Назад в будущее

Следующие дни прошли для Гарри весьма однообразно. Снейп много спал, а когда бодрствовал, то читал. Уже на второй день он тихо попросил у Гарри подписку газет за последние двадцать четыре года - благо и Кричер, а затем и Тинки аккуратно вели подшивку. Снейпу понадобилось три дня, чтобы изучить всю информацию. А на четвертый, после привычного утреннего ритуала «Доброе утро – зелья – Благодарю», он начал задавать вопросы. Снейп мог поинтересоваться чем угодно - от нововведений в зельеварении до судьбы кого-нибудь из его бывших учеников или знакомых. Гарри как мог отвечал на все вопросы. Он старался быть предупредительным и дружелюбным. Ему было жаль своего бывшего профессора. Иногда он успевал поймать какой-то потерянный взгляд мужчины, и ему в такие минуты хотелось утешить Снейпа хоть каким-то добрым делом или поступком. Так постепенно он поведал Снейпу о своей жизни: с улыбкой - об учебе и стажировке в Израиле, где наслаждался тем, что его никто не знал. С небольшой грустью - о своей бывшей жене и о том, что гордится смелостью Джинни, разорвавшей оковы скучной для нее судьбы, и с огромной любовью - о детях. Снейп почти никак не комментировал его рассказы. Только иногда фыркал или что-то чуть слышно бормотал, и Гарри даже не всегда понимал - положительный окрас имеет этот шепот или нет. И лишь только когда Гарри начал подробнее рассказывать о своих детях и о том, как они росли, на лице бывшего профессора проступили живые эмоции. Он внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но все это старательно прятал под маской сарказма и скептицизма. Казалось, Снейп просто не мог поверить, что у мальчишки Поттера есть своя семья, дети. - Поттер, кто, Моргана ее за ногу, позволил вам так назвать детей? – вскипел тот в самом начале разговора, когда Гарри сказал ему полные имена мальчиков. - А что такого? Джеймс Сириус нормально звучит … - Гарри забавлялся над негодованием мужчины. - Пфф, «нормально»! Хуже только Альбус Северус! – Снейп кривился, как будто съел тонну лимонов зараз. Однако Гарри видел первые его эмоции. Это – шок, неверие и признательность. Вот что чувствовал Снейп, услышав, как назвал Гарри младшего сына. Помимо этого, они много разговаривали о прошлом. О войне, о роли в ней самих Снейпа и Поттера. Сейчас Гарри мог на равных обсудить все неясные обстоятельства той поры. У него оставалось множество вопросов, и он уже смирился за прошедшее время, что так никогда и не получит на них ответы. А теперь ему представился шанс во всем разобраться. - Почему Альбус сделал это с вами? – Поттер наконец осмелился задать тот самый вопрос, который мучил больше всего - и его семнадцатилетнего, и сейчас, когда Гарри исполнилось сорок. Снейп не стал делать вид, что не понимает, о чем речь. Он надолго замолчал, слепо глядя прямо перед собой, и Гарри уже решил, что так и не услышит ответа, когда мужчина заговорил. - Я тоже об этом часто размышлял после его смерти. Альбус, с его умом, мог придумать все что угодно, так же отводя угрозу от Драко и возвышая меня. Но он выбрал именно этот вариант... Мне кажется, что в конце директор просто уже перестал верить в лучшее, и сам почти потерял надежду на то, что эта война кончится без больших потерь. И мне думается, что Альбус понял, что даже если каким-то чудом я и выживу, то не смогу дальше жить в послевоенном мире. Не в том мире, где я был для многих почти таким же злом, как и Лорд. - То есть он просто списал вас со счетов? - Да… - Снейп чуть закашлялся и повторил, – да, я думаю, что я свою роль отыграл. Снейп не злился, не психовал, он просто констатировал факт. Голос его оставался спокойным, это был голос человека, который давно уже все обдумал и смирился со своей участью. - Вы на него злитесь? – да, звучит по-детски, но Гарри хотел все-таки понять. Сам он после того, как отошел от событий «Последней битвы» и смог спокойно проанализировать не только это, но и весь последний год, был очень зол на директора. В нем кипели ярость и обида. Со временем и возрастом Гарри стал в каких-то моментах понимать Дамблдора, но простить за многое так и не смог. И теперь перед ним был мужчина, на жизнь которого Альбус Дамблдор повлиял еще больше, чем на его собственную. И ему было важно услышать - злится ли Снейп на директора или он его простил? - Я его ненавижу, – сухо начал Снейп, и Гарри замер под взглядом черных глаз. – Ненавижу за то, что оставил меня в самое сложное время, за то, что выбрал именно меня своим палачом, за то, что именно мне пришлось сообщать семнадцатилетнему мальчишке, что он должен умереть… - Гарри с трудом смог сглотнуть, он боялся отвести взгляд и пропустить хоть одну деталь. – Правда о том, что вы должны умереть, правда, которую я должен был вам рассказать – это оказалось для меня самым тяжелым в моей никчемной жизни. И сейчас я даже рад, что мне не пришлось вам говорить этого. Что вы увидели все сами. Снейп откинулся на подушки и закрыл глаза. Он дышал тяжело и размеренно. Гарри поднялся, на всякий случай кинул связку диагностических чар и, убедившись, что мужчина более-менее в порядке, тихо вышел из гостевой спальни. Он понимал, что это признание далось Снейпу очень тяжело. Ему и самому стоило прийти в себя после всего услышанного. Гарри бы никогда не подумал, что этот мужчина умеет так сопереживать. И он не мог себе даже представить, что Северус Снейп был так привязан к Альбусу Дамблдору. Ведь ненавидеть с такой страстью можно только очень близкого человека. Впервые за многие годы Гарри стало легче думать о директоре. Без боли и горечи. Как оказалось, большая часть злости на него была именно из-за Снейпа, из-за того, как Дамблдор обошелся с ним. Он не понимал мотивов Альбуса и не мог согласиться с его решениями. Сейчас, услышав слова Снейпа, он впервые за много лет если и не простил директора, то все-таки наконец смог отпустить от себя свою злость. *** За неспешными разговорами прошло две недели. За это время Гарри узнал бывшего профессора куда лучше, чем за все годы своего обучения. Снейп был непростым человеком, с очень сложной судьбой и невыносимым характером. Но теперь, в отличие от школьных лет, Гарри четко видел, что крылось за всем этим. Снейп был умен, начитан, он обладал замечательным чувством юмора - да, не стандартным, но очень тонким. Он мог часами воодушевленно рассказывать о вещах, которые были ему по-настоящему интересны. А мог напротив - уйти в глубокую «молчанку» и за весь день обменяться с Гарри всего лишь парой фраз. Гарри был по-настоящему очарован этим незнакомцем в знакомом обличии. Снейпа хотелось разгадать, изучить и познать… С ним просто было хорошо. И однажды за неспешным разговором Гарри поймал себя на мысли, что привыкает ко всему этому: глухому голосу, темному изучающему взгляду, скупой улыбке. И что впервые за долгое время – счастлив. И тем ошеломительнее для него стала просьба, прозвучавшая однажды вечером, перед сном. - Поттер, я прошу вас дать мне возможность связаться с Драко, – Гарри все еще улыбался, но внутри что-то оборвалось и захотелось глупо, как в детстве закричать и затопать ногами. Но он, конечно же, не стал. Одним из первых вопросов, заданных Снейпом, когда он немного пришел в себя, был вопрос именно об участи и жизни семьи Малфой. Гарри, чуть кривясь, поведал, что Люциуса и Нарциссу он не видел уже более десяти лет, и они давно перебрались на материк, а вот Драко работает в Министерстве магии, в отделе международного магического сотрудничества. Начинал мальчиком на побегушках, а сейчас смог добиться хорошего продвижения. Работает вторым заместителем начальника, а еще лет десять - и точно станет во главе отдела. - Я принесу перо и пергамент, мой филин в вашем распоряжении. Когда будете готовы, просто позовите Тинки, он отправит письмо, – у Гарри был богатейший опыт «держать лицо» в самых плохих ситуациях, так что его визави даже не догадался, какие демоны гложут его душу. И Поттер совсем не удивился, когда всего лишь день спустя в его камине вспыхнул магический огонь, и голос школьного недруга, охрипший, совершенно неузнаваемый, попросил позволения пройти. Малфой почти вывалился из камина, запнувшись о решетку. Вид у него был еще тот. Весь всклоченный, помятый, и от него хорошо так несло виски. - Где? – все, что смог выдавить из себя Малфой, и Гарри осталось лишь указать на второй этаж. И Драко, нарушая все возможные правила приличия, понесся, как гиппогриф на охоте, в указанную сторону. Гарри поспешил за гостем. Мало ли что этот «неадекват» вытворит? Когда он нагнал Драко, тот уже успел ворваться в гостевую комнату, и перед Гарри открылась странная картина. Снейп, полусидя на кровати, неловко похлопывал по плечу Драко, а тот, кажется, плакал. Поймав строгий взгляд темных глаз, Гарри тут же снова вышел из комнаты и даже закрыл за собой дверь. Этим двоим нужно было уединение. И было совсем не горько, нет. Гарри все понимал, он же уже не мальчик, правда? Позже, когда нежданный гость, пряча покрасневшие глаза, исчез в камине, Гарри вновь поднялся к Снейпу. А тот как будто только этого и ждал. - Если я правильно помню, то цикл приема зелий закончится завтра? - Да, – Гарри понимал, куда он клонит. Снейп, будучи отличным зельеваром, отдавал себе отчет в том, что данные зелья необходимо принимать только под присмотром колдомедика, и еще двое суток существовала необходимость контролировать, не разовьется ли аллергическая реакция. - Тогда поспешу вас обрадовать, Поттер, через трое суток я избавлю вас от своего присутствия. Но как бы Снейп ни старался, в его голосе не было привычного сарказма, а лишь доля доброжелательности и капелька грусти. Гарри стало чуть легче - не один он успел привязаться к нежданному компаньону за прошедшие почти три недели.