Килька в томатном соусе

Алексей       В тот день, когда в квартиру надо мной въехал новый жилец, я был слегка навеселе. Точнее, довольно-таки нетрезв. Ну ладно, ладно. Я был пьян в хламину. Делать все равно было нечего. В том смысле, что не хотелось.       Жена бросила меня несколько месяцев назад со страшным скандалом, и я погрузился в глубочайшую депрессию. Оказывается, за три года совместной жизни она заработала себе геморрой, нервный срыв и отвращение к моему члену, потому что ненавидела анальный секс, к которому я ее регулярно принуждал (!). А еще она сказала, что я неудачник, зануда и извращенец, каких поискать. Я от нее такой подлянки не ожидал и поначалу решил, что она просто хочет новое бриллиантовое колье, но жестоко ошибся, потому что моя благоверная хотела ни много ни мало, а половину моего состояния. Пока я переваривал (надо признаться, с превеликим трудом) все, что Ольга мне наговорила, она не только успела подать на развод, но и получила все, что хотела.       Я с боем отвоевал любимую пятикомнатную родительскую квартиру и деловые активы, но лишился своего Lexusa. RХ450-го, между прочим! Новехонького! Я его даже продать сам не смог, а потому поручил это дело помощнице с наказом купить взамен простенький Ford Kuga и присобачить на него мои номера: А777EХ 77RUS. Ну и что, что машина для лохов, она мне и не нужна по большому счету. Главное, номер сохранить! Кто ж мне его потом обратно добровольно отдаст, когда я себе LX570 куплю? Только круглый идиот, а таких среди владельцев Лексусов отродясь не бывало (блондинки не в счет).       В общем, после развода от жены мне остались тяжелые моральные травмы, пустой счет в банке и черный лабрадор по кличке Юум-Виилла Цезариус III, а по-простому Цезарь. Мы его купили, чтобы на нем тренироваться, прежде чем ребенка заводить. Идея была не моя, но в итоге все, что касалось пса, легло на мои широкие плечи. Поначалу я жутко нервничал и бесился, а потом привык, влюбился в Цезаря по уши и, конечно же, страшно его разбаловал: позволял скакать за теннисным мячиком по всем комнатам, царапая когтями паркет на поворотах, кормил вкусняшками вроде куриных косточек, колбасы и сыра и даже позволял спать на диване в гостиной. Все это жена перечислила в суде как доказательство того, что я пса люблю, а ее ненавижу. Дура!       Как я мог быть таким слепым?! Но на этот вопрос я давно уже ответ нашел, потому что Ольга была красоткой что надо: невысокая, с идеальной фигурой, небольшими упругими буферами, осиной талией и упругой попкой, которую я безмерно обожал. А что? У всех свои тараканы! Кто-то бухает, кто-то деньги зарабатывать не умеет, кто-то идиот по жизни, а я безумно любил анальный секс. Что тут такого? Я думал, жене нравится, а оказывается, она мне врала, тихо меня ненавидела и оргазмы имитировала. Как после такого женщинам верить? Любить их?! Заботиться о них!       Я задавал этот вопрос всем, кто под руку попадался, но внятного ответа не получил. Счастливые друганы-женатики с 15-летним стажем говорили, что мне просто не повезло. Разведенные бубнили, что все бабы стервы, а один знакомый гей сказал, что лучше б я его замуж позвал. Мол, такого, как я, ни одна женщина не выдержит. Я набил ему морду (не сильно, чисто ради профилактики) и ударился во все тяжкие, но так как денег на дорогих шлюх у меня не осталось, пришлось ограничиться алкоголем и порнухой.       Если б не пес, я бы даже из дому эти полгода не выходил, но он меня выгуливал регулярно, и плевать ему было на дождь, мое настроение и прочие отмазки. Впрочем, я сориентировался быстро и пользовался прогулками, чтобы дотелепаться до продуктового магазина, что находился в нескольких кварталах от дома, и купить там пару бутылок коньяка и пожрать. Готовить я не умел, не хотел и учиться не собирался, денег у меня временно не было, желания их зарабатывать тоже, так что жил я как студент: консервы всех видов, размеров и наполнения, макароны, сосиски, хлеб, кефир и апельсины. Из всего этого великолепия первыми обычно исчезала килька в томатном соусе. Обожаю ее с детства и могу жить на ней неделями! Что, в общем-то, я и практиковал уже второй месяц как. Наверное, я мог бы просуществовать в таком духе еще лет пять, но все мои планы спиться по-тихому и умереть во цвете лет от язвы желудка или цирроза печени, разрушил тот самый сосед сверху, которого я возненавидел до того, как узнал, кто он такой и где живет.       Все началось ужасным декабрьским утром: сон не шел, коньяк кончился, пес просился по делам на улицу, так что волей неволей мне пришлось оторвать задницу от дивана. «Как же все гадко!», — думал я, не ведая, что это только начало. Знал бы, что будет дальше, остался бы сидеть дома. Мерзкий мелкий дождь поливал парк третий день подряд (середина декабря, епт), так что грязь на газонах стояла несусветная. Мало того, Цезарь умудрился плюхнуться в пруд до того, как я успел его остановить. Это означало, что в ближайшем будущем мне придется мыть сначала его, потом ванну, а потом пол по всей квартире и полдня вдыхать ничем не убиваемый аромат мокрой псины. Заебись перспектива!       Настроение твердо держалось на отметке абсолютного нуля, но когда я зашел в магазин и увидел, как какой-то модный хлыщ берет с полки последнюю банку с моей любимой килькой, оно упало в минус. Ух, как я разозлился! Парень опередил меня буквально на секунду! Я окатил его презрением с тщательно подстриженной белобрысой макушки до сияющих зеркальным блеском черных кожаных штиблет и решил за кильку побороться. Зачем она ему? Он же гламурный подонок! Жрет, поди, ананасы в шампанском и мраморную свинину в яблоках, а килькой экономку кормит. А я лучше его экономки! И мне нужна килька! — Парень, отдай кильку. — Простите? — обернулся он.       Окинул взглядом и едва заметно скривился. У меня аж пар из ушей пошел, когда я глянул на себя его глазами: недельная щетина, воронье гнездо на голове, замызганные в битве с Цезарем куртка, штаны и ботинки плюс бутылка коньяка в руке. Бомж, епт, самый натуральный. Стыдно-то как! Одно радовало, коньяк был Remy Martin ХО, прямо скажем, не самый дешевый. А что делать? Не мог я бурду всякую пить, хоть ты тресни, и это выводило меня в короли. В короли алкоголиков, наверное, но это не суть важно. — Кильку, говорю, отдай, — повторил я и вытащил из корзинки похитителя банку. — Тебе она не нужна. — Это еще почему? — растерялся он. — Потому что я так сказал, — отрезал я и отправился прямиком к кассе. — Охуел?! Верни кильку немедленно! — возмущенный до предела голос обладателя лакированных штиблет услышали не только те, кто был в магазине, но, кажется, и те, кто по улице мимо проходил.       Так и знал. Я так и знал, что он истерику закатит! Гламурный подонок! Далась ему эта килька! Не успел я додумать мысль, как был нагло развернут за плечо, и оказался с крикуном лицом к лицу. Да ты ж мелочь наглая! Метр с кепкой в прыжке, детсадовский выпускник, а туда же! Одной левой в пол закатаю! Я поставил коньяк и банку с килькой на витрину с замороженными овощами, расправил плечи, похрустел пальцами и навис над парнем всей своей стокилограммовой тушей. Что-что, а нависать я умею. Даром, что ли, самбо со школы занимаюсь, в драки встревать не боюсь и любому люлей навешаю, дайте только повод. — Ну? — Баранки гну! — не поддался на провокацию парень. Прищурился, руки в кулаки сжал и нагло мне в глаза уставился.       Я прям его зауважал. Вот тебе и гламур. Кто бы мог подумать, а? — Верни кильку. — А в глаз? — вежливо поинтересовался я. — А по яйцам? — не менее вежливо ответил он.       Тупик. Парень сориентировался первым: схватил консервную банку с килькой с витрины и попытался дать деру. Я его поймал тут же. — Отдай! — Пошел нахуй! — Уебу! — Хуй сломаешь!       Мы бились в горячих объятиях посреди магазина в попытке завладеть консервной банкой, которая переходила из рук в руки, как шлюха в бане. Мы ругались, боролись и в результате снесли стойку с чипсами, рассыпав пакеты по всему полу. Нас это не остановило. Я попытался сделать подсечку и уронить подонка на пол, но он вывернулся из захвата и едва не уложил на пол меня. — Греко-римская? — выдохнул я, отступая. Ха! Чего бы не отступить? Банка-то была у меня! — Самбо? — прищурился он.       Ринулся в атаку, но я решил быть умнее и хитрым финтом спрятался за спиной дородной тетки, что прибежала на шум битвы и принялась умолять нас прекратить сеять хаос и разрушение. — Господа, я прошу вас! Что вы, как дети? Было бы что делить! К вечеру этих консервов целый ящик привезут. Клянусь! На всех хватит, а сейчас вам пора по домам. Или на работу. Утро же! Понедельник!       Я был с ней полностью согласен, а потому рванул к кассе, прихватив по дороге коньяк и шоколадку. Блондин скривился, но поддался уговорам и буянить перестал. Сразу так не мог?! — Чем сегодня расплачиваться будете? — спросила меня на кассе знакомая продавщица. Улыбнулась кокетливо.       Я оскалился в ответ. Она увяла. Прости, детка, но нет у меня сейчас настроения с тобой в салочки играть. — Картой, — сказал я, вытаскивая из внутреннего кармана платиновую карту известного строгими правилами швейцарского банка.       Не хотел, ох, не хотел я в НЗ залезать, но наличка кончилась, а до официальной зарплаты целая неделя. Жить-то на что-то надо! — Ни хера себе, — сдавленно чертыхнулся за моей спиной блондин.       Я вскинул на потенциального самоубийцу глаза, но он сделал вид, что рассматривает шоколадки. Хороший мальчик. Умный. Понял, что я не так прост, как хочу казаться, и в бутылку не полез. Вот и славно. Я повеселел, снова чувствуя себя на коне, убрал карту во внутренний карман вместе с бутылкой и шоколадкой, сунул в наружный консерву и неторопливо направился к выходу. Вышел на улицу… и увидел стоящий недалеко от дверей кроссовок. Мой кроссовок!!! Да, номера у Lexusa теперь были другие, но это ж спешл эдишен, и не узнать его было просто невозможно: решетка радиатора, фары, бампер, тонировка… У меня аж сердце прихватило. Он же мне как сын был! — Да что ж сегодня за утро-то, а? — спросил я серое небо над головой.       Оно пролилось на меня дождем. Достойный ответ. Я скормил сушку нетерпеливо скачущему на привязи у перил Цезарю, спустил с поводка и со слезами на глазах увидел, как он рванул к левой задней двери, чтобы по привычке забраться на сиденье и отправиться в путешествие. — Цезарь, иди сюда, — голосом безнадежно больного позвал пса я. — Теперь это не наша машина. — Вот именно, — раздался полный победного яда и злорадного смеха голос за моей спиной. — Это МОЯ машина!       Как я блондину ебало не начистил, не знаю. Наверное, он просто оказался быстрее меня: нырнул в салон, заблокировал двери и показал мне фак. От локтя! — Гламурный подонок! — стукнул в его стекло кулаком я. Не сильно. Не дай бог стекло повредить! — Кашалот в томатном соусе! — проорал подонок, завел мотор и с шиком стартанул с парковки.       Цезарь рванул было следом, но увидел печально торчащего посреди стоянки меня и передумал: вернулся, уткнулся носом в ногу и замахал хвостом. — Я знаю, что все будет хорошо, лапа, знаю, — согласился с ним я, как следует приложился к коньяку и отправился домой. …       Если б я знал, что ждет меня дома, напился бы в парке, потому что во дворе, прямо перед моим подъездом, стоял грузовик, из которого выгружали мебель, а на парковке маячил мой бывший кроссовок. Да что же это, а?! — Мужики, что за переполох с утра пораньше? — спросил я у шустрых грузчиков, разглядывая кучу металлолома крайне подозрительного вида, которую они вытаскивали из машины с превеликой осторожностью. — Новенький у нас, Алексей, прямо над твоей квартирой жить будет, — ответила вместо них Марь Ванна, что стояла под зонтиком неподалеку и, по старой привычке, контролировала весь процесс.       Вот только ее мне и не хватало! Она знала меня с пеленок, была боевой подругой отца по партийно-чиновничьей линии и держала наш дом в железных перчатках инквизиции. Теткой Марь Ванна была вредной, но умной и крайне проницательной, так что я старался с ней не связываться. Она, между прочим, на мою свадьбу опоздала аж на четыре часа, чем жутко моего отца расстроила, а вместо поздравления сказала, что эта плебейка мне не пара и лучше б я ее двоюродного брата замуж позвал. Толку было бы больше. Я тогда жутко обиделся и больше года демонстративно со старушкой не здоровался, но когда Ольга меня кинула, Марь Ванна пришла ко мне с бутылкой коньяка 1956 года розливу, и мы помирились. — И кто он такой? — спросил я обреченно. — Хороший парень, обеспеченный, — явно ушла от ответа хитрая старушка. Без ее ведома еще ни один жилец в нашем доме не поселился, так что кто-кто, а она всю подноготную нового жильца знала наверняка. — У него фирма по электронным приблудам, я в этом не разбираюсь. — Понятно, — промычал я и пошел в подъезд, подпинывая скачущего вокруг пса под задницу коленом для ускорения. — Его Даниилом зовут, — сказала мне в спину Марь Ванна. — Помоги ему по-соседски, Алексей. — Я его только убить могу, по-соседски, — проворчал я, оглядываясь.       Шагнул в раскрытые двери и неожиданно врезался в чье-то тело. Запнулся за порожек и окончательно потерял равновесие, и так основательно нарушенное немалым количеством коньяка. Мы рухнули в тамбур подъезда, и я едва успел подхватить затылок человека под собой ладонью. Не дай бог расколет о гранит ступенек, мне ж потом его лечить придется! — Ты издеваешься?!       Я аж матом подавился! Гламурный подонок лежал подо мной и прямо-таки искрился. Банка кильки выкатилась из моего кармана и громко шмякнулась на гранитный пол. Мы проводили ее глазами, а потом парень пришел в себя и зашипел, как дворовый кот на соперников в мае: — Слезь с меня, долбоеб! Кашалот!!! — Я тебя все-таки завалил, — расхохотался я, наслаждаясь победой. — Так тебе и надо! — Радуешься, да? — перестал шипеть парень. Прищурился. Я напрягся. — Ну-ну. — И что ты мне сделаешь? — насмешливо спросил я. Лучше б не спрашивал! — То, о чем ты крепко пожалеешь.       Я напряг ноги, фиксируя его бедра, чтобы он мне в пах коленом не заехал, но парень оказался куда подлее, чем я думал, потому что обхватил меня за голову руками и поцеловал в губы. Точнее, засосал так, что у меня в глазах помутилось. От недостатка воздуха и негодования, я полагаю. — Ммммм—шшш-уй! — через минуту ожесточенной войны языками вырвался из его рук я.       Вскочил на ноги, вытер губы рукавом, наткнулся на сумасшедший огонь в темно-синих, почти черных глазах и решил, что с меня этого подлого говнюка на сегодня хватит. Схватил Цезаря за ошейник, закинул подальше в сторону лифта и ринулся следом. — Эй, кашалот, ты ничего не забыл? — ударил меня ножом в спину насмешливый голос нового соседа.       Я вспомнил про злосчастную банку с килькой, но сил на новый бой у меня не было, так что я воспользовался помощью друга: — Цезарь, тащи кильку!       Пес послушно прихватил консервную банку и прискакал ко мне, донельзя довольный собой. Мы зашли в лифт, я показал глядящему на меня со странным выражением на лице парню фак от локтя и поехал домой с чувством не до конца, но выполненного долга. Я ж его завалил? Завалил! Кильку забрал? Забрал. Я молодец. И точка.