Отравленная роза

Он дремал на диване; аристократ, магглоненавистник, слуга Лорда. Свободная поза сна, скрещенные руки, совершенное отсутствие всякого рода беспокойств... А Аллегра всегда была немного странной. Она могла быть равнодушной, жестокой стервой без моральных принципов, но иногда горько плакала на его плече хрупкой и безнадежно несчастной маленькой девочкой. Такие моменты были редкостью, но пока случались. Люциус мог прочитать Аллегру как открытую книгу, но в издании встречались замысловатые выражения с двойственным смыслом. Она была тайником, простой коробкой с двойным дном. Самое ужасное, что ему нравилось быть с ней, нравилось утирать её слезы и быть защитой для молодой девушки, ввязавшейся в сложную игру. С одной стороны Люциус оправдывал себя тем, что попросту выполняет обещание перед Амикусом следить за ней, но было ли это оправдание, в действительности, тем, что он чувствует? Много раз он спрашивал себя, зачем на самом деле хочет находиться рядом? Ответа не было, хотя что-то подсказывало тот самый ответ, но это что-то отгонялось куда подальше, как только вспыхивало внутри. У него не было сил злиться на самого себя; в глазах стоял туман, мышцы болели, возможно, за небольшую неудачу в министерстве он не должен был получать такое сильное наказание… — Люциус? Что с тобой? — вырвал из мыслей мужской голос. Он и не заметил, как она проснулась. Приняв сидячее положение, «Амикус» потер ладонью лицо и посмотрел на него. От внимательных глаз не укрылись дрожь и испарина Люциуса, что подошел к софе, просто сел рядом, положил руки на трость и прислонил к ним лоб. Только при ней он мог показать слабость, возможно, впервые. Ему было плохо… — Люциус, что произошло? — тихо, неуверенно, словно не в мужском тоне произнесла она голосом отца, и её ладонь легла на его вздрагивающую спину, покрытую теплой мантией, ведь он даже не подумал раздеться. — Темный Лорд сегодня не в духе, — ответил он хрипло, сухо. Ладонь, поглаживающая спину, остановилась. — О, Мерлин, это из-за меня… Он повернул голову в её сторону, плевать, что перед ним сидел Амикус, это была она. Карие глаза мага выразили испуг, перешедший в чувство вины. Вместо того чтобы беситься, злиться и высказывать, как он бы сделал это с любым, Люциус просто улыбнулся, правда улыбка получилась вымученной. — Ты права, у меня от тебя одни проблемы, — выдавил он и ухмыльнулся. Молчание, начало самокопаний. Она не понимает шуток, Аллегра словно морально отодвинулась от него, затем просто достала волшебную палочку и в тишине стала проводить диагностику состояния Люциуса. Она вызвала Кэрри и попросила принести восстанавливающее зелье. — Что произошло? — Ничего особенного, нужно было подставить кое-кого, но помешало постоянное присутствие Кингсли Бруствера. С некоторых пор за мной усиленно наблюдают разные авроры, — ответил он, наконец, поднимая голову. — Даже в уборную без чужих глаз не зайти. На его лбу на мгновение появилась болезненные морщинки. — Аллегра, что могло так сильно разгневать Темного Лорда? — Люциус и не ожидал услышать ответ на свой вопрос… — Тише, Люциус, осторожнее с именами, — она немного помедлила и, наконец, продолжила со вздохом, потерев пальцами переносицу: — Я не могу тебе сказать, он запретил мне. Он лишь ухмыльнулся, откупоривая бутылочку с восстанавливающим зельем, принесенную эльфом, затем выпил её залпом. — Тайны, кругом тайны. Он распределяет информацию так, словно не доверяет нам, — с тенью досады произнес Люциус. — Думаю, это просто осторожность, — сухо произнесла она. — Но если бы ты знала о плане Драко изначально, проблемы с исчезательным шкафом не было, и потом где мы теперь найдем эту идиотскую книгу? Я уже даже думал, что можно как-то использовать Грейнджеров или перехватить камин… Ты же перемещаешься из Хогвартса домой… — Исключено, слишком много проверок… Ты же понимаешь… — Понимаю, — как-то обреченно прервал он. — Люциус, на шкафу начертана руна «Иса», она мешает… — Я знаю, — перебил он снова, — Драко говорил, я искал любые сведения, но всё тщетно, я натыкался на одни и те же заклинания, но они не могут стереть её. Возможно, ответ написан в «Рунах Кроноса», но и в этом я не уверен. Мерлин, я уже ни в чем не уверен. Аллегра с досадой скривила губы. — Понимаешь, если не удастся починить шкаф, значит у Драко не будет поддержки. Темный Лорд непреклонен. — Значит, это сделаю я, — равнодушно произнесла Аллегра. — Даже в облике Драко… Я смогу уйти, у меня есть шанс благодаря дару, и потом, Люциус, Драко далеко не один, у него есть Блейз и я. — У тебя своё задание, — довольно резко осёк тот, за что получил новый удар боли в шее. Споры бесполезны, она не Нарцисса, пытающаяся брать измором. — Я сделаю всё, чтобы помочь ему, черт, я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Разговор — пустой и бессмысленный, двое мужчин сидели в западной гостиной, больше не желая разговаривать. Люциусу всё еще было не по себе от сильного Круциатуса, а так же раздражало то, что в доме находилось несколько человек, из-за которых атмосфера была напряженной. Просто хотелось расслабиться… — Идем в твое поместье, — внезапно сказал он, осторожно вставая и искривляясь в новом неприятном ощущении ломоты в теле. — У тебя больше нет дел на сегодня? — Очень на это надеюсь, — проскрипел он, доставая волшебную палочку из трости и подходя к небольшому камину из камня. — Кажется, у тебя были домашние дела. — Люциус, может, тебе лучше прилечь и не стоит, а у меня действительно накопилось много бумаг, — обеспокоенно сказала она. — Я сам знаю, что мне нужно, я не хочу находиться в этом доме! — резко оборвал тот, открывая каминную сеть. Люциус слышал, как скрипнули пружины софы, когда Аллегра встала. В этот момент послышались приближающиеся шаги, и в гостиную вошла Нарцисса. Она посмотрела на мужа и ужаснулась. — Люциус, что произошло, что случилось? Мерлин, одни и те же вопросы. Раздражение и даже злоба моментально образовались в его сознании. Голова трещала по швам от боли, а забота жены была абсолютно ненужной. — Всё нормально, — спокойно ответил он. — Мы с Амикусом отлучимся на несколько часов. — Это Лорд с тобой такое сделал? — не унималась Нарцисса; достав из кармана белоснежный платок, она начала стирать пот с его лба. Люциус, несмотря на слабость, с силой откинул её руку в сторону. — Всё нормально, Нарцисса, — продолжая тренировать сдержанность, продолжил он; еще немного и супруга выведет его из себя одним своим присутствием. Она отступила от него, в очередной раз убедившись в собственной ненужности, и одарила мужа ледяным взглядом, в ответ получив более чем аналогичный. А Аллегра, стоя в стороне, просто покачала головой из стороны в сторону, нет, не усмешка, что-то иное было в карих глазах Амикуса… — Ты придешь на ужин? — очевидно что-то понимая, произнесла Цисси. Раздражение, неприятное, колючее, нужно держать в себе, говорить язвительное в ответ сейчас неуместно. Столько месяцев убеждать себя, что Нарцисса ни в чем не виновата, и это он... Мерлин, это он отравляет ей жизнь своим равнодушием и изменой, о которой жена никогда не догадается! Словно в странное опровержение тех мыслей Нарцисса посмотрела на Амикуса, в чьих глазах читался холод, абсолютное превосходство и бесстрастие. Аллегра знала свою роль и не чувствовала никаких неудобств, глядя в глаза жены любовника. Волк в овечьей шкуре, эта девушка никогда не упустит своё, пойдет прошибать лбом каменные стены за собственные цели и прихоти. Совесть постепенно проходит как долговременный недуг... — Доброго вечера, Нарцисса, — протянул «Амикус», принимая дамскую ручку для поцелуя на прощание. Почему-то сейчас Аллегра вызывала у Люциуса отвращение своей игрой, по-хозяйски играя чужим душевным состоянием, улыбаясь несчастной жертве обстоятельств в лицо. Она взяла щепотку летучего пороха и исчезла в языках пламени. Нарцисса не сказала ни слова больше, лишь в расстроенных чувствах осталась в западной гостиной, наблюдая за тем, как Люциус исчезает в камине. Когда он появился в кабинете поместья Кэрроу, Аллегра уже сидела перед раскрытой папкой с документами и с пером в руке. Через мгновение появилась Диппи с подносом в руках. Чай с имбирём, много имбиря… Лучшее средство от стресса — это афродизиак. Люциус вскинул бровь. Мужская жилетка хозяина дома была небрежно сброшена на софу. Черные волосы, брови с волевым изгибом, прямая осанка и покусывание кончика пера, она была собой… — Может, лучше виски? — немного раздраженно произнес Люциус, с отвращением глядя на ароматный чай. — Лучше чаю, не думаю, что в половину пятого вечера алкоголь актуален, тем более мы можем понадобиться хозяину, что вполне вероятно, исходя из его состояния, — каким-то странным, чуть саркастичным голосом проговорила она. — Аллегра, тебе не кажется, что ты говоришь пренебрежительно о нем? — Нет, — коротко ответила она, снова опустив взгляд в документацию и поставив подпись. — Люциус, ты рылся в моих бумагах? Ему оставалось совсем немного для того чтобы окончательно выйти из себя. Ноющие мышцы дополняли картину ярости рассудка. — Если ведение отчетности и расчет расходов ты называешь именно так, то да, я рылся в твоих бумагах, — язвительно произнес он. Она тут же стушевалась: — Прости, я не хотела так грубо выражаться, не знаю, что на меня нашло, — совершенно равнодушно сказала Аллегра, проставляя подписи почти не глядя, но потом она просто встала, отложила бумаги в ящик и совершенно в ином тоне добавила: — Люциус, спасибо, правда, ты сэкономил моё время. — Темный Лорд приказал помогать тебе, пока ты в Хогвартсе, — вставил он, чувствуя, как постепенно пропадает ломота в теле... ...В этот момент он был похож на побитую загнанную собаку, возившую сани в одиночку. Люциус был сам не свой. Серые глаза подобно дару медузы Горгоны могли превратить в камень, а вернее в лед. Все его недостатки укладывались в один взгляд. Получил Круциатус из-за меня… Что ж, это всего лишь стечение обстоятельств, я не могла не рассказать хозяину о крестражах, даже зная, что потом он будет мучить Люциуса. А Нарцисса… Темный Лорд прав, она слаба и тянет мужа на дно. Жизнь одинокой женщины в стенах огромного поместья, должно быть, угнетает, а тем более нахождение в доме Волан-де-Морта и попытки скрыть Непреложный Обет от самого сильного легилимента человечества. Вероятно, Лорд и не догадывается, какую свинью может подложить жена его верного соратника. Если Северус и дал клятву, то у него не было возможности выкрутиться, а смерть Дамблдора приведет его к статусу самого приближенного слуги Лорда, вернет веру в его преданность... Но меня теперь не обмануть… Это значит, что старик и смерть свою попробует вплести в интригу. Знание, взвешивание всех за и против, возможно, этот вариант безумен, ну зачем директору умирать, когда он так нужен Ордену Феникса и Поттеру? Нет, этот вариант невозможен, самая бредовая мысль из всех. Вероятно, мне не стоит так переживать и ломать себе голову из-за этого чертового Непреложного Обета, он никому, в сущности, не причинит вреда. Когда я с Люциусом, дыра в моем сердце на время затягивается. Нельзя ни в коем случае терять это ощущение ложного счастья. В нём есть жизнь, в этом мужчине сосредоточена какая-то странная энергия, что заставляет наши ауры соприкасаться и сливаться в единое целое. Люциус склеил меня из мелких осколков юношеского разбитого сердца, и он до сих пор поддерживает эту конструкцию. Я знаю, почему я нужна ему… иначе его мир рухнет, как рухнет и мой. Его раны, созданные им самим, тоже затягиваются, пока я рядом. Любовь ли это? Темный Лорд решил что да, но может ли он знать хоть что-то о любви, если никогда не испытывал её? Гарри Поттер, будь он неладен, поведал много увлекательных теорий. Я знаю о хозяине намного больше чем другие… ...Что было в её глазах? Мысли, рассуждения; разглядывая Люциуса, Аллегра о чем-то думала, словно решала для себя какую-то дилемму. Главное, что она не хочет раздражать его. Возможно, ищет путь к спокойствию, пытается узнать его мысли или просто созерцает человека, застывшего с чашкой крепкого чая в руках. Ищет момент, ловит эмоции, будто волны волшебного радио. Пристальный взгляд, уверенный шаг по направлению к нему и порывы власти. Аккуратный звон чашки, вернувшейся на белое блюдце, и нахождение правильного решения. Она способна мыслить и понимать его желания. Аллегра может сказать лишнее, но никогда не будет ждать толчков к действию — никаких подсказок, голые инстинкты, он сам так научил… Женские руки и нежные, но настойчивые губы, пальцы, аккуратно перебирающие пряди волос, и улыбка, на этот раз искренняя. Мужская одежда — как глупо, неестественно и так возбуждающе скрывает женское тело. Его ладонь протиснулась между пуговицами серой рубашки Амикуса, когда прикусывания мочки уха заставили подавать Люциуса признаки жизни, а тело забывало о боли, отдаваясь на волю чувствам. Волнующие изгибы и пульс, разливающийся по венам. Не время для утех, ведь за окном едва вечереет, но эта чертова ведьма спасала его от стрессов так же, как умел спасать её Люциус. Плавающее состояние и боль уходили, напряжение спадало, забирая с собой стресс, а может, зелья стали действовать вовремя. Утопия для каждого, разделение желаний, полное понимание мыслей друг друга. Они превратились в идеальных любовников. Губительная сила и власть прикосновений, подрагивающие губы и тихий шепот одежд, сброшенных на пол. Её рубашка, бесформенно висящая на худых плечиках и аккуратная небольшая грудь, которой можно было любоваться. Сила молодости в упругости, в импульсивности и постоянном влечении. Незрелая женщина, только недавно узнавшая все прелести постельных отношений, она была великолепна, когда закрывала глаза и откидывала голову назад в порыве страсти. Она так прекрасна в сбивчивом дыхании вздымающейся груди и неописуема в собственном восторге. Коварная улыбка и страстно закушенная губа, влажные поцелуи и настойчивые коготки на мужской спине, сжимающие плоть до потрясающей дрожи. Негромкие стоны… Аллегра была на нём, не позволяла делать лишних движений, заботилась о том, чтобы им обоим было хорошо, и он замечал, как из головы вытаскивают спицы, одну за другой убирают причины переживаний. Руки, сжимающие её бедра, и его вожделенное лицо, сознание, ускользающее в иную реальность... Ещё ни одна женщина не делала его таким удовлетворенным, счастливым. Только её прикосновения заставляли проходить неописуемую магию по телу. Несомненно, Аллегра получала удовольствие от своей власти, а черные волосы прилипали к взмокшему телу, оставались на губах, сексуально вздрагивающих от ощущения заполненности. Он знал её и раскрывался так легко и непринужденно, переставая искать оправдания своим чувствам в такие моменты. Он любил то, как она касается его лица, проводя по щеке бархатными пальцами, он любил смелость её начинаний, когда Аллегра брала то, что хотела, как любил её восторженные стоны и тихое: «Люциус…», срывающееся с розовых губ на пике наслаждения. Он просто любил её… А дальше — размеренное тёплое дыхание на его плече, согревающее кожу, спокойное окончание страсти и простая нежность поцелуев. Её улыбка растапливала лёд в его глазах. Люциус учился у неё по-новому осознавать жизнь и брать из неё только особенное, брать её, забирать тело и душу. Хрупкая ладонь, поглаживающая его живот... Дурацкая узкая софа, неудобная, но правильная, уютная. Два человека на маленькой площади, запутавшиеся в рубашке острые плечи, и его пальцы, выводящие на них узор. Молчание, приятное и безболезненное, им было хорошо даже в тишине, каждый улыбался своей маленькой радости — еще одному мгновению, проведенному вместе. Так легко можно было забыть об обязательствах, заданиях и проблемах, забыть о Нарциссе — ни в чем не виноватой женщине, у которой остался только один человек, ради которого стоило жить — это сын. Вся её любовь предназначалась только Драко, так как более никому не была нужна. Сама по себе фигура Цисси была бесполезна на шахматной доске. Люциус искренне не хотел отравлять жизнь супруге, но он сделал это еще много лет назад, когда не посмел перечить отцу о выборе невесты. Ничего не изменить и не вернуть, на её месте могла быть другая. Остается только ждать окончания войны, когда всё решится, когда партия будет сыграна и не будет неизвестности… Возможно, будущее не будет столь прекрасным, как хотелось бы. Может, именно военное положение сейчас связывает Люциуса и Аллегру, а дальше заставит забыть друг о друге. Она молода и перспективна, её судьбой никогда не будет повиновение мужу. Взгляд хищницы… Пара для неё — молодой, такой же, как она, сильный маг, способный дать фамилию её детям, юноша с хорошими манерами и вместительным кошельком. Люциус почему то представлял рядом с ней собственного сына, просто прикидывая варианты, и содрогался от этой мысли. Эгоистичный, он понимал, что никогда не сможет отпустить её, не отдаст никому. Радовала одна мысль, что её мышление относительно Снейпа изменилось. Смиренная любовь не отступила, но перекрылась разумом, осознанием бессмысленности подобных чувств. Сильная, она научилась бороться с собой и побеждать низкие позывы слабости. Отпустить «несбывшееся» Аллегра пока была не в силах, но старалась изменить себя и перестроить мир, намеренно игнорировать истинные желания и порывы. Только одно то, что она лежит в его объятиях и блаженно вздыхает, свидетельствует о том, что даже в Хогвартсе, постоянно встречаясь с предметом своих воздыханий, она отгородилась от своего «я». Уверенность, сила, она перестала поддаваться на провокацию сердца… ...Тихий шепот редких хлопьев снега на улице и обогретое помещение, в котором пахло страстью. Такой аромат не скоро выветрится. Приторный запах объятий и нежности, теплый взгляд серых глаз. Абсолютная расслабленность, домашние дела за чашкой кофе. Его палец, указывающий на цифру на бумаге. Случайный просчет, мой шутливый удар по лбу. Складывалось впечатление, что так было всегда. Уютно и как-то наивно, идиллия отношений и иногда легкие поцелуи с привкусом кофе. Иначе быть не может… Мы просидели в кабинете до одиннадцати вечера, ожидая возможных вызовов, но их не случилось. Темный Лорд не давал о себе знать. Вся бумажная работа была завершена, усталость чувствовалась в теле, такая приятная и невесомая, не навевающая тоску, а, возможно, наоборот, дающая новый толчок к развитию событий. Его любовь грела меня так сильно, что не хотелось возвращаться в Хогвартс, который я успела возненавидеть вместе с его обитателями. Я не хотела видеть Снейпа, чтобы он вновь перечеркнул все то, чем я надышалась в незапланированные выходные. Но это неминуемо, взгляд черных глаз и новое затмение печали в душе, разрывающее непониманием и неразделенными чувствами. Моя любовь к нему никогда не будет прежней, властной и чарующей, как аромат горьких трав, которыми от него всегда пахло. Она не будет давать ощущение счастья и самодостаточности, любовь не станет ворошить голову бредовыми слезами и попытками самоубийства, нет, эта любовь переросла свою глупость, превратила мою жизнь в расчет, но она не иссякнет. *** Я готовилась к отбытию к Грейнджерам, так и не получив приглашения Темного Лорда на рандеву. Свежая и легкая, я должна буду изображать горечь из-за какой-то магглы, когда вернусь в Хогвартс. Надоело играть и притворяться другим человеком, я просто хочу быть собой и находиться дома. Я насытилась приключениями и шпионажем, осточертели разговоры Поттера по поводу Темной Метки Драко и его задания. Я утешала себя только одной мыслью — в школе всё ещё будет Северус, человек не сумевший избежать глупого Непреложного Обета Нарциссы. Безумство, которое сможет спасти Драко от Азкабана. А вдруг Снейп действительно убьёт Дамблдора? Пока Темный Лорд терпеливо ждет действий от Малфоя-младшего, но скоро он устанет и прикажет выполнить задание напрямую. К чему это приведет? К катастрофе… Великий волшебник Альбус Дамблдор разотрет Драко в порошок, слишком просто. Не представляю, почему Волан-де-Морт до сих пор не рассказывает мне об этой миссии. Но все-таки он решил вызвать меня перед отбытием в школу. На лице холодное выражение, полное отсутствие вчерашней ярости и расчет в красных глазах. Сдается мне, Темный Лорд провел эти сутки в размышлениях. Я боялась гнева, но его не было, взгляд изучал, искал подтверждение, полную преданность, силу духа. Он верил мне, но у каждого человека найдется что-то сокрытое. Я знала, что смогу узнать многое сегодня, но время поджимало. Уже через сорок минут меня будет ждать МакГонагалл в «Дырявом котле», а еще нужно успеть разобраться с памятью Грейнджеров. — Я не задержу тебя надолго, — проговорил он, наблюдая за моим невольным поглядыванием на настенные деревянные часы. — Мне нужна одна услуга. — Любая, мой Лорд, — осторожно сказала я; странно, он говорит не в приказном тоне, что бы это могло значить? — Ты должна кое-что достать мне из Хогвартса, — все так же внимательно глядя на меня, сказал Лорд. — В Выручай-комнате спрятана одна вещь, принадлежащая мне, ты должна как-то вынести её из замка в следующий раз, вероятно, с этим будут некоторые сложности. Насколько я знаю, в Хогвартсе есть детекторы Темной Магии. — Да, Мой Лорд, их использует Филч, но нигде больше подобного нет. — Значит, ты должна будешь обойти его в следующий раз. Аллегра, — он стал постукивать костяшками пальцев по столу, — это очень важно и об этом никто не должен знать. Я лишь заторможено кивнула, понимая серьезность поручения. — В комнате со спрятанными и забытыми вещами находится диадема Ровены Рейвенкло, вероятно, ты слышала о ней, — Лорд дождался, пока я медленно кивнула, вспоминая историю артефакта, принадлежавшего одной из основательниц Хогвартса, дарующем ум тому, кто его наденет. — Она находится на статуе каменного мага в парике, статуя стоит на одном из старых буфетов. Думаю, диадем там больше нет, поэтому ты легко найдешь её. — Когда вы меня призовете? — Полагаю, через несколько недель, и, Аллегра, эта вещь очень опасна, ты должна будешь забрать её перед самым вызовом, постарайся не прикасаться к ней, это для твоего же блага, — осторожно заметил он. — Проклятие? — Нет, думаю, ты и сама скоро узнаешь цену этой вещи, Дамблдор расскажет обо всём Поттеру. Это длинная история, на которую у тебя сейчас нет времени. Запомни, всё, что ты узнаешь, откроет тебе множество тайн обо мне, очень тёмных. Ты единственный человек, который будет знать обо мне практически столько, сколько знаю о себе я сам, это может напугать тебя… — Мой Лорд, ваши тайны я унесу с собой в могилу, но что прикажете делать со Слагхорном? — чувствуя дрожь в теле, произнесла я, становясь на еще один шаг ближе к Темному Лорду. Он встал с кресла и отправился к окну, словно мыслитель, ищущий ответы в стихии. Волан-де-Морт вглядывался в заснеженный сад, размышляя о правильности своего решения. Его тайны и так могли открыться мне в будущем, но он счел нужным проявить доверие, естественно в собственных интересах. Он не имел выбора, кроме как положиться на меня. — Ничего уже не сделаешь, смерть Слагхорна ничего не изменит, только может помешать тебе. Я пыталась свести концы с концами, проводя аналогию между вчерашним и сегодняшним разговорами. Ответы могли лежать на поверхности… — Мой Лорд, диадема это крестраж? Любопытство было преждевременным. На мгновение повисла тишина, я могла ожидать Круциатус за наглость, но моральная пытка будет хуже. На удивление Лорд оказался куда более терпелив, чем я ожидала, возможно, сыграло то, что мне нужно вернуться в Хогвартс целой и невредимой. — Да, Аллегра, это крестраж, а теперь иди… — казалось, он с титанической силой сдерживал раздражение, но вибрации воздуха напоминали о том, что долго терпеть моё любопытство он не сможет. Я поспешно удалилась, понимая, что его сдержанность может иссякнуть, и тогда не миновать наказания… *** Грейнджеры поддавались различным заклятиям довольно легко. Удивительно, как просто мне давалось заклятие замещения памяти, видимо, за время практики натренировалась. Я надеялась, что однажды к ним не вернется память, иначе они попьют нашей крови и их придется убить. От этих мыслей я поежилась, вспоминая о Лорьене, встречи с которым к счастью удалось избежать. Были ли у меня шансы на спасение от его клыков? Защита Тёмного Лорда… Я должна сделать всё, чтобы хозяин не скормил меня своему «компаньону». Перспектива быть съеденной внушала ужас, и мурашки пробегали по телу всякий раз, когда память услужливо подкидывала картинки великолепного аристократа с бледной, как снег, кожей с сетью капилляров и вен под ней, с невероятно красивыми синими глазами и черными, как смоль, волосами. МакГонагалл ничего не заподозрила, встречая меня в «Дырявом котле», она вежливо осведомилась о состоянии здоровья матери Джеральда. Элизабет Грейнджер находилась в коме, подключенная к аппаратам. Шансов на возвращение в сознание практически не было. Я с отвращением изображала из себя убитую горем внучку. Как же я ненавидела Грейнджеров, МакГонагалл и всех остальных, с кем придется прожить еще несколько недель. Я хотела вернуться домой, хотела другое задание, никогда не думала, что могу так сильно невзлюбить Хогвартс, но, тем не менее, у меня были дела и миссия, а так же необходимость помочь Драко. А ещё крестраж, принадлежащий Тёмному Лорду, мне было действительно интересно что же это такое… *** http://i066.radikal.ru/1004/32/61526a847935.jpg .