***
На черном небе уже вовсю сверкали звезды. Брейдан поддал газу и включил печку. Трясти немного перестало. Он сидел голый по пояс, но дрожал скорее от нервов, недели от холода. Айзек лежал на заднем сиденье, и было заметно, что он очень слабо, но дышит. Тот его стон… Для старшего брата не было звука прекраснее, ведь он значил, что Айзек жив! Но после того, как прозвучало слово "дохлятина", стало очевидно, что "скорую" вызывать никто не будет. Еще не хватало подлецам выносить на свет результат своих темных делишек… Поэтому Брейдан мог рассчитывать только на себя. Он снял водолазку, разорвал ее на лоскуты и замотал руки близнеца, благодаря судьбу за то, что когда-то давно не проспал урок первой первой помощи в школе. А потом взял Айзека на руки и убежал — только пятки сверкали, и никто не смог его поймать - экстремальная ситуация придала сил и скорости. Машина Рендала не была заперта, и ключи сутенер крайне неосмотрительно оставил в салоне. Теперь осталось найти по навигатору ближайшую больницу.***
Целый отряд дорожно-постовой службы пытался остановить машину, владелец которой свински превышал скорость. Вдруг на скользком участке дороги автомобиль занесло, он развернулся и врезался в столб. Капот был просто всмятку. Все, песенка нарушителя спета! Место аварии окружили патрульные машины, и начальник отряда, злорадно хихикая про себя, велел водителю выходить. Велико было всеобщее удивление, когда наружу вышел еще почти ребенок. Худой до прозрачности, полуголый, он встал рядом с машиной прямо и даже с непримиримым видом, и снежинки, падая, таяли на его плечах. Он окинул всех тяжелым взглядом. Отбросил с лица слишком длинную челку. И медленно поднял руки.***
Эпилог
Айзек Пока я лежал в больнице, много чего произошло. Врачи сказали, еще чуть-чуть, и меня бы уже не спасли. Ну, а пока я выздоравливал, жизнь не стояла на месте. Посадили сутенера Рендала, персонал подпольного борделя, многих его клиентов, моего "владельца", нашего отца лишили родительских прав и тоже посадили. И даже Брейдан оказался в колонии для несовершеннолетних за угон и порчу чужой машины. Все-таки в тюрьме мы оказались не вместе, это даже странно. После больницы и курса психологической реабилитации я теперь живу в детдоме. У меня остались огромные шрамы на руках, и рядом все еще нет бро, но я терплю, ведь теперь каждый день для нас — это шаг к воссоединению… Его выпустят прямо в наш семнадцатый день рождения. Лучшего подарка и представить себе нельзя! Получив от него письмо с этой новостью, я чуть не заорал на весь приют… И храню это письмо под подушкой. Как же я хочу быстрее встретиться с ним!***
Я стою у ворот колонии. Вокруг столько людей… объятия, улыбки, слезы… А его нет! Вдруг толпа немного схлынула, и я увидел его. Мой самый любимый бро. Озаренный скудными лучами заката. Закидывает сумку на плечо, оглядывается — и видит меня. Как же я скучал по тебе, Брейдан! Ты улыбаешься и бежишь ко мне, неловко вскидывая ноги. И крепко-крепко обнимаешь. Держи меня крепче, братишка. А я буду держать тебя. Вместе. До самого конца. До самой. Последней. Минуты.