаскивать одежду с Кости, так как Антон сумел отбрыкаться, объяснив, что с ним все в порядке и он не мокрый, это снег тает. Правда, ноги он промочил, и пока раздевали Костю, присел на табурет и, сняв с себя кроссовки и мокрые носки, пристроил их на батарею и поплелся в их с Костей комнату переодеваться. Запасных кроссовок у него не было, но запасные носки, футболку и спортивные штаны он взял — мало ли где спать придется, а вдруг на полу? Он же не знал, что им выделят нормальную комнату. Кое-как развесив свою одежду на батарее, он вернулся к остальным. — Полезли в реку все-таки, стервецы! — бурчал дед Гриша, разжигая печь. В доме было проведено отопление от газового котла, но дед считал, что настоящее живое тепло можно получить только от печи. Возле нее теперь и устроили Костю, замотанного в грубое шерстяное одеяло, на столе сушились ключи и разобранный мобильник. — Да нормально все, — бормотал Костя, — давайте я просто в постель залезу и там и согреюсь. — Вот, — показала принесенную бутылку с самогоном баба Маша, — сейчас тебя разотрем, напоим горяченьким чаем с медом, сразу и согреешься. Давай, — она сунула бутылку в руки Антона, — разотри друга, как раз и сам согреешься, а я белье теплое принесу, ага. Антон крутил в руках бутыль, стараясь не смотреть на Костю — как он, на фиг, сейчас растирать его будет? Подошла Таня: — Давай, Антон, не тормози, вытаскивай пробку, и разотрем уже нашего моржа. Антон с трудом вытащил плотно скрученную бумажку, затыкавшую горлышко бутылки. Таня сдвинула с плеч Кости колючее одеяло, плеснула в руку самогонки и начала растирать плечи. — А ты давай займись передом, — бросила она Антону. Ага, передом. Антон налил в ладонь самогона и быстро начал размазывать по руке Кости, начиная с ладони. — Хорошенько три, не жалей, чтоб аж кожа покраснела, — посоветовала подошедшая с комплектом исподнего баба Маша.

☐ ☑ ☒

— Это еще что? — с отвращением глядя на голубые кальсоны и футболку с длинными рукавами, спросил Костя. — Бери-бери, это дедово, новое совсем, — баба Маша положила белье ему на колени. — Это не то ли, что я отцу еще лет пятнадцать назад дарила? — с подозрением уточнила Таня. — А если и то? — с вызовом ответила баба Маша. — Как раз Костику пригодилось! Давай, сынок, сейчас мы тебя разотрем хорошенько, и наденешь. Да кто ж так трет? — тут же возмутилась она на Антона. — Вот так нужно! Она схватила Костю за руку и с силой стала быстро растирать самогон, да так, что Костя ойкнул: — Полегче, баб Маша. — Молчи и терпи! — отрезала она и снова к Антону: — Понял? Три, чтоб кожа разогрелась, что ты его гладишь? Он тебе не кошка. Антон, занавесившись волосами, чтобы скрыть порозовевшие щеки, начал активнее растирать правую руку, пока баба Маша растирала левую. — Фух, — выдохнула она. — Пойду чаю тебе с травками заварю, — она сняла полотенце, накрученное на голову Кости, и потрепала его по волосам. — Ничего, сейчас быстро возле печи согреешься. А ты, Антоша, активнее, активнее. Это быстро нужно делать! Антон, боясь поднять глаза, стал работать немножко быстрее, он чувствовал, как под пальцами холодная влажная кожа согревается, краснеет. Он перешел на грудь, плечи уже растерла Таня и теперь вовсю занималась спиной. У Кости было красивое тренированное тело, не раскачанное, но достаточно рельефное, такое, что и рукам приятно, и глаза радуются. Он опустился на колени, поднял ногу Кости, снимая с нее шерстяной носок ручной вязки, поставил себе на бедро и принялся интенсивно растирать сначала довольно изящную ступню с высоким подъемом и аккуратными пальцами, потом голень, разминая мышцы. По Костиным ногам было заметно, что он занимается бегом — точеные колени и красивые мускулистые икры. Антон почувствовал, что возбуждается, и постарался контролировать дыхание, чтобы успокоиться, хорошо хоть над головой о чем-то Таня разговаривала с Костей, что-то вяло мычавшим в ответ. Подошла баба Маша, поставила кружку с чаем на край печи. — Та что ж вы возитесь?! Давай-ка, внучек, одевайся, — она споро натянула на него теплый верх от исподнего, кинула Антону штаны: — Помоги ему, живей. Антон безропотно принялся натягивать их, по очереди поднимая Косте ноги, дотянул до колен и остановился. Костя отпихнул его руки, приподнялся и подтянул штаны, перед лицом Антона мотнулся член в обрамлении густых черных завитков, мгновенно исчезая за тканью. Антон прикрыл глаза и отодвинулся, с трудом сглотнув ком в горле, до того ему захотелось уткнуться лицом в пах Кости, ощутить живое, тайное тепло, шелковистость волосков, провести кончиком носа по бархатной поверхности члена. Он встал и отошел к столу, присел на диванчик возле деда Гриши. — Антош, Косте помоги, — позвала баба Маша. Он встал в недоумении, чем еще помочь? Но Костя, отмахиваясь от бабы Маши, уже, пошатываясь, шел к столу. Антон, заметив, что кружка с чаем осталась на печи, сходил за ней и дал Косте, устроившемуся на его месте. — Сейчас пообедаем, и нужно собираться, — сказала Татьяна, ставя посередине стола большую кастрюлю с борщом, пахнущим на всю комнату. — Только я не знаю, Костик, может, тебе лучше сейчас не ехать? — озабоченно посмотрела она на Костю. — Чего это? У меня дома ребенок бесхозный, — возмутился Костя. — А Антон за ним не присмотрит? — она перевела взгляд на Антона, тот пожал плечами, внутри очень сомневаясь, что сможет управиться с енотом. — Николай его отвезет, он же все равно возвращается в город, а ты со мной побудешь, а то мало ли, как купание это еще отразится. — Нормально все, теть Тань, я уже в порядке. Но даже у Антона, не слишком-то сведущего в вопросах медицины, это заявление вызвало сомнение. За обедом Костя съел совсем немного борща с чесноком, от картошки с мясом отказался — было заметно, что у него совершенно нет аппетита. Стали собираться домой только тогда, когда вещи окончательно просохли, баба Маша с Таней напаковали им с собой кучу еды, Коля сложил все в багажник, и они наконец отправились в город. Антон видел, что Костю окончательно развозит, тот уснул почти сразу, как тронулась машина. — Может, пусть пересядет на заднее сиденье? — тихонько обратился Антон к Николаю, тот мельком глянул на заснувшего Костю, упершегося головой в боковое стекло, и отмахнулся. — Пусть спит. — Так сзади удобней — можно прилечь. Но Николай не отреагировал, и постепенно Антон сам стал подремывать и проснулся, только когда Николай вышел из остановившейся у их подъезда машины, громко хлопнув дверцей.

☐ ☑ ☒

Пока Николай вытаскивал из багажника их вещи, Костя тоже проснулся. — Приехали уже, что ли? — прохрипел он. — Ага, — Антон вышел из машины и пошел забирать сумки. — Черт… Он обернулся и увидел, как Костя, согнувшись, блюет в метре от машины на грязный снег, убранный дворником с подъездной дорожки. — Эй, ты в порядке? К Антону подошел Николай с их сумками в руках, также озадаченно пялясь на Костю. Костя вытер рот рукой, потом, потянувшись дальше, зачерпнул горсть чистого снега и растер его в ладони, очищая ее. Не оглядываясь, он побрел к подъезду, и Антон поспешил за ним, забыв забрать у Николая вещи, тот еле успел протиснуться в закрывающуюся входную дверь, возле лифта сунул сумки в руки Антону, бросил на ходу: — Я машину не закрыл, звони, если что, — и поторопился назад. В лифте бледно-зеленоватый Костя привалился к стенке и прикрыл глаза с совершенно измученным видом, и Антон опасался, что тот начнет сейчас сползать по стеночке на пол, а у него руки заняты. Но Костя выстоял и доплелся до двери, мужественно выудил из кармана ключи, скинул в коридоре тимберленды и куртку и пошел на кухню, где сполоснул руки и, налив стакан воды, жадно его выпил. Антон снял только кроссовки и, оставив в коридоре свой рюкзак и Костину сумку с вещами, остальное понес на кухню разгружать. Мимо него проскользнул в туалет еще более бледный Костя, сквозь незакрытую дверь донеслись звуки рвоты. Антон поставил на уголок пакеты и вернулся в коридор снять пальто, закинул рюкзак себе в комнату и нарисовался у приоткрытой двери в полном недоумении. У него вся семья была на редкость здорова, он и припомнить не мог, чтобы кто-то болел, нет, бывали, конечно, сопли, или там горло заболит, но чтобы все время тошнило… Да у них даже Светка, когда была беременной, не блевала, если б не живот, то никто и не подумал бы: ни капризов, ни токсикоза, ни утренней тошноты, ни тяги к какой-то странной несовместимой еде. Но Костя ж не беременный однозначно, так что с ним? Какой-нибудь желудочный грипп или кишечная инфекция? И что делать Антону? Вызвать скорую? Костя стоял, склонившись над унитазом, тяжело дыша и отплевываясь. Он разогнулся и подошел к умывальнику, поплескал в лицо водой, прополоскал рот, Антон подал ему полотенце, Костя вытерся и, прихватив чистый таз, направился в свою комнату. Антон, подобрав его сумку, пошел за ним. В комнате Костя упал на диван, поставив рядом с собой на пол таз. Антон тихо поставил возле шкафа сумку и подошел ближе, встревоженно разглядывая бледное лицо. — Может, вызвать скорую? — робко предложил он. Лакки, услышав, что в комнате появились звуки жизни, завозился и выполз из домика, недовольный, что до сих пор никто не открыл клетку. — Выпусти енота, — пробормотал Костя, закрывая глаза. — А врач?.. — Не надо врача. Антон открыл клетку, и Лакки вышел, принюхиваясь и раздраженно порыкивая, не обнаружив любимого хозяина. Антон понимал, что енота нужно накормить, развлечь и убрать у него в клетке. Вроде ничего сложного. Дома ему приходилось кормить три десятка кур, столько же уток, корову и пару свиней, да еще и убирать у них, когда родители, чтобы подзаработать, брали в аренду поле и половину лета пахали на нем, выращивая на продажу то кукурузу, то дыни, то еще какие овощи. — Лакки, пошли кушать, пошли на кухню, — тихонько поманил он енота, который, встав на задние лапки, как раз обнюхивал руку Кости. Лакки потыкался носом в ладонь, Костя чуть шевельнул рукой и погладил мордочку енота, тот прикусил его за палец, но тут же отпустил и побежал за Антоном на кухню, где мгновенно забрался на уголок, с интересом принюхиваясь к пакетам. Антон помыл ему яблоко, а сам проверил фарш-кашу, хоть их и не было всего сутки, но мало ли?.. Та оказалась в порядке, и он положил немного в мисочку, решив, что попозже приготовит свежую. Баба Маша передала пару десятков пирогов, и Антон тут же зажевал один с мясом. Лакки бдительно посмотрел на него, и Антон дал ему половинку пирожка, которую енот моментально проглотил. — Держи еще, — он отдал вторую половинку и спросил: — Что делать будем, Лакки, с твоим хозяином, а? Врача он не хочет… А вдруг у него что-то опасное? Вдруг из-за того, что я тут телюсь, ему совсем станет плохо, а я останусь виноватым? Енот проурчал что-то невнятное, а Антон включил чайник и продолжил разбирать гостинцы, отставляя в сторону банки с огурцами, грибами и малиной, убрал в холодильник кусок жареной домашней колбасы, остро запахшей чесноком, и голубцы. Праздники продолжаются! Жаль только, Костя вряд ли сможет ими насладиться. В другом пакете оказалась замотанная в кусок белой ткани курица, и Лакки тут же заинтересованно ее обнюхал. Антон положил ее в мойку, чтобы потом разделить на две части. Заметив, что Лакки начинает искать на кухне приключений, Антон заманил его в ванную, набрал в таз воды и оставил енота довольно плескаться и мыть свои игрушки, на всякий случай плотно закрыв в ванную дверь. Сам вернулся на кухню, сделал себе чай и достал из морозилки куриный фарш для енотовой каши. Он съел еще два пирожка: с яблоками и маком, запивая чаем и размышляя, что ему делать дальше. Антону было откровенно страшно, он никогда никого не лечил и, как поступить с Костей, не знал. С другой стороны, Костя взрослый, он старше Антона на три-четыре года, и раз говорит, что врача не надо, ладно, Антон потерпит до завтра и тогда, если ему не станет лучше, вызовет участкового из поликлиники. Допив чай, он вымыл чашку и поставил ее на место, возле двери в ванную прислушался, но вроде никаких крамольных звуков не доносилось, и если меховой шкодник творил что-то незаконное, то делал это по-воровски тихо.

☐ ☑ ☒

В комнате у Кости уже царила темнота, и Антон, подсвечивая себе мобильником, прошел к компьютерному столу и включил на нем настольную лампу. Костя спал, но когда Антон, склонившись, тихонько положил ладонь ему на лоб, открыл глаза: — Что?.. — У тебя лоб раскаленный, — констатировал Антон. — Термометр есть? — Я и так знаю, что у меня за тридцать девять. — Как?.. — растерянный Антон испуганно смотрел на Костю. — Надо же что-то делать! Температуру сбивать. Давай, я скорую вызову. — Не надо, нормально все. — Вижу, ага, — возмутился Антон. — Я там малиновое варенье видел, сделать чай тебе? — Ну сделай, — вздохнул Костя, — только сначала прибери, если сможешь, у Лакки в клетке. — Да, хорошо, без проблем. Антон открыл окно на проветривание, так как запах был убийственный, и начал убирать в клетке, работая спокойно и монотонно, но внутри его потряхивало от страха, да он руку чуть не обжег о Костин лоб! Тридцать девять… похоже, что там все сорок, если не больше. Заменив использованный наполнитель в лотке на свежие гранулированные опилки и поменяв воду, Антон закончил с уборкой. Теперь можно заняться чаем для Кости. На кухне он завязал содержимое енотова туалета еще в пару пакетов и засунул в мусор, пообещав себе, что завтра обязательно выкинет. Лакки по-прежнему плескался, и Антон, сделав большую чашку горячего чая с малиной, понес его Косте. Тот спал, но при этом заметно дрожал от холода. Черт! И где взять еще одно одеяло? Оглядевшись, Антон пошел в свою комнату и взял там одеяло, которое накинул сверху на Костю. От его манипуляций Костя проснулся: — Холодно. — Вот погрейся чаем, заодно, может, температуру собьет. Костя немного приподнялся, и Антон одной рукой ловко подсунул ему под спину подушку, другой удерживая чашку. И даже не пролил! Фокусник! Костя начал отпивать маленькими глотками, Антон с удовлетворением смотрел на него — вот и замечательно! Чай с малиной Косте не повредит. Черт! Костя наклонился над тазиком и вырвал только что выпитый чай, потом лег, поглубже укутываясь в одеяла, и закрыл глаза. Он унес тазик в кухню, где, негодуя, помыл его в раковине, но ванная была занята, и он пока не готов был выпустить Лакки на свободу. Бегом отнес тазик Косте, а то мало ли?.. Костя лежал тихо, возможно, уже спал, и Антон занялся кашей для Лакки. Пока закипал куриный фарш, Антон решил, что он разморозится в процессе варки, почистил и натер морковь и порезал лук. Помешав фарш, всыпал туда гречневую сечку, оставленную Ингой специально для Лакки. Посмотрев задумчиво в темноту за окном, он набрал маму. — Привет. С прошедшими, мам. — Ой, Антоша, сынок, как ты? Здоров? Дед, Антон звонит! Все как обычно — мамка сразу зовет батю. — Я-то здоров, да вот знакомый заболел, — Антон рассказал об их «веселых» каникулах в деревне и о купании Кости в ледяной воде. — Ох ты ж боже мой! А ты как? — Я нормально, мам, — немного раздраженно ответил он. — Скажи лучше, что делать. — Та что ж делать? Я ж не доктор, Тошенька… — растерянно ответила мама. — Высокая у него температура? — Ну да, зашкаливает! Выше тридцати девяти. — Ага… ох, ох… Ну это, малину дай ему горяченькую, она хорошо сбивает. — Да давал я! Его вырвало. — Еще попробуй, может, в следующий раз не вырвет. И это, Антоша, обязательно компресс холодный на лоб, слышишь? — Слышу, конечно. А еще что можно? — Врача, Тошенька, лучше вызови. — Завтра, наверное, вызову. Ладно, мам, спасибо, пойду ему компресс положу. — Ой, Антоша! Вот еще… Ты тут? — Тут, тут. — Это, обтереть его можно спиртом, очень помогает от температуры. И еще, слышишь?.. — Ну да. — Если ему холодно, знобит, значит, температура поднимается, лучше малину дать, а если ему жарко, то поднялась уже, тогда можно обтирать спиртом. Есть у тебя спирт? — Вроде есть, — Антон открыл навесной шкафчик, и действительно, как он и заметил раньше, на верхней полке стояла бутылочка с медицинским спиртом. — Ну с Богом, Антоша, ты это, вызывай врача, не рискуй. — Хорошо, мам. Бате привет.