Воспитание

      Не знаю сколько я здесь пробыл. Может час, может и всю ночь. В Космосе вообще трудно определять время, тем более в темном карцере. Знаю, что Вейдер хочет проучить меня, но зачем это делать настолько жестко? Я уже промерз до костей. И спать не очень получалось.       «Выпусти меня», - мысленно прошу, сильно вздрагивая. Так, что даже зуб на зуб на попадает.       Зачем только так унижаются? Все равно отец этим не ограничится. Видимо, он очень быстро придумает еще что-то, а потом еще, пока я не сойду с ума. И для меня не будет счастливого конца, или же для него. Может, убив меня, будет долго оплакивать своего единственного сына и непослушного любовника? Может я для него стою гораздо больше, чем кто-либо другой в целом Галактике? Или же Вейдер не ценит ничего, кроме собственной силы? Я не могу ответить на все вопросы, хотя мне очень хочется знать все подробно, чтобы в следующий раз не вздрагивать от неприятных неожиданностей.       Слышу шаги за стеной - это штурмовики. Они открывают двери, впускаю к ​​внутрь немножко белого света, что беспощадно режет мои глаза: это же надо было так привыкнуть к темноте.       - На выход! - Резко бросают они и грубо хватают под руки, не дожидаясь пока поднимусь.       Честно говоря, я не уверен, что у меня это получится. Ноги еле двигаются, поэтому позволяю штурмовикам тянуть меня по полу. Они закрывают меня в комнате с горячей водяной парой. Это именно то, что мне сейчас необходимо. Но двигаться пока не очень могу. Я опускаюсь на пол и просто сижу на нем, ожидая когда хотя бы немного вернется сила.       - Ты еще там долго? - Постоянно подгоняют меня штурмовики.       Что им нужно от меня? Неужели так сложно дать мне насладиться хотя бы чем-то? Пожалуй, не могут, потому что я здесь должен страдать за то, что посмел рассердить их повелителя.       Через час меня извлекают из парной и, завязав глаза, куда-то ведут. Я пытаюсь с помощью собственной Силы понять, куда, но папа постоянно блокирует ее, чтобы я дольше помучился. Может я снова окажусь в его комнате? Может он мне простил? Я так хочу, чтобы это было правдой. От карцера в его комнату шестьсот шагов, но мы проходим больше. А потом меня ставят на колени и остаются наедине с пьяными адмиралами Вейдера. Кто-то пытается запихнуть своего члена в мой рот, но я не даю, больно кусая его.       - Вот сука! - Говорит Хакс, ударяя ногой по лицу.       Мне становится очень больно. Кажется, что вот-вот отвалится нижняя челюсть. Но я все равно сопротивляюсь. Лучше пусть они меня убьют, чем изнасилуют. Без Силы я мало чего стою, но отчаяние придает сил. Ко мне боятся подходить, чтобы не отгрыз им их мужские достоинства, или со всей силы не ударил пяткой по их. Я готов отбиваться, пока они меня не убьют.       Но вдруг что-то меняется. Мое тело под давлением становится в нужную позу, готовясь принять двоих. Понимаю, что это делает Вейдер.       «Прекрати! Не надо!» - умоляю его, надеясь, что смилостивится, но мужчина только безжалостно наблюдает за тем, как со мной развлекаются его адмиралы.       «Мне так больно, папа!» - мысленно кричу, когда в анус проникает уже четвертый.       Пожалуй, я выгляжу жалким в глазах. Всегда думал, что Вейдер щадит сломанных, но только не меня. Он будет пытать меня вот так, пока не сдохну.       «Папочка, умоляю, прости! Я больше так не буду!» - делаю последнюю попытку, когда голова уже невероятно болит от недостатка воздуха. Я задыхаюсь. Кажется, умираю, но он все равно остается неумолим. Вейдер хочет, чтобы я еще не раз побывал под его адмиралами, испытывая физические и моральные унижений, поэтому так просто умереть он мне никогда не позволит.