Хай, неучи!

      — Встали и поприветствовали учителей! — надменным тоном сказала она.       Никто не хотел проблем… Класс встал и поклонился учителю английского языка и учительнице физики.       Хартфелия распрямилась и подошла к учителям. Сначала обняла одной рукой шею учителя английского — Джерара Фернандеса — и уже после учительницу физики — Леви Макгарден.       — Хм, у меня появились рабы, — приложив указательный палец к подбородку, произнесла Люси. — Джерар, заполни-ка мне журнал, а Леви — мой блокнот… Правда, ребята? — коварно посмотрела на них учительница.       — Мне всё равно делать нечего… — пожала плечами Леви.       — А у меня урок отменили, — спокойно произнёс Джерар.       — Ну, а пока ваши учителя английского и физики заполняют ваш журнал и мой блокнот, пожалуй, мы начнём увлекательное знакомство, — блондинка обогнула учительский стол и села на его край. — Меня зовут Люси Хартфелия, и я из небольшого провинциального городка Мацуяма. В шестнадцать поступила в академию на факультет педагогики родного языка, русского языка и литературы. Спустя два курса стала заниматься дома, три триместра занималась дома, теперь остались последние дни сдачи экзаменов, а я уже работаю. Такого не бывает, скажете вы, но дома обучаться намного легче, чем в заведениях, и я ни капли не ленилась. Можете звать меня Люси. Кто будет следующий? — спросила Люси, оглядывая класс большими карими глазами.       — Пожалуй, я, — протянул руку Грей. — Меня зовут Грей Фуллбастер. Родом из Токио, учусь в этой школе, в этом классе, — небольшая волна смеха разлетелась по классу, потому что Фуллбастер выставил себя полным идиотом. — Я немного мазохист…       — Я так понимаю, ты ещё и эксгибиционист? — вскинула брови Люси, смотря ученику в глаза.       — Ох ёптать! — темноволосый стал собирать одежду.       — Можно я?       — Конечно, прошу, — Люси скрестила руки на груди и посмотрела на сказавшего.       Им оказалась девушка с тёмно-русыми волосами и голубыми глазами, одетая по дресс-коду школы: чёрная рубашка с рукавами в три четверти, апельсиновые джинсы, бежевый пиджак с рукавами такого же размера, что и у рубашки, и бежевые балетки.       — Меня зовут Кана Альберона, дочь завуча, — важно сказала она. Новоиспечённая учительница не повела и носом. — Живу в Токио пять лет, приехала из Осаки. Живу в районе Харадзюку. Люблю алкоголь и Лаксуса. Играю на гитаре.       — Хорошо, присаживайся. Давай ты, розоволосый!       — Но я хотел быть последним. Эпично представиться, как ДЖОН СИНА-А-А! — вытянул руки вверх и заорал последние два слова Нацу.       — Видишь, не всегда бывает так, как мы хотим.       — Меня зовут Нацу Драгнил, я пою, играю на соло- и ритм-гитарах, в детстве занимался рисованием, жил всё время в Токио. После уроков занимаюсь баскетболом и играю в школьной музыкальной группе. Являюсь сыном аристокра…       — Садись уже, — прервала его девушка. — Мне не интересно ваше материальное положение и материальное положение ваших родителей, ребят, — прозвенел звонок. — Всё, валите на уроки, достали… — как только дверь закрылась за последним учеником, Хартфелия тихо обратилась к своим старым друзьям:        — Пидоры…       Учителя сидели возле подруги и просили сильно не злиться на своих учеников, но Люси уже метала. Наподобие «Как можно быть такими раздолбаями» она бранила каждого ученика и рвала на себе волосы…

***

      Трое учителей зашли в учительскую, где были все без исключения им подобные. Самое интересное было, когда вошла Люси: миленькая блондиночка в одежде «не подобающей настоящей леди и настоящей учительнице языков и литературы», как выразилась Родзиро-сенсей — пожилая толстенькая учительница музыки, которая до жути любила свою работу и которая ужасно шепелявила, видимо, под напором своих квадратных «габаритов»-очков.       Молодые учителя приняли своячку, а вот совет завучей и всех пожилых учителей злостно обсуждал и осуждал девушку.       Сама Люси решила затроллить старух (ведь даже мужчины были молодыми) и притвориться милой овечкой. Она в ручках держала свою куртку, голову опустила в пол, слегка подогнула коленки, чтобы был вид, что они у неё трясутся, и дрожащим голоском произнесла: «З-д-дравств-вуйт-те…»       — Милочка, представьтесь педсовету! — строго сказала Родзиро-сенсей.       — Это наша новая учительница родного, русского языка и литературы, — взял её двумя руками за плечи учитель английского и представил совету педагогов.       Эрза, завидев свою подругу с младшей и средней школы, улыбнулась и затряслась от навеваемого смеха. Эрза сама такой же была, поэтому опустила глаза в пол, молча, стараясь не палить знакомую, достала журнал класса, где у неё должен проходить урок, и пошла прочь из учительской.       — Садись. Здесь твой почётный стол и стул, шкафчик для одежды, — Родзиро-сенсей все продолжала хмурится.       — Спасибо, бабуля, — закидывая ноги на свой стол, учительница литературы достала из сумки журнал и стала листать.       — Да как ты смеешь разговаривать так с председателем?! Живо извинись передо мной! — поправив очки, она пискнула на последнем слове.       — Ненавижу таких зазнавшихся людей, которые требуют извинений, считают, что, если они председатели, так и быть, им все будут подчиняться, — закатила глаза Люси. Она ненавидела всех, кроме друзей, но таких вот она терпеть не могла до дрожи в голосе. Хотя если говорить правду, то её голос никогда не дрожал.       — Извинись, соплячка! — шмыгнув забитым соплями носом, прикрикнула на неё девушка лет тридцати с голубыми волосами. — Или я тебе язык отрежу.       — Мужика найди и нос прочисть, стерва!       — Что ты сказала, милипиздрическая тварь?       — Слуховой аппарат подкрути, раз глуховата, — Аквариус уже по обе руки держали Эвергин и Мираджейн…