Воспитание

      Первым, что я чувствую, когда просыпаюсь, - это сильная боль в низу живота. Надеюсь увидеть себя в темной камере, но вокруг очень светло. Особенно мне нравятся белые больничные стены и удобная кровать, на которой лежу. Какие-то прозрачные вещества проникают в мои вены через капельницы, но невероятно раздражает то, что меня привязали к кровати за живот.       «Папа, куда я пойду в таком состоянии?» - Укоризненно спрашиваю Вейдера, снова откидываясь на подушки.       Видимо, он хочет, чтобы я отдыхал, или стремится еще больше унизить. Я точно не могу ответить. Хочу, чтобы это сделал, но Вейдер не приходит.У меня постоянно суетятся медсестры и врачи, а у выхода поочередно охраняют штурмовики, но папа не приходит. Не понимаю почему, но без него мне по-настоящему одиноко. Пожалуй, я моральный раб, если такое чувствую после всего, или извращенец. Даже не знаю кем быть хуже.       Я постоянно прошу Вейдера навестить меня, но он даже не хочет заговорить до меня в мыслях: может выжидает, что скоро окончательно сломаюсь, и буду, согласен на что угодно. Последний раз я был готов на что угодно, чтобы это прекратилось, но теперь понимаю, что в следующий раз попробую выдержать. Я буду отдаваться его адмиралам без сопротивления, чтобы отец мучился от ревности. И не прекращу этого, пока он сам меня не отнимет от них, но больше не буду умолять, больше никогда не унижусь Все! Я изменился! Я больше никогда ни под кого не прогнусь!       «Посмотрим»,- впервые за три недели в больнице отзывается Вейдер, насмехаясь надо мной.       Уверяет, что у него есть для меня незабываемый подарок.       От этих слов вздрагиваю и бледнею. Не плачу только для того, чтобы позлить отца, но когда он засыпает, заливаюсь рыданиями. Мне даже кажется, что я очень быстро захлебнусь от собственных слез...       Скорее всего папа видит мою слабость во сне и присылает своего адмирала Эвана меня утешить. Мужчина имеет очень молодое лицо, что обрамляют черные волосы. Его синие глаза нежно на меня смотрят. Мужчина даже склоняется надо мной, пытаясь обнять, но я плююсь в него, уверяя, что отгрызу ухо, если подойдет поближе.       - Я тебя не обижу, - уверяет тридцатилетний брюнет.       - Не обидишь?! А то, что ты сделал тогда не считается? - Врываются на крик.       Мне хочется придушить его, но на тело обращается странная усталость. И я снова падаю на кровать, тяжело дыша.       - Что со мной? - Тихо спрашиваю.       - Это действие наркотиков, что тебе вводят. Они активизируются, когда носитель сопротивляется. На тело влияют минимально, поэтому умереть от передозировки или от их действия невозможно. От них только расслабляется тело, но, к сожалению, не сознание.        Как-то раз я прогневал Дарта Вейдера, отказавшись расстрелять гражданских жителей поселения, и тогда мне его ввели, пока наш повелитель держал меня за горло Силой. Надо мной издевались, как над тобой, только не так жестоко, потому что человек столько не выдержит, даже сильный телом. Они остановились только, когда сломался ... и ... - его голос начинает дрожать. - Не советую сопротивляться... Это ничего не даст. Я думал, что выдержу. И пока мной занимались адмиралы, терпел, но когда Дарт Вейдер залез в мою голову, понял, что проиграл. Он показывал мне картины, на которых моя мама умирала, но самое плохое началось, когда она оказалась у него и я понял, что готов на все, чтобы защитить любимого человека. Мы в похожей ситуации, Люк, - говорит адмирал.       - Нет, в разной. Я никогда стану не ползать перед твоим повелителем, - уверяю, снова плюя в мужчину, но брюнета еще больше огорчает мое поведение, потому что он знает, что сделает наркотик за повторное неповиновение. В следующее мгновение мое тело пронизывают электрические разряды, заставляя изогнуться дугой на кровати. Я бьюсь в агонии, моля Бога о том, чтобы скорее послал мне смерть, но он хохочет голосом моего отца. Здесь нет ничего, кроме темноты, которая поглотит все, к чему сможет дотянуться.       Слышу, как далеко Эван уверяет смириться, чтобы все прошло. Но я не могу, потому горю каждой клеткой тела, мечтая о конце. Все прекращается только тогда, когда падаю на кровать полностью обессиленный с пеной на губах.       - Чего ты от меня хочешь? - Спрашиваю Эвана.       - Не я, а Дарт Вейдер. Он послал меня сюда, чтобы я убедил тебя быть покорным в следующий раз с его адмиралами.       - Пусть сам будет, - холодно отвечаю, несмотря на боль, что возвращается.       - Если я тебя не уговорю, он закатывает мою мать и уничтожит мою родную планету, - дальше разбрасывается правдой брюнет.       - Так тебе надо, - безжалостно выжигаю, считая это достойной цене за союз с сихтами. Я не признаю оправдания, типа, что хотели получить какое-то место в обществе, или заработать денег. Всегда надо оставаться теми, кем мы есть. Победно бросаю это адмиралу.       - Хорошим как Хан Соло? - Спрашивает он, нехорошо улыбаясь.       - При чем тут он? - Заметно напрягаюсь, услышав имя друга.       - Он у нас. Недавно поймали и теперь решаем что с ним делать: уморить голодом, или может принять, как уважаемого гостя на высшем уровне? Как думаешь, что нам делать? - Спрашивает у меня Эван, теряя свою невиновность? Может он никогда и не был мучеником, а просто сделал вид, чтобы выпытать у меня все необходимое?       - Хана Соло никто не поймает, - убежденно уверяю.       - Тогда проверь. Твоей силы на это хватит, - предлагает Эван.       Теперь моей силы хватает только на то, что хочет отец. Это одно из этого. Я ищу Хана. Он сидит голодный в темном холодном помещении. Больше всего хочется верить, что это не Звезда смерти и это не моя бывшая камера, но зачем себя обманывать? Мой друг в беде и ему необходима помощь. Пусть хоть бы он не испытывает те унижения, что я.