«ДРАКОНИЙ ВСАДНИК»
«Чёрт! — думаю про себя, заметив автобус, который отъезжает от остановки, — Вот ведь не везёт!» Сделав вывод, что торопится не стоит, ведь всё равно не успею, перехожу с быстрого бега на неторопливый шаг, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Вновь проклиная свою неосмотрительность насчёт того, что оставила машину на стоянке, встаю на поребрик и чуть наклонившись в сторону, вглядываюсь в даль. Ничего нет. Сильнее запахнув пальто и прищурив глаза так, чтобы снег, который шёл с утра огромными хлопьями, не попадал в глаза, поправляю белый наушник, что чуть отошёл от уха и начинаю еле заметно качать головой в такт музыке. Хочется запеть, протянуть гласные, но я пока не лишена рассудка, а именно не позволю себе петь на улице, и пусть мне плевать на людей, которым плевать на меня, но я не люблю лишнее внимание, а если запою — обязательно привлеку. Спустя минут десять наконец подъезжает автобус ярко-зелёного цвета, «доброжелательно» распахнув свои двери с лёгким шипением. Я, на ходу стягивая вязанные варежки, забираюсь в транспорт и тут же начинаю рыскать по карманам, в поисках мелочи. Расплатившись с кондуктором — женщиной с противной бородавкой на подбородке, оглядываюсь в поисках места и, конечно, не нахожу нужное. Проезжаю пару остановок, про себя надеясь на то, чтобы хоть кто-нибудь встал и вышел, а я бы заняла его место. Но увы, никто даже не собирается шевелиться, поэтому мне приходится держаться за один, немного липкий, с резиновой обивкой, поручень и, скучающе, смотреть в окно. Рядом, так же как и я, стоят люди. Женщина со стрижкой «аля-удар молнии» медленно переводит взгляд на мои локоны, которые показываются из-под шапки. Стараясь не замечать взгляд, поправляю свои две косички, сетуя на то, что слишком давно не красилась. Ну не люблю я свои блондинистые волосы! Мне больше нравится нечто необычное. Например, ярко-рыжие, красные или зелёные. Но для того чтобы преобразиться, нужно покупать чёртову химию, а мне банально лень сходить в магазин. Эх, была ни была, после универа зайду. Делать ведь больше нечего. Дёрнувшись, автобус остановился, открывая свои двери, а мне оставалось только на перегонки с какой-то девочкой, быстрым шагом идти в противоположный конец транспорта и занимать удобное кресло — прямо около окна. Довольно ухмыляясь, опускаю руку в карман и нажимаю на кнопку на телефоне, прибавляя звук мелодии. Эх, как же всё-таки хорошо! До третей пары, на которую я, кажется, даже не успею, оставалось двадцать минут, а я застряла в пробке, и мне остаётся довольствоваться только музыкой и окном, за которым идёт милый белый снег. Ну да, когда он вне досягаемости — он ужасно милый, а как только оказывается на мне — хуже него нет ничего. Скорее почувствовав, чем услышав, мелодию звонка, я достала телефон и провела по дисплею пальцем, принимая вызов. — Да? — вяло протянула я, недовольно поморщившись. — Где тебя снова носит? — недовольный голос в трубке — Эллен. — Я еду! — тихо, чтобы люди, сидевшие неподалёку, не обратили внимания. — Чего паникуешь? — Того, что тебя на двух парах не было. Опять! А кто планировал стать прекрасным кинологом, а? — Эл, я до сих пор планирую, просто вчера допоздна сидела! — устало тяну гласные, стараясь успокоить подругу. — Я уже подъезжаю! — и правда, в окне заметна нужная мне остановка. Поправив шапку, соскакиваю с места, поправляя рюкзак, подхожу к дверям, вновь хватаясь за поручень. — Я уже выхожу, не паникуй! Лучше жди меня у входа, — и как обычно, сбрасываю вызов, даже не оставляя Эллен время для ответа. Выйдя на остановке, подхожу к пешеходному переходу и вновь оглядываюсь. Москва ужасно забита даже в дневное время. Чуть не пропустив загоревшийся зелёный, кидаю телефон в рюкзак, переходя на другую сторону дороги. Там осталось пройти ещё немного и уже через пару минут окажусь в универе. В чём-то Эллен права — если я хочу стать хорошим кинологом, мне нужно поменьше прогуливать. Но я не могу с собой ничего поделать. Такова моя природа — спать чуть ли не до обеда, забивая на все важные дела.***
Спустя десять минут я уже снимаю шапку, заходя в здание и замечаю Эллю. Она как всегда одета с иголочки: красивая, свободная красная юбка и блузка, на ногах туфли, а в руках — сумка чем-то напоминающая клатч. Рядом стоит Эдик, улыбаясь мне. Даже не думая о грязных сапогах, здороваюсь с охранником и пользуясь тем, что он отвлёкся на какого-то первокурсника, проскакиваю мимо, не получив выговора. — Агнесс! — злой голос подруги словно гром среди ясного неба. Виновато опускаю взгляд, чуть встряхивая головой, чтобы убрать с глаз чёлку. В отличии от девушки, я одета в обычные обтягивающие синие джинсы и серый свитер. — Почему ты снова опоздала? — Вот не нужно строить из себя мамочку, ладно? — кривлюсь я. — Когда-нибудь тебя вызовут к ректору и скажут о том, что ты отчислена к чертям! — Успокойся. Ректору до меня, как корове до луны, — отмахиваюсь от неё, сдавая куртку в гардероб. Эллен стоит, тихо возмущаясь, а Эдик молчит, чуть приобнимая её за талию. — Так вы всё-таки решились? — усмехаюсь я, посмотрев на друзей. Эллен лишь краснеет, прикрывая глаза и утыкаясь носом в шею парню, а тот ухмыляется. — Рада за вас, — безумно рада. Особенно тому, что хотя бы пару месяцев мне не нужно будет слушать нюни Эл о том,какие у неё парни-козлы. Эдик хороший. Знаю его как облупленного. — Ладно, — кажется Эллен даже немного смягчилась, — идёмте на пару. Впервые в жизни Агнесс Монтгоммерии не опоздает на биохимию! — Мне остаётся только простонать сквозь зубы и проклинать рано сработавший будильник.***
— Почему нас заставляют именно на следующей недели ехать в питомник? Почему не на этой? — вновь скулю я, ковыряясь в своём салате. Дело было на обеде после того, как нам сказали, что в следующий понедельник наш курс отправляется на практику в Московский собачий питомник. — Аг, мы конечно же знаем, как ты любишь собак, но приказ есть приказ. На этой недели едет первая половина, включая Эда, — терпеливо объяснила Эллен. В отличии от меня, она была в отличном расположении духа. — Эдик, милый, а может поменяемся? — я умоляюще сложила руки. Эд удивлённо вскинул брови, посмотрел на Эллен, а после отрицательно покачал головой. — Ах ты предатель! — Агнесс, ты ведёшь себя смешно! — Это я-то себя смешно веду? — я возмущённо откинулась на спинку стула, вздыхая. — Ой, идите вы знаете куда! Достав тетрадь со своими конспектами, я уткнулась туда, делая вид, что читаю, прекрасно зная, что будет дальше. «Раз, — мысленно начинаю считать, — два…» На третий, Эд тяжело вздыхает, а после: «Ну если ты хочешь, то давай.» Громкий визг раздался по всему кафетерию. Не контролируя свои эмоции, я кинулась на шею другу, чмокая его в щёку, чем, конечно, вызвала бурю негодования со стороны Эллен. — Прости, Эл, — виновато прошептала я, опуская глаза. Эллен никогда себя не контролировала, поэтому было не удивительно, что она резко поднялась и даже не посмотрев на меня, взяла Эдуарда за руку, уводя прочь. Я хихикнула в свою ладонь, не забыв бросить: «Эдик, ты обещал!» Тяжело вздохнув, встаю вслед за друзьями и, отнеся три подноса в «окошко» для отходов, иду на выход. Я не беспокоилась о том, что Эллен будет долго злиться. Я была на все сто процентов уверена, что уже вечером она позвонит мне, рассказывая о том, как она мило гуляла с Эдом в парке. Мне оставалось только молча выносить её злые взгляды и ждать окончания всех пар, чтобы поехать в магазин за краской.***
Пары закончились быстро, я даже и не успела заметить, как они пролетели. Оставшись на полчаса в универе, я прослушала инструкции и получила специальную одежду, в которой буду ходить всю неделю, пока нахожусь на практике. Я ждала понедельника с нетерпением. Я любила собак. Очень и всем сердцем. Наверное ещё и поэтому решила после школы поступать именно в кинологический. Ведь даже и не представляла своей жизни без этих верных друзей. Эллен, как и ожидалось, не подождала меня, укатив с парнем куда-то гулять, но я не расстроилась. Пусть на улице и был ужасный мороз, от чего мой бедный нос чуть ли не покрывался ледяной корочкой, я любила погулять, поэтому пешком направилась в первый попавшийся магазин, чтобы накупить себе разных мусов и красок. Спасибо родителям, в кармане деньги были всегда. Нет, я не была тем ребёнком, который вырос с деньгами. У всех моих школьных друзей были на то время даже карманные деньги, а я даже и не знала каково это. Родители не давали мне поблажек, считая, что тем самым я могла бы вырасти избалованным человеком. Раньше я не понимала, ругалась с родными, а повзрослев, поняла — мама с папой были правы. Теперь, сталкиваясь с бывшими одноклассниками на улице, я вижу какие они зависимые от родителей. Теперь же мне, благодаря близким, живётся намного лучше. Я уже год не живу с родителями. Они позволили мне попробовать пожить взрослой жизнью. Первое время я выла от безвыходности, а после привыкла. Конечно, без родителей не обошлось, но на то я и девушка — мама никогда не бросит меня на произвол судьбы. Замёрзнув к чертям, я ввалилась в магазин, вдохнув запахи химии, а после скривившись. Оглянувшись, поняла, что всё обстоит ужасно и мне ничего не остаётся делать, как подходить к одному из консультантов и просить помочь выбрать нужную краску. Молодой парень быстро сориентировался, подгоняя мне хорошую краску, после которой мои волосы изменят свой цвет на ярко-красный. И плевать, что буду походить на огненный шарик, мне хочется. Выходила из магазина довольная — в рюкзаке, стучась друг об друга, лежали три тюбика.***
Уже находясь дома, я решила оставить краску на завтра. Делать было нечего, ведь сегодня была пятница, последний рабочий день, поэтому я, приготовив себе вкуснейший обед, уселась перед телевизором, включая любимый сериал. Просмотрев три серии, я устало свернулась клубочком прямо на диване: меня затягивало в сонное царство. Мне снилась какая-то бредятина. Впрочем такое не впервой. Уже какой день я летела в ночи, в которой ели могла разглядеть верхушки деревьев. Это ни с чем не сравнимое чувство свободы. Меня что-то разбудило. Рывком поднявшись на диване, я ногами отодвинула сбившийся плед и подползла к столику, на котором вибрировал мой телефон. — Алло? — хрипло протянула я, зевая. — Аг? Ты что, спишь? — Представь себе, — буркнула я. — Прости, что помешала. Я тогда позвоню позже, ладно? — Ага, — кивнула я в пустоту. В моей съёмной квартире было слишком темно и темнота была даже не из-за штор, плотно задёрнутых мною ещё утром. В этой темноте было что-то мистическое… Страшное. Впервые я пожалела, что со мной никто не живёт. Ещё не до конца проснувшийся мозг подкидывал разные страшные картинки, от которых мурашки шли по коже. Пройдя на кухню, поставила чайник, а сама уселась на стул, подтянув ноги к подбородку, а после задумчиво уставилась в окно. Всё же сегодняшний вечер был один из самых пугающих. Я еле поборола желание спрятаться под кроватью. Так страшно мне не было никогда. — Да что происходит? — прошипела я, опуская голову. Вдруг в окне что-то мелькнуло, от чего я чуть вздрогнула. Взяв сковородку, медленно подошла к окну и моментально распахнула его. Холодный ветер ворвался в помещение, но не более. Сетуя на свою глупость, захлопнула окно. Резкий свист разорвал тишину. В ужасе я подпрыгнула на месте, вставая в защитную позу. От увиденного хотелось громко заржать, честно: шум, испугавший меня, был ничем иным, как свист чайника. Чертыхаясь, поставила сковороду обратно на плиту, а после отключила электричество. Резкий взрыв сбил меня с ног, а громкий хлопок и вовсе оглушил. Упав на пол, я заползла под стол, прижимая руки к груди. Пару минут всё тряслось, а после резко затихло. Но я же сегодня герой! Поэтому, взяв бедную сковородку в руки и вытянув её вперёд, я пошла к источнику шума, который предположительно находился у меня в гостиной. Мелкими шажками я продвигалась с кухни. Медленно высунувшись из-за угла, удивлённо вздохнула: ничего в гостиной не было. «Мне не могло показаться!» — роилась в голове мысль, пока я шла к телевизору, который как-то странно шумел. Не дойдя до него я вскрикнула, отпрыгивая: передо мной на полу лежал какой-то человек в странной одежде. По тому что он не шевелился, я поняла, что он без сознания, но на данный момент это было даже отлично. В приглушённом свете, я не могла разглядеть моего нежданного гостя, поэтому медленно подошла к включателю и врубила свет, вскрикнув вновь: гость оказался парнем лет двадцати на вид, а одежда его больше походила на средневековую. Тупо смотря на него, я не знала что делать до тех пор, пока этот кто-то не зашевелился, а после вымученно простонав, начал подниматься с пола. Закричав от страха (у него я заметила нечто, похожее на ножны, в которых по моему предположению находился меч), я ударила моего гостя по голове сковородой. Тот, глухо застонав отключился, а я, посмотрев на сковородку, громко сглотнула. К моему сожалению, он не пролежал достаточно долго: уже через пару минут вновь «включился», зашипев от боли и потирая затылок, куда и пришёлся удар. Я планировала вновь ударить его: замахнувшись, направила моё «оружие» к его голове, как этот парень резко вскочил, схватив сковороду одной рукой, а другой сжав моё горло. — Кто ты? — прорычал он. Его злые глаза уставились на меня, а я, схватившись свободной рукой за его руку, захрипела. — Ты… душишь! Хватка чуть ослабла, но теперь я хотя бы могла говорить не задыхаясь. — Кто ты, я тебя спрашиваю? Почему ты напала на меня?! Твоё счастье, что я не бью девушек без разбора! — Кто я? Ты кто? И какого фига делаешь у меня в квартире?! — я была возмущена до глубины души, до сих пор держась за его руку, которая сжимала моё горло. — Квартире? — удивлённо произнёс гость, оглядываясь. Вдруг его ноги подкосились и он, широко открыв рот, сделал шаг назад. — Где я?! — В Москве, ненормальный! — прошипела я, держась за горло. — Ты это сделала? Какую магию ты использовала? — звякнула сталь, и конец длинного меча уставился мне в грудь. Взвизгнув, я отпрыгнула от парня, вновь хватаясь за сковороду: «Да ты рехнулся! Какая тебе магия? Совсем шарики за ролики заехали?!» Несмотря на то, что была готова бухнуться в обморок, я заметила то, как смотрел на меня незнакомец — он боялся. Его страх плескался в голубых глазах. — Стой, я вижу, что ты ни черта не поймёшь, впрочем как и я, но давай успокоимся, ладно? — я подняла руки вверх, но заметив то, как он на меня посмотрел, вздохнула и положила посудину на диван. — Её больше нет, но и ты, пожалуйста, убери это, — я указала пальцем на его острую штучку, которую он медленно убрал в ножны. — А теперь давай поговорим. — Кто ты? — снова произнёс он, чуть хриплым голосом. — Я Агнесс Монтгоммери, сейчас ты находишься в моей Московской квартире. А ты кто? — Я? Питер. Питер Певенси. Дыхание спёрло и я готова была свалиться прямо здесь от удивления и ужаса, с головой поглотившего меня. А где-то в другой комнате звонил телефон.