Если б не было, то было бы иначе

      Катарина не знала, кто придумывает эти невыносимо дурацкие задания. Но надо так надо. И задача этой недели была – не проронить ни слова. Того, кто первым проговорится, ждало суровое наказание. Макс лично поставил перед ними эту задачу. И даже недвусмысленно намекнул о вылете из Фракции при ее невыполнении. Их поделили на две группы: одна хранит молчание, а вторая должна всячески провоцировать первую.       Уже прошло 4 дня, и вроде бы она неплохо справлялась. С Лией они разнообразили язык жестов своими собственными, матерными вариациями. Иных выражений уже просто не было. С Шоном они общались более стандартно, при помощи бумажных самолетиков с шифрами. Ката подумала, что если уж не в Отречении, то в Эрудиции парень бы точно прижился. Чего он за ней поперся в Бесстрашие?       Этим утром Катарина проснулась раньше всех и тенью проскользнула в Столовую. Было только начало шестого утра, а по коридору уже разносился просто сногсшибательный запах свежайшей выпечки. Она набрала целый поднос булочек с корицей и повидлом и еще несколько тостов в придачу к баночке домашнего джема.       «Спасибо Дружелюбию! Надеюсь, что хлеб не они нам пекут», - думала Катарина, откусывая первый кусочек – «Ммммм, как эти парни так готовят?!»       На кухне Бесстрашия работали в основном мужчины, причем на всей территории фракции не было ни одного Изгоя. Это была строжайшая политика Лидеров, чтобы ни одного чужого не мелькало внутри Ямы или вокруг нее. На обычные специальности, как то работа на кухне, в лазарете, строительство и тому подобное назначали в качестве наказания, чаще всего. Были и те, кто просились туда сами. Девушка искренне не могла понять, как парень, прошедший весь ужас Инициации и без пяти минут командир разведки, может сам попроситься печь булочки? Но получалось это у него просто восхитительно.       Со временем было сделано миллион исключений, и увидеть синих от страха Эрудитов или хмурых Дружелюбных, приехавших сюда по делам, можно было иногда, хотя еще и редко.       Катарина умяла все булочки и допивала вторую чашку чая. До тренировки оставалось еще пару часов, и она надеялась, что ее организм успеет если не переварить все, то хотя бы удержать все ништяки внутри себя.       От свежей выпечки руки были слегка жирными, отчего она последние минут десять с мученическим выражением лица пыталась открыть банку с джемом. Крышка все время проскальзывала, и Катарина уже думала разбить ее о голову сидящего сзади Чака – неофита-переходника из Искренности, как банка выскользнула из ее рук, и вопреки всем законам физики взмыла вверх, а не вниз.       Проследив за траекторией невероятного полета банки, девушка наткнулась на усталый взгляд стальных глаз. В них бегущей строкой читалось: «Какого Дьявола ты забыла в Бесстрашии, если не можешь даже крышку банки открыть?!»       Но Эрик ничего не сказал. Он только поставил свой поднос рядом с ней, открыл многострадальный джем и сунул его ей обратно в руки. Катарина так и сидела, застыв с джемом от удивления, пока справа от нее не появилось еще одно тело, а потом присоединились и еще несколько человек из патруля. Девушка не знала, что ей делать, это ведь прямое нарушение субординации – неофит не может есть среди командиров без особого приглашения. Она поставила баночку на свой поднос и стала уже приподниматься, чтобы вылезти со скамейки, как тяжелая рука, появившаяся на ее затылке, своим давлением заставила ее вернуться на место.       «Это что, рука Эрика? И это, надо понимать, официальное приглашение? Хм…» - недовольно раздумывала Ката, когда заметила, что слева от нее завис тост, который ей протягивал Эрик - «И что мне с этим делать? У меня и тут тостов полно…»       Все же взяв протянутый теплый хлеб и, повертев его пару раз в руке, Катарина намазала его джемом и вернула обратно. Эрик кивнул и продолжил жевать, словно ничего и не было. Потом последовал второй тост и третий, и затем еще. И вот девушка опустошила уже половину баночки сладкого наслаждения на всю команду Эрика, когда услышала саркастичное хмыканье за спиной.       К Чаку наконец-то присоединились его лакеи, и он решил попробовать довести Катарину уже с утра.       - Что, вечный неофит, осваиваешь новую специальность?       На звук голоса этого неофита Эрик буквально клацнул зубами, даже не стараясь сохранить более ли менее обычное бесстрастное выражение. Недоносок вызывал в Лидере стабильное поверхностное раздражение, словно зуд на коже. Но разбрасываться неофитами в этом году было чревато большими последствиями. Слишком еще свежи события почти годовой давности.       Когда Эрик уже был готов убить Чака, только за одно нахождение рядом с ним в помещении, да и не только он один, Лидер почувствовал на своем ботинке небольшое давление. И поняв, что это было, вопросительно посмотрел на Кату, которая с невозмутимым спокойствием намазывала целый поднос своих тостов для Чака. Последний она оставила себе, аккуратно передав поднос Чаку, и вернулась на место между Лидером и его командой.       Первым взорвался Док.       - Какого хрена?! – взревел он. – Если никто его сейчас не заткнет, я его сам закопаю!       Ката схватила его за рубашку и потянула вниз, чтобы он сел. Док перехватил в негодовании ее руку, и только тут заметил, что она почти не скрывает ехидной ухмылки, которая пробивается на ее лице, как луч солнца сквозь мрачные тучи. Остальные с интересом переводили взгляд между девушкой и Доком.       - Ты чего? – спросил Бесстрашный.       Катарина приподняла вверх ладошку, чтобы ее видели только окружавшие ее парни, и начала загибать пальчики, отсчитывая одной ей известное время.       Три. Два. Один.       За столом Чака началась какая-то возня. Один из неофитов, весь красный как рак, сорвался со своего места и побежал к выходу. И, не успев добежать до спасительного выхода, его вывернуло наизнанку прямо под ноги командира разведки.       Следом за ним булькающие звуки раздались за спинами Каты и Эрика. Рвотный порыв накрыл Чака и всех его приспешников.       Девушка предусмотрительно не брала в руки свой тост, потому что боялась, что в виду этого зловония, разносившегося за ней так близко, и булькающее-хриплых звуков, она составит компанию свои обидчикам. Она из всех сил старалась мысленно оказаться где угодно, но как можно дальше от этого всего.       Когда же зеленых от тошноты парней все же увели в лазарет, Катарина мысленно досчитала до десяти, открыла глаза, и радостно принялась жевать свой тост.       Док же с едким омерзением взирал на происходящее, когда его осенило, что он ест те же тосты что и Чак.       Он вопросительно переводил взгляд с куска хлеба, лежащего перед ним, на Кату и на командира. Девушка же доев окончательно свой завтрак, мило улыбнулась своим соседям, даже сделала реверанс. Взяв поднос, она небрежно бросила пустую ампулу рвотного порошка на стол перед Доком. Почему-то ей захотелось их таким образом успокоить.       Развернувшись на пятках с подносом в руках, Катарина уже сделала пару шагов в сторону выхода, когда почувствовала, как правая нога проскальзывает по полу. За Чаком еще не успели убрать весь его недопереваренный завтрак, и она так по-идиотски оказалась не в том месте, когда из нее вырвалось запретное:       - Блин! – выдохнула девушка, падая на спину. Чувство обиды за доли секунды окатило ее с головой. Она же так удачно все продумала и исполнила. Оставалось всего три дня до конца этой молчаливой пытки. И тут, как последняя растяпа, она сидит в луже чего-то мерзкого, и прямо у ног Лидера.       Эрик хмыкнул в кулак, что не осталось незамеченным среди его приятелей. Но, мгновенно надев непроницаемую маску вечно недовольного безразличия, повернул голову к Кате:       - Ты проиграла, неофит. Иди отмойся, а потом ко мне в кабинет. Узнаешь свое наказание.       Катарина послушно кивнула. И сгорая от стыда, поплелась в общежитие неофитов.       Через несколько секунд из коридора на всю Столовую, да и на всю Яму скорее всего, разнесся ее вопль:       - Аааааааа!!! Будь ты трижды проклят, Чак!!!       Эрик больше не скрывал улыбки. Его день начался просто прекрасно.