Не кидайся словами, или фантазия Нила на уровне

В такие моменты Нил просто откровенно ненавидел Мэтта. Конечно, не лютой ненавистью, но частичка этого уже зарождалась. Барабанщик сам не особо любил выбирать подарки кому-то. Ситуацию сглаживали, если давали намек хоть на какую-нибудь вещь. С детьми всё гораздо проще и быстрее: игрушка — хорошо, гаджеты — прекрасно, сладости — круто, но как тут понять что хочет взрослый мужик? Причем этот взрослый мужик даже и не хотел помогать Нилу, он просто водил его за нос, пытался как-то отнекиваться. А Нил, в свою очередь, лишь хватался за голову и медленно, но тяжело вздыхал. — Когда-нибудь ты договоришься до того, что я просто всуну тебе в руки шоколадку и надену на голову колпак, — Нил с нахмуренным лицом пытался добиться от Уолста хоть одного малейшего намека. — Хм, тогда ты дождешься того, что я тебе всуну, но это будет не шоколадка, — Мэтт поднял брови, ожидая реакции барабанщика. — Если после этого не нужно будет ломать голову, то начинай прямо здесь и сейчас! — Ты еще недостаточно намучался, рановато, — Уолст издал смешок и ушел в сторону кухни. Сандерсон резко опустился на диван, вспоминая все маты и проклятия. Опять прилавки, витрины, убитые дни. А всё из-за чего? А все из-за того, что ему попался мужчина-кокетка, чтоб его! Нил уже начал одеваться, чтобы в который раз выйти на улицу, дойти до какого-нибудь большого центра и опять блуждать там до потери пульса, так и не найдя то самое, что могло бы зацепить Мэттью. Стрелки часов показывали полночь, а значит сейчас достаточно поздно, чтобы выдвигаться куда-то, иначе ему придется вернуться под утро, и это будет еще лучшим вариантом, если он не сядет где-нибудь в углу улицы и не заплачет от безысходности. — Ты спать собираешься? — Уолст тихо подошел со спины и приобнял барабанщика. — Да, сейчас еще немного вырву волос на голове, побьюсь головой об стену из-за тебя, и, конечно, пойду, — Нил глубоко вздохнул и положил свои руки поверх рук Мэтта. — Ты слишком сильно зациклился, перестань! Не твори глупостей, а иди и завали меня на кровать, — вокалист чмокнул Нила в шею и отпрянул. Нил повернулся лицом к Мэтту, положил руки на его шею и слегка дотронулся до его губ своими губами. Так нежно, что Уолст еле устоял на ногах, хватаясь за плечи возлюбленного. Вокалист улыбался сквозь поцелуй, уже прижимая Нила всё ближе к себе. — Всегда бы так, — оба хватались за воздух. — Ну почему же ты такой игривый? Я тут уже голову сломал, а он из себя даму строит! — Нил скрестил руки на груди. — Если бы было всё так легко и просто, то было бы совсем неинтересно, глупый, — Мэттью слегка улыбнулся и склонил голову. — Кто-то там спать собирался? Вперед и с песней! — Мы новый альбом выпустили, если помнишь, иди послушай, — быстро протараторил вокалист и убежал вверх по лестнице. А вот в такие моменты Нил его просто обожал. Даже этого слова мало, чтобы описать насколько этот человек любил Мэтта, насколько он был готов терпеть его выходки, мелкие шалости. Эта дерзость, беспощадные игры, подколы — это всё его. Наверное, он никогда не встречал настолько гармоничного человека. И Сандерсон действительно не понимал, нравится ли ему все это. Казалось бы, когда-нибудь и надоест, а может быть и уже пора подать в отставку, но это действо совсем не хотелось прерывать. А наоборот, забыть про время и наслаждаться присутствием любимого человека. Так хотелось удивить Мэтта, подарить действительно что-то стоящее, а не то, что вскоре после празднования будет стоять и пылиться в каком-нибудь углу, так и не найдя себе применение, но если и дарить Уолсту что-то, что должно обрадовать его, так это марафон в постели. С этим не промажешь. Всегда есть запасной и надежный вариант. Нил так и застыл перед лестницей, утонув в своих мыслях, которым не было конца. Когда барабанщик поднялся наверх, Мэтт уже дремал, тихо посапывая в подушку и изредка издавая странные приглушенные всхлипы. — Если бы не знал, что ты собирался спать, то подумал бы, что тебя настигла безответная любовь, — Нил сказал это вслух, сам не понимая зачем. — Пока что, она ответная, — Мэттью медленно оторвал голову от подушки, повернулся на спину и лег на локти, приподняв голову. Нил усмехнулся и начал стягивать с себя ненужную одежду. В комнате было прохладно, поэтому барабанщик слегка съежился и добежав до постели, быстро залез под одеяло. Уолст тоже не стал без толку лежать и подвинулся к избраннику, начиная перебирать волосы Сандерсона пальцами. Только сам Нил знал, как ему нравится этот жест со стороны Мэтта. Это несказанно успокаивало и давало понять, что в такую холодную пору тебя есть кому согреть. Да и к тому же, получался неплохой массаж, после которого Нил, сам не замечая того, отключался за считанные секунды. Но не сегодня, и не сейчас. Мэтт подвинулся еще ближе и начал осторожно приближаться к шее Сандерсона, рукой гладя его торс. Руки Уолста были холодные, поэтому, когда ладонь дотронулась до бархатной кожи Нила, он слегка дернулся и выдохнул. С ухмылкой, пронзая Сандерсона хитрым взглядом, Мэтт оставлял на его шее легкие поцелуи, которые начинали будить где-то внутри Нила тех самых бабочек. Нил не собирался поддаваться на ласки избранника, он выжидал момента, когда Мэтту надоест «работать» в одиночку и будет молить о помощи. Сандерсон осознавал, что долго лежать бревном он не сможет, даже потому что Уолста он действительно желал всегда и везде. В этот момент руки вокалиста начали подниматься то вверх, то вниз, проводя дорожку от груди до "очага возгорания". Эти мелкие, но настойчивые манипуляции давали о себе знать и в следующую минуту Сандерсон схватил Мэттью за бедра и посадил на свои. — Наконец-то, я уже думал, что тебя парализовало, — томным голосом проговорил вокалист в миллиметре от губ Нила. — Рано радуешься, — барабанщик запустил руки в волосы Уолста. — Теперь моя очередь поиграть с тобой. Нил положил руки на бедра вокалиста и медленно сжимал их, при этом издавая рык. Мэтт уже был достаточно возбужден, поэтому даже то, что он просто сидит на бедрах барабанщика доводило его чуть ли не до судорог. Горячо, страстно, точно. Уолст поддается вперед и резко впивается в губы Нила, от чего у того вырывается тихий, но вызывающий миллион мурашек, стон. Возбуждение нарастало, а Мэтт, перестав держать себя в руках, начал двигать бедрами. Нил еще сильнее прижимает к себе своего мужчину, жадно глотает воздух, а позже переходит к его шее. Медленными движениями Сандерсон исследует шею, оставляя бардовые пятна, которые позже будет невозможно скрыть. — Ну ты и засранец! — Мэттью шипит, закидывая голову назад. С характерным причмокиванием Нил отстраняется. Они вдвоем. Они на взводе. Но барабанщик играет, а это значит, что просто так сдаваться не стоит. — Сегодня ты чересчур медлительный, верните мне прежнего Нила, — Уолст почти воет, не переставая елозить на бедрах барабанщика. Нил резко приподнялся, хватая Мэтта за бедра и вовлекая того в поцелуй, положив руку на ширинку его штанов. Он всегда удивлялся тому, как вокалист может ходить по дому не в трико или каких-нибудь удобных штанах, а не в облегающих, которые слишком сильно выделяли все нужные и ненужные места. Этот поцелуй, казалось, может длиться вечно. Слишком сильно они хотели друг друга, пытаясь показать это укусами и стонами. Еще немного, совсем чуть-чуть и можно было бы достичь пика наслаждения просто от одного поцелуя. — Господи...— Мэтт судорожно впивался плечи Нила, закатывая глаза и дергаясь от перевозбуждения. Нил не перестал водить рукой по ширинке избранника, при этом не оставляя в покое его губы. Нил был уже готов все бросить, так не хотелось останавливать это безумие, возвращаться в реальность, забыв о том наслаждении, которое они сейчас испытывают. — Эй, какого черта? — единственное, что смог произнести Мэтт. Нил скинул с себя Уолста, чмокнув в лоб, при этом пожелав спокойно ночи. Натянув на себя одеяло, Сандерсон повернулся на бок и уткнулся носом в подушку, ожидая криков и возмущений. — Ты что, идиот? А ну-ка повернись! — Уолст смотрел на Нила бешеными глазами, ожидая послушания. Мэтт не заставил долго ждать, поэтому на Нила со всех сторон посыпались слабые удары, от которых хотелось только смеяться, но лучше потерпеть, иначе пощады не будет. Вскоре, вокалист оставил свои попытки вразумить барабанщика, просто потому что это не давало никакого результата. — Я заберу детей и уеду к маме! — Мэтт нервно натянул на себя одеяло. — Ты жаловался, что все слишком медленно, вот сейчас было быстро! И кстати, у нас нет детей... — Я уеду к ма... — Она живет через три дома от нас. — Спокойной ночи! Легкая улыбка медленно оживала на лице Нила. *** Десять утра. Десять утра, а Нил уже на ногах. Не замечая никого вокруг, Сандерсон мечется от прилавка к прилавку, изредка достает телефон, нервно клацает по экрану, а потом, сделав хмурое лицо, вновь убирает его в карман. Не помня какой раз он проклинает этот праздник, Нил не выдерживает и набирает номер, который знает наизусть. Всегда знал. — Эй, зачем так рано? И почему ты звонишь, а не лежишь под боком? — Просто скажи мне. Скажи мне, чего ты хочешь. Мэттью, я тебя умоляю, черт возьми! — голос Нила немного дрожал, на секунду срываясь на крик. — Милый, неужели ты не понимаешь? — Мэтт тихо вздыхает, а после, на его лице появляется улыбка. — Любая вещь от тебя мне будет приятна. Любая, слышишь? Да хоть заверни себя в подарочную упаковку, просто обними, прикоснись — чем не подарок? — Уолст не ожидал от самого себя таких слов. Сейчас, стоя на улице, Нил чувствовал, как что-то теплое разливается внутри. Сейчас, стоя на улице, он улыбался, как не улыбался никогда. — Хорошо, я понял, прости, что разбудил. Поспи еще, приятных снов, — Сандерсон быстро пробормотал пожелания и нажал на отбой, не дождавшись ответа. Барабанщик так и стоял, не сделав ни одного движения. А потом, придя в сознание, взял в руки телефон и быстро напечатал: «Я люблю тебя», отправив это по нужному номеру. Как бы Нил не любил Мэтта, как бы не хотел его, ему было сложно говорить эти слова, но Сандерсон желал, чтобы Мэтт никогда не сомневался в нем. Нил шел по дороге, даже не зная куда и зачем. Слова Мэтта настолько сильно залезли в голову, что думать о чем-то другом было просто невозможно. Также, как и Сандерсон, Мэтт не особо горел желанием кидаться любовными фразочками. Он редко позволял себя какие-то нежности в сторону Нила, хотя по сравнению с избранником, он любил романтику и всегда был не против устроить что-нибудь эдакое, что пробуждает внутри очень странные, но приятные чувства. Вдруг на этой самое дороге Нила как-будто осенило и не сдержав эмоции, он крикнул что-то невнятное, и помчался в сторону ближайшего магазина. Спотыкаясь, матерясь, сбивая людей с ног — он мчался не оглядываясь. Уолст наконец-то сказал. Забежав в первый магазин для праздников, Сандерсон быстро отыскал глазами подарочную бумагу и, схватив её, подбежал к кассе, резво вынул из кармана деньги и вновь убежал, слыша за спиной какие-то слова от продавца. Мысли перемешались, дыхание сбилось. Нил пытался не терять ни минуты, не забыть все то, что сказал Мэтт, поэтому сейчас его не заботило ничего, кроме этого чертового подарка. Идея казалась такой безбашенной, но очень даже оригинальной и интересной. Коробку найти было не трудно, ведь они с Мэттом любили купить какую-нибудь вещь необъятных размеров. Осталось только распланировать доставку того самого подарка, а это тоже не составляло особых проблем. Отчасти, он сам не понимал, что затеял и к чему это приведет, но исход должен быть положительным. Нил бегал по городу еще около часа, но для него это казалось сказкой по сравнению с предыдущими бестолковыми поисками. Чем ближе к дому был Нил, тем сердце билось быстрее. Он накупил кучу всего, а пройти мимо Мэтта незаметным было очень трудно, поэтому все, что ему оставалось, так это запихнуть несколько вещей под куртку, а остальные убрать за спину. Сандерсон подошел в двери и осторожно вставил ключ, надеясь на то, что Уолст еще спит, а это мало вероятно. Осторожно открыв дверь, он мигом проскользнул в дом, но остаться тихим не удалось. Из рук вылетел пакет и с шумом упал на пол, а за ним и все остальное. — Нил? — сверху послышались шаги. Мэттью. Сандерсон быстро собрал все в охапку и начал бешено осматриваться, ища для прикрытия нужное место. К тому времени, Мэтт уже стоял на лестнице и смотрел на Нила, не понимая, что происходит. — Что-то случилось? — вокалист не оставлял попыток добиться от Нила хоть слова. На глаза барабанщику попалась кладовка и бросив красноречивый взгляд в сторону Уолста, он побежал по направлению к двери. Закрыв за собой дверь, он бросил все вещи на пол, выдохнул, а после сел на пол. *** Это утро настало. То утро, когда все подарки должны быть готовы, когда весь дом должен быть украшен. Нил проснулся слишком рано, волнение не давало покоя. Он ворочался на кровати, пытаясь не задеть Мэтта, но дурные мысли не выходили из головы. Сандерсон пару раз выходил из комнаты и просто бродил по дому, пытаясь немного успокоится и понять, что всё должно пройти хорошо. Да, он уже все спланировал и придумал. Это был первый подарок, перед которым он так изводил себя, первый подарок, над которым он трясется не один день, и даже не два. Он просто обязан быть таким, каким хотел его сделать Нил. Он должен быть именно таким. Пугало лишь то, что все зависит не только от него. Одна оплошность от другого человека — облом всего сюрприза. День пролетел быстро, слишком быстро для самого Нила. Мэтт занимался своими делами, пытаясь что-то приготовить, добавлял украшения на елку и иногда болтал с Нилом, что хоть немного успокаивало и настраивало барабанщика. Вот уже четыре часа дня, а в шесть должны доставить сам подарок. Нил поднялся наверх, собирая все нужные вещи в рюкзак, заодно придумывая что бы сказать Уолсту, когда надо будет уходить. Барабанщик связался с Брэдом, которого и попросил заняться доставкой подарка, предупредив, что почти готов. Когда Нил спустился, Мэтт все также стоял возле плиты, напевая какую-то знакомую мелодию себе под нос. — Эм, Мэттью, я...пойду в магазин схожу, — закусив губу, сказал Нил. — Зачем? А, хотя, захвати сахарную пудру, совсем из головы вылетело, — Уолст повернулся лицом к Нилу, держа в руке тазик с тестом. — Угу. Глубоко выдохнув, Нил двинулся к двери, чуть ли не молясь о том, чтобы все прошло хорошо. Только вот где ему искать эту чертову сахарную пудру? Отправив сообщение Брэду о том, что он уже в пути, Сандерсон отбросил телефон на соседнее сидение. Ладони вжимались в руль чуть ли не до боли. Нил был смущен и напуган, да, именно смущен. Подарок был не самый обычный, даже слишком необычный. Пока Нил копался в своих мыслях, он не заметил, как подъехал к дому Брэда. Барабанщик забрал нужные вещи из машины и двинулся к двери, где его уже поджидал Уолст-старший. — Волнуешься что-ли? — с усмешкой спросил Брэд. — Это так заметно? Брэд ободряюще похлопал по плечу Нила и они прошли в дом. К счастью, в помещении, кроме них, никого не было, что немного успокоило барабанщика. В гостиной было уже все готово: стояла большая коробка, которая заранее была обклеена подарочной бумагой, а рядом лежал бант, который так долго и трепетно выбирал Сандерсон. — Ну что, приступим? — взяв в руки бант, сказал Уолст-старший. На часах было около пяти, поэтому медлить не было смысла. Нил, сам не понимая зачем, осмотрелся и попросил стакан воды. Напряжение нарастало. В горле резко пересохло. — Да какого черта я так волнуюсь?! — голос Нила разошелся по всему дому. Брэд, наливавший воду в стакан, резко обернулся и качнул головой, выражая свое согласие. Мысль была сумасшедшей, хотя даже это мягко сказано, но Нил хотел удивить. У него получится? У него уже получилось. Сняв с себя куртку, Сандерсон выпил воду и поблагодарил Уолста-старшего, пытаясь оттянуть время. Конечно ему не особо хотелось куда-то залезать, да и тем более в коробку, надеясь, что она не развалится по пути. Наполнить коробку Нил решил сладким. Да, может, немного примитивно, но не менее приятно, но всё внимание должно было устремиться явно не на сладкое. Смущение охватило с большей силой, когда Нил понял, что в одежде он в коробку не полезет, а значит надо раздеваться. Как только он начал стягивать с себя свитер, Брэд выпучил глаза. — Так, стоп, вот сейчас я отойду, а ты продолжишь, — спотыкаясь об мебель, сказал Уолст. — Позвони, когда закончишь. Сандерсон дернул плечами и продолжил, желая поскорее покончить с этим. С каждой вещью, которая падала на пол, становилось все более неуютно. Неудивительно, когда стоишь в доме брата своего избранника, при этом раздеваясь. Вскоре, на барабанщике осталось только нижнее белье. Самое сложное: залезть в коробку и не развалить ее к чертовой матери. Поехали. Нил потрогал коробку, дабы в очередной раз убедиться, что эта штука удержит его тушу, а не убьет. Положив две руки на боковые стороны огромной коробки, Сандерсон поднял ногу, пытаясь попасть во внутрь, но, увы, первый блин комом. Нил рухнул прямо с коробкой, которая перелетела через него. — Черт... Но на то, чтобы сдаться не было времени, поэтому Нил собрал всю волю в кулак и в очередной раз попытался залезть. Этот раз оказался удачным, барабанщик сидел внутри, радуясь своей, не такой уж маленькой победе до того момента, пока не понял, что его телефон остался на столике, рядом с коробкой. «Выходить» из этого «помещения» не хотелось совершенно, поэтому в помощь ему был только собственный голос. — Брэ-э-э-эд! Пожалуйста, услышь меня! Брэ-э-э-э-эд! На зов друга прибежал и сам Уолст, но не увидел источника криков. Постояв так еще пару секунд, Брэд понял в чем дело, но помогать не спешил, а лишь залился громким смехом. — Дурная ты голова, Сандерсон, — Уолст-старший подошел к столу, взял огромную упаковку конфет и, неожиданно для Нила, начал заполнять коробку. — Эй! Какого хрена без предупреждения? — барабанщик начал барахтаться в коробке, пытаясь не сломать ее. Спустя час подарок был полностью готов к отправке. Обыкновенная коробка превратилась в настоящую рождественскую радость. Нил превратился в настоящую рождественскую радость. Дорога прошла легче, чем надумывал себе Сандерсон. В итоге, он привык к замкнутому пространству и уже спокойно сидел, представляя реакцию Мэтта. Уже подъезжая к дому, Нил вспомнил, что должен был купить сахарную пудру. — Черт! Брэд, пожалуйста, зайди в магазин за сахарной пудрой. — Тебе конфет мало? Ладно, жди, не убегай, — Уолст-старший постучал по коробке ладонью и вышел из машины. Придя из магазина, Брэд прикрепил пакетик к коробке и сел обратно за руль. А Нил все больше нервничал, как бы он не пытался упокоить себя. А вдруг что-то не получится? Вдруг Мэтт не оценит? Вдруг он даже расстроится? Но он уже ехал в коробке, в машине, с конфетами, поэтому оставалось только ждать. Дома Мэтт сходил с ума. Нила не было уже несколько часов, Уолст забросил всю готовку, нервно блуждая по гостиной. — Да где его носит?! — вокалист глубоко вздохнул и оскалился. Звонок в дверь. Мэтт бежит на всех скоростях, надеясь на то, что это Сандерсон, что с ним все хорошо, и что с ним его сахарная пудра. Чуть ли не вырывая волосы на голове он думает о том, как будет кричать, как будет расспрашивать, где он был, и какого черта он даже не догадался позвонить. Первый раз Мэтт был готов прикончить Нила прямо на месте. — Сандер...Брэд? — на секунду Уолст-младший завис, так и не закрыв рот. — И тебе привет, — гитарист выдавил улыбку, боясь оплошать. — Я тут тебе посылку привез, только ты сразу открой, а то мало ли...испортится, — кое как ему удалось воздержаться от смеха. — Без проблем, но от кого она? Ты Нила не видел? — Он твой любовник, а не мой, понятия не имею. Если честно, то я спешу, — заставив Мэтта зависнуть во второй раз, Брэд исчез. Вокалист кое как затащил этот нежданный подарок и принялся его осматривать. Обыкновенная подарочная упаковка, сверху красуется бант голубого цвета, который смотрелся очень кстати. Единственное, что немного настораживало, так это такой огромный размер коробки. И что туда можно положить? Уолст не стал противиться настоятельным советам брата, поэтому сразу же побежал за ножницами, чтобы поскорее вскрыть это чудо. Руки почему-то тряслись, не давая разрезать ленту. Интерес превосходил все границы и, казалось, еще одно неверное движение, и Мэтт порвет эту коробку собственными руками. На секунду Уолста отвлек какой-то маленький пакетик, который был прикреплен к упаковке, а после того, как названием было прочитано им же, стало не по себе. Уолст откинул тот желанный пакетик с пудрой в сторону и начал быстро сдирать упаковку с коробки. Слой за слоем, а награда была уже близко. Еще немного, и перед вокалистом открылась целая куча сладостей, а сверху лежала записка, на которой было черным по белому написано: «С Рождеством!» Не ожидав от самого себя, Мэтт улыбнулся и протянул руку к заветной записке. Но как только он дотронулся до бумаги кончиком пальца, то... Взрыв. — Н-н-нил? — не удержав равновесие, вокалист опустился на пол. — С Рождеством, Мэттью!