хХх
Рано утром Урие уже покидает надоевшую больницу. Как только открывается дверь особняка, он чувствует запах жареного бекона, и желудок парня громко урчит против его воли. Урие всегда был достаточно придирчив к еде, так что пресное месиво, которым его пичкали в больнице, едва ли могло его удовлетворить. И в сравнение не идет со стряпней Сасаки. Секунду спустя ему становится стыдно за эту мысль. Но Урие не идет на кухню: сейчас он точно не в том настроении, чтобы отвечать на глупые вопросы. Быстро заглядывая в свою комнату за чистой одеждой, он направляется к ванной, стараясь иди так тихо, как это возможно. Ему удается никого не встретить по дороге — наверное, они сейчас завтракают в столовой, чему он только рад. В ванной он снимает с себя всю грязную одежду и бросает в корзину. Над стиральной машиной висит расписание дежурств, и, кажется, его смена была вчера. Судя по мокрому белью, висящему на сушилке, кто-то занялся стиркой вместо него, так что Урие решает этим же вечером отработать. Чего он точно не хочет, так это чувствовать себя должным своей команде, пусть и в таких мелочах. Когда Урие встает под струи теплой воды, то свежий след от операции ниже правого плеча резко назойливо болит так, что ему не удается сдержать дрожь. Перед операцией ему вкололи RC-депрессанты, иначе его регенерация не позволила бы хирургам оставить ни малейшего пореза, а эффект от препаратов все еще не прошел. По словам врачей, они должны были действовать только небольшой отрезок времени, достаточный для проведения операции, но и такие случаи бывают, бояться нечего. Нужно только подождать чуть дольше, пока они полностью не выветрятся. Пока Урие лежал в больнице, его никто не навещал. Хотя, это и к лучшему, он все равно не хотел никого видеть. Их «Как ты себя чувствуешь?» и «Поправляйся скорее.» ничего для него не значили. Просто фальшь. Если бы они знали его настоящего, то ни за что бы этого не сказали. Урие куда лучше провел время, слушая музыку и пялясь в окно. Застегнув последние пуговицы своей рубашки, он выходит из ванной и движется в направлении, из которого исходит шум разговора. Видеть сейчас свой отряд — это последнее, чего он хочет, но ему все равно пришлось бы это сделать, рано или поздно. Урие уже смирился с этим. Человек не может вечно избегать последствий своих поступков, и он знает это как никто другой. — Кого я вижу? Неужели наша блудная печенька вернулась в отчий дом? Какая удача. Первым ему попался этот шумный идиот. С трудом сдерживая стон, он специально не обращает на Ширазу внимания и продолжает свой путь на кухню. Урие останавливается в нескольких шагах от своего наставника, готовящего завтрак для отряда на плите, и, к его удивлению, сгибается в небольшом поклоне. — Прошу простить меня за то, что пропускал службу последние несколько дней, — официальным тоном произносит он. Хайсе поворачивается к нему и озадаченно хлопает глазами еще пару секунд, прежде чем ему удается преодолеть свое замешательство. — Эм, да ничего страшного, — он нервно машет руками в извиняющемся жесте. — Раз уж ты вернулся и готов работать. Хайсе больше не задает никаких вопросов, чем очень радует парня. Про себя ухмыляясь, он садится за стол к остальным. Ширазу бросает на него недовольный взгляд, а Муцуки тихо мямлит «С возвращением» и снова погружается в свои мысли. Наполовину проснувшаяся Сайко пускает слюни на свой тост, а их новичок внимательно изучает сегодняшнюю газету. Все выглядит как обычно, но Урие кажется, будто в воздухе витает беспокойство. Хайсе ставит перед ним тарелку и задает очевидный вопрос. — У тебя была операция? Урие молча принимается за еду, игнорируя наставника. Слово «операция» привлекло всеобщее внимание, что не осталось незаметным для парня. — Да. Урие уже готовится к череде нотаций и лекций, которые ему, вероятно, сейчас придется слушать, но Хайсе молча закатывает глаза, устало вздыхая. — Господи, так сложно хоть раз послушать то, что я тебе говорю? — раздраженно говорит он и пропускает пальцы через волосы на затылке. Урие бросает на него равнодушный взгляд, на что Хайсе только криво усмехается. — Если ты думаешь, что я собираюсь тебя воспитывать, Урие-кун, то ты ошибаешься. Это твое решение, и оно необратимо, так что разбирайся с этим сам. Кроме того, — он останавливается и недовольно фыркает, — у нас есть дела поважнее. — Ты пропустил все веселье с переодеваниями, — вторгаясь в разговор, торжественно изрекает Хиде из-за своей газеты. Урие намеренно игнорирует его, ровно как и Хайсе. — Он имел в виду, — Хайсе садится на стул напротив Урие, — что мы заметно продвинулись в деле Щелкунчика и переходим к следующему этапу расследования. Перед тем, как произойдет общее собрание с остальными членами отряда по поводу будущего рейда, я бы хотел кратко просветить тебя по поводу произошедшего в твое отсутствие. Урие молча кивает и ждет продолжения. Хайсе быстро пересказывает, что они добыли информацию о гульем аукционе, который должен будет проходить примерно через две недели. Он добавляет, что Муцуки и Сузуя будут находится внутри под прикрытием и в нужный момент устроят переполох, чтобы основные силы смогли прорваться извне. — Тем не менее, операция по уничтожению аукциона все еще в разработке, — произносит Хайсе и сцепляет руки в замок. — На место проведения уже направили группу разведчиков, чтобы оценить обстановку и обратить ее по возможности в нашу пользу. Обсуждение окончательной версии плана пройдет чуть позже. — Он прерывается и смотрит Урие прямо в глаза. — Если у тебя есть какие-то дельные предложения, Урие-кун, я бы предпочел, чтобы ты их нам озвучил, а не держал в себе до последнего момента, как ты всегда делаешь. Было бы лучше, если бы мы могли свести риски к минимуму. Ты ведь на самом деле волнуешься только о нем, да? — думает Урие и бросает на Муцуки, сидящего чуть в стороне от него, взгляд. Люди порой такие лицемерные. — Кстати, это еще и отличная возможность получить повышение, — внезапно влезает в разговор Хиде, и Урие напрягается. — Так что тебе придется постараться, если хочешь его. Это его шанс, — шанс наконец-то подняться по карьерной лестнице и приблизиться к своей цели. В зависимости от того, как он себя проявит, ему дадут ранг или два. Если получится, он даже сможет обогнать Сасаки при условии, что он вообще не заслужит повышения, что достаточно маловероятно, как бы ему не хотелось это отрицать. Хотя к черту. У него все равно будет возможность свалить из этого жалкого отряда, если он получит первый или старший класс. — Я понимаю. — коротко отвечает Урие и заканчивает завтрак. Он пытается отодвинуться, когда Ширазу внезапно приближается к нему, подозрительно косясь. — Что еще за операция? — запоздало спрашивает он. Хотя, было бы еще глупее, если бы он вообще не спросил, учитывая, что Урие просто пропал, не оставив даже записки. — Открытие фрейма, — он отвечает спокойным голосом, но под столом его руки сжимаются в кулаки. — Я решил, что уже готов к переходу на следующий этап эксперимента куинксов. — Подонок, — рычит Ширазу и хватает его за ворот рубашки, притягивая к себе. — Ты сделал это без разрешения Сассана, да?! — он еще больше злится, когда Урие не отвечает на вопрос и грубо убирает его руки. — Клянусь, если ты сорвешься во время операции и подставишь наш отряд, я.... — Я не сорвусь, — шипит Урие сквозь зубы и бросает на него ненавидящий взгляд, который, наверное, мог бы убить любого, кроме самого Ширазу. — Я всё рассчитал. Две недели мне более, чем достаточно для восстановления. — Но слушай сюда, если твой кагуне выйдет из-под контроля, — Ширазу тихо добавляет. — Я тебя сам прикончу. — Если, конечно, тебе силенок хватит, — резко отвечает Урие и несет посуду к раковине. — В чем я очень сомневаюсь. — Что ты сейчас сказал, мр... — Тихо, тихо, парни, — Хиде примирительно хлопает в ладоши пару раз, призывая всех успокоиться. — Давайте не будем начинать день с разговоров об убийствах своих товарищей, лады? У нас и так не слишком приятная ситуация сложилась, а вы еще больше нагнетаете атмосферу. И каким-то чудесным образом они оба замолкают. Ширазу скрещивает руки на груди и что-то ворчит себе под нос, а Урие цокает языком и идет мыть посуду. В комнате повисает непробиваемая тишина. Совсем не радостное утро, так что Хиде решает это поправить. — Ну, народ, — начинает он оптимистичным тоном. По крайней мере, ему очень хочется верить, что его можно так назвать. — Давайте расслабимся хоть немного! Я знаю, что это ваша первая большая миссия, и ваши страхи обоснованы, но совершенно не стоит так беспокоиться, раз уж до нее еще две недели жить. Вы слишком рано начали переживать по этому поводу. Кто знает, может, обстоятельства изменятся, и в этом вообще не будет нужды. Последнее, на самом деле, абсолютно невозможно, но Хайсе ловит себя на том, что согласился бы с Хиде. Нет смысла так перенапрягаться, когда столько всего еще может произойти. Им нужно успокоиться и повременить с подобным поведением. — Хиде-сан прав, — к всеобщему удивлению, тишину нарушает Муцуки. Даже Сайко просыпается, услышав его серьезный, но немного дрожащий голос. — Нельзя продолжать в таком духе. Больше похоже на то, что парень первым делом пытается убедить в этом себя. Он еле заметный, но Хайсе ловит в его глазах тусклый огонек решительности. Потихоньку он становится сильнее. Хайсе все еще не нравится идея отправления Муцуки на аукцион, но, если он станет потверже, ситуация изменится. Настроение одного человека может повлиять на весь коллектив. На данный момент к Муцуки приковано всеобщее внимание из-за ужасного положения, в которое он попал, и, если он испугается, остальные сразу же почувствуют это. Но если Муцуки будет уверен в себе (даже если эта уверенность и напускная), то это сплотит команду. — Чертовски верно! — соглашается с ним Хиде и улыбается, замечая, как парень старается взять себя в руки. Он совсем не такой хрупкий, как кажется на первый взгляд. — Почему бы нам не побежать наперегонки до штаб-квартиры и не размять мышцы? Ответом ему становится гул изможденных голосов, и Хиде задорно смеется. — Шучу, — говорит он и поднимает руки, потягиваясь. — Хотя я на самом деле был бы не прочь привести себя в порядок. В том виде, в котором я нахожусь сейчас, я и минуты на аукционе не проживу. — Ты ведь несерьезно говорил про пробежку до главного офиса? — недоверчиво спрашивает его Хайсе. Он обреченно стонет, когда Хиде отвечает ему одной из своих очаровательных улыбок. — Я очень надеюсь, что в их конференц-зале есть кондиционеры.хХх
Если кратко, то собрание проходит просто отвратительно. Под тяжелым взглядом лидера второго подразделения даже самому Хайсе хочется провалиться сквозь землю, что уж говорить о детях. Про себя он размышляет, как этот человек вообще умудрился родиться с таким лицом, будто он считает себя лучше всего человечества. Другие члены семьи Вашу, с которыми парню приходилось встречаться, были куда легче в общении, чем этот. Директор Вашу вполне себе приятный парень, а председатель Вашу оставил после себя нейтральное впечатление, несмотря на его жесткую натуру. Хайсе вынужден согласиться с Хиде — при разговоре с Вашу Мацури практически нереально сдержать желание ударить его кулаком в лицо. Хотя бы, чтобы стереть с его лица это выражение превосходства. И желательно навсегда. Но невозможно отрицать способности этого человека. Хайсе еще не приходилось встречать кого-либо, так пугающе эффективно использующего свой ум. Почти все пришли на эту встречу, собираясь что-то спросить или высказаться, но Вашу Мацури и без них учел все абсолютно; даже Хиде был поражен. Его планы были чертовски многослойными и непонятными для простых следователей, представляя собой сложные переплетенные схемы взаимодействий. Ровно в той же степени, в которой Хайсе недолюбливает этого мужчину, он не хочет иметь его среди своих врагов. — Боже, я вымотан, — зевая, протягивает Хиде, когда собрание наконец заканчивается, и они могут вернуться к своим делам. Хайсе его понимает, это эмоциональное напряжение выжало его до капли, пока он пытался следить за ходом мысли Вашу. Если он такие мероприятия собрался устраивать каждый день до аукциона, парень сомневается, что выживет. — Ударь меня в следующий раз, когда я предложу добираться от дома до сюда пешком. — добавляет Хиде и стонет. Спонтанность парня вызывает в Хайсе особое уважение. Он на самом деле пробежал весь этот путь, стараясь не отставать от их машины. Правда под конец, он выглядел как человек в шаге от инфаркта или сердечного приступа. — Думаю, нам стоит устроить серьезные тренировки перед аукционом, — задумчиво произносит Хайсе. — Особенно для ребят. Им еще никогда не приходилось сталкиваться с таким большим количеством гулей за раз. — Мы всегда можем устроить спарринг на нашем заднем дворе или типа того, — предлагает Хиде. Он останавливается перед торговым автоматом и берет им по стаканчику кофе. — В самом особняке вроде есть комната для тренировок, если мне не изменяет память. Можем воспользоваться ей. — говорит Хайсе, в уме уже прикидывая расписание. Четырех часов в день хватит? У них вообще есть хотя бы столько свободного времени? — В природе существует хоть что-то, чего в этом доме нет? — восклицает Хиде, напоминающий сейчас ребенка, которого привезли в Диснейленд, и протягивает Хайсе бумажный стаканчик. Он улыбается и благодарит блондина, но потом снова мрачнеет. Хиде опускается на лавку и осторожно дует на поверхность кофе. — Знаешь, — начинает Хайсе, разрушая установившуюся приятную тишину. Хиде бросает на него взгляд и удивленно приподнимает бровь. — Иногда я задаюсь вопросом, как тебе это удается. Хиде непонимающе хмурится. — Удается что? — Так хорошо притворяться перед остальными, — Хайсе неловко опускает взгляд и начинает изучать свои ботинки. — Ты никогда не показываешь свои проблемы или недовольство, оставаясь для всех таким вечно позитивным парнем. — он останавливается, а потом добавляет. — Не то, что я. — Твое поведение абсолютно нормально. — Хиде наклоняется вперёд и утыкается головой в колени. — Я общаюсь с людьми одной манерой, а ты другой — вот и всё. Тебе стоит больше верить в себя, Хайсе. Кроме того, — он почти затихает. — У меня было довольно много практики. Хайсе поворачивается к нему. — В оптимизме? Хиде не отвечает, кажется, он слишком занят своими мыслями. Никогда еще Хайсе не видел у него такого выражения лица. В груди становится больно. Не так давно Хиде сказал, что они очень похожи, да? Может, он и прав. Может, они оба внутри борются, каждый по-своему. — Хиде, — произносит парень, рассматривая мелкую рябь на поверхности своего кофе. Он перебарывает свою неуверенность и продолжает. — Когда это все закончится, я хочу кое о чём тебе рассказать. — Это будет признание в любви? — Хиде моментально возвращается к своему обычному беззаботному настроению, но тоска всё ещё проглядывается в его янтарных глазах. Пересиливая себя, Хайсе улыбается и толкает его в плечо. — Идиот, — бубнит он, получая в ответ от блондина легкий смешок. Но веселье не задерживается надолго, оставляя после себя какое-то странное и хрупкое спокойствие. — Это только насчет меня. Есть некоторые вещи, которые, как мне кажется, ты имеешь право знать. — Окей, — Хиде кивает. И прежде, чем Хайсе успевает остановить себя, он уже задает непростительно глупый вопрос. — Тогда в благодарность, может быть ты расскажешь нам немного о себе? — Я, — на мгновение Хиде запинается. Хайсе отмечает, как он борется со своей внутренней дилеммой по поджавшимся губам и пальцам, нервно постукивающим по поверхности стакана. Проходит около минуты прежде, чем Хиде находит решение. – Да, без проблем. — Спасибо. — Хайсе безуспешно старается преодолеть внезапно родившееся в нем чувство жалости и вины. Наверное, ему не стоило это говорить, не стоило делать это таким беззаботно-детским голосом. У каждого есть свои скелеты в шкафу, и показывать их никому не хочется. Он не должен был этого спрашивать. Он должен был подождать, пока Хиде сам решит раскрыться им, а не так беззастенчиво напирать и... — Хайсе, — Хиде прерывает ход его мыслей. Он дергается, едва не проливая на себя кофе. — Хайсе, успокойся. Все в порядке. Я ничего не имею против того, чтобы рассказать вам немного о своем прошлом. Это вполне справедливо, раз уж вы хотите поделиться со мной своими историями. — он мягко улыбается и прикасается к щеке Хайсе рукой. Его прикосновение такое легкое, что едва ощутимо на коже. — Так что не делай такое лицо, лады? Хиде резко осознает, что он только что сделал и убирает руку, отводя взгляд в сторону. — И-извини. Хайсе остается только надеяться, что его лицо не такое красное, как ему кажется. — Ничего. — В любом случае, — Хиде удается относительно будничным голосом сменить тему, перед этим в пару глотков допив свой кофе. — Как думаешь, нам уже пора спускаться в холл? Детки уже, наверное, замучились нас искать. — Они прекрасно знают, как развлечь себя, — говорит Хайсе и выбрасывает стаканчик в мусорное ведро. — Но нам все равно лучше найти их. Я бы хотел начать тренировки уже сегодня. — Ты всерьез собрался надрать задницы куинксам, так ведь? — ехидным голосом интересуется Хиде, пытаясь не отставать от Хайсе, быстро скачущего по лестнице. Краем глаза он смотрит на напарника и замечает легкую улыбку. — Ты так думаешь?хХх
Тело Хайсе болит в пятидесяти разных местах, но он давненько не чувствовал себя так легко. Тренировки проходят весьма неплохо. Он устраивает их по утрам, чтобы у ребят весь оставшийся день оставался свободен. Они достаточно продвинулись в своих способностях (даже Сайко начала двигаться, мотивированная Хиде, который предложил ей повторять движения персонажей из ее игр), но этого все еще мало. Они чересчур безрассудны и легко выходят из себя, обращают внимание только на атаку, совершенно не учитывая другие факторы, который могут повлиять на исход битвы. И даже не напоминайте о совместных тренировках. Если бы они работали в парах, то один из них умер, а другой даже не заметил этого. Командная работа никогда не была сильной стороной отряда куинксов. Ширазу слишком сосредоточен на том, чтобы уничтожить врага, находящегося прямо у него перед глазами, а Муцуки постоянно дрожит, из-за чего его движения слишком медленные. Урие слишком самоуверенный, а приемы, которые пытается использовать Сайко с ее-то телосложением или ростом никогда никого и не ранят без должной практики. Но, по крайней мере, они сдвинулись с мертвой точки. На четвертый день тренировок Хайсе даже заметил, что с тремя одновременно ему было тяжеловато справиться. Они учатся. Эти упрямые дети учатся только на своих ошибках. Хотя им предстоит еще очень много работы. Они договорились, что когда Хайсе сочтет их достаточно способными, то разрешит использовать в тренировках свои кагуне. Прошла уже почти неделя с начала тренировок, а ему даже думать об этом не хочется. До тех пор, пока они освоят основы, никакое оружие им не поможет. Это ровно то же самое, как выпустить несмышленого ребенка на поле боя с зачарованным мечом. Единственный в их отряде, кто мог более-менее успешно сражаться против него, был, как вы, наверное, уже догадались, Хиде. По всем его движениям и приемам Хайсе отчетливо видел, что он побывал не в одной схватке. Ранг ему дали уж точно не за красивые глаза. Хиде не может похвастаться выдающимися мускулами, но он быстрый и гибкий, а также хорошо чувствует противника, продуманно ныряя в слепые зоны Хайсе и нанося удары по жизненно важным органам. Защита у него тоже приличная, а обманки и финты чертовски убедительные. Нельзя не отметить и его способность анализировать противника и происходящее во время битвы и держать себя в руках, чего точно нельзя сказать о куинксах. Но что Хайсе находит действительно пугающим в своем напарнике, так это то, как легко Хиде может предугадывать его движения. Он без проблем запоминает его приемы, а затем не стыдится использовать их против самого же Хайсе. Если Сасаки правильно запомнил, то у него семь побед, четыре ничьи и одно поражение. В этом последнем поражении Хиде действительно удивил его. — Может, нам лучше сосредоточиться на их навыках побега? — они прогуливаются вниз по улице, и Хиде закладывает руки за голову будто какой-то персонаж манги. — Этим олухам стоит понять, что, когда они встречаются со слишком сильными гулями, нужно оставлять их на начальство. — Ага, — немного отстранено отвечает Хайсе. Он так внимательно рассматривает одно место на левом плече Хиде, что не очень осознает его слова. Во время тренировок он носил не только футболки, но и майки, объясняя это тем, что жизнь была бы скучна без разнообразия. В результате мир увидел шрам, который до этого всегда был спрятан под длинными рукавами — участок чересчур светлой и натянутой кожи чуть ниже бицепса. По необъяснимой для него причине, у Хайсе перехватило дыхание, когда он впервые его увидел. Когда дети спросили у Хиде, откуда шрам, он не стал особо секретничать. — Я получил его, стараясь защитить самого дорогого человека в моей жизни! — воскликнул тогда Хиде, озаряя комнату своей теплой улыбкой. Он точно не стесняется своего шрама, в этом сомневаться не приходится. — Ты уж точно не даешь нам форы, да? — говорит Хиде, засовывая руки в карманы. Хайсе замечает, что едва на съеживается от страха после этого вопроса. Он решает не отвечать, в конце концов он не единственный, с кем тренировался Хиде. Хайсе думает, что, наверное, он сейчас очень сильно побит, учитывая, сколько раз он падал на жесткий деревянный пол. Он пытается не жалеть его слишком сильно. Все-таки не только Хиде насобирал синяков сегодня. — Гули тоже не станут, когда вы с ними встретитесь, — равнодушно отвечает Хайсе и отводит взгляд. Если вкратце, то именно это и представляет из себя жизнь следователя по гулям — риск своей шкурой. Любая битва, любое патрулирование может стать последним. Сильные выживают, слабые погибают — вот, как это работает. Именно поэтому все внутри Хайсе переворачивается, когда он думает об аукционе. Хватит ли им сил? Смогут ли они защитить друг друга и выжить? Придется ли ему снова использовать свой кагуне? И если до этого дойдет, не потеряет ли он контроль над собой снова? — В твоих словах есть смысл, — говорит Хиде, пожимая плечами. Его слова почему-то успокаивают Хайсе. — Хотя теперь, когда ты поднял эту тему, я думаю, что есть один способ снизить риски того, что детки встретятся с сильными гулями. Хайсе вопросительно смотрит на него в ожидании продолжения, но Хиде качает головой. — Здесь нас может кто-то услышать. Я скажу, когда мы придем домой. Если он пытается отвлечь Хайсе от ненужных мыслей чувством любопытства, то, к несчастью, у него получается. Все в голове у него перепуталось из-за беспокойства по поводу того, что им предстоит встретить лицом к лицу через пять дней. Парень думает, что, наверное, идея Хиде не слишком необычная, что-то, до чего и сам Хайсе догадался бы, если бы успокоился. Они заходят в кафе, ожидаемо полное людей в этот час, — их появление знаменуется звоном маленького дверного колокольчика. Хайсе пробегается взглядом по толпе в поисках знакомого лица. Джузо уже должен был прийти. — Вон он, — Хиде указывает головой на один из столиков у окна. Хайсе поворачивается и смотрит туда, улыбаясь, как только замечает нужного ему маленького следователя. — Джузо-кун! — восклицает он, как только парни подходят к столу. Джузо моментально просыпается и фокусирует на них свой взгляд. — Хайсе, ты пришел! — восклицает он, не вытаскивая вилку изо рта, и энергично машет руками. Затем он поворачивается к Хиде. — А ты... — Следователь первого класса Нагачика Хидеёши, — представляется Хиде, внезапно понимая, что каким-то странным образом не познакомился с ним раньше. Он ни разу не присутствовал на собраниях отряда Джузо, когда они работали в тринадцатом районе, а в самом штабе они никогда не задерживались, сразу уходя на тренировки. Не то, чтобы Хиде уж очень хотелось поближе познакомиться с ними, но он все-таки был достаточно дружелюбным парнем. — Можно просто Хиде. — Кандидат в особый класс Сузуя Джузо, — он встает и неловко кланяется. — Рад познакомиться. — Я тоже. — Хиде отвечает ему привычной широкой улыбкой. — Хотя мы уже виделись. Джузо, не моргая, всматривается в его лицо, пока парни присаживаются за его стол. Пару секунд спустя он слегка наклоняет голову в сторону и говорит. — Ты не тот мальчишка на побегушках, который работал в офисе CCG в двадцатом районе пару лет назад? Хайсе удивленно хлопает глазами. Двадцатый район? Мальчишка на побегушках? — О, так вы все-таки помните меня? — застенчиво отвечает Хиде, почесывая щеку. — Не думал, что так получится, учитывая, что мы даже ни разу не говорили толком. У вас восхитительная память, Сузуя-сан! — Спасибо, — хихикает Джузо, довольный комплиментом. Он отрезает от торта на своей тарелке еще один кусок и закидывает в рот. — Так зачем вы меня позвали? Это даже страшно, насколько легко развеялась недавняя легкая атмосфера. — Джузо-кун, — Хайсе говорит почти шепотом. Руки у него неосознанно сжимаются в кулаки от напряжения. — Стоит начать с того, что нам необходимо, чтобы вы сохранили наш разговор в строжайшем секрете. Прежде, чем продолжить, он ждет согласия Джузо. — Это насчет операции, которая пройдет через пару дней. Мы пришли, чтобы сообщить, что следователь Нагачика проникнет на аукцион вместе с вами и Муцуки. — Ты нарушаешь приказ, да? — Джузо удивленно приподнимает бровь. Больше похоже на то, что он заинтересован, нежели рассержен. Как будто он с трудом верит, что такой человек как Сасаки может идти против правил. — Чем больше, тем веселее, не так ли? — Хиде натянуто смеется, стараясь разрядить обстановку. — Даже если произойдет самое худшее из возможного, вряд ли мое присутствие сильно изменит ситуацию, но... — Это из-за Муцуки-куна, да? — Джузо прерывает его верной догадкой. Хиде и Хайсе одновременно кивают. — Да все в порядке, я не против. Но почему вы мне сказали? — Мы решили, что будет лучше, если вы будете предупреждены, на случай, если вы не узнаете меня в маскировке. — отвечает Хиде, одновременно с этим выводя на деревянном столе какую-то схему. — Плюс, вам будет легче действовать, зная, что имеете дополнительного напарника. — Хмм, — Джузо отвлекается, поправляя невидимки на своих волосах. — Ясно. — Мы от всего сердца просим прощения, если вы находите наш план опасным или чересчур дерзким, — Хайсе и Хиде одновременно склоняются в легких поклонах. — Но еще раз прошу, как друга, никому об этом не говорите. По окончанию операции мы с Хиде возьмем на себя всю ответственность, так что, пожалуйста, притворитесь, что ни о чем не знали, если вас спросят. Джузо молчит пару секунд прежде, чем ответить. — Понимаю. Хайсе резко выдыхает и расслабляется. — Огромное спасибо, Джузо-кун, — говорит он, смотря на парня глазами, полными благодарности. Джузо сияет от радости и делает неопределенный жест рукой. — Да о чем речь, — серьезным голосом произносит Джузо и откидывается на спинку сидения. — Хотя у меня есть одна просьба. Хайсе удивленно приподнимает брови. — Какая? Откусывая от очередного куска торта, Джузо добавляет, — ты можешь говорить со мной без всех этих формальностей, когда мы не на работе? Это как-то странно выглядит.хХх
Если кратко, то вот, что представляет собой их план: Муцуки и Джузо проникнут на аукцион со следящими устройствами, встроенными в их сережки. Эта предосторожность необходима, потому что аукцион, скорее всего, будет проходить под землей, а таким образом подкрепление сможет найти их и передать куинке. В серьги также встроены односторонние микрофоны, напрямую соединенные с командным центром, чтобы они смогли передать сообщение о времени, идеальном для начала операции. Когда начнется хаос, Муцуки и еще пара следователей должны будут вывести остальных жертв наружу, а потом вернуться для участия в боевых действиях. Далее плана нет — только сражаться и не умирать. Хиде же собирается проникнуть на аукцион и не попасться начальству. Ему особенно везет, ведь каждый следователь работает только со своим отрядом, поэтому Хиде не приходится волноваться о том, кому он может, а кому не может доверять. Он попадет внутрь раньше, чем двое других, и встретится с ними внутри на месте, куда их приведет Щелкунчик прежде, чем представить покупателям. Точно, как он и сказал Муцуки почти две недели назад: к тому моменту, как его исчезновение заметят, ничего уже нельзя будет изменить. Хайсе и куинксы прикроют его и возьмут на себя ту долю врагов, которая должна была выпасть на Хиде. — И еще... это только мое предчувствие, — объясняет Хиде, замечая внимательные взгляды членов его отряда. — Но раз покупатели из высшего общества, мы можем предположить, что большинство из них не очень сильны. Я имею в виду, зачем пачкать руки и тратить лишнюю энергию, когда ты просто можешь купить мясо у поставщиков? В любом случае, встреча с ними будет, скорее всего, менее опасной, чем с телохранителями. — Именно поэтому у нас и есть шанс на победу. Я пойду впереди и постараюсь нейтрализовать охрану. Ширазу-кун будет прикрывать меня своими дальнобойными атаками, если понадобится, — начинает Хайсе, как только блондин останавливается, чтобы собраться с остатками мыслей. — Урие-кун зачистит тылы, а задача Сайко-чан в том, чтобы предупредить нас, если она услышит подкрепление или что-то в этом роде. Также, я хочу, чтобы вы помнили, что теория Хиде о том, что богатые гули слабее, — это только догадка. То есть, их богатство не дает стопроцентной вероятности, что среди них нет высокоранговых гулей. Если наткнетесь на противника, очевидно сильнее вас, не идите на него в одиночку. Гордость не имеет значения, когда вы мертвы. Быстро перегруппировываетесь, а потом уже решаете, что делать дальше, поняли? Ответом ему служат несколько серьезных кивков. — Всю ответственность за нарушение приказов мы с Хайсе берем на себя, — добавляет Хиде и замечает несколько удивленных взглядов. — Так что вы можете не волноваться, что это как-то повлияет на ваш шанс получить повышение или награды. Черт возьми, вы нам даже поможете, если будете отрицать свою причастность. — Но, — Хайсе прерывает возмущенный протест Ширазу движением руки. — Мы не изменим своего решения, что бы вы не сказали, — не терпящим возражений голосом заявляет он. Затем его выражение лица смягчается, и он резко меняет тему, отказываясь выслушивать их мнение. — И еще, пока я не забыл. Завтра последний день, когда вы можете сдать свои завещания. Если еще не написали, то этот вечер — ваш последний шанс. Это все. Хайсе сохраняет спокойное выражение лица до тех пор, пока все не покидают комнату, а потом делает громкий и усталый выдох. Он снова бросает взгляд на документ и хмурится, видя эти бессмысленные и сухие слова. Меньше сорока восьми часов до аукциона. Даже после всей подготовки, которую они совершили, Хайсе все еще волновался о ходе миссии. Что-то обязательно пойдет не так, и он это знает. Операции никогда не проходят по плану. В такой работе нельзя предугадать все. Но единственное, что его волнует — сможет ли он сам преодолеть все трудности без вреда для себя и своих коллег. — Ты все еще здесь? Голос Хиде резко выдергивает Хайсе из его мыслей, из-за чего он пару секунд не может прийти в себя. Он простоял здесь так долго? Странно. Самому Хайсе показалось, что едва ли прошла пара минут. — Что-то случилось? — спрашивает он, прослеживая взглядом путь блондина до дивана, куда он заваливается. Хайсе старается не дать своей тревоге выбраться наружу. Хиде предупреждал, что будет злиться, если заметит, что он снова волнуется о пустяках. — Ничего особенного, — отвечает Хиде, осматривая пальцы рук, а затем резко поднимает взгляд на напарника. — Волнуешься по поводу большого дня? — А как иначе? — Хайсе снова устало вздыхает. — Я тоже. — бурчит Хиде, получая в ответ очень удивленный взгляд. – Что? В это так сложно поверить? Впервые за эту ночь Хайсе замечает в его смехе нервные нотки. — Я сожалею о том, что тебе придется пройти через столько неприятностей, — он понимает, что не должен извиняться, но все равно делает это. — Не больше, чем у других. — Хиде пожимает плечами. — Я делаю это, потому что хочу, так что нет смысла жалеть. — Хиде, — тон голоса Хайсе так сильно меняется, что парень сразу же поднимает на него глаза. Их взгляды встречаются и замирают. — Пожалуйста, будь внимателен, когда попадаешь внутрь. — Обязательно, — обещает Хиде после короткой паузы. Уголки его губ приподнимаются в слабой улыбке. — Ты тоже будь осторожен, приятель. — А теперь у меня на самом деле чувство, будто мы идем на войну. — нерешительно шутит Хайсе, потому что он просто не знает, как иначе справиться, с нахлынувшим на него, эмоциями и устоять. Он прикусывает нижнюю губу в попытке задвинуть куда подальше свою глупую паранойю. Дыши, Хайсе, дыши, приказывает он себе. — Все закончится раньше, чем ты успеешь заметить, — говорит Хиде, будто читая его мысли. Он неожиданно встает и подходит ближе, вытаскивая из кармана аккуратно сложенный лист бумаги. – Вот, кстати, мое завещание. Можешь прочитать, если тебе интересно. — С чего бы мне... — начинает Хайсе, но блондин уже почти у двери и, поворачиваясь через плечо, заявляет, что уже слишком поздно и он идет спать. Для Хайсе, кажется, навсегда останется загадкой, как этому парню удается всегда держать себя в руках. Он знает, что не должен этого делать, но все-таки заглядывает внутрь завещания. С него вполне станется написать там какую-то забавную чушь. Но Хиде не стал вести себя по-детски шутливо, как Хайсе от него ожидал. Он ошарашенно смотрит на три одиноких слова, украшающих бумагу. Я не умру. Это было больше похоже на констатацию факта, чем на последнюю волю.