Говорят, под Новый год

Если к тебе приходит мелкий пушной зверек, таёжный житель, значит богам скучно и они хотят позабавиться. В таком случае расслабься и попробуй получить от происходящего хоть какое-то удовольствие. Вот увидишь, тебе понравится. Совет автора.

Эд был разбит. Разбит и перекошен. Разбит, потому что вот уже неделю, как практически жил в своем морге — вверенный ему штат сотрудников проредил очередной хитрый вирус, а «клиентов», увы, не убавилось. Приходилось отдуваться: работать через сутки, есть и спать на ходу, выслушивать по телефону сначала жалобы, а потом и угрозы Владьки, с которым дежурства никак не совпадали. Оба скучали и томились от обоюдного недостатка внимания. А тут еще одна напасть. Скрутило внезапно, сильно и надежно. Радикулит, мать его, догнал прямо в туалете, когда откидывал стульчак. Оборжаться! Достать член из ширинки — проблема века. Спина согнула Эдуарда в сложную, отнюдь не геометрическую фигуру, а обратно разгибать категорически отказывалась. Как не опозорился и всё же облегчился, отдельная история. Зато теперь он понял, почему кобели по нужде лапу поднимают. Чтоб не обкапаться. Доказывай потом всей своре, что тебе ветром принесло. Спасибо, авария случилась на дежурстве, так что помощь прибыла незамедлительно. Поднятая по тревоге лаборантка Настя за рекордные семь минут слетала в аптеку и обратно и прямо в туалете с явным удовольствием проткнула его левую ягодицу, впрыснув туда волшебного зелья (ему показалось, или тонкие пальчики и впрямь сначала огладили пушистую половинку?). Подействовало не сразу, пришлось Эдуарду прибегнуть к помощи все той же Насти, опереться и проковылять в секционную. Кушетка в дежурке не внушала доверия — низко и матрас комками — пришлось залечь на той самой каталке, где до препарирования возлежал кто-то из его «клиентов». Командовать парадом с насиженного, вернее, налёжанного места оказалось вполне удобно, нужно было закончить отчет по последнему вскрытию. Часа через полтора с помощью той же Насти (не столько поддерживала, сколько лапала, фу-фу-фу на нее!) и богаматери речитативом сквозь крепко сжатые зубы, он загрузился в прибывшее такси и отправился домой. Фортуна все же была не на его стороне — такси, по причине не своевременно развернутых ремонтных работ, не смогло подъехать к дому. Пришлось выходить чуть ли не за километр до желанной двери в родной подъезд (в состоянии Эда триста метров помножились на три). Да еще из подворотни, как черт из табакерки, выскочил мужик крайне южной национальности на подержанной Тойоте. Эд едва не угодил под колеса замызганного образца иностранного автопрома — увернулся чудом. Несмотря на явную спешку, хозяин авто не поленился остановиться и любезнейшим образом охарактеризовать его, как человека крайне беспечного, родившегося от женщины легкого поведения, и дал знать, что в следующий раз, если ему приспичит на тот свет, он прежде хотел бы плотно и интимно пообщаться с выводным отверстием Эдуарда, не используя никакие смазочные материалы. Столь пламенный спич слегка отвлек патологоанатома, едва не пострадавшего в ДТП, от проблем с поясницей и побудил произнести ответную речь, заключавшую в себе достоверное упоминание родословной горе-водителя, возможных порочащих связей его семьи и его самого с различными представителями низших приматов, пожелание нарваться на ранее озвученную интимную связь, но уже с каким-нибудь крупным копытным и в качестве принимающей стороны. Его спич содержал пару-тройку слов вне рамок литературной лексики, но именно они и придавали экспрессивности столь неоднозначному пожеланию. Видимо, обозлённый и перекошенный Эдуард внушал уважение — водитель Тойоты предпочел заткнуться и рвануть в неизвестном направлении. Что порадовало, в подъезде лифт не только работал, но и без приключений доставил на нужный этаж, не застряв, по обыкновению. На его этаже в ожидании лифта плескались телеса милейшей Софьи Кондратьевны — соседки по площадке. Под мышкой у дамы почти затерялась куцая пальмочка ее любимой болонки, Аси. Чтобы обойти (боком!) столь живописную парочку, которая градом вопросов: «Ой, а что вы так рано с работы?», «Отчего на чай не заходите?», «Что-то вид у вас бледноват» и противным тявканием едва не добавила Эду мигрени, пришлось приложить немало усилий. Избавиться от обеих удалось не сразу, но надёжно — захлопнувшиеся створки лифта спасли его от принудительного общения со словоохотливой мадам. Попытка выпрямиться, дабы не предстать перед молодым любовником разбитой клячей, не увенчалась успехом. Влад услышал, как открылась входная дверь, вылетел из комнаты, радостный и сияющий, и привычно запрыгнул на руки. Эд, опять-таки на рефлексах, подхватил любушку своего, задохнулся от прострелившей до самых яиц боли, и они успешно шваркнулись прямо у порога. На грохот из кухни выглянул кот, Понтюша (так-то он Пончик-любимчик), убедился, что съестным не пахнет, скорее чьей-то неминуемой казнью, недовольно чихнул и сгинул в недрах квартиры. В глазах Эдуарда реально стоял туман. Приложиться о пол любимым, ревматоидным копчиком — врагу не пожелаешь! Влад еще ничего не понял, почти добил калеку, завозившись сверху, жарко целуя, потираясь о ширинку самой выпуклой и самой своенравной частью организма. Стон Эдуарда был воспринят на ура, трение усилилось, как и боль. Влад уже сопел в ключицу, прикусывал кадык, шустро пробегая пальцами по пуговкам его рубашки, когда Эдичку наконец прорвало: — Добить меня хочешь? Слезь, слоняра! — Это я-то слоняра? — опешил Влад и на всякий случай посмотрел через плечо на свой зад, дабы убедиться, что ни грамма лишнего ни в одном месте. Эти манипуляции опять-таки не прошли безнаказанными для его любимого — Эд натурально взвыл и, наконец, столкнул наездника со своей многострадальной тушки. Тут до Владика стало доходить, что с партнером что-то нечисто. — Ты меня разлюбил? — выпалил первое, что пришло на ум. — У тебя кто-то появился? Он лучше меня? Убью! Если бы Эд мог смеяться, сделал бы это незамедлительно, но было не до того. — Давай ты сначала поможешь мне подняться, а потом продолжишь арию Отелло, а? — Ты меня пугаешь, — Владька был на грани истерики. — Я меня тоже пугаю. Кажется, грядет смертный час, а я даже завещание у нотариуса не успел оставить. Спина доконала — ни сесть, ни встать, а тут ты еще сверху… добил. — Так я же не знал! — включил «моя-тут-не-при-чем» его юный падаван, все так же пристально всматриваясь в лицо Эда. Сомнения по-прежнему терзали его ревнивую душу. — Теперь знаешь, — уже мягче буркнул Эд, прислушиваясь к уходящей боли. Вставать с твердого, прохладного пола категорически не хотелось. Но дальнейшее промедление чревато последствиями. — Помоги. Сам не поднимусь. — А с этим мне что делать? — обнаглевший в корягу Влад ткнул пальцем вниз. Эд посмотрел туда же. Орудие Влада по-прежнему проявляло значительный горизонтальный интерес к его персоне. Вот что значит молодость. И здоровый организм. — Может в душ? — Издеваешься? Да мой член уже шов на джинсах в хлам стёр! То ты на дежурстве, то я. Столько не виделись. Думаешь, душ поможет? — Кажется, — пожевал губами Эд, — я сегодня гладиатор. В смысле, могу только погладить. Сам видишь, настроение совсем не фестивальное. — Спасибо, друг сердечный. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Влад все же проявил благородство, помог отскрести от пола бренные останки пострадавшего организма и транспортировать их к ближайшему лежбищу — дивану в гостиной. Эд уставился на древнего монстра перед собой, потер подбородок и обратился к Владу с вопросом: — Ты уверен, что моя спина скажет нам спасибо? Может сразу на кровать? — Твоя спина все равно болит. Утром и не разберешь, от чего. Зато пружины в нем давят в нужные места. На ноги поставят в момент. Приподнятая бровь и скепсис на всю физию — единственная реакция на столь бредовое предложение. Влад вздохнул и признался: — На кровати я к тебе приставать буду. А здесь не усну, все равно к тебе ночью приду. — Радость моя, каким местом я похож на йога, — вкрадчиво поинтересовался Эдик. — Никак ты решил избавиться от меня столь изощренным способом? — А что, хорошая идея, — Влад задумчиво прикусил нижнюю пухлую губу, чем несколько отвлек Эда от сути вопроса. Рука сама потянулась провести пальцем по месту укуса. — И в чём же я провинился? — А вот нечего нырять во всё, что наклоняется! — Влад выпалил первое, что пришло на ум. Пальцы Эда на губах очень отвлекали. Вместо разборок по-семейному хотелось то ли лизнуть, то ли куснуть, то ли всё вместе. — Ревну-у-у-у-ешь, — довольно проворчал пострадавший, решив, что двум смертям не бывать, а секса и впрямь давно не нюхивал. Кое-что ниже пояса подавало явные признаки заинтересованности. — Ну-ка, повернись-ка ты, избушка, к лесу передом, а ко мне своим беззубым отверстием. Мороз на дворе. Пусти погреться. — Отвали! Избушка сегодня дика и не приручена — на сладкие речи не ведется. Так что, пошел в жопу! — взбрыкнул мелкий, изображая поруганную невинность. — Интересное предложение. Сочту за руководство к действию. Влад за секунду был развернут носом в злополучный диван и установлен в исходную позицию. Даже перекошенная спина не помешала Эду действовать быстро и точно, как того требовал организм, уверенно оживший в предвкушении погружения в желанные недра. Конечно же, с благородной целью воцарения мира на их личных квадратных километрах. И здоровья ради. Вздернутая и оттопыренная попка Влада всем своим видом выражала, что объект вожделения нагнут, но не сломлен. Это нужно было срочно исправлять. Мозг лихорадочно перебрал варианты ласки, при которых инвалидность не так проявлялась бы, но всё тщетно. Пришлось применить старый, но действенный способ — банально идти на таран. Поначалу шло туго. И это еще мягко говоря. Спина скрипела и стонала, копчик грозил анафемой и обещал ссыпаться в спущенные до колен штаны, башня кренилась от Владькиной узости и жара, но Эд, как старый, бывалый партизан, не сдавался на милость вражинам, аккуратно и методично раскачивался всем корпусом и еще энергичнее работал руками. Благо, силушкой господь не обидел. Владьку мотыляло, как гуттаперчевого. Поначалу он еще хотел возмутиться — чай не Клава надувная, но после пары-тройки удачных попаданий оппонента в самое яблочко в моментально разжижившихся мозгах всплыла мыслишка, что у Эда спина, как бы… и всё такое… и прицел у него не пострадал… в правильном направлении тюкает… гад…любимый. На этом умные мысли закончились — Владу осталось только постанывать и даже повизгивать в особо острые моменты. Так что в результате столь экспрессивного соития ни один Влад не пострадал. Наоборот, оказался очень даже доволен жизнью и партнером. После на дрожащих ходулях они всё-таки добрели в спальню и вполне благополучно разместились на любимой кровати. Оборжались, смакуя подробности недавней близости. — Ты у меня еще вон какой вьюноша! Ног не соберу. Боялся, что с твоей спиной совсем худо, — неожиданно признался Влад, удовлетворенно выдохнув и привычно ткнувшись носом в плечо Эдички. — Ага, вьюноша. Что со мной, кабаном, станется. — согласился тот, пытаясь устроиться как можно удобнее. — Двадцать лет до пенсии не в счёт. — Хватит прибедняться. А то мне хочется тут же опровергнуть сказанное. Подоткнув одеяло вокруг героически пострадавшего, Влад решил отвлечься, дабы не повторить поползновение, и узнать, как тот развлекался всю неделю. Во время устроенного Владом допроса с пристрастием Эд вел себя крайне несерьезно, глупо хихикал и путался в показаниях: — Я с Василием тебе изменял. — Побойся бога! — Я потомственный атеист. — Хочешь сказать, что он настолько притрахнутый на всю голову, что решил изменить своей любимой Леночке? Да еще и с мужиком! — Мдяяяя… Нестыковка. Тогда может с главным? — Нет. Гондурас он! Бракованный. Вечно дергает тебя на всякие экспертизы, будто больше спецов под рукой не имеет, и угрожает анальной карой. У тебя на такую скотину не встанет. Даже гипс не поможет. Когда его вижу, так и хочется заняться уменьшением поголовья врачей. — Гм… И то верно. Тогда с Анной Сергеевной, зав травмой. — Ты что, камикадзе? Она же помесь кролика с дятлом! Если не затрахает мозг, то задолбет нравоучениями. Не-не-не. Нормальный мужик на нее не полезет. А ты у меня нормальный. — Обижаться на дуру грешно. — Знаешь что, — Влад подскочил и навалился сверху, безбожно лапая всё, до чего смог дотянуться. — Это суверенная территория. На нее имею права только я один. Ты понял, любовник-рецидивист? — Понял, понял, — поспешил согласиться Эд, у которого от телодвижений любимого опять черные мушки замелькали перед глазами. Все-таки одного сеанса лечебного секса маловато для устранения радикулита. Владька заметил его индифферентность, скатился, заглянул под одеяло, обозрел мертво лежащее естество (по щелчку не сработало, увы) и огорченно вздохнул: — От работы члены сохнут. Эд рассмеялся, потянул за руку и уткнулся носом в его взлохмаченную макушку. — Ты меня, как в сказке, живой водой из своего… шприца окропишь, он и восстанет. Только давай чуть погодя, хорошо? — Ладно, — Влад улыбнулся, аккуратно прилег, переплёл пальцы с пальцами Эда и устало засопел в его плечо. Все же рабочая неделя и для него не прошла даром. Через десять минут он крепко спал. А Эду не спалось. Спина глухо ныла, голова гудела, желудок робко напоминал, что сегодня не видел ничего существеннее бутера с колбасой и чашки кофе. Но! Пусть едва ли не с дедовой палкой и на дрожащих ногах — секс был феерическим. Даже не ожидал. «Что с людьми любовь делает» — усмехнулся про себя и провалился в вязкую дрему. «Мда… Сегодня трупов не будет. И корма» — вздохнул Понтюша и отправился самостоятельно инспектировать кухню.