***
Коридоры, лестничные пролеты, пара поздравлений от стаффа вслед, — и я, наконец, выкарабкался из этого наигранного счастья прямиком на улицу. У людей праздник, и им не понять моей хмурости, но и разыгрывать перед ними сценку благополучия не хотелось. Они все закупаются подарками, норовят поскорее покинуть работу и придти с мороза в теплую квартиру, где их будут ждать семьи и домашние заботы. Это все так несуразно, по сравнению с моим пониманием слова «праздник», настолько, что аж смешно. А когда-то, будучи ребенком, я ждал этого праздника даже больше, чем своего дня рождения. Но я вырос из наивного возраста, перестал верить в Санту и больше не жду ни от кого подарков. Я люблю сам дарить и смотреть на реакцию остальных. Приму охотно, но вряд ли мне подарят того, чего я истинно хочу. А хочу я одного — настоящей и искренней любви. Хочу писать песни под влюбленность, а не под разбитое сердце, хочу получать любовь всецело и так же отдавать. Людям же нравится слушать песни о высоких чувствах, а не о войне и смерти, но, к сожалению, это высокое чувство не навестило пока что мою душу. Есть у меня на примете один человек, который избавит меня от моего же недуга, вернет в мою жизнь праздник и подарит то, чего я так жду. И, кажется, вот он, стоит и бездумно смотрит вдаль, затягиваясь сигаретой. Уруха, ты хотя бы надел перчатки. Снега-то и нет, но этот мороз не дает согреть души, а ты не заботишься о своих руках, которые «кормят» и держат на плаву целую группу. Они у тебя давно покраснели от студеного воздуха, возможно, даже онемели пальцы, а тебе все ни по чем. И почему ты так беспечно относишься к себе?! Мужчина словно застыл на одном месте, выпуская сигаретный дым и сверля безразличным взглядом даль. Драповая темная ткань пальто греет твою спину, широкий шерстяной шарф окутывает шею, но вот тепло ли тебе от каждой сигаретной затяжки?! Сколько еще ты сможешь так простоять на холоде, опираясь о лестничные перила возле здания студии? — Такашима, ты не собираешься домой? — внезапно окликнув стоящего и думающего о своём гитариста, присоединяясь к его одиночеству, закуривая сигарету. — Скоро праздник, а ты даже еще не дома. — А, Така, ты? — вздрогнул от неожиданности мужчина, выбрасывая окурок в урну и пряча обветренные ладони в карманы. — Да вот, скоро собираюсь идти. Я коротко кивнул ему, продолжив вслушиваться в монотонное молчание, которое разбавилось дыханием вместе с паром и сигаретным дымом. И даже не знаю, сколько бы мы провели в этой настигшей нас мимолетной и неловкой тишине, если бы он, не поежившись и вздохнув, не обратился ко мне, все так же не смотря в мои глаза. — Как планируешь отметить? — Сам, как всегда, — выдыхаю вместе с дымом ему ответ, а после, перекинув взгляд, спрашиваю его. — А ты? — специально, якобы ничего не знаю. Уруха замялся, но затем, прикрыв глаза, все же ответил: — Тоже сам, — он старался выглядеть сдержанным, но его грустные глаза выдали его. — А почему так? — наигранно изумляюсь, поглядывая из-под широких солнцезащитных очков. — Просто хочу побыть один. — А Юу? — Юу? — резко встрепенувшись, переспросил меня мужчина. — Он решил отметить Новый Год со своей семьей, я не против. Тем более, нам надо отдохнуть друг от друга, — рука гитариста полезла в карман за пачкой и, достав последнюю на этот раз сигарету, Уруха тяжко выдохнул, чиркая зажигалкой. — Вы поссорились, — скорее даже не вопрос, а утверждение. Койю нахмурился, мгновенно поворачивая лицо ко мне. Самое красивое для меня лицо, когда даже года его не испортят. Черт возьми, тебе тридцать четыре года, а ты с каждым днем выглядишь все желаннее и красивее. Мы даже иногда в шутку с ребятами переговаривались, что ты продал душу дьяволу, как уайльдовский Дориан Грей. Вечно молодой и… вечно пьяный — парадоксально, но таким я тебя и запомнил. — Что?! С чего ты взял? — нервно дернув губой и отнимая от них фильтр сигареты, переспросил меня Такашима, на что я лишь хмыкнул. — Это и невооруженным глазом видно, — прикрыл я глаза, которые даже за стеклами темных очков не было видно. — Он сегодня какой-то потерянный и апатичный, а ты не такой, как всегда. — Перестань. Никто не ссорился, мы оба устали, — покачав головой, отрицает мужчина. ‚Вот только от чего?‘ — проскользнуло в голове и чуть не слетело с языка, но Уруха продолжил: — График напряженный был в этом году, особенно последние полгода. Вот мы и хотим побыть друг от друга наедине, — невозмутимо пояснил гитарист, туша сигарету и выкидывая её вместе с пустой сжатой пачкой в урну. — Ясно, — выдыхаю в ответ, и спустя доли секунды Уруха вновь возобновляет наш диалог: — А почему ты без Рейты празднуешь, м? — А я сам этого не хочу, — отрезал я, дабы собеседник не осыпал меня новой порцией расспросов. — У Рейты своя семья, у меня своя. Тем более, в отличие от некоторых мы не любовники. На такое заявление Такашима всего лишь закатил глаза, вызывая у меня мимолетный смешок. — При чем здесь друзья-любовники? Просто, кажется, в прошлом году ты отмечал Новый Год с ним, или я что-то путаю? — Нет. Сам, — мечтательно произношу, выбрасывая бычок под ноги и туша его подошвой сапог. — Что тот год, что позапрошлый, что этот — все сам, да сам. С семьей я могу и вечером первого числа посидеть, а так… нам вдвоем и с Короном неплохо. Мой неоднозначный ответ очень удивил собеседника, и было видно, что он хотел что-то сказать, да вот фраз подходящих найти не мог. — И тебе нравится свое одиночество? — Как оно может нравиться? — горько усмехаюсь в ответ и тянусь в карман за телефоном, на который пришло сообщение, что заранее заказанное мной такси подоспело прямо ко входу в здание репетиционной базы. — Это безысходность, вот и всё. Серебристый минивэн, с гребнем в шашечку на крыше, подъехал буквально через минуту. Водитель, пожилой мужчина, опустил стекло и любезно спросил: — Заказывали? Карета прибыла. — Заказывали, — усмехнулся я неординарному юмору мужчины, а затем, резко обернувшись к Урухе, произнес: — Ладно, Уруха-кун, с Наступающим тебя! Если будет скучно, то приезжай, адрес знаешь, — хлопнув его по плечу и одергивая ворот на его пальто, зачем-то предложил я, тут же успев ругнуться про себя. Уруха улыбнулся, обнажая идеальный ряд зубов, вот только зачем, зная, что своей улыбкой он напросто сокрушает меня. — Спасибо, Таканори, — взъерошив на затылке и без того беспорядочно торчащие прядки, ответил он. — Тебя так же. Не грусти. — Хм, и не подумаю, — открыв дверь такси, хмыкнул в ответ ему я, а затем добавил, — кстати, шапку надевай. На дворе не июнь месяц, еще простудишься, не вылечит даже сакэ, — хохочу, ныряя в теплый салон авто. — Иди в задницу, Мацумото, — цокнув языком, посмеялся вместе со мной гитарист, зарываясь носом в темно-серый шарф. Дверь авто за мной закрылась и облегченно выдохнув, я снял шапку и кинул на сиденье возле себя. Туда же полетели и солнцезащитные очки, незачем ведь прятать глаза. В заднее окно авто я проследил за тем, что Такашима проводил меня взглядом, а вскоре так же скрылся с поля зрения, как только такси завернуло за угол. Случайно услышал знакомую и когда-то любимую песню группы The Toobes — Say Hello To My Baby, отголоски которой по радио доносились в гримерной того клуба, когда Уруха сказал, чтобы я к нему не прикасался. Вот что-что, а эту песню я запомнил, более того, она стала дома моим музыкальным сопровождением в этот злосчастный вечер. Я, усмехнувшись сам себе, попросил водителя сделать громче. Мужчина, согласившись моей просьбе, беспрекословно потянулся к колесику, регулирующему громкость, и я, удовлетворено прикрыв глаза, откинулся спиной на сиденье, проворачивая в памяти эпизоды нашей безумной юности. «Скажи привет, моей детке». О да, я ему передам привет. Но, кажется, уже в новом году.1.
4 января 2016 г. в 15:32
Осталось всего-то шесть часов до конца этого года, а у меня снова никакого праздника на душе. Может быть, это просто банальная усталость, но верите, мне ничего уже и не хочется. Хотя нет, желание есть: добраться, наконец, домой, отключить телефон, чтобы никто не тревожил, и сделать себе подарок — выпить в одиночку и всего-навсего забыться сном. Нет, не подумайте, я не какой-то там алкоголик, который ищет утешение в стопке сакэ, просто этот год не выматывал меня так сильно, как предыдущие. События уходящего года, словно яркие мелькающие вспышки перед глазами: ты стараешься разглядеть одну, а не успев моргнуть глазом, как на следующий день мы совсем в другом городе, и уже с иной концертной программой. А после — нет сил, чтобы не то, что позвонить по телефону и спросить, как дела у родственников или обсудить с парнями рабочие моменты, нет времени на то, чтобы элементарно побыть в тишине и на секунду прикрыть глаза, а так этого порой хочется.
Поистине, этот год был плодотворным для нас: релиз альбома, концертный тур, новый сингл… Ребята тоже устали, и это было видно по их измученным, но в то же время довольным лицам. И это видно по лицу Кая, который даже сейчас, в предпраздничный день, мотался, сломя голову, из одной комнаты в другую, но, кажется, не замечал за собой усталости, словно кто-то вшил ему под кожу батарейки, которые никогда не выйдут из срока годности. Видно и по лицам Аоя и Рейты, которые, с негой прикрыв глаза и закуривая уже третью по счету сигарету, воодушевленно обсуждали, кто как отметит эти три выходных и праздничных дня, которые так редко снисходят на нас. Только вот в комнате нет Урухи. Он покинул комнату отдыха, ничего нам не сказав. Возможно, он заработался и решил выйти на улицу подышать морозным воздухом, естественно, вперемешку с дымом крепких сигарет, ведь по-другому он не может. А возможно, так и не предупредив никого, решил покинуть нас, дабы двинуться домой, все подготовить, как полагается, и традиционно отметить Новый год с… Аоем.
Да, именно с ним. Я уже и не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как они вместе, и, кажется, это было так давно, наверное, еще со времен релиза нашего второго студийника. Но их роман, если это так можно назвать, зародился и закрутился прямо на наших глазах. Они все чаще покидали студию вместе, все реже я видел Койю одного. Как минимум, домой он уезжал вместе с Широямой и приезжал на репетиционную базу, банально, но тоже с ним. Мы частенько переговаривались с ребятами, мол, что за искра промелькнула между ними, и я думал, что другим словом, кроме как дружеской привязанности или мимолетной увлеченности, не мог назвать эту странную связь. Своими похотливыми взглядами в адрес друг к другу, весьма недружескими подколами и неприкрытым флиртом они прятали если не симпатию и влюбленность, то истинное желание. Этим они срывали репетиции, лишали выходных, и молчать больше не было сил.
«Мы с Аоем вместе», — тогда робко, и держа за руку ритмиста, ответил нам Койю, когда наши догадки уже лезли на поверхность, а удивленный взгляд выражал больше, чем просто интерес. Нам ничего не оставалось, кроме того, чтобы изумленно захлопать ресницами и напросто опешить от этого заявления. Аой смущенно прятал темные и горящие глаза от нас, сильнее прижимая за талию Такашиму, а вот остальные отнеслись к этому спокойно, и даже мне показалось, что Ютака даже не был против их отношений, лишь бы они не мешали творческому процессу и работе. Они-то спокойно, да вот только не я.
Да, признаюсь честно, меня это зацепило и очень больно ранило в сердце. Койю всегда был хорошим другом, и, казалось, что я испытывал к нему намного больше, чем приятельские чувства. В таких случаях говорят, что молодость бескомпромиссна, когда я впервые познакомился с тогда юным гитаристом. Мне-то было всего двадцать один, Койю — на год старше, и увидев тогда, насколько профессионально он играет и как выглядит на сцене, я понял, что это не просто симпатия. И даже не мимолетное увлечение и желание. Они — двое неразлучных и лучших друзей с Рейтой, и я — эдакий юный мечтатель, одиночка, у которого за плечами пара неудачных попыток создать группу. Никто не поддерживал моих начинаний, да и мало кто воспринимал всерьез все мои деяния, и я давно решил для себя, что если и эта задумка накроется медным тазом, то больше к этой теме я не возвращаюсь. Однако, Акира и Койю были не из тех людей, которые просто вот так опускают руки, и, честно признаться, я многое подчеркнул для себя в их вольнолюбивом характере. Они поистине научили меня жить, хотя, что за учителя, если они твои одногодки, у которых в крови играет юношеский максимализм. Вот так мы и решили создать что-то общее, теперь уже в команде с Юу и Ютакой, плоды чего пожинаем и по сей день.
«Ты мне нравишься, как мужчина. Давай с тобой займемся сексом, Уруха-кун», — произнес тогда я, будучи навеселе, ведь даже и не осмелился бы ему заявить о своих чувствах и желаниях, если бы был трезв. Уруха воспринял это все как дружеский подкол, шутку, но когда почувствовал на своих губах мои, то всё его игривое настроение быстротечно сменилось неподкупной серьезностью. Никогда не забуду эти блестящие глаза и порозовевшие от хмельного поцелуя губы. Да, он был тоже пьян, и теперь его неумелые прикосновения к своему телу испытал и я. Всего лишь одна ночь в дешевом номере отеля — и я понял: он тот, кто мне поистине нужен. С утра неловкость, виноватые взгляды, стыд, дикая головная боль… Синдром похмелья, по-другому это не назовешь, а вот сейчас я с невесомой усмешкой и ностальгией вспоминаю свою бурную юность, и, наверное, он тоже.
Мы договорились не рассказывать Рейте о том, что переспали, но наши перепуганные глаза и расспросы, кто из нас где ночевал, сделали своё дело. Он, конечно же, ничего нам не сказал, ничего особо и не выпытывал, но ему стало ясно, что между нами что-то, да было. Теперь вы понимаете, что весь фансервис — это не просто напускное и дань пиару, меня просто манит к этому мужчине. Я стараюсь держать себя в руках, стараюсь не провоцировать на ревность Юу, но у меня не получается. Плененный Койю, я не отдаю себе отчета, когда руки сами собой касаются его вспотевшей и горячей от запала толпы кожи, когда он послушно подыгрывает и укладывает голову мне на плечо. Я проклинаю себя за это и не могу нормально посмотреться в зеркало. Испытываю к себе отвращение за то, что так подвожу Юу.
— Таканори, пожалуйста, не прикасайся ко мне на сцене. Не зли Аоя и не лезь на рожон.
Вот так беспрекословно и холодно он отрезал, когда мы стояли в курилке после очередного концерта в каком-то забытом богом клубе. И у меня не то, что кольнуло что-то в груди, казалось, сердце разбилось на части, рассыпаясь перед его же ногами. Перед этими стройными и длинными ногами, его визитной карточкой. Я горько усмехнулся и поднял руки в капитулирующем жесте. Глупо, но если теперь прикасаться к Такашиме, то только с разрешения ритм-гитариста. Да… смешно и странно, но это, к сожалению, так.
Я постарался сам себя переубедить, что это всего лишь симпатия к Койю и дань пьяному угару, на той скрипучей кровати в отеле, где мрак разбавлялся огнями от неоновой вывески, которые так пикантно ложились на его стройное тело. Старался не усугублять проблему и спокойно отнестись к тому, что они с Аоем давно любовники. Старался, но не мог. Видимо, в Широяме он рассмотрел свой идеал мужчины.
Наглый, самодовольный, в некоторой степени может показаться, что грубый. Он себя любит, и бессознательно заставляет остальных любить себя, и Уруха — не исключение. Значит, чем-то он его и зацепил. Наверное, вот этой своей харизмой, которой Аой так удачно пользовался и заставлял восхищаться не только девушек, но и, как ни странно, мужчин. Если дамы видели в нем объект безграничной любви и готовы были на все, ради его фирменного воздушного поцелуя в зал, то мужчины даже немного завидовали ему, разглядывая в нем потенциального соперника и ломая головы над тем, каким боком Аой приковывает к себе внимание, завораживает и обольщает.
Он сильный, а Уруха, несмотря на то, что превосходит своей игрой на гитаре Аоя, уступает ему в мужественности. Прекрасный симбиоз, я считаю и считал бы, вот только если бы это была совсем другая, незнакомая мне пара и не моя слепая любовь к лид-гитаристу.
Да, я похоронил в себе чувства к нему, пытался разлюбить, но не помогло. Дабы отвлечься, до потери сознания пахал, как проклятый, занимался не только делами в группе, но и своим лейблом. Не отвлекал даже Рейта, своей пустой, но такой милой сердцу болтовней.
Мы не можем быть с Акирой вместе, и он сам это прекрасно осознает. Мы, конечно, можем провести эту ночь вдвоем, забыться, так сказать, но разве от этого мне станет легче? Не хочется его заставлять расхлебывать мое отчаяние, мою депрессию и одиночество. Роль лучшего друга — это единственное, что я могу ему предложить, и Акире это импонирует больше всего, на большее он и не претендует, ведь знает, со мной не так уж и просто. Если он понимает меня и может войти в положение, это уже плюс ему, как человеку. А с Урухой… мне остается только мило улыбаться ему, если общаться, то только как друзья, и не лезть в личные жизни каждого. Вот такая вот тактика на этой холодной войне под названием «любовь».
— Ребята, как планируете отмечать Новый год? — внезапно, вырвал из рассуждений голос лидера, и все синхронно обернулись к нему.
Мы уже третий год не отмечаем этот праздник вместе, что немного странно, ведь мы почти что семья. Да я особо и не настаиваю, понимая, что у каждого есть родственники, которым редко удается увидеть своих популярных сыновей, братьев. Я уже настолько привык отмечать праздники в одиночку, под наши старые концертные записи, что отношусь к этому абсолютно спокойно. Моя компания — Корон, который залезет на диван и прижмется ко мне бочком, а в руках — граненный стакан с виски, немного, почти на дне; таким образом я себя и развлекаю. И так понятно, что Акира, как всегда, уедет к родителям, Ютака последует его же примеру, а эта неразлучная парочка гитаристов согреются возле камина в загородном доме Широямы. Хотя, почему возле камина?! У них весьма оригинальное и занимательное времяпрепровождение в компании друг друга.
— Поеду к родителям, в Канагаву, — лениво отозвался Сузуки, выпуская из легких очередное кольцо дыма. Всё, как я и говорил. — Они обижаются, что я не звоню им, редко навещаю, да… отмечу с семьей, пожалуй.
— А что насчет тебя, Аой-сан? — перекинул взгляд Кай на собирающегося уходить ритмиста.
— Наверное, тоже в кругу семьи. Традиционно, — ответил брюнет, активно собирая свои вещи в сумку и укладывая в чехол свою шестиструнную спутницу.
«В кругу семьи?! А как же Койю?!» — подумал я, от изумления даже выпуская из рук простой карандаш и заставляя мужчин вопросительно обернуться. Неужели, они успели повздорить и теперь отметят этот теплый праздник порознь? Обычно, такое очень редко случалось, но, насколько я помню, они всегда проводили праздники если не друг с другом, то хотя бы с нами, а тут… Я мысленно улыбнулся и не смог скрыть коварной полуулыбки, которая тронула лицо. Знал, что подло, но, на самом деле, даже апатия куда-то скрылась, когда услышал подобное. Вот такой я, наверное, хреновый друг, если усмехаюсь с того что, мужчины поссорились.
— Серьезно, что ли? А Уруха? — круто и удивленно обернулся блондин, и, кажется, даже немного встрепенулся, резко округляя глаза от такого заявления.
— Он предпочел остаться в Токио и отметить наедине. Мы с ним свободные люди и нас ничего не удерживает, чтобы распоряжаться со свободным временем, как угодно, — отмахнулся брюнет, накинув на плечи пальто и захватив сумку с чехлом. — Ладно, ребят, с Наступающим! — переступив порог комнаты отдыха, широко махнул он нам, награждая своей улыбкой. Парни ответили ему тем же, но не я. Я задумчиво проводил взглядом удаляющуюся спину гитариста, оставшись под впечатлением от его слов. Они меня действительно немного взбудоражили, и, кажется, я понял, почему Уруха был тише воды, ниже травы. Картинка из догадок собралась в единый пазл, и спустя некоторое время, я тоже поспешил ретироваться из комнаты, но меня остановил оклик приятелей.
— Руки-сан, а как на этот раз отметишь ты? — лидер, он всегда был таким заботливым, и этот непринужденный вопрос заставлял по-доброму ему усмехнуться, когда пальцы вцепились в дверной проем, вынуждая тело двинуться прочь.
— А что я? Я как всегда, — грустно улыбнувшись, отвечаю. — Моя неизменная компания: Корон, телевизор и стопка алкоголя.
— Опять будешь бухать в гордом одиночестве? — съязвил Рейта, укоризненно на меня глядя исподлобья.
— Почему же сразу бухать? У меня своя культурная программа, у вас своя, — поправив съехавшие очки, пожимаю плечами в ответ. — Раз уж все договорились встречать Новый Год каждый по отдельности, то давайте придержемся этой традиции.
— К родителям не поедешь? — переспросил Ютака, покачав головой.
— Не думаю, что сегодня. Я им отправил поздравительные открытки, матери позвоню вечером.
— Ну, как знаешь.
Мимолетное молчание. Я, убедившись, что меня больше ничего не удерживает, обернулся попрощаться, закидывая на плечо сумку.
— Ладно, осталось пять часов до Нового Года, я, наверное, пойду. Мне еще надо много дел успеть сделать, — улыбнувшись и плавно обрывая с друзьями визуальный контакт, спешу покинуть помещение. — Хорошо вам отпраздновать. Подарки будут завтра-послезавтра, — подмигнул я приятелям, и те воодушевленно заулыбались в ответ.
— Не забудь, чтобы второго числа был в репетиционной, как штык, — громко отозвался мне в спину Ютака, и я, выдохнув, в соглашающемся жесте кивнул ему в ответ.
— Така, тебя подвезти? — предложил басист, все также бесстрастно сверля прожигающим взглядом мне спину.
— Нет, Аки, не стоит, я вызову такси. Спасибо за заботу. С Наступающим.
— И тебя.