Калейдоскоп чувств

Фэндом: Lin -the end of corruption world- Пэйринг: Кисаки/Рику Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш, Hurt/comfort, ER Примечания автора: Да простит меня Ками... Не, не могу я в слэш по Кисаки! Да и по Рику теперь, кажется, тоже. Так что сделаем вид, что я этого не писала. хд Кисаки еще раз в отчаянии дернул руками вперед и, ничего этим не добившись, под звонкое бряканье наручников вновь повалился на подушки, расфокусированным взглядом скользя по белоснежному потолку. Сделав глубокий вдох и выдохнув, он попытался успокоиться, закрыл глаза и прислушался к пению птиц за окном и музыке, доносящейся из размещенных в углах комнаты колонок. Тихая, приятная мелодия обволакивала сознание, расслабляла, усыпляла... Кисаки одернул себя — спать было нельзя. У него накопилось немало работы, и надо было придумать, как скорее избавиться от наручников и вернуться к ней. Происходящее являлось делом рук Рику. Это не было попыткой разнообразить их интимную жизнь — так хитрый блондинистый вокалист, которого Кисаки угораздило подпустить к себе слишком близко, выражал свою заботу о лидере. Кисаки всегда много работал и сильно уставал, а Рику всегда ругал его за это и просил больше думать о своем здоровье и не лишать организм отдыха. Вот и в этот раз виной всему оказалась преданность Кисаки работе. Началось все с того, что накануне вечером Рику, заявившись к басисту в кабинет, еле вытащил его оттуда, пригрозив залить кофе, который ему же принес, все лежащие на столе бумаги. Чтобы убедить Кисаки, ему пришлось проронить пару капель напитка на рабочем месте лидера, и только тогда тот сдался, позволяя себя увести. Рику проводил его прямо до дома и остался у него ночевать, проследив, чтобы Кисаки не вернулся к работе, и буквально уложив его спать после ужина и душа. Только утром басист понял, что Рику куда более страшный человек, чем он мог подумать, и что план его коварнее и сложнее, чем казалось вчера вечером. Кисаки проснулся прикованным к кровати наручниками. Будильник был выключен, поэтому он проспал, что без труда определил, увидев, как по комнате пляшут солнечные лучи, — обычно в то время, когда Кисаки просыпался, солнце только вставало. В комнате играла спокойная музыка и пахло ароматизированными свечами, цветочный запах которых раздражал, а не успокаивал. Рику рядом не было, чтобы поинтересоваться, что происходит, но Кисаки и сам без труда догадался, что заботливый вокалист — возлюбленный по совместительству — организовал ему внеплановый выходной. Кисаки долго пытался вырваться — мысли о нерешенных делах прибавляли слабому телу сил, однако наручники были неумолимы и высшие силы не внимали просьбам музыканта позволить ему покинуть треклятую постель. Пришлось сдаться и уступить Рику, приняв его правила. Он смиренно лежал, дожидаясь хитреца, устроившего все это, и думая, как вынудить его расстегнуть наручники и как ему позже отомстить. Руки затекли, поэтому Кисаки надеялся, что ждать придется недолго. Как песня закончила играть, невольник собственной спальни услышал тихую возню, доносящуюся из коридора, и на душе стало и спокойнее и волнительнее одновременно. Рику был рядом, а значит, сможет избавить Кисаки от наручников в любой момент — это радовало, а то с непредсказуемого вокалиста сталось бы бросить лидера одного в таком положении и уйти домой или в магазин. Но предстоящая разборка, пусть и не планирующаяся шумной, заставляла Кисаки закипать изнутри, он уже подбирал слова, которыми будет читать нотации. — Рику! — позвал он так сердито, как не позволял себе разговаривать даже с музыкантами на репетициях. С запозданием Кисаки понял, что сделать это следовало гораздо раньше, когда он только проснулся. Но в квартире было так тихо и спокойно, что он и мысли не допустил о том, что где-то за дверью бродит хитрый вокалист с ключом от наручников. Вопреки желаниям Кисаки, нахальный гость по первому зову в его спальню не явился, вынудив басиста ждать еще несколько минут, на протяжении которых тот прослушал целых две с половиной песни, явно предназначенные для релаксации. Если Рику действительно хотел таким образом помочь возлюбленному расслабиться, вышло у него не очень — куда спокойнее и лучше Кисаки чувствовал себя за работой, зная, что проблемы не накапливаются, а быстро решаются его усилиями. — О, доброе утро, — донеслось со стороны входа в комнату, когда Кисаки лежал, глядя в окно и думая как раз о том, что уже давно день и его, наверное, ищут. Если Рику не предупредил всех заранее, что директора сегодня не будет на месте... Кисаки, само собой, первым делом хотел потребовать, чтобы его отпустили, однако взглянув на Рику, удивленно расширил глаза и промолчал. Тот держал в руках небольшой поднос, на котором стояла чашка с чем-то определенно горячим, что было понятно по вздымающемуся над ней пару, и приятно пахнущим — новый запах заглушил сам по себе неприятный, так еще и порядком поднадоевший аромат свечей. — Заинтригован? — усмехнувшись, спросил довольный реакцией лидера Рику. Подойдя к кровати, он сел на ее край, отставил поднос на тумбу и осторожно взял чашку, глядя на нее как на произведение искусства и улыбаясь своим мыслям. — Приготовил тебе травяной чай, для здоровья полезно. — Какая забота... Нет, скажи, ты правда думаешь, что можно расслабиться, будучи прикованным к кровати наручниками? — не без сарказма в голосе поинтересовался Кисаки, укоризненно глядя на беззаботного и вполне счастливого на вид парня, дующего на напиток, чтобы тот поскорее остыл. — Не ворчи, никуда твоя работа от тебя не убежит, в отличие от здоровья и меня, — вкрадчиво, словно с ребенком говорил, объяснил Рику, даже не глядя на Кисаки, чем пытался убедить его, что волнуется он зря и небо не упадет на землю, если один денек провести в постели. Кисаки же не был в этом так уверен, считая себя титаном своего лейбла и не имея могучего Геракла, на которого можно было бы свалить свою работу. Хотя, может, именно поэтому Рику и был так уверен в том, что все будет в порядке, ведь за все в ответе Кисаки, а Кисаки — гений. — Ты тоже никуда от меня не убежишь, — вздохнул басист, пытаясь приподняться и принять полусидячее положение. — А если намылишься, я тебя вот этими наручниками... — Буду иметь в виду. А теперь выпей, — Рику протянул басисту чашку, и тот, недоверчиво взглянув сперва на парня, а затем на чашку, сделал осторожный глоток. Оказалось, чай только пах приятно, а на вкус горчил: видимо, Рику не добавил в напиток сахара. Спешно проглотив принесенную ему гадость, Кисаки скривился и отвернулся от чашки, давая понять, что больше пить не будет. Рику усмехнулся — как показалось Кисаки, немного обиженно, — однако чашку послушно отставил, не решившись насильно заливать в возлюбленного чай, над приготовлением которого долго мучился. — И наручники сними тоже, руки уже затекли. Нельзя так с музыкантами поступать, — подсказал басист, тряхнув запястьями, от чего раздалось звонкое бряканье. — Тогда я тебя в доме не удержу. Кисаки сам себя вряд ли удержал бы в доме, окажись его руки освобождены. Он, конечно, был бы не против отдохнуть денек-другой, если бы вся запланированная работа была выполнена. Но пока она была только в процессе, а ответственность Кисаки всегда пересиливала его лень, которая, как казалось всем небезосновательно, у него и так практически отсутствовала. Но и в наручниках весь день пролежать он не мог — руки свои золотые, за голову заведенные, жаль было. А впрочем, кое-как убедить Кисаки остаться дома Рику все-таки мог. — Ну... На самом деле есть один способ удержать меня в постели и помочь мне расслабиться заодно... Куда более эффективный, чем травить меня мерзким запахом свечей и невкусным чаем, между прочем. Кисаки не без намека во взгляде серьезно посмотрел на удивившегося Рику. Тому понадобилось несколько секунд, чтобы понять, на что ему намекают, и от ликования в глазах и хитрой улыбки на губах вмиг не осталось ни следа. Он не испугался, но смутился, тут же опуская глаза и невинно взмахивая ресницами. — Этот способ отнимет у тебя много сил. Это не отдых, — возразил он, заранее зная, что закончится все тем, что Кисаки получит желанное. Потому что Рику всегда заботился о нем и давал ему то, в чем тот нуждался, если был уверен, что это ему не навредит. — Это, — сделав паузу, Кисаки еще раз звякнул наручниками, обращая на них внимание своего «помощника», — не отдых. Лидер смотрел так внимательно, так убедительно, что у Рику отнялись силы спорить. С наручниками он, конечно, погорячился, достаточно было бы запереть двери и спрятать ключи, но парень решил, что интересная недетская игрушка будет полезным приобретением и продемонстрирует Кисаки креативность любимого вокалиста, в которой тот, конечно, никогда и не сомневался. — Будь по-твоему... Но сначала допей чай, — Рику упрямо скрестил на груди руки, чтобы Кисаки и не подумал спорить. Пока последний пил, у парня было время подумать, как самому не оказаться в наручниках, когда он освободит возлюбленного, и стоит ли вообще это предотвращать...