«Будущее никому не гарантировано, но я не хочу потерять своё прошлое».
Flashback.
Собрав последние вещи в рюкзак, я тяжело вздыхаю и сажусь на кровать небольшого размера. В прошлом году родители изменили стиль моей комнаты, решив, что я выросла из розового цвета. Хотя это не так, если говорить честно. — Хэй, Лисса, мы готовы, — в комнате появляется мой старший брат, он улыбается и подходит ко мне. Да, я долго ждала момента, когда смогу отдохнуть и расслабиться в компании семьи. — Я уже готова, — сообщаю я, указывая на рюкзак. Он берёт его, и мы идём на улицу. — Билл? — окликаю я брата. Он оборачивается: — Да? Несколько секунд я думаю о том, спрашивать ли, но всё-таки интересуюсь: — Помнишь, что мы должны сделать первым делом, когда приедем? — я знаю, что он помнит, но мне нужно быть уверенной в этом. — Конечно, мы же планировали это несколько месяцев! — он усмехается и берёт меня за руку. Мы выходим на улицу, и там нас ждут мама, папа и невеста Билла. Брат отдаёт сумки отцу и подходит к Эбби, наклоняется и целует её округлившийся животик. Я радостно улыбаюсь и обнимаю Эбби. — Я буду скучать, солнце, — он целует её и открывает мне заднюю дверь машины. — Прошу, Лисса, — я прощаюсь с Эбби и сажусь вместе с Биллом. — Мы будем ждать вас с малышом, — машет ручкой девушка, и я улыбаюсь. Папа с мамой садятся в машину, и мы трогаемся с места. Билл предлагает мне один наушник и я, кивнув, беру его. Играет наша любимая песня, а в голове пробегают строчки из неё, и я улыбаюсь. Кладу голову на плечо Билла и закрываю глаза, он берёт мою руку и сжимает. Через некоторое время мы приезжаем на нашу полянку. Сонная, но я выхожу из машины и зеваю. — Эй, Лисса, ты и так всю дорогу спала, — замечает брат и смеётся. Я показываю ему язык и беру свои вещи, мы идём вглубь леса и останавливаемся на нашем месте. Папа с мамой расставляют палатки и разные приборы, а мы с братом идём вглубь леса. — Ну что? А теперь я покажу тебе, наконец-то, что оборотней не существует, — усмехается он, и я закатываю глаза. — Они только ночью выходят, — поясняю я. — Значит, будем ждать этого времени, — он берёт мою руку и тащит за собой, — и давай, пошевелись, ты же не хочешь пропустить встречу с оборотнем? — Конечно, не хочу, — закатывая глаза и улыбаясь, соглашаюсь я. Спустя несколько часов мы с Биллом заблудились. Был поздний вечер. Темнело. Я сжала руку брата и заскулила. — Ой, да ладно, что здесь страшного, — успокаивал меня Билл. — Конечно... Мы просто заблудились в лесу это... КОНЕЦ! — Перестань, — он пихнул меня в плечо. Мы шли, пока не услышали вдали вой волка. — Мамочки! — задрожала я и прижалась к брату. — Иди сюда, быстро! — мы сели за куст, но потом легли на землю и задержали дыхание. — Мне страшно, — прошептала я. Билл взял мою руку, я задрожала сильней, когда услышала хруст веток, послышался рык. По моим щекам начали стекать слёзы. Через некоторое время он ушёл и Билл, обняв меня, направился дальше. Спустя полчаса мы вышли на поляну.***
Прошло пять дней, и мы собирались ехать обратно домой. — Видишь, оборотней не существует, — подытоживает Билл, и мы садимся в машину. — Они существуют, просто боятся тебя, — я усмехаюсь и кладу голову на его плечо. Женский голос навигатора сообщает: «Дорога в пути составит 3 часа и 48 минут». Я смотрю на Билла, и он предлагает мне наушник. — Спасибо, — шепчу я. В наушниках играет уже знакомая мелодия, мне повезло, потому что у нас с Биллом всегда был одинаковый музыкальный вкус. Он любит кантри — я тоже. Классика — отлично. Рок, Джаз? Я поддержу, и даже скачаю их для тебя. Я засыпаю с музыкой в голове. Мне снятся искры, они танцуют в небе, и позже я понимаю, что это звёзды. Вскоре я просыпаюсь от грома, по радио прогнозируют +28°C с осадками. Вижу, как Билл набирает сообщение для Эбби: «Мы будем ровно через час, скучаю по вам». Я улыбаюсь и смотрю на Билла. Последнее, что я вижу — его ответную улыбку. Дальше всё как в тумане. Я слышу резкий скрип шин. Смотрю встревоженно на Билла, он шепчет: — Всё будет хорошо. Я закрываю глаза, когда чувствую, что мы скатываемся в обрыв. Лобовое стекло трескается и разбивается. Осколки режут мои руки. Я кричу и захватываю больше воздуха. Машина, наконец, останавливается, покачиваясь из стороны в сторону. Я, нехотя, открываю глаза и кричу от страха, который заполнил мою голову. Смотрю на маму: её лицо поцарапано, а с левого виска скатываются струйки алой крови. Папу я не вижу, но он так же не дышит. Боюсь посмотреть на Билла. Поворачиваю голову и вижу, что он дышит. Он смотрит на меня и надрывно захватывает воздух в легкие. Я открываю дверь и прямиком выпадаю из машины. Вытаскиваю Билла и кладу его голову на свои ноги, чувствуя, как всё тело ломит от боли. — Держись, прошу, — шепчу я, пока по его лицу стекают алые струйки крови. Дышать становится всё тяжелее и тяжелее. Он сжимает мою руку, пока я глажу и целую его лоб. Он улыбается сквозь боль и сжимает мою руку. Я кладу его на траву и ползу по склону. Машины проезжают мимо. Я кричу им, машу окровавленной рукой, но они проезжают мимо. Я сползаю со склона обратно в обрыв. — Билл! — кричу я и сажусь рядом с братом, вернув его голову к себе на ноги. Он кашляет и смотрит на меня. — Билл, прошу. Скажи хоть слово! — Лисса... запомни меня с улыбкой... Хорошо? — он задыхается и хватает меня за руку. — Билл, не говори такого! — Извини... прощай, Лисса... — он ослабевает хватку и отпускает мою руку. Его глаза закрываются. — Нет! Я не хочу, чтобы ты умирал! Билл, с кем я останусь? Не оставляй меня одну! — я обняла его. Больше я никогда не слышала биение его сердца, его грудь не поднималась от вдохов, а глаза больше не блестели от ярких моментов жизни. Но я продолжала его обнимать, потому что мне нужно было почувствовать его нахождение рядом. Я не могла поверить в то, что у меня больше не будет брата. На протяжении шести часов я лежала с ним в обнимку, потом послышались сирены скорой помощи. Я ничего не видела, просто не отпускала Билла из своих рук. Но они оттолкнули меня и стали упаковывать его в чёрный пакет. Я закричала, когда вспомнила его последнюю улыбку, а потом потеряла сознание.Что прошло, то в памяти живёт, Вспоминать минувшее тревожно, Ведь у мысли быстр, как лань, полёт, И забыть былое невозможно.