Увидеть

«Солнышко, солнышко!» – отстраненно напевала Тсуна, внимательно наблюдая за огромным монитором, на котором отображались картинки с камер наблюдения, установленных Вонголой по всему Намимори. Ребята еще спали, утомленные вечерней тренировкой, а Хибари, как обычно, сидел на своей половине. Девчонки суетились на кухне, сегодня им не удалось убедить Саваду, что она тоже должна участвовать в домашних делах, а Реборн, который мог бы заставить свою ученицу делать все, что ему угодно, еще спал. Вот и получилось, что в комнате с экраном девушка сидела одна. Впрочем, оно и к лучшему. Вокруг Тсунаеши всегда толпился народ, а ей требовалось хотя бы полчаса для того, чтобы подумать в одиночестве. Предполагалось, правда, что умение думать не входит в число талантов Савады, но вообще-то это было не так. Оказавшись в будущем, увидев весь творящийся вокруг ужас, столкнувшись с силой коробочек, подавляющих любую смелость как выпущенный на свободу древний могущественный джинн, девушка вдруг поняла, что все происходит по-настоящему. И вообще с ней все всегда происходило именно по-настоящему. Странное открытие для того, кто только недавно прошел Конфликт Колец, но до Тсунаеши всегда доходило очень долго. Когда рядом были друзья и Реборн, когда они устраивали шуточные тренировки или же вместе наслаждались радостями жизни подростков, Саваде казалось, что и немногочисленные сражения-то как раз и проходили для того, чтобы вновь вернуться к беззаботной жизни. Да, им на пути встречались опасные соперники, да, порой приходилось бояться и плакать, собирать все силы в кулак, падать и вставать, но сейчас Тсунаеши думала, что они все вели себя как дети. Здесь же шла война, всепоглощающая и беспощадная. Война, от которой невозможно было спрятаться, и которая задевала даже тех, кто к ней не имел никакого отношения. Война, уже забравшая с собой нескольких дорогих Тсуне людей. Девушка никогда не думала, что ее близкие могут умереть, теперь же… Никогда до этого они не несли потери, никогда не предполагали, что могут не вернуться. Даже в моменты смертельной опасности каждый из них был все же уверен, что справится. Насколько непреложно это будущее? Смогут ли они вернуться домой? Как будут жить десять лет, зная, что впереди только смерть? Можно ли изменить судьбу? Такие вопросы витали сейчас в голове девушки. Непростые вопросы, на которые не было и не могло быть ответа. Более того, Савада отмахивалась от них, как могла, поскольку чувствовала, что так только поддастся слабости и нерешительности. Сейчас самым важным было выжить в этом будущем и вернуться домой, по возможности сохранив жизнь невинным людям вокруг. Нельзя сказать, что Савада очень сильно изменилась, повзрослела или, наконец, приняла свои обязанности Босса, все это, конечно, не так. Однако, пока девочки рыдали в подушки, страшась окружающей реальности, ребята угрюмо сидели по своим углам, воя в душе от собственной беспомощности, Савада желала действовать. Именно поэтому она вставала раньше остальных и приходила сюда. Наблюдала за городом, выискивала своих врагов, присматривалась к ним, пробовала составить описание, вычленить слабые и сильные стороны. Глупое занятие: наверняка город патрулировали самые слабые, но девушка вычленяла их общие качества, общие слабости и открытые места, общие способы сражаться. Тайком от остальных Тсунаеши рисовала схемы, наблюдала за тренировками ребят, пытаясь отследить их уровень, затем старалась незаметно подсказать расстроенному Гокудере способ договориться с Ури или же сдерживала пыл разъяренного Ямамото, который вдруг ни с того ни с сего пытался раздобыть для себя место Правой Руки, когда по атрибуту должен был успокаивать. Девушка верила в то, что поступает правильно, ее грызло изнутри это ощущение ужаса и обреченности, возникшее в тот момент, когда Лар Милч сказала о гибели всех аркобалено. Смерть прерывает любую возможность что-то исправить или изменить. Со смертью все, что хотелось сказать или сделать, становится неуместным, лишним, но терзающим изнутри. «Поздно», - вот единственный приговор смерти. Лар призналась, что тоже была аркобалено. Да, незавершенным, да, не таким, как остальные, но все же аркобалено. И в этом времени она выглядела взрослой, а значит, и остальные могли вернуться к прежнему состоянию. Но нет, они все умерли, так и не дождавшись Тсуны, и это было горше всего. Савада рвалась вперед, думая о том, что перевернет весь мир, лишь бы вернуть всех домой. Она не имеет права паниковать или думать о своей никчемности в такой момент. Она не посмеет твердить свои обычные отговорки о том, что она не Босс, что ей страшно, что она не сможет что-то сделать. Тренировки, наблюдения, выматывающие совещания и пробные вылазки – Савада стремилась участвовать во всем. Она стала более жесткой, более спокойной, меньше обращала внимания на слезы девочек, заставляла Ламбо слушать каждое ее слово, старалась сильнее сплотить вокруг себя ребят – это будущее должно было ей покориться. Если честно, Савада Тсунаеши уже без особого ужаса думала о словах старшего Гокудеры, который потребовал у нее убить Ирие Шоичи. Если так будет нужно – убьет. Реборн наблюдал за своей ученицей с интересом, сочувствием и восхищением одновременно. Никчемная Тсуна преобразилась настолько, что он почти не узнавал в решительной, уверенной в своих словах и поступках, порой даже властной девушке ту перепуганную девчонку, которая впервые очнулась после действия пули Возрождения. Такая Савада была вполне способна возглавить Вонголу, сдерживать не в меру активных мафиози и даже общаться с Варией. Репетитор не сомневался, что именно Тсунаеши найдет решение, как вернуть всех домой. А возможно, она сразится с Бьякураном и победит его, в этом аркобалено тоже был абсолютно уверен – столько решительности было в глазах Тсуны, столько внутренней силы. Реборн тянулся к этой силе, он чувствовал, что впервые за долгое время кем-то по-настоящему очарован. Да, Савада нравилась ему и ранее, но такого сильного чувства, как сейчас, она не вызывала. Репетитор знал, что после этого он навсегда останется с Тсуной, не сможет ее покинуть, как бы ни манила его свобода, как бы ни звали дела. Реборн совсем расслабился, отдав почти все дела в руки Савады, лишь изредка помогая ей советом. Теперь аркобалено мучили совсем другие сомнения: известия о смерти Тсунаеши, о собственной гибели и о том, что аркобалено так и не смогли снять свое проклятие в этом времени. Репетитор твердо решил: разобраться со своим младенческим телом сразу же, как они вернутся в настоящее. Тем временем, на столе Савады из многих бумаг и схем начал вырисовываться вполне реальный план нападения на базу Мельфиоре, командиром которой как раз и был тот самый Ирие Шоичи.