***
Горячий кофе дымился в его кружке, а в тарелке лежал наскоро полупрожаренный стейк – в новом рационе Вескера всегда было мясо. Когда он жевал, его мощные челюсти с лёгкостью сминали пищу, а сок от неё выступал на губах. Язык быстро собирал это с губ. Иногда мужчина легко вытирал рот, с неким сожалением глядя на сочные капли, оставшиеся на бумажном полотенце. Голод требовал ещё, и новую порцию пищи жадно ухватывали зубы. - Джилл, - он обратился к ней после того, как умял половину завтрака, - иди ко мне. Валентайн, до этого с тщательностью прибиравшаяся на кухне, оглянулась. Бывший капитан приглашающе похлопал по коленям. Убрав тряпку, женщина неспешно приблизилась, слушаясь приказа своего командира. Он всегда был главным, доминатом в их взаимоотношениях, и, несмотря на соперничество с Джилл, он одерживал победу. Его руки мягко заключили её в кольцо нерушимых объятий. Не вырваться, только сдаваться на милость холодного нечеловека. Он не прикоснулся губами до соблазнительной шеи, вместо этого он нанизал на вилку один из нарезанных кусочков мяса и поднёс ко рту своей подчинённой. - Давай, Джилли, перед отъездом я хочу позаботиться о тебе, - она послушно ухватила зубами предложенный кусочек, мягко беря его с вилки и неспешно жуя. Он наблюдал за ней. Её челюсти медленно и методично двигались, пережёвывая пищу. Знал, что она предпочитает прожаренное мясо без какого-либо намёка на кровь. Сейчас на её нижней губе с коростой после постельных утех оказался сок от мяса. Вескер крепче обхватил рукой бёдра женщины, наблюдая за тем, как неспешно она ест. И по-человечески. Теперь он чаще всего принимал пищу, быстро пережёвывая, иногда даже глотая крупными ломтями плоть с каплями крови. Мог сосредоточено и неспешно жевать, но мощные челюсти и жажда требовали иного. С пищей он расправлялся быстрее, чем обычно, хоть вытирал с ленцой рот от остатков еды. Во взгляде своей девочки видел себя. Она не считала его человеком. Даже когда он не так скоро расправлялся со съестным, замечал краткие настороженные взоры. Джилл кормила голодное животное, что едой на кухне за столом, то и в спальне на кровати своим желанным телом. - М, тебе понравилось? – утвердительный ответ, она не спорит с ним, - Ещё, - коротко даёт ей следующий. Она принимает ещё один, мягко ухватывая зубами. Её измученные губы наверняка болят, корочки треснули, а сок от мяса и слюна щиплют живую плоть. Она пытается отстраниться, когда мужчина полотенцем утирает её губы. Не получается, так что она терпит. После того, как прожевала пищу, он протягивает ей кружку с кофе. Горячий напиток обжигает. Джилл пьёт, держа посуду обеими руками, а командир наблюдает, как согласно медленным глоткам её горло шевелится. Он не удерживается, и касается ртом её глотки, ощущая тепло кожи. Человеческое тепло, в отличие от его жара. - Не смог сдержаться? - Вроде того, - горячо в ямочку между ключицами. Опустевшая кружка отставлена на стол. Её пальцы вошли в мягкий светлый волос на затылке нечеловека. - Альберт… Они сидели в тишине до окончания завтрака. Мужские губы неспешно касались шеи Джилл в то время, как её ладони успокаивающе гладили Вескера по голове.***
Она отлично понимала, что те материалы в кейсах из «Амбреллы» опасны, и Вескер не упустит возможности ими воспользоваться в своих целях. Он не сотрудничал теперь с корпорацией, только это не являлось препятствием. Из того, о чём догадывалась Джилл, ясно следующее: учёный будет скрываться от корпорации первое время, вынашивая свои планы. Были ли ещё у него соратники – неизвестно. Вескер тщательно проверял содержимое спортивного рюкзака, стараясь не упустить ничего необходимого из внимания. Слегка нахмурившись, он быстрым шагом покинул гостиную. Женщина, поджав под себя ноги, расслаблено лежала на диване, внимательно наблюдая за предателем. Недавний завтрак расслабил, но воспоминания о проведённой ночи не давали окончательного покоя. И лишь нетерпеливое ожидание какого-то долгожданного события держало в некоторой взволнованности. Под внешним спокойствием Джилл скрывалось другое. Она чувствовала каждой клеточкой тела: сейчас, с минуты на минуту, через полчаса, час, два, но ублюдок покинет её, оставив одну. Более зверь не потревожит её. Главное – он уйдёт, не будет причинять боль, беспокоить своим присутствием, сексуально домогаться до желанного тела. Предатель, живое напоминание о кошмарной во всех смыслах ночи в особняк, исчезнет. Шатенка аккуратно потянулась, разгоняя кровь по телу. Болезненные ощущения заставили скривиться, но ожидание приятно, так что даже дискомфорт сейчас незначителен. Пальцем отогнув край кармана рюкзака, Джилл заглянула в него. Ничего особенного, обычный перочинный ножик. К поясу командира погибшего отряда прикреплён штык-нож с гравировкой «STARS». Он не гнушается использовать оружие, напоминающее о принадлежности к спецотряду, заманенному так предательски в убийственную ловушку. Криво усмехнувшись, мысленно отметила про себя, что вряд ли животному, способному разорвать человека голыми руками и отрывать куски от него мощными челюстями, нужен нож для убийства. Только в хозяйственных целях. Вескер вернулся, неся в руке полупрозрачный футляр: там шприц с неизвестной жидкостью. На вопрошающий и недоверчивый взгляд подруги ответил с загадочной усмешкой не без язвительности: - Для того чтобы я всегда был животным… - Уже смирился? – наигранно в удивлении. - Это то, что сделало меня тем, кем я являюсь, малышка. Ещё одна разработка Амбреллы не радовала. Твёрдый футляр запрятан в глубины рюкзака, скрываясь от постороннего взгляда. Джилл, не придавая значения словам командира, отодвинулась прочь, игнорируя сборы. Её бёдра ныли, однако она мысленно и морально подготавливала себя к тому, что зверь возжелает её снова. На кухне он не трогал её, удовлетворившись лёгкими ласками. Отвернувшись от него сейчас, слышала редкие задумчивые хмыканья. Что-то перекладывалось, проверялось. Ещё пару раз мужчина покидал комнату, чтобы затем вернуться с новыми вещами для своего побега из города. Скорая инвентаризация окончилась. Заключительно вжикнул замок рюкзака, оповещая об окончании. Непродолжительную тишину нарушил низкий голос учёного. - Джилл... «Вот и настало время…», - промелькнуло в её мыслях. Она лениво повернулась, встречаясь взглядом с огненными глазами. Глядел прямо на неё. Неспешно встав, она лениво обошла диван, избегая резких движений из-за ноющего живота и бёдер, вплотную встала к капитану-ублюдку. Его нетерпение выдали ноздри, хищно вбиравшие её запах. Руками осторожно обвила его шею, задержалась у тонких губ только для того, чтобы произнести: -Никогда не возвращайся ко мне, ублюдок… И тогда поцеловала его. Он ответил сразу, приоткрывая губы, затем проникая языком в её рот. Крепкие руки аккуратно обхватили её талию, согревая и в то же время напоминая, как это было ночью. Дикие глаза изучали лицо женщины. - Не забывай меня, Джилли…, - он не смог удержаться от едкого ответа, вновь целуя её, по-своему, сминая губы в натиске. И тут же отстранился. Вертикальный зрачок едва расширился, но Джилл уже чувствовала, как напряжён её насильник. - Я бы взял тебя частями, но хочу полностью, - низким голосом произнесённые слова насторожили Валентайн. Он не ринулся на неё, осуществляя тёмные дела, вместо этого мягко взял в свои ладони её, несильно сжимая, оглаживая лёгкими касаниями. Валентайн, взглянув в нечеловеческие глаза, опустила веки, оставаясь наедине со своими мыслями и касаниями капитана. Горячие руки расслабляли, а вскоре с лёгкостью подхватили, укладывая на диван. Джилл не сопротивлялась им, как и не отвергла последний лёгкий поцелуй – его Вескер особенно продолжительно дарил, несильно прижавшись губами, не нарушая границ. Он нашёл плед и бережно накрыл им женщину. - Моя малышка Джилли…, - у ключицы влажный отпечаток, едва заметный. Она не открыла глаз. Почувствовала, а не увидела его усмешку. Крепче смежила веки. – Береги себя. Когда-нибудь мы встретимся вновь… Его руки и горячее дыхание у шеи исчезли. Она расслышала, как он едва слышно произнёс: - Тогда и возьму тебя полностью, Джилл Валентайн. Вскоре шум рюкзака, удаляющиеся слышимые шаги и лёгкий скрип двери, выводящей во двор, дали понять – он покинул её. Джилл, так и не раскрыв глаз, уснула в это утро.***
Валентайн обедала, неспешно попивая кофе. За окном зарождался светлый полдень, радуя жителей города последними светлыми днями. Её тело хранило память о нечеловеке, оказавшими зверем. Безжалостный, он разорвал всё, что связывало его с нею, с отрядом, с этим местом. Казалось, единственное напоминание о нём в настоящем и будущем – шрамы и боль. В последние мгновения перед уходом его действия являлись диссонансом. Жестоко используя её с ночи особняка, он не забывал о том, что она может сломаться. Изредка зализывал ей раны, ночами вновь бередя. Его язык, мокрый от слюны и крови, ласкал её, задевая самые болезненные, убивая, и самые чувствительные точки, принося дикое наслаждение. Напоминая о том, какого это – быть со зверем, он вернулся к ней. Его ласка вмиг могла оказаться грубостью. Джилл понимала: он сумасшедший, когда был человеком, он безумен и сейчас, будучи нечеловеком, пытаясь проявить некие остатки человечности. Валентайн сжала подол мужской футболки, не веря, что осталась одна. Кружка с кофе опустела. Последние дни обречённого, пока ещё живого, города обещали ей отдых, но так ли это на самом деле? Джилл не верила более ни во что. То, во что окунул и что оставил ей Вескер, являлось жестокой реальностью. И она чувствовала - это только начало.