Дочь зла, сын зла

А тем временем далеко за океаном начинали твориться безумства. В далёкой Силиконовой Долине, как известно, ставилось множество экспериментов, и это был один из них. На глубине 50 метров, в огромном бункере в самом разгаре был опыт. Множество учёных в спецодежде стояли и смотрели на большую капсулу, которая занимала в диаметре три метра от потолка до пола в центре главной комнаты. Там, в склизской зеленоватой жиже, плавало тело, облачённое в металл. — Как идёт процесс киборгизации? — спросил некто и прервал тишину. — Штаб требует отчёта. — Ещё пару дней и можно будет доставать. Он пока что очень нестабилен, — ответил на вопрос приятный мелодичный голос, после чего его обладатель вернулся к монитору. — Не знаю, как он вообще выжил… Но это было в Америке. А теперь вернёмся на другой конец света, в Россию. Когда Иван вышел из комнаты, он закрыл дверь и сел подле неё, прислушиваясь. Ему хотелось быть хоть немного ближе к жене во время её гибели. И вот, Сакура взяла кинжал дрожащими руками и посмотрела на своё запястье, испещрённое венами. «Ну, начали!» — подумала она, после чего резко вбила кинжал в руку, пронзив её насквозь. В ту же секунду в дом сотрясли безумные крики Сакуры, а сама она от ужаса потеряла равновесие и упала с кровати на пол. Кровь из вен хоть и должна течь медленно, но у Сакуры было слишком высокое давление в последние дни, и это сыграло с ней злую шутку. Тёмно-красная кровь чуть ли не фонтанировала, заливая собой стены приятного бежевого цвета. Тогда Сакура поняла, что натворила, но вытащить кинжал больше не могла. Тогда её охватил поистине животный ужас и она закричала: — Мама! Спасите! Да, мамы у неё не было, но был Россия, слышавший тогда всё, что было в комнате. Он ворвался в спальню и подхватил Сакуру на руки. Вытаскивать кинжал было слишком опасно, и поэтому нужно было перевязать рану вместе с ним, а потом постепенно вытащить его из руки. Но нужно было спешить. Повезло, что на крики прибежал Хаяте. — Быстро, беги за аптечкой! — приказал ему Иван, пока пытался хоть немного успокоить паниковавшую жену, прелестное личико которой к тому времени стало красным от слёз. Повезло, что Хаяте быстро бегает. Он принёс аптечку, и рану перевязали. Тогда же Сакура на время притихла. От кровопотери у неё не было сил говорить, и голова сильно кружилась. Но даже не взирая на это, ей было хорошо. Она уже не чувствовала себя такой уж плохой, и ей вновь хотелось жить. — Мама, — Хаяте обнял маму и улыбнулся. — Я скучал. — Я… тоже, солнышко, — прошептала она, прикрывая глаза. Тепло родного сына пробудило в ней казалось бы пропавшие чувства окончательно, она будто расцвела изнутри, и это было видно. Россия же, когда Хаяте закончил обниматься, взял жену за руку и поцеловал её. — Прошу, не пугай нас так больше, милая, — прошептал Россия, не смея поднять на неё своих глаз. Теперь ему было стыдно, что он вообще допустил такое, и он пообещал себе искупить вину. Но пока что было не время. Пока что нужно было просто ждать, пока всё придёт в норму. Когда обрадованный Хаяте пошёл рассказывать Алисе о произошедшем, Россия лёг возле жены и обнял её, слушая, как она сопит во сне. Так тепло внутри уже давно у него не было, и теперь ему хотелось просто побыть с любимой подольше, чтобы вновь не совершить жестокую ошибку. Тогда вспомнились и первые дни совместной жизни. Первый совместный ужин, первый отпуск в Японии, многочисленные праздники, проведенные вместе, обе беременности, рождение и воспитание детей. Эти воспоминания будто мгновенно пролетели перед глазами России, пока он засыпал. К вечеру он проснулся, но Японии не увидел. «Хм, куда она могла уйти?» — подумал он, вставая с кровати. Ответ скоро сам пришёл, чтобы разбудить Россию. — Милый, просыпайся, я кушать сделала, — в комнату зашла Сакура. Она уже выглядела намного лучше, чем в начале дня. Она переоделась в белоснежную тунику, собрала волосы, а кинжал уже из руки не торчал. Видимо, Хаяте его уже извлёк. — Сакура? Ммм… Зачем ты встала? — сонно спросил Россия, вставая с кровати. — Мне кушать захотелось, вот я и пошла на кухню, блинчиков напекла. Будешь? — Сама? — удивился Россия, вставая с кровати. — Кстати, как рука? — Уже лучше. Хаяте же вытащил кинжал. В ответ Россия только улыбнулся, подхватил Сакуру на руки и понёс вниз. То, что Япония сама встала и привела себя в порядок, уже было большим прогрессом, что уж говорить о том, что она сама себе блинчики приготовила. Усадив любимую на стул, он посмотрел на мывшего посуду Хаяте, и спросил у него: — Ну, как думаешь, прогресс? — Думаю, да. Ты её покорми, хорошо? Россия послушал сына и наложил в тарелку ещё горячих блинов, которые поставил перед женой, после чего сел рядом с ней и взял один из них в руки. — Ну что, покушаем? — ласково спросил Иван у жены. — Да, покушаем, — с улыбкой ответила Сакура. Нельзя было без улыбки смотреть на них. Уж с такой нежностью и лаской Россия кормил любимую блинчиками и вытирал ей рот, когда она пачкалась. Обычно так только родители заботятся о своих маленьких детях, которые ещё не умеют сами есть и заботиться о себе. Поэтому со стороны они выглядели очень трогательно. — Ну как, наелась? — ласково спросил Россия, когда блинчики закончились. — Да, наелась, — с такой же улыбкой на лице ответила Сакура. — Пойдём поспим? — Ты так быстро устала? — удивился Россия, усаживая жену к себе на колени. — Ну ладно, пойдём. Он взял её на руки и понёс в спальню. Сакура же в это время крепко держалась левой рукой за плечо мужа, чтобы не упасть. Сил почти не было, и её всё время клонило в сон. Несвязное бурчание, предшествовавшее сну, казалось, невозможно было разобрать, но пара слов всё-таки была различна: «Вме-сте… на-все-гда…». Слыша это, Россия крепче прижимал её к себе и улыбался, радуясь таким словам. «Всё будет хорошо» — невзначай подумал он, укладывая любимую под одеяло. Всё то, что их связывало все эти годы, вдруг отступило на второй план, и остался лишь он, она и семейное ложе, дававшее им счастье множество раз. Хотелось, чтобы день никогда не кончался, и они лежали вечно, но так не бывает, и на следующее утро пришлось вставать. — Папа! — послышался крик Алисы. — Просыпайся, мне в школу пора! Россия продрал глаза и увидел свою дочку уже одетой и сидевшей на половине кровати Сакуры. — А где мама? — удивлённо спросил он. — Как где? Она в магазин полчаса назад ушла за хлебом, вот я и бужу тебя! Давай, вставай, я опаздываю. Алиса потянула его за руку, но окончательно Россия встал сам. Он до сих пор волновался за Японию и не мог просто так её одну отпустить, поэтому наспех одевшись, он спустился вниз по лестнице и хотел было открыть дверь, но вдруг она сама открылась, и в дом зашли Хаяте и Сакура с двумя большими пакетами. — Привет, милый. Иди сюда, возьми покупки, — Иван послушно забрал пакеты на кухню, а между тем Япония добавила. — Представляешь, утром стала кушать готовить, а ничего в холодильнике не было! — И поэтому ты пошла в магазин, даже не успев поправиться? — спросил Иван, немного рассердившись. — Не отправлять же ребят в школу голодными! — Сакура достала крупу и молоко, засыпала их в маленькую кастрюльку и начала готовить кашу. — Ты тоже садись, я быстро покушать сделаю. Россия лишь рукой махнул, решив, что раз Япония в магазин за километр смогла сходить, то за неё можно не бояться. Хоть её правая рука до сих пор висела плетью и не шевелилась, но всё-таки поводов для серьёзных опасений не было. Глубокий шрам останется, но не более. Нужно было только время от времени обрабатывать рану, чтобы не загноилась. Наспех позавтракав, Россия повёз детей в школу, но что-то ему было неспокойно. Когда Хаяте с Алисой зашли в здание, Иван резко развернулся и поехал домой. Уж очень он волновался за Сакуру. Он гнал машину на пределе допустимой скорости, а где-то даже превышал, и вскоре приехал домой. Он ворвался в дом, но своей жены не нашёл. А тем временем в американской Силиконовой долине случилась катастрофа. Меньше чем за сутки то тело, находившееся в капсуле, начало непроизвольно двигаться, приводя в движение жидкость вокруг себя. — Спасайтесь! Сейчас оно лопнет! — слышались крики. Огромная капсула треснула, и из неё полилась жидкость. Приборы скрежетали и выходили из строя, а находившееся в капсуле тело вдруг открыло механизированный глаз. Провода, которые буквально окутывали тело, были разорваны, а сам человек резким ударом металлической ноги проделал огромную брешь в стенке сосуда и вместе с жидкостью вытек оттуда. Когда он оказался на полу, стало ясно, кто это. Это было никто иной, как Америка.