Великий комбинатор

Небольшая зарисовка из жизни молодоженов Гарри оперся на локоть, с легкой мечтательной улыбкой рассматривая спящего рядом Драко. За то время, что они вместе, он уже успел изучить его привычки и любимые позы для сна, секса или чтения. Секс... Еще три месяца назад он краснел и заикался, только слыша это слово, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно произносить его даже в мыслях. И вот пожалуйста - позволяет Драко такое, о чем всегда и думать боялся. Нет, муж тоже не скупится и всегда отдается со всей страстью, как в первый раз, но сам Гарри к подобному долго не был готов и не мог даже представить, что будет получать такой кайф от чужого члена. У него вновь вырвался тихий смешок. Почему же чужого? Кому попало он бы никогда так не открылся. Но это же Драко! Как ему, такому родному и любимому, можно отказать? Гарри легко погладил светлые волосы супруга, не переставая восхищаться их необычным цветом. Кто бы мог подумать, что самые непримиримые в прошлом враги Хогвартса - Драко Малфой и Гарри Поттер - так сильно полюбят друг друга и, более того, бросив вызов закоснелому в промаггловских взглядах обществу, сочетаются браком. Ему было даже несколько жаль, что он не видел физиономий приглашенных на свадьбу гостей и жадных до зрелищ обывателей, которым только и подавай громкую сенсацию. Интересно, как же старшие Малфои смогли выкрутиться в данной ситуации? И если Нарциссу было жаль, она не сделала ему ничего плохого, всегда проявляя весьма сдержанную и ненавязчивую заботу и внимание к его проблемам, то вот Люциуса - ни капли. Зная, на что способен этот проходимец, этот интриган, Гарри ни минуты не сомневался, что тот обернет в свою пользу даже самый безнадежный случай. Ох, не зря Волдеморт называл старшего Малфоя “скользким другом”. Что ни говори, его Темнейшество отлично разбирался в людях и прекрасно видел все их слабости, достоинства и недостатки. Гарри покачал головой и прикрыл глаза. Нет, он не злился на Люциуса. Уже нет. Но, вероятно, только из-за того, что он действительно полюбил Драко, а все интриги только подтолкнули его к осознанию своих чувств. Он не знал и не понимал, когда эти самые чувства возникли, а потому с удивлением и некоторой долей восхищения мог восторгаться Люциусом, его дальновидностью и разумно просчитанными ходами. И ведь Гарри не знал всех его интриг, выхватив лишь некоторые фрагменты мозаики, которая, благодаря логическому складу ума, постепенно сложилась в более-менее целостную картину. Такого человека как Люциус Малфой опасно иметь врагом, но и другом хорошим он вряд ли мог бы быть. Впрочем, несмотря на довольно неблаговидные поступки по отношению к нему, Гарри давно простил Люциуса, не забыв, правда, немного отомстить. Их показательное бегство и написанные в день свадьбы записки, конечно, не стали сильным ударом, но даже небольшой укол позволил смириться с мыслью о совершенных махинациях. В тот предновогодний день, когда пылающий гневом Гарри примчался к Рите Скиттер, он и подумать не мог, что откроет ему “прижатая” журналистка. Читая статью об их с Драко якобы отношениях, он обратил внимание на имя автора и некоторое время не мог понять, откуда же он знает этого журналиста. И лишь когда Люциус упомянул, что на этот раз Скиттер ни при чем, Гарри вспомнил. С начала своей работы в Аврорате, а особенно после той серии неприятных статей о нем и Джинни, он собирал о Рите всю возможную информацию и был неприятно удивлен наличию у нее псевдонима, под которым она достаточно редко, но все же писала, в основном, в те моменты, когда ей грозили лишением лицензии. Пылая праведным гневом, Гарри тогда прямо из Малфой-мэнора переместился сначала на Гриммо, а затем уже отправился разыскивать Скиттер, отправив ей сову. Акула пера погорела на жажде первой заполучить сенсационный материал. Однако, стоило только пригрозить ей лишением лицензии и сроком в Азкабане за преследование и клевету, и она тут же сменила манеру общения и выложила важную информацию: оказывается, и серия статей про Джинни и опус про Драко были инициированы одним и тем же заказчиком. Несмотря на все угрозы, имя его Рита не назвала, связанная то ли обетом, то ли страхом за свою карьеру, но намекнула, что этот человек “в последнее время находится в близком окружении мистера Поттера”. Долго ломать голову не пришлось. Гарри припомнил, как своевременно появился в его жизни Люциус и как умело он его наставлял на путь истинный, провоцируя и играя на чувствах. Вся праздничная ночь прошла под знаком кипящего гнева и подозрений семейства Малфоев в сговоре. И Драко… в это верить было больнее всего, потому что только в тот миг он осознал, что действительно влюбился в этого невозможного и порой вредного парня. Это озарение позволило взглянуть на происходящее под другим углом. Анализируя слова и поступки Нарциссы, Драко и Люциуса, Гарри понял, что леди Малфой не имеет ко всей этой грязи никакого отношения, потому что никогда особо не давила на него и вообще гораздо чаще занималась какими-то своими делами. Оставались Драко и Люциус. Верить в предательство первого категорически не хотелось. К тому же, на том колдоснимке, который Рита без возражений отдала, Драко выглядел действительно влюбленным, а не играющим на публику, тем более, что объект его чувств в этот момент смотрел в другую сторону. Вот так и остался только Люциус. Но зачем? Что если он затеял все эти странные игры ради мести? И Гарри решил проверить, как отреагируют представители семьи Малфой на его предложение. Глубокой новогодней ночью, выпив зелье бодрости, чтобы скрыть следы бессонницы, он вновь попросил Скиттер о встрече. Та, выслушав его идею с публичным предложением, алчно засверкала глазами, предвидя очередной скандал, который сможет осветить одной из первых. И Гарри дал согласие на откровенное эксклюзивное интервью о результатах своей рискованной выходки. Тогда Рита сама составила текст обращения, а он лишь придал направление ее буйной фантазии. Вот так и родилось публичное признание в любви. Реакция Драко на статью не оставила сомнений, что он ни в чем не виноват и действительно испытывает сильные чувства. А вот Люциус немного удивил, выдав свое желание побыстрее обручить сына своей готовностью все организовать. И лишь спустя какое-то время, Гарри понял, в чем состоял замысел старшего Малфоя. Он хотел устранить Джинни и свести его с собственным сыном. Интересно только, на что рассчитывал Люциус, если бы они с Драко так и не смогли найти общий язык и не полюбили бы друг друга? Как бы он действовал в такой ситуации? Сейчас Гарри уже не опасался предательства со стороны супруга. Все же он был значительно менее скрытен и более понятен, чем его папаша. При этом для посторонних Драко оставался холодной и надменной ледышкой, а в узком кругу с него слетало все наносное, навеянное воспитанием отца и долгом перед родом. Драко заворочался, просыпаясь, и это выдернуло Гарри из продолжительных раздумий. - Ты уже проснулся, да? Я все никак не привыкну, что ты такая ранняя пташка. - Проснулся, - Гарри опустился на постель и прижался к расслабленному телу супруга. - И давно уже жажду твоего внимания. - Он крепко прижал Драко к себе, властно обхватив ягодицы. Тот провокационно выгнулся, подставляясь под ласки, и слегка вильнул задницей, без слов давая понять, что не против утреннего секса. Гарри уверенно скользнул рукой между ягодиц мужа. - Хочешь меня сюда? - Он скользнул пальцем внутрь. - Ну-у-у… - лениво потянул Драко, толкнувшись Гарри в пах вставшим членом и потом назад, слегка насаживаясь на палец, - не думаю, что ты позволишь мне быть сверху после вчерашних наших упражнений. Кстати, - слегка нахмурился он, - тебе не нужна обезболивающая мазь? - Не-а, - Гарри мотнул головой и, обхватив одной рукой член Драко, другой продолжил разрабатывать смазанный при помощи заклинания вход, - она сегодня понадобится тебе, мой хороший. Ты же хочешь отблагодарить мужа за покладистое поведение? - О да! - с восторгом выдохнул Драко, изгибаясь и стараясь получить от ласки максимальное удовольствие. Гарри закусил губу, чувствуя, что сам уже находится на пределе. Воспоминания о том, что они вытворяли прошлым вечером, обо всех этих позах и способах, раньше вогнали бы его в краску. А сейчас он просто готов был взорваться от возбуждения, при этом мечтая доставить любимому не меньшее наслаждение. Спальня наполнилась стонами и вскриками. Синхронные слаженные движения напоминали какой-то ритуальный танец. Гарри с восторгом наблюдал, как извивается от страсти и желания разрядки его горячо любимый супруг, и за миг до умопомрачительного оргазма с удивлением понял: вместо злости и недовольства он должен сказать Люциусу огромное спасибо за то, что тот вопреки его воле и желанию одарил его таким счастьем.