Karas

      Поутру Кагеяма обнаружил Хинату рядом с собой: тот свернулся в клубок у него под боком, прислонившись к чужому плечу, умилительно прижимая руки к своей груди. Вокруг мальчика распространялась спокойная, умиротворяющая аура, едва ощутимо, словно невесомые пылинки, оседая на коже и приятно её щекоча. Тобио мягко глядел на его из-под полуопущенных ресниц, всем сердцем желая, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. Он неспешно вспоминал события вчерашнего вечера, сонно воскрешая отдельные его обрывки. Не смотря на всё то возбуждение и желание, что наполняли их тогда, сейчас парень ощущал в себе лишь мягкое тепло, разве что слегка разбавленное каплей смущения, но он мог себе это позволить, пока Шоё досматривал свой утренний сон. Произошедшее казалось таким нереальным и невозможным сейчас, что в это действительно трудно было поверить. Словно ощутив его сомнения сквозь сонную негу, через несколько мгновений Хината подал первые признаки пробуждения, начиная медленно шевелиться и сладко потягиваться, выпрямляясь во весь рост и ненароком потираясь лохматой макушкой о чужой подбородок. Кагеяма, даже не думая отодвигаться, тут же повернулся на бок, лицом к мальчику, который, не торопясь разлеплять свои глаза, слепо нашаривал маршрут для своих рук, желая Тобио не то пощупать, не то обнять, не то пощекотать, хотя последнее всё же было для Шоё менее типично, да и сам Кагеяма щекотки едва ли боялся.       - Бобвое бубво, - пробубнил Хината юноше в грудь, лениво ёрзая около него, ввинчиваясь лицом в складки рубахи.       - Доброе, - Тобио довольно поджал губы и приподнял свою руку, наконец, позволяя мальчику прорваться под ней своей ладонью и упокоить её где-то в районе его спины. Шоё вцепился в него словно бельчонок в еловую ветку, и Кагеяма мягко взъерошил ему волосы на затылке. - Выспался?       - Угу, - тот в самую малость отстранился от него, но показываться полностью не хотел, прячась вне зоны своей досягаемости. Юноша чувствовал его смущение да и самому ему было немного неловко с непривычки вот так трогать Хинату и касаться его на вполне законных основаниях. Но вместе с этим он преодолевал эти мелкие трудности, легонько перебирая пальцами мягкие завитки на рыжей голове, и Шоё ещё чуть-чуть и готов был заурчать от удовольствия. Сердце пело в груди и, чёрт возьми, Кагеяма не стал отрицать того факта, что он бы пролежал вот так целый день...       - Давай... - подал Хината негромкий голос. - Давай ничего не будем сегодня делать?       Столь близкое совпадение в мыслях не показалось случайным, и Тобио не сдержал улыбки, легонько пробегая пальцами по мальчишечьему затылку, вынуждая того вжать голову в плечи от щекотки.       - Я не против, вот только... - Шоё всё же отодвинулся от него, с нескрываемым удивлением заглядывая ему в лицо. Чтоб Кагеяма да разрешил ничего не делать? Ещё и сам в этом поучаствует? - Вот только я сомневаюсь что у тебя хватит сил валяться вот так без дела.       Подросток фыркнул так выразительно, что попал своим возмущением Тобио в лицо и тут же в порыве извинений протянул к нему руки, теперь уже сдерживая искреннее хихиканье и приговаривая:       - Прости, прости меня, Кагеяма, я не хотел, - он тёр ладонями напряжённые щёки юноши, хотя уже не в попытках их вытереть, а невинно играясь и желая сделать их более румяными, пока его сверлили лояльно-убийственным взглядом, в глубине которого, всё же, проступала любовь и тепло. - Хорошо, я сделаю всё что угодно, только не злись, - вряд ли Шоё всерьёз боялся Кагеяму, столь фальшиво стараясь сдержать свой задор.       - Злиться не буду, - медленно проговорил Тобио голосом, от которого Хинате тут же поплохело. - Но... - в следующий миг парень ловко пленил оба его запястья в своей руке. - У меня есть более хорошая идея.       Шоё шумно сглотнул, наблюдая за каждым, даже самым малейшим движением Кагеямы, а когда тот всё же резко двинул второй рукой, совершая меткий тычок в один из его боков, обречённо взвыл, извиваясь, словно червячок на рыболовном крючке.       - Н-Нет, Кагеяма, не смей, э-Эт-то запрещённый при-при-ё-Ом! - мальчик вертелся, пыхтел, хихикал и выкручивался со всем своим старанием, но недостаточно убедительно, чтобы эта пытка закончилась, хотя это у него могло получиться совершенно легко. - Я даже защищаться не могу!       Тобио тут же отпустил его руки с таким видом, будто это в любом случае ничего не изменит, и этот его самодовольный вид задел Хинату до глубины души, который, азартно прикусив язык, мгновенно кинулся на него, со всем своим энтузиазмом принимаясь нашаривать слабые точки Кагеямы, которых у того, казалось, не было вовсе.       Парень победоносно улыбался, нехотя перехватывая ответные тычки и щипки, пока Шоё невинно и бесполезно мстил ему за своё истязание, но постепенно эта месть перешла в дружескую борьбу, в ходе которой он сам стал уворачиваться от чужих рук, которые вновь стали его атаковать. Это было так весело и по-детски наивно, что Кагеяма почувствовал себя абсолютным ребёнком, лишь ещё пуще раззадориваясь от происходящего, от того, как Хината старательно не сдавался и как он тепло и звонко смеялся, каждый раз, когда чужие пальцы проходились по его рёбрам. Кагеяма уже совсем ничего не понимал, что с ним происходит, почему вдруг мир в последнее время окрасился такими яркими красками, а он испытывает доселе неведомые ему чувства, такие живые и захватывающие дух, словно кто-то тщательно протёр его глаза, позволяя видеть всю полноту происходящего. Несомненно, столь разительные перемены были связаны с их с Шоё сближением, но они и раньше были близки, а теперь у него складывалось ощущение, будто они и вовсе имеют одно сердце на двоих и это было так необычно. Он не знал чувствуют ли то же самое обычные люди, но ему почему-то казалось, что на такое способны только Вороны, и на самом деле он был в этом прав. Будучи более чуткими к проявлению чужих эмоций, имея возможность ощущать ауру живых существ, они действительно были сильнее подвержены влиянию извне и больше всего это влияние оказывали на них близкие по духу сородичи, а самыми сильными были чувства, связанные с их родственниками, но особенно - с их возлюбленными. Кагеяма с Хинатой были накрепко связаны прочными узами, но Тобио никогда не задавался вопросом, любит ли он его в том смысле, в котором это принято понимать будучи партнёрами. Он крайне симпатизировал Шоё и готов был пожертвовать чем угодно, лишь бы с тем ничего не случилось, готов был вступиться за него и прийти на помощь в любую минуту. А теперь, когда его симпатия переросла в нечто большее, можно ли было бесповоротно назвать это любовью? Не смотря на разницу в их возрасте, не смотря на то, что они оба были парнями и то, через что им пришлось пройти... Это было слишком сложно, вспоминать о прошлых ссорах было больно и обычно эти воспоминания отдавали горечью и грустью, но сейчас, когда они выбрали, наконец, одно направление в котором и решили двигаться дальше, всё это казалось такой большой глупостью, что обо всём хотелось лишь поскорее забыть.       Вскоре их борьба, всё же, сошла на "нет", и Хината, шумно выдохнув "не могу больше", покорно сдался, опуская свои руки и пытаясь отдышаться, пока Тобио тоже дал ему передохнуть, удовлетворённо хмыкнув, и чуть склонил к нему свою голову, всё ещё не готовый его отпустить, желая хоть как-то продлить прикосновение, и нежно провёл кончиком носа по чужой шее, тут же смутившись от собственного поступка, неловко поворачивая голову в сторону и направляя свой взгляд в потолок. Шоё тоже замер и даже перестал дышать, задержав дыхание от пронзившего его на доли секунд горячего разряда, но потом тихонько придвинулся к Кагеяме обратно, обвивая его плечо руками и прислоняясь к нему лбом. Он не мог себе помочь, к Тобио тянуло словно магнитом и очень не хотелось его отпускать. Совладав с собой и с собственным смущением, юноша повернул к нему лицо, чуть рдеющее лёгким румянцем и, не зная что ему сказать или сделать, так и остался лежать, напряжённо хмурясь и слегка покусывая нижнюю губу. Хината тоже поднял свою голову, тут же по-доброму прыская, видя как умилительно выглядит Кагеяма и как старательно пытается не сгореть от стыда: всё-таки к этому нужно будет привыкать какое-то время. Мальчик протянул руку и потрепал его по голове, взъерошивая причёску, и тут же оглаживая её, приводя в порядок. Тобио определённо полегчало и он чуть расслабился, меняя выражение лица на более спокойное и понимая, что что бы он ни сделал, Шоё примет всё как есть и не будет его осуждать. И это заставляло Кагеяму чувствовать себя ещё более счастливым.       - Ну что, может сходим сегодня погулять? - словно ни в чём ни бывало поинтересовался вдруг Хината, на что Тобио лишь обречённо покачал головой. Как и требовалось доказать, сидеть без дела кое-кому было ох как сложно. ***       Сначала поднялся Кагеяма, нехотя покидая тёплые объятия мальчика, который печально вздохнул, с явным нежеланием отпуская его руку и перекатываясь на его место и укладываясь на живот. Первым делом юноша поставил кипятиться воду, а затем принялся снимать с жердей высохшие за ночь шкуры и устилать ими пол. Шоё не заставил себя ждать и тут же вскочил следом, старательно помогая. Тобио попросил его, чтобы он собирал жерди и осторожно складывал их у стены, чем Хината и занялся. Таким образом небольшая работа заменила им зарядку, да и пещера вновь стала выглядеть куда уютнее. Как раз закипела вода и Кагеяма поставил завариваться их утренний чай - отвар сушеной ромашки. Пока тот набирал силу, ребята уселись завтракать сушеным мясом, сохраняя относительное молчание и перебрасываясь неловкими фразами. В воздухе ощущалось некоторое напряжение, но оно было понятно обоим: в конце концов теперь, когда они официально сменили статус друзей, они с непривычки испытывали какой-то детский стыд, хотя оба понимали, что никто из них не считает другого странным. Им просто нужно было чуть больше времени, чтобы освоиться, а пока что приходилось едва заметно краснеть от чересчур проницательных взглядов и случайных прикосновений, которые, может, и не были столь случайными, потому что каждого подсознательно тянуло к другому, пусть им обоим было слишком смущающе в этом признаться.       Закончив свою трапезу, ребята принялись старательно одеваться: прогулка предстояла более грандиозная, ведь в последнее время они слишком уж засиделись в пещере, а небольшие перебежки по плато едва ли можно было назвать полноценными. Кагеяма, конечно же, оделся первым и пришёл на помощь Шоё, который в принципе справился почти на "ура", лишь под конец застряв пальцами в шнуровке плаща: он опять немного нервничал, как тогда, при их самых первых сборах в лес. Тобио старательно распутывал непокорные завязки, пока Хината довольно глядел на него снизу вверх, так тепло и с таким нездоровым обожанием, что под конец юноша стал хмуриться слишком уж отчаянно, чтобы хоть как-то скрыть свой позор, зажёгший кончики ушей красным.       - Ты похож на злую репку, - не выдержал Шоё, ещё шире расцветая улыбкой, видя, что румянец с чужих ушей теперь перетекает на щёки.       - Пожалуйста, просто помолчи, - напряжённо ответил юноша, не пытаясь наполнить свои слова злобой: он не хотел признаваться, что чужое внимание заставляет его сгорать от стыда. Руки переставали слушаться и он начинал чувствовать себя беспомощным перед сильнейшим желанием схватить Хинату и нежно сдавить до хруста рёбер, возвращая ему эдакое отмщение. - Уже почти, - Кагеяма, совладав с собой, наконец продел шнуровку в последнюю петлю и завязал небольшой узелок. - Вот теперь всё. Ну что, пошли?       Хината слегка поправил воротник, похлопал себя в нагрудник и, с благодарностью глянув на Тобио, твёрдо ответил:       - Пошли! ***       День выдался просто замечательным: на улице приветливо светило солнце, на ярко-голубом небе виднелась всего пара-тройка мелких облачков, а всё кругом до сих пор было усыпано ослепительно-белым снегом, искрящимся под падающими на него лучами. Разве можно было пожелать лучшей погоды? Оказавшись снаружи, Хината воодушевлённо подскочил к краю площадки, вскидывая руки вверх и обращая лицо к небу. Он постоял так некоторое время, а потом резко обернулся, шаловливо глянув на Кагеяму и, не менее шаловливо ухмыльнувшись, начал медленно пятиться к спуску вниз. Очевидно, Шоё мечтал добраться до земли самостоятельно, ведь он так давно этого не делал, а пока поправлялся и креп, свою помощь ему всегда оказывал Тобио. Инстинктивно юноша собрался окликнуть его, предупреждая и запрещая делать что-то подобное: но одёрнул себя, понимая, что наверняка вновь перегибает палку. В конце концов, он постоянно был чересчур внимательным и настороженным и, возможно, в какой-то степени не оставлял Хинате и малейшего выбора, отчего теперь чувствовал себя немного виноватым. Всё же мальчишка тоже был не лыком шит, карабкался весьма неплохо, да и внизу снега было по колено, чего ему станется? Пусть насладится такой, пусть и маленькой радостью. Хотя, когда Шоё понял, что никто его останавливать не собирается, даже слегка огорчился, уже с меньшим энтузиазмом нащупывая под ногами опору.       - Только держись покрепче, - всё же не выдержал Кагеяма, привыкший слишком хорошо следить за рыжим непоседой и оберегать его от всевозможных напастей.       - Да всё хорошо, стена совсем сухая, - голос Хинаты слышался уже откуда-то снизу, и парень подошёл к краю площадки глядя на ребёнка сверху вниз. - Видишь, я совсем не разучился лазить.       - Вижу, - Тобио почти скучающе хмыкнул, явно не впечатлённый сноровкой Шоё, который обиженно надулся, определённо рассчитывая, что вызовет хоть какую-то реакцию.       - Знаешь, мог бы и похвалить, - он спрыгнул в снег, проваливаясь даже ещё глубже, чем ожидал, отчего потерял равновесие и шлёпнулся прямо на попу. Сверху послышался негромкий смешок.       - Молодец, - тут же поспешил Кагеяма со своим запоздавшим комплиментом, практически сразу же ловко уворачиваясь от прилетевшего снизу снежка.       - Иногда ты, - Шоё решил слепить снежок побольше и старательно утрамбовывал будущий снаряд. - Такой вредный.       - Ага, - Тобио не стоило абсолютно никакого труда увернуться и от следующей подачи. - Зато ты у нас такой пай-мальчик.       Хината что-то недовольно забубнил себе под нос, понимая, что с этой позиции ему вряд ли удастся отстоять свою честь, отчего закопошился, фактически вылезая из снега и вставая на ноги.       - Удобно тебе там наверху, да? - Шоё наконец выпрямился во весь рост, приложил руку ко лбу и с вызовом посмотрел на юношу. - Спустись, если осмелишься, и прими снежный бой.       Столь пафосная фраза прозвучала слишком уж комично, учитывая, что Хината уже выглядел так, словно побывал не в одном сражении. Однако Кагеяма не стал над ним смеяться, мужественно принимая вызов на дуэль и, сильно взмахнув крыльями, уже через пару мгновений грузно опустился рядом, взняв в воздух целый вихрь снежинок и, честно сказать, Шоё оценил его схождение не без лёгкой зависти, столь эффектно оно выглядело.       - Когда начинать? - словно ни в чём ни бывало, явно не переживая по поводу своего невозможного проигрыша, поинтересовался Тобио.       Хината насупившись смотрел на него какое-то время, буравя по-напускному враждебным взглядом, а потом раздражённо цыкнул, разворачиваясь и достаточно быстро шагая прочь. Такое поведение было явно на него не похоже и Кагеяма даже слегка потерялся.       - Отойдём подальше, - словно отвечая на его немой вопрос, бросил через плечо мальчик. - Там где побольше деревьев, чтобы удобнее было прятаться.       Юноша смотрел ему в след и чувствовал себя глупцом, словно не смог рассмотреть что-то, лежавшее на самой поверхности. Столь непривычная перемена в поведении Шоё родила некоторые догадки и, постояв в неуверенности на месте какое-то время, Тобио всё же двинулся следом.       - Ты чего, - он ступал шаг в шаг за Хинатой и даже так его высокая обувь всё равно зачерпывала снег, - обиделся?       - Нет, - прозвучало коротко и остро, и Кагеяма ощутил укол совести. Значит, обиделся.       - Перестань, - он чувствовал себя маленьким провинившимся ребёнком, который пытается выпросить прощения. - Я же не хотел.       - Я знаю, - Шоё внезапно остановился впереди, и Тобио тут же замер одновременно с ним. - Потому что...       Ответа не последовало и повисшая пауза с каждым мгновением стала давить всё сильнее. Кагеяма вовсе запутался, не понимая что происходит, и рассчитывая на продолжение фразы, несущей в себе объяснение, беспомощно переспросил:       - ...потому что, что?       - Потому что мой план сработал! - Хината неожиданно резко обернулся к нему, весьма удачно запуская снежок, угодивший Кагеяме в плечо, взорвавшийся во время удара и обдавший его лицо холодными брызгами. Всё произошло столь стремительно и неожиданно, что Тобио пошатнулся, явно не готовый к такому повороту событий, и чуть было сам не шлёпнулся в снег, как это случилось с мальчиком чуть ранее. От "обиды" Шоё, конечно же, не осталось и следа: он лишь победоносно отплясывал поодаль, вертя в каждой руке по очередному снежному шарику. В следующий миг лицо Кагеямы посетила очень уж нехорошая ухмылка. ***       Это был великий бой, не на жизнь, а на смерть. В воздухе не переставая со свистом проносились снаряды. Некоторые из них достигали своих целей, "раня" противника или вынуждая его прятаться за выставленными вперёд руками. Иногда округу оглашали крики полные боли (то есть радости), иногда всё погружалось в мёртвую тишину. Хината носился между деревьями, прячась за ними и достаточно ловко отстреливаясь от Кагеямы, который, будучи более тяжёлым, глубже проваливался в снег и выглядел от этого куда более неуклюжим, однако это не мешало ему медленно, но верно, настигать свою жертву. Он мог бы оказаться рядом с ней в два счёта, но в отличие от Шоё, он умел вести честный бой, хотя по правде ему приходилось изо всех сил себя сдерживать, чтобы не сорваться с места и не проучить сорванца, так нагло воспользовавшегося его склонностью воспринимать всё слишком буквально. Погоня по рыхлому покрову отнимала немало сил, но оба сражались до самого последнего. Финальная подача Кагеямы угодила Хинате за шиворот. Финальная подача Хинаты угодила Кагеяме в макушку. Когда между ними осталось всего несколько метров, Шоё, отринув все сомнения, с воинственным криком бросился в рукопашную, со всей своей самоотверженностью и смелостью вступая в неравный бой. По факту он просто запрыгнул Тобио на спину, обхватив его руками и ногами, вцепившись изо всех сил и явно не собираясь отпускать в ближайшие несколько минут. Юноша крутился с ним, как с живым рюкзаком, играючи пытаясь сбросить в снег, дотянуться до рёбер или хотя бы ткнуть в бок, но мальчишка занял весьма удобную позицию и сковырять его оттуда не представлялось возможным. Но хватка того слабла, большей частью по его собственной вине, потому что каждая попытка Кагеямы его с себя сбросить сопровождалась приступом чуть ли не истерического смеха. Шоё ощущал, как его живот начинает сводить болезненной судорогой, отчего ещё спустя несколько минут, он всё же соскользнул с чужой спины, перекручиваясь вперёд и тут же оказываясь в объятиях Тобио, который секунду назад намеревался утопить его в снеге, а теперь слегка оторопел, когда увидел Хинату перед собой, всё ещё обхватывающего его за шею руками. Лицо юноши медленно расслабилось, меняясь с хмурого и серьёзного на спокойное и практически нежное. Мальчик тоже уловил в воздухе явные перемены, не в силах отвести от него свой заинтересованный взгляд, ощущая, как улыбка медленно сходит с лица, оставляя на нём выражение лёгкой растерянности и неловкого предвкушения. Кагеяма не выдержал первым, робко склоняясь чуть ниже и достаточно скромно и сдержанно касаясь его губ своими, замерев на несколько бесконечных секунд. Он почувствовал, как в момент поцелуя чужие руки на его шее чуть вздрогнули, слегка притягивая его к себе. Губы Хинаты были мягкими и холодными - это также было одним из тех замечаний, которые, как был уверен Тобио, надолго отпечатаются в его памяти на долгие, долгие годы, а может и на всю жизнь. Когда он отстранился, Шоё едва заметно пошатнулся, словно у него закружилась голова, как-то заторможенно открыл глаза и посмотрел на него так волнительно и так смущённо, мгновенно становясь буквально пунцовым, что тут же поспешил опустить голову вниз, пряча лицо в своих ладонях: он явно не был готов к этому поцелую. Кагеяма всё ещё приобнимал его за талию, тоже слегка краснея, но испытывая какое-то блаженное облегчение и недюжинную гордость за свою смелость и оригинальность в вариантах временного перемирия, пускай и не очень честных - спасибо Хинате.       - Мне кажется, или я победил? - Тобио поднял руку и ласково потрепал Шоё по макушке, явно не желающего покидать своего укрытия.       - Т не мжш тк длд (пер. ты не можешь так делать), - до его слуха донёсся неразборчивый бубнёж и при всём его желании, разобрать эти звуки он никак не мог.       - Что ты сказал? - парень склонился пониже над умирающим от стыда Хинатой, рассчитывая уловить какие именно слова тот пытается до него донести. И очевидно это была его очередная промашка.       Стоило Тобио оказаться в зоне досягаемости мальчика, тот сыграл с ним свою жесточайшую шутку. Он обхватил его голову руками и в мгновение ока широко лизнул Кагеяму в щёку, щедро, не жалея слюней. Такой подставы юноша точно никак не ожидал, впадая в очередной ступор, позволивший Хинате со смехом броситься прочь, а потом рьяно принимаясь вытирать своё лицо рукавом. Да, на войне все средства хороши, но это было слишком. Тобио медленно разогнулся, спокойно выдыхая и устремляя свой взгляд вслед убегающему виновнику множественного ущемления его гордости. По его глазам было понятно: он был готов убивать и плевать ему было на честь и всё остальное.       Хината мчался что есть сил, всё дальше и дальше, утопая в снегу, хватаясь за стволы попадающихся по пути деревьев и стремительно углубляясь в лес. В какой-то момент он с сомнением обернулся, так как понял, что не чувствует ауры Кагеямы позади себя: и действительно, его никто не преследовал, а точнее, чужие следы обрывались очень далеко, там, где он привёл свой злодейский план в исполнение, и Тобио нигде не было видно. Но не успел он толком сообразить что именно произошло, как до его слуха донёсся едва уловимый шелест крыльев и уже в следующий миг ребёнок оказался на земле, в плотном кольце сильных рук, которые явно не намеревались его отпускать. Просто несколькими секундами ранее Кагеяма стремительно взмыл вверх и спикировал на него, подхватывая на лету, но, не рассчитав инерции из-за своего праведного гнева, опрокинулся вместе с ним в мягкий снег, обнаруживая под собой в уже такой знакомой позе. Тобио до конца не знал, как именно с ним поступит: задушит в объятиях, испепелит своим взглядом и даст щелбана (не лизать же его в отместку, в конце-то концов), но ответ нашёл себя сам, так поразительно естественно придя на ум. Хината на всякий случай зажмурился, когда Кагеяма склонился над ним, щекотно потираясь носом о шею. Мальчик сначала захихикал, думая, что Тобио действительно решил отомстить ему тем же способом, но потом затих, понимая, что на самом деле это было что-то другое.       У юноши не было определённого плана о том, как и что он будет делать, что потом скажет или как будет себя вести. В момент, когда его губы коснулись горячей кожи, нежной и гладкой, мысли предательски бросились врассыпную, оставляя его наедине с мгновенно вспыхнувшим жаром с примесью взнимающегося желания. Нужно было признаться, что со вчерашнего дня оно не покидало его ни на секунду, просто прячась поглубже, остывая и выжидая где-то в полумраке его сознания. Отрицать это было бы глупо. При всей его сдержанности и напускном равнодушии, Хината был его слабым местом, тем более теперь, когда все карты были раскрыты. Он хотел бы касаться его чуть больше и чаще, но сдерживался, чтоб ненароком не спугнуть, да и толком не знал пока как именно это делать. Просто брать, трогать и целовать без спроса и разрешения - это казалось чем-то неправильным, поэтому, возможно, в этих их забавных играх он находил массу оправданий и поводов для того, чтобы оказаться чуть ближе и позволить чуть больше, видя и понимая, что Шоё чувствует себя не менее взволнованно рядом с ним. А сейчас, когда он влажно целовал его шею, тот сам начинал подставляться, отворачивая голову в сторону и начиная слабо дрожать, цепляясь за складки плаща у него на спине.       Они постепенно стали проваливаться в снег всё глубже, и Кагеяма слегка отстранился, чтобы приподнять мальчика, поддерживая его под спиной двумя раскрытыми ладонями. Когда они выпрямились, Хината оказался сидящим у него на бёдрах, обхватывая его за талию ногами, всё ещё сжимая ткань чужой одежды. Они были так близко друг к другу, что почти касались носами, топя и утопая во многозначительных взглядах, рассматривая самую суть и забывая обо всём на свете. Сердце выпрыгивало из груди, болезненно колотясь о решётку из рёбер, и на этот раз не выдержал уже Шоё, с дрожью выдыхая и сближаясь для очередного поцелуя, который Тобио поспешил ему подарить, мягко отвечая, лаская чужие губы в ответ. Казалось, под ними исчезает опора, и они опять кружатся, ныряя в водовороты пылающих чувств, утопая с головой и постепенно сходя с ума. Хината прижался к Кагеяме чуть ближе, придвигаясь совершенно вплотную и вплетаясь пальцами в волосы на затылке - его слабое место, и вот уже Тобио буквально приходится сдерживать себя из последних сил, чтоб не сорваться и не натворить глупостей прямо здесь. Он разорвал поцелуй, пытаясь выровнять дыхание, поймал чужой взгляд, слегка расстроенный и недоумевающий, и виновато улыбнулся, поглаживая мальчика по спине и давая понять: на этот раз хватит.       Шоё коротко кивнул, опуская глаза и закусывая губы: он всё это ясно осознавал, хоть и чувствовал себя последним безумцем, которого перетряхивает от ощущения палящего жара в животе. Он молча соскользнул с Кагеямы, поднялся на ослабевших ногах и рассеянно протянул Тобио руку, как будто если бы ему самому не нужна была опора. Парень мягко сжал её, но встал сам, без чужой поддержки и тут же потянулся вперёд, чтоб стряхнуть снег с рыжих волос. Хината вздрогнул от его прикосновения и тотчас замотал головой - оставшийся снег полетел во все стороны сам - а когда вновь посмотрел на Кагеяму, его взгляд уже был спокойнее, хотя словно бы всё ещё сиял короткими всполохами не угасших эмоций. Присутствие его ауры теперь ощущалось ещё ближе, и Тобио чувствовал, как тепло ему от этого становится. Он легко усмехнулся и потрепал Хинату по голове, тут же приобнимая его за шею рукой и таким образом увлекая в щадящий захват. Шоё весело хихикнул, не торопясь освобождаться из этого плена, но чувствуя, что сейчас просто задохнётся от радости и волнения, лениво выскользнул из тёплых объятий, отступая на пару шагов и в неловком предвкушении глядя на Кагеяму. Тот улыбнулся ему и кивнул в сторону, предлагая продолжить их, идущую по какому-то совершенно странному плану, прогулку. ***       Ребята отошли достаточно далеко от лагеря и теперь Хината с прежним азартом пожирал всё кругом своим любопытным взглядом. Они миновали более-менее открытый участок леса, сменившийся ельником, покрытым плотным слоем снега, отчего деревья кругом были похожи на огромные восковые свечки, устремившие в небо свои острые верхушки. Приходилось передвигаться осторожно, не задевая ветвей, держащих массивный вес снега, иначе это могло вызвать цепную реакцию и обрушить всё вниз на головы. Даже Хината, желающий резвиться везде и всегда, понимал, что в таком случае их поход придётся сразу же свернуть и отправиться домой сушить исподнее и отогреваться у костра.       Они петляли между могучими деревьями, наслаждаясь красотой зимнего леса, изредка переговариваясь, но больше наслаждаясь тишиной и атмосферой, что была между ними. Их окутывало душевное спокойствие и неописуемая лёгкость, отчего хотелось постоянно улыбаться, что Шоё в принципе и делал, периодически метая в Кагеяму свои озорные взгляды и неловко заливаясь румянцем, когда Тобио глядел на него в ответ. Все эти новые чувства приятно щекотали в груди и наполняли тело, казалось, неиссякаемой энергией. Мальчик был абсолютно уверен, что он способен на всё на свете, он был полон боевого духа и бесконечной решимости, готовый пойти на самые отчаянные поступки, если оно потребуется. Счастье топило его с головой, и он немного дурел от того, как сильно он ощущал теперь связь с Кагеямой, будто она стала вовсе осязаема.       Несколько раз они натыкались на следы диких зверей: один раз - лося, другой - зайца. Тобио опять провёл небольшую лекцию о том, как распознать животное по отпечатку, которое оно оставило на снегу, а Шоё внимательно вслушивался в каждое слово, с жадностью изучая небольшие вмятинки, оставленные маленьким ушастым зверьком. Всё же он сильно скучал по такому времяпрепровождению, а теперь ловил столь удобную возможность вновь напитаться новыми впечатлениями и знаниями, ведь по его скромному мнению быть следопытом было чем-то "супер крутым!".       Кагеяма в свою очередь находил отдушину в "прежнем" Хинате, весёлом, любознательном и по-летнему тёплом, бодро вышагивающему рядом, без конца оглядывающемуся по сторонам и излучающему мягкий свет. Не хотелось вспоминать о том, какие тяжёлые времена они пережили, хотелось, чтобы всегда было вот так, как сейчас, но почему-то даже мысли об этом немного пугали, ведь Тобио знал, как легко могут рушиться надежды. Когда его размышления заходили в очередной такой тупик, он смотрел на Шоё, пристально и внимательно, будто убеждая себя, что вот ведь он, рядом, улыбается, что всё действительно хорошо, и тогда ему становилось спокойнее. Но Кагеяма забыл, что чтение чужого настроения было подвластно теперь не только ему, отчего, после очередной его эмоциональной петли, он вдруг почувствовал, как его руки коснулись чужие пальцы. Юноша тут же опустил взгляд вниз, обнаруживая мальчика рядом с собой, уже более решительно сжимающего его ладонь в своей - небольшой, но уверенной и твёрдой. Держаться за руки было волнительно и неловко, руки жглись, словно раскалённые угли, но ни один и думать не смел, разжать своей хватки. В какой-то момент им вдруг стало глубоко всё равно куда именно они идут и было ли у них изначально какое-либо направление. Кагеяма и Хината неторопливо шли вперёд, держась за руки и просто бесконечно наслаждаясь моментом. Сначала абсолютно молча, потом начиная негромко переговариваться о всяких глупостях. Кагеяма рассказывал о том, как нашёл свою пещеру и как обустраивал её, о случаях на охоте, о том как однажды его чуть не покусали дикие пчелы, а он, только обзаведясь на тот момент крыльями, не мог от них улететь, а лишь с позором убегал, прихлопывая ими, как сейчас обычно делал Шоё. Представив такого Тобио, мальчик не сдержал смеха, ведь тот для него всегда был огромным авторитетом, но юноша не обиделся, а даже посмеялся над собой вместе с ним. Ему больше нечего было утаивать, даже наоборот, хотелось рассказать абсолютно всё. Особенно, когда Хината тоже начал свою историю, фантазируя о том, как он будет учиться летать и как бы Кагеяма ему мог в этом помочь. Конечно, тот не был в восторге от идеи поднять Шоё в воздух и сбросить его вниз в надежде, что мальчик сможет полететь сам, но слушать воодушевлённое щебетание об их общих планах на будущее было так приятно, что в этот момент парень был готов согласиться на что угодно. Его затягивало в мир Хинаты, где они вместе жили рука об руку, не зная печалей и летая наперегонки, открывая новые места и проводя тёплые вечера у костра, отдыхая и попивая тёплый чай, как вдруг какой-то резкий звук ворвался в его сознание, разом вдребезги разбивая его приятное видение. Кагеяма резко замер, сжимая руку Шоё чуть крепче, отчего тот тоже мгновенно остановился, смолкая и в недоумении глядя на товарища.       - Ка... Кагеяма? - неуверенно позвал его мальчик, ожидая объяснений.       - Тихо, - коротко произнёс Тобио. Он не хотел звучать грубо намеренно, но все его инстинкты разом обострились, возвращая ему его типичную строгость и хладнокровие. Юноша устремил свой взгляд туда, откуда до его слуха донёсся тот далёкий звук. Пока он напряжённо всматривался вдаль, замерев, словно каменное изваяние, и напрягшийся каждой клеточкой своего тела, Хинате стало немного не по себе от столь резкой перемены в его настроении, отчего он в необъяснимом страхе приступил к нему, прислоняясь к его плечу и тоже пытаясь разобрать хоть что-то, что мог услышать Кагеяма. Но его способности была развиты куда меньше, так что ничего удивительного в том, что он ничего не расслышал не было. Постояв так ещё несколько мгновений, Тобио резко выпустил его руку из своей, разворачиваясь и увлекая Шоё за собой, мягко но в то же время властно обхватив мальчика за плечи рукой.       - Пора возвращаться, - только и сказал он, явно не собираясь вдаваться в подробности и объяснения таких разительных изменений своего настроения. Тем не менее Хината, чувствуя как его стремительно наполняет тревога, едва поспевая шагать вместе с Тобио, осмелился спросить:       - Что случилось? Что там было?       - Люди, - вернувшаяся сталь в голос Кагеямы отдавала ледяным холодом и от этого по сердцу болезненно царапнуло. - Я услышал стук топора. Наверное, там вырубают лес и мы подошли слишком близко, - он коротко глянул на Шоё и увидев откровенный испуг в его глазах, поспешил смягчиться. - Но не переживай, если это лесорубы, то нам ничего не грозит. Главное не попадаться им на глаза, так что теперь сюда мы больше не ходим.       Хината не нашёлся что на это ответить. Слова юноши слегка успокоили его, но всё равно на сердце остался лёгкий осадок переживаний и липкого страха, в который ему удалось впасть, пусть и на несколько мгновений. Всё же, он был слишком впечатлительным для таких эмоциональных горок, а теперь и вовсе ощущал, как настроение Кагеямы сменилось с тёплого и доброго на колючее и напряжённое, пусть тот и старался выглядеть как можно более спокойным, чтобы не давать лишнего повода для беспокойств. Вскоре тот и вовсе отпустил даже его плечо, пропуская его вперёд, а сам шёл позади, отставая на пару шагов, словно хотел прикрыть его, будто защищал от чего-то, что могло их преследовать. Шоё решил подыграть и сделал вид, что он в порядке, хотя внутри у него скрутился комок иголок, растущий с каждым разом, стоило мальчику услышать, как Тобио позади него вскользь оборачивается и будто проверяет нет ли за ними погони. Это чувство стало практически невыносимым и Хината жаждал просто услышать от Кагеямы хотя бы пару слов, любых слов, но тот продолжал молчать, уже думая о чём-то своём, и это явно были не самые приятные рассуждения. Шоё готов был сам обернуться и заговорить с ним, но отвлёкся, с облегчением распознавая знакомую местность, а вскоре впереди и вовсе между деревьями замелькало обширное пространство белеющего от снега плато. На сердце сразу стало спокойнее и мальчик вздохнул полной грудью, как если бы до этого кто-то вдвое перекрыл его кислород, не позволяя дышать нормально. Он почувствовал, как Тобио тоже слегка расслабился, хотя то, что их былое настроение теперь было безвозвратно утеряно, казалось более, чем очевидным. В груди скреблась едкая досада.       Когда они поднялись в пещеру, Кагеяма тут же подбросил в костёр побольше дров, разжигая пламя. Пока он выбивал искру, Хината задумчиво стоял у жердей для одежды и отстранёно смотрел перед собой, неторопливо ковыряясь пальцами в шнуровке своего плаща. Почему-то, стоило им вернуться домой, он ощутил себя истощённым и морально выжатым, хотя он и догадывался, какая в этом была причина. В себя он пришёл только когда Тобио возник перед ним, помогая развязать тот самый узелок, который сам же и завязал поутру. Мальчик с благодарностью посмотрел на него, улыбаясь устало и натянуто, и Кагеяма улыбнулся ему в ответ, но неискренне и слегка фальшиво. Хотя, чего он ещё ожидал. Тепло в его взгляде погасло окончательно.       - Ну, теперь можно ничего не делать, - парень решил слегка разрядить обстановку непринуждённой беседой, но от этого неприятное чувство в груди только усилилось. - Как ты и хотел.       - Угу, - слабо кивнул мальчик, явно растерявший весь свой былой энтузиазм по поводу этой задумки, ведь не такого завершения дня он ожидал. - В этом будет смысл, если ты будешь рядом... - Хината слегка стушевался от собственной откровенности и чуть опустил голову, впериваясь взглядом в носы своей обуви, на которой стремительно таяли остатки снега. Тут же в поле его зрения попали сапоги Кагеямы, который не выдержал его явного уныния и приступил к нему ближе, заботливо заключая в кольцо своих рук, и мягко прижимаясь щекой к его макушке, таким способом давая понять, что он никуда не денется. Это было одновременно неожиданно и так необходимо Шоё, что тот задержал дыхание, отсчитывая секунды, ощущая, как в него сквозь кожу сочится чужое тепло, а потом облегченно выдохнул, раскрывая свои объятия навстречу Тобио и оплетая его талию своими руками. Они простояли так, наверное, несколько минут, нуждаясь в этом, таком необходимом жесте внимания, вмиг прогнавшим прочь всю тревогу, и Хината мгновенно почувствовал себя лучше, опять стало хорошо так, что захотелось заплакать, но он сдержался, сильно прикусив щёку изнутри, начиная шевелиться в руках Кагеямы и призывая себя отпустить. Не хотелось показывать свою слабость. Мальчик отступил на шаг и робко посмотрел на него исподлобья, прячась за кучерявой чёлкой, всё ещё опасаясь не увидеть в синих глазах былого тепла. Но Тобио тоже выглядел, словно обновлённым, и не излучал этих неприятных волн напряжения. Так было намного лучше. Так было хорошо. Шоё потянул за кончик своего шнурка, одним лёгким движением развязывая плащ. Кагеяма довольно хмыкнул ему, помогая избавиться от верхней одежды. Атмосфера постепенно стала вновь меняться в лучшую сторону. ***       Остаток дня ребята провели у костра, греясь, обсыхая, негромко переговариваясь между собой. Они сидели рядом друг с другом, иногда подпихивая один другого плечом, в знак поддержки, одобрения или простого внимания. Тобио чувствовал себя виноватым за то, что заставил Хинату поволноваться и теперь старался исправиться. Но к сожалению, он не мог так просто изменить себя, хоть и понимал, что оберегать мальчика - его неотъемлемый долг. Если бы Шоё только знал, как много он думал о нём, наверняка бы посчитал каким-нибудь одержимым. Кагеяма себя не оправдывал и принимал этот факт как есть. Он сильно беспокоился о Хинате и об их будущем, а после сегодняшнего тревожного открытия во время прогулки, он не мог выбросить из головы мысли о том, что им может угрожать опасность. Конечно, их пристанище было очень далеко от тех мест и шансы, что кто-то сюда забредёт были ничтожно малы. Тем более, если это действительно были лесорубы, поводы для беспокойства отсутствовали. Те обычно занимались своим ремеслом, вырубая отдельные участки леса, не сильно уходя вглубь, чтобы было легче доставлять материал в город. Вот если бы это были охотники - ему скорее всего стоило побеспокоиться. Те могли привести с собой собак, чтобы выслеживать зверей, а собаки, в свою очередь, могли напасть на их след и привести прямиком в лагерь. От подобных мыслей Кагеяму прошиб ледяной пот и он замер, заметно напрягаясь, вновь возвращаясь в этот порочный круг навязчивых идей. Как всегда он слишком привык продумывать всё наперёд и накручивал свои нервишки на кулак, таким образом лишь сильнее самоистязаясь. Тобио понимал, что неспроста выбрал для жизни именно это место, чтобы оно было максимально безопасно и удалено от людей, так что ему явно не стоило столь сильно переживать. Он дёрнулся, самостоятельно освобождаясь от пленительных пут всех этих рассуждений, вцепился в волосы руками, яростно их взъерошивая и резко поднялся на ноги, вмиг прогоняя прочь назойливые мысли. Хината, сидевший с ним всё это время, вздрогнул, глядя на него с откровенным недоумением.       - Прости, - Тобио ещё сильнее ощутил на себе тяжесть вины. - Мне нужно отвлечься. Ты не против, если я чем-нибудь займусь?       - Конечно, - не раздумывая отозвался Шоё, но потом всё же уточнил. - Ты куда-то уходишь?       - Нет, я останусь здесь, - поспешил заверить его Кагеяма. - Там... мелочь.       Он отправился к чемодану с одеждой и принялся выуживать из него разные вещи, пристально их рассматривая. По итогу юноша вернулся к настилу с несколькими рубашками и охапкой мелких огрызков ткани, которые, как догадался Хината, тот собирался использовать как латательный материал. Тобио освободил себе немного места возле костра, присаживаясь на край матраса и раскладывая вокруг себя необходимые вещи. Было очевидно, что он собрался пошить и Шоё чуть отсел от него, чтобы предоставить больше пространства и не мешать.       - Всё в порядке, мне и так удобно, - юноша почувствовал укол совести, решив, что таким образом он просто вынудил Хинату потесниться.       - Да ты занимайся своим, - тот мягко улыбнулся ему, действительно без капли досады в голосе. - Я просто... Наверное я лучше лягу вообще, - и Шоё тут же привёл свои слова в исполнение, укладываясь, однако, совсем рядом с Кагеямой, прямо у него за спиной так, чтобы видеть, что он будет делать.       Тобио посмотрел на него некоторое время, всё ещё испытывая сомнения, но когда мальчик не выдержал и сам ткнул его в бок, как обычно поступали именно с ним, с негромким смешком вернулся к своему занятию. Раскинул у себя на коленях одну из рубашек, отыскивая место, которое нужно было починить, и, обнаружив оное, ловко извлёк из жёсткого кусочка кожи, что тоже взял из чемодана, самодельную иглу.       - Совсем забыл про неё, - заговорил парень, рассматривая рубаху. - Порвал о ветки, когда свалился, пока только учился летать, - его лицо посетила лёгкая улыбка, полная какой-то печальной ностальгии.       - Ого, - в голосе Хинаты прозвучало искреннее удивление, - это... получается это историческая рубашка.       - Ага, - Кагеяма ощупывал пальцами небрежную дыру в ткани, будто измеряя её размеры, и медленно повторил с негромкой усмешкой, - "историческая рубашка"...       Шоё помолчал какое-то время, а потом мечтательно добавил:       - Ну ничего, вот научусь летать и будет у меня тоже своя рубашка. Или может штаны. Или...       - Вижу ты только и собрался, что вещи портить? - подколол его Тобио.       - Ну нееет, я в смысле... я бы хотел себе какую-нибудь памятную вещицу, связанную с таким знаменательным событием. Первый полёт и всё такое. Правда, не знаю когда это случится, но... - Кагеяма почувствовал, что Хината пожал плечами, - я бы может себе даже шрам какой-нибудь хотел.       - Вот ещё, - юноша тут же предостерегающе зыркнул на него. - Даже думать не смей.       - Да ладно тебе, - мальчик задорно хихикнул: - не переживай так, я же просто шучу.       Почему-то Тобио его шутка не понравилась. Хината лишь заметил, как тот коротко скользнул взглядом чуть ниже его подбородка и поспешил отвернуться, делая вид, что усердно принимается за работу. Шоё тут же почуял неладное, одновременно ощущая, как в груди нарастает какое-то неприятное чувство. Интуиция подсказывала, что сейчас он может ступить на действительно запретную территорию, но почему-то не смог остановиться, делая шаг вперёд навстречу риску. Он неосознанно поднял руку к шее, проводя пальцами вдоль белёсого рубца, буквально кончиками нервов осязая, как Кагеяма напрягся, стоило ему это сделать.       - Скажи, - медленно начал мальчик, - а ты знаешь отку...       - Это я его оставил, - предугадывая не озвученный до конца вопрос прямо ответил парень, спокойным ровным голосом, - когда нашёл тебя в лесу. Я не думал что ты выживешь и хотел облегчить твои страдания. Но ты открыл глаза и я понял, что не смогу этого сделать, - казалось, с каждым последующим словом аура Кагеямы начинала трепетать всё отчаяннее, вынуждая проникаться его чувствами с привкусом горечи.       Хината просто не знал что сказать, явно не ожидавший, что на него так просто вывалят эту правду. Наверное, он ожидал любого ответа, кроме такого, но он не был шокирован или напуган этим откровением, скорее сильно удивлён тем, что Тобио не стал уходить от ответа, хотя он бы понял, если бы тот решил соврать. Всё-таки последний слишком уж привык утаивать обстоятельства, которые могли огорчить Шоё, а зная то, как он им дорожит, признаться в подобном ему явно многого стоило.       - Эдакое напоминание мне о самой непростительной в моей жизни ошибке, которую я чуть не совершил, - приглушённо продолжил Кагеяма, безжизненно опустив взгляд вниз и до белеющих костяшек сжимая в руках ткань дырявой рубашки. Его было не узнать, так внезапно поникшего и осунувшегося под тяжестью всех накативших на него воспоминаний, теперь уже огромным скопом: то, как он чуть не убил Хинату в день их встречи, то, как заставил его страдать, отгородившись от невысказанных ими чувств, то, как мальчик умер у него на руках... Но самой неприятной всё же была мысль о том, что он мог потерять всё это ещё тогда, погасив огонёк чужой жизни, прервав её одним лёгким движением, которое навсегда клеймило Шоё этим ехидным напоминанием.       - Кагеяма, - негромко позвал мягкий голос. Тобио с великим трудом заставил себя повернуться и посмотреть его обладателю в глаза, в которых ожидал увидеть что угодно: страх, разочарование, презрение, обиду в конце концов. Хината смотрел на него с жалостью и искренним сочувствием и от этого в груди всё скрутило невыносимой болью. Именно сейчас ему наверное было бы легче перенести осуждение, а не осознание того, каким всепрощающим может быть это удивительное создание, которое так беспринципно изменило всю его жизнь и всё его существо. Шоё ослеплял своей искренностью и бескорыстностью и на него было физически больно смотреть, отчего Кагеяма инстинктивно отвернулся одновременно с движением чужой руки: его твёрдо сжали за рукав и потянули вниз, призывая лечь рядом. Но он сделал это не сразу, переживая в себе мучительную борьбу с самим собой, с опять накатившей болью и чувством вины, которые, казалось, засели в нём навсегда и от которых просто невозможно было избавиться, к которым он возвращался вновь и вновь и никак не мог освободиться. Ему было стыдно за свою неспособность себя простить. В следующий миг он ощутил, как Хината сам придвинулся к нему ещё ближе, не дождавшись ответных действий на свой призыв, и уверенно взял его за руку, привлекая её к себе и прислоняясь к ней своей тёплой щекой, потираясь о неё и ластясь, перебирая его пальцы в своих, сжимая их и поглаживая, будто хотел его успокоить. И этой действительно работало, потому что Кагеяма стал ощущать, как ему постепенно становится легче, как отступает мнимое удушье, как затихает боль и муки совести. В конце концов он сдался: напряжённо выдохнул, отложил подальше предметы своего несостоявшегося занятия и осторожно улёгся рядом с Шоё, который тут же услужливо отодвинулся, уступая ему немного места. Наверное, нужно было что-то сказать, но он не знал что именно, да и Хината ничего от него не требовал, лишь продолжая сжимать его руку в своих в знак поддержки. Тобио хотел посмотреть ему в глаза, но ему казалось, его буквально испепелит, отчего просто рассматривал всё тот же злополучный шрам на его шее, который насильно притягивал к себе его взгляд.       - Если честно, - тем, кто нарушил тишину первым оказался Хината, - я всегда замечал, как тебе неприятно на него смотреть. Но наверное считал, что сам это придумал. И не хотел лезть с расспросами. Мало ли какая у тебя могла быть причина, - он сделал небольшую паузу и затем продолжил: - Теперь понимаю: не самая приятная, - он посмотрел на юношу, пытаясь прочитать его настроение, и грустно вздохнул: - Но я больше не хочу, чтобы ты переживал. Не хочу, чтобы ты думал, что совершил ошибку. Запомни: ты никогда и ничего не сделал неправильно. Нет, скорее не так. Ты сделал всё, чтобы сейчас мы были вместе. Это ведь ты спас меня, Кагеяма. Если тебя это так беспокоит, прошу, просто забудь об этом. Я ощущаю тебя очень хорошо, и даже сейчас, - мальчик протянул руку и заботливо коснулся ею чужого лица, - даже когда я прошу тебя не думать об этом, я чувствую, как тебе больно. Давай больше не будем ни о чём сожалеть.       Сердце будто медленно распарывали на кусочки, перекраивая его, освобождая, с мясом вырывая из души те её части, которые он так старательно прятал. Вот он, гордый Ворон, лежит распластанный, абсолютно голый, разложенный по кусочкам, со всеми своими внутренностями напоказ. Хината не переставал его удивлять. Даже сейчас, Хината не переставал удивлять его.       - В последнее время мне постоянно кажется, что я и не заметил, как сильно ты повзрослел, - задумчиво проговорил Кагеяма, наконец, позволяя себе улыбнуться, совсем слабо, но даже это всколыхнуло сердце Шоё лёгкой надеждой на то, что его речь всё-таки оказала необходимое действие.       - Я просто очень старательно притворялся, - тут же поддержал вернувшиеся нотки позитива Хината, но в следующий миг лицо Тобио опять стало серьёзным, но не печальным. Единственная фраза, которая крутилась у него в голове казалась слишком избитой, но это был крик его души, все его слова, которые роились у него в сознании, спутываясь в огромный бесформенный комок, все те "прости", которые ему так сильно хотелось повторить вновь, всё то, что он когда-либо намеревался сказать, правда, о которой он больше не мог молчать.       - Ты самое дорогое что у меня есть, - прошептал Кагеяма, слегка поворачивая голову и нежно целуя в раскрытую ладонь, которой Шоё касался его щеки, а затем наконец посмотрел на него без капли страха или сомнений. Сердце мальчика замерло, затем совершило радостный кульбит и после - заколотилось как сумасшедшее, пока смысл этой фразы медленно оседал в его голове. У него перехватило дыхание и он просто, не раздумывая, тут же обхватил Кагеяму за шею, что есть сил обнимая и привлекая к себе, умирая от счастья, ощущая, как его обнимают в ответ. Их сердца бились в унисон и от этого стирались границы реальности, переполняющие их чувства зашкаливали и в последний миг Хината не справился с ними, сухо всхлипывая, без слёз, просто не в силах терпеть распирающих его эмоций, болезненно давящих на рёбра изнутри. Тобио поглаживал его по спине, ласково проводя по дрожащим крыльям руками и Шоё был искренне ему благодарен, ведь именно ощущения этих прикосновений всё ещё удерживали его в этом мире и не позволяли бесследно раствориться в этой эйфории. Это объятие длилось практически вечность, прежде чем они нашли силы отпустить друг друга, вновь укладываясь чуть поодаль, так, чтобы можно было смотреть друг другу в глаза, чтобы различать слова тихого шёпота, чтобы видеть улыбки и впитывать выражения чужого лица. Теперь всё было абсолютно замечательно. Как будто окончательно встали на свои места шестерёнки, запуская поломанный механизм. Взгляд Хинаты излучай тёплый свет, сам Хината будто светился, и Кагеяма собирал его, запоминал, рассматривал, наполнялся им сам, не заметив, как они постепенно перешли к поцелуям: наверное, первым начал Шоё, смущённо чмокнув его в пальцы руки, наконец-то исполняя своё давнее желание. Ну а дальше всё пошло своим чередом: поцелуй за поцелуем, в щёки, скулы, кончик носа, лоб и закрытые глаза. Тобио осыпал лицо Хинаты десятками лёгких поцелуев, тёплых и нежных, прикрывая глаза и слушая кожей, как счастливо улыбается мальчик, тут же целуя его и в эту улыбку. Они отстранялись ненадолго и какое-то время просто глядели друг на друга, без слов. Шоё заключил лицо Кагеямы в свои ладони, ласково водя пальцами по его щекам, мягко поглаживая гладкую кожу; завороженно провёл подушечками по губам, коротко улыбаясь каким-то своим мыслям и в следующий миг поднимая глаза и обжигаясь о пламя, что плескалось в глубине глаз напротив. Это всё было так необычно и немного странно, но в то же время казалось абсолютно естественным: вместе лежать и неторопливо касаться, рассматривать и изучать друг друга, будто по-новому, впитывая мельчайшие детали, пробуя, пытаясь понять ещё лучше, почувствовать ближе, проникнуть глубже, в самое нутро. В голове была словно тягучая патока и лишь изредка из её общей массы возникали обрывки каких-то фраз, которые, казалось, словно приходили извне, озвучивая разные желания, которые Кагеяма тут же исполнял, опять целуя Хинату, но на этот раз более долго и чуть более откровенно, проводя по нижней губе кончиком языка, пробуя, спрашивая, возможно дразня. Шоё тянулся вслед ему, произнося свои мысли в полном отчаянья взгляде, и Тобио спешил к нему, дотрагиваясь пальцами до лица и вновь касаясь его губ своими, застывая на долгие несколько секунд, чередуя их с короткими, робкими поцелуями, несущими в себе бесконечность признаний. Юноша хотел показать свои чувства, своё отношение и тепло, что испытывал к мальчику, отчего касался его со всей доступной ему нежностью и лаской, ощущая, как тот млеет в его руках, постепенно плавится и отвечает не менее взаимно. Вскоре их поцелуи стали одним очень долгим и томным, и Хината едва сдержал тихий стон, когда их языки наконец соприкоснулись друг с другом. Тело ударило током, разрывая нервные окончания, обдавая жгучим теплом, оседающим приятным покалыванием в кончиках пальцев и сладкой тяжестью внизу живота. Кагеяма чувствовал то же, героически справляясь с сильнейшим желанием, продолжая дарить Шоё свои ласки, чуть меняя позицию, приподнимаясь на локте и нависая над ним. Хината перевернулся на спину, обнимая его за шею и проводя ладонями вниз, по ключицам и твёрдой груди, сжимая ткань одежды в слабеющих пальцах и притягивая Кагеяму к себе. Безумно хотелось чувствовать близость, хотелось больше целовать и трогать, дарить наслаждение, хотелось... Юноша переместил губы чуть ниже, целуя Хинату в мочку уха, с волнительным удовольствием наблюдая, как тот в предвкушении подставляет ему свою шею, выгибаясь в его руках и с дрожью выдыхая, когда Тобио начал её целовать, долго и влажно, двигаясь к злополучному шраму и проводя вдоль него языком. Хината лишь жалостно всхлипнул, напряжённо хмурясь, словно от боли, хотя на самом деле он просто не знал куда ему деться от всепоглощающей страсти и желания, стремительно набухающего внутри него. Когда Кагеяма провёл рукой по его талии, ненароком задирая край рубахи, соприкасаясь с голой кожей своей ладонью, Шоё вздрогнул всем телом, вцепляясь в него так отчаянно и отзываясь столь чутко, что от подобного зрелища у Тобио потемнело в глазах. Он приподнялся чуть выше, стараясь дышать более ровно, прислоняясь лбом ко лбу Хинаты и заглядывая в его глаза, в которых едва ли можно было что-то прочесть. Их обоих начинало потряхивать от возбуждения и Кагеяма собрал всю свою волю в кулак, пытаясь что-то сказать, но язык просто не шевелился, а губы не слушались. Он словно стал очень маленьким и незначительным внутри своего тела, которое двигалось, будто бы, само по себе.       "Что мне сделать?" - пронеслось обрывком у него в голове и, кажется, обращалось к Хинате. - "Что ты хочешь, что бы я сделал?.."       Никакого ответа, только громогласный стук сердца, будто колокол, и оглушающий звон. Шоё опять изогнулся под ним, будто от судороги, хмурясь, словно от сильнейших мучений, в его дрожащем выдохе едва послышался стон, и тогда Тобио понял, что должен делать. Медленно повёл рукой ниже, оглаживая напряжённый живот, касаясь кончиками пальцев края штанов и ещё через миг поддевая его и проникая внутрь. Он не успел ничего сделать, всё произошло слишком быстро и стремительно. Стоило ему коснуться Хинаты, как тот коротко вскрикнул, зажмуриваясь изо всех сил и крупно содрогаясь, будто в агонии... а потом просто упал на подушку, обмяк, распластался, отключился, принимаясь лишь крупно и глубоко дышать, пока Кагеяма всё так же нависал над ним, бездумно глядя, как по его ладони медленно стекают белёсые капельки чужого семени. Дальше всё виделось короткими отрывками, словно наскоро склеенные обрывки чёрно-белого фильма. Он ошарашенно обернулся, невидяще нашаривая что-то позади себя, отыскивая огрызок ткани, вытирая им себя и Хинату, который пока вообще не соображал что происходит, как и сам Тобио, который поднялся, будто на автопилоте, скомкал ткань и бросил в костёр, а сам, спотыкаясь и пошатываясь направился к выходу из пещеры. Он не помнил как оказался снаружи, уперевшись в стену рукой, пытаясь унять безумную дрожь в своём теле. Стиснул зубы, болезненно жмурясь и приспуская штаны, несколькими резкими движениями доводя себя до разрядки. У Кагеямы почти подкосились ноги, но он удержался, цепляясь за ту же стену, ощущая, как его тело превращается в растаявшее желе. Очень хотелось сесть (а лучше лечь) на землю, но он продолжал стоять, чувствуя, как постепенно спадает шум и внутреннее напряжение, оставляя его наедине с самим собой. Морозный воздух живо отрезвлял и через несколько минут, Тобио окончательно пришёл в себя, выпрямился, натянул штаны. С позором оценил печальный итог своего жалкого рукоблудия, стыдливо вытирая его со стены. Спустился к ручью и умылся холодной водой. Всё ещё словно контуженный, постоял под ночным небом с миллионами звёзд, которые будто с осуждением смотрели на него оттуда сверху. И вернулся обратно.       Хината так и лежал на краю матраса и судя по всему успел заснуть. Кагеяма решил сам лечь у стены, осторожно перешагивая через мальчика и укладываясь позади него. Стоило ему опуститься, расслабленно выдыхая от блаженства, не ощущая в себе и капли сил, Шоё тут же, пусть и не без огромнейших усилий, придвинулся к нему спиной, забираясь под руку и окидывая себя ей, словно одеялом. Тобио лишь плотнее придвинулся к нему, обнимая за плечи и утыкаясь носом в лохматую макушку. В голове не было абсолютно никаких мыслей, уши немного заложило, тело казалось податливой ватой, запах и тепло Хинаты усыпляли и наполняли спокойствием. На сердце было как никогда легко и безмятежно.       Они уснули меньше чем за минуту, совершенно не подозревая о том, как их жизнь вскоре изменится.