Хай, неучи!

      На протяжении полугода я терпела постоянные неудачи: не могла найти вторую работу, постоянно охраняла новоиспечённого мужа (по сути, это неудачно сложившиеся обстоятельства), голос сломался, поэтому первые четыре месяца я ничего не делала. Просто готовила еду, служила Райосу, отвозила Венди в школу и забирала из неё.       На выходных мы ездили ко мне домой, чтобы насладиться отдыхом в библиотеке и чтением грустных и претенциозных романов. Ушли от всех забот.       Я уже возненавидела Эвана. Хотя он приятен в разговоре об искусстве, культуре и литературе, но с ним нельзя было поговорить о боевиках, легендах кинематографа, сходить в кино на фильмы супергеройских киновселенных. Он не понимает данной современной культуры, потому что родился таким. «Истинный ценитель искусства».       Я думала, что он хороший молодой человек, без заскоков и с храбрым сердцем. Но судьба повернула мне «луну» обратной стороной, заставив почувствовать всю неприязнь. Он оказался последним трусом: жалким, нецелеустремлённым, пугливым парнишей. При этом ему нравились вооружённые девушки.       От Венди я узнала, что он давно влюблён в меня. Но я не говорила, что не разделяю его чувств, даже если врать этому ребёнку я была не в силах. Её глаза, полные неизвестной мне надежды, излучали добро и наивность её детского возраста.       Было довольно нелегко находиться в одном доме с человеком, который боится даже шороха дворовой кошки за окном. Он обнимал меня по ночам и прижимал, но мне было это чуждо и противно. Это не мои руки, не мои любимые собственические и сильные объятия. Это не мой Нацу.

***

      Я стояла посреди пустой студии звукозаписи и проклинала себя. Причина была в том, что в соседней комнате записывали трек Джерар, Грей и Гажил. Нацу с ними не был. Его отсутствие, с одной стороны, радовало, а с другой — напрягало.       Я была обречена с самого начала, ведь понимала, что Джерар сюда зайдёт, так как знает, что я тут. Грей и Гажил не отстанут от него и пройдут сюда тоже. Они закатят глаза и начнут ссориться со мной, заставят снова почувствовать пустоту в груди.       Но этого не произошло. Только потому, что Фернандес возился со своей барабанной установкой и аппаратурой. Я выдохнула. Ну хоть без скандалов.       Сообщение о просьбе записать мой голос было отправлено часом ранее, когда я только пришла сюда. Я пыталась разобраться с кнопками и изучала кабину записи. Не могла определиться с песней. Но когда в комнату вошёл мой друг, то я поняла, что хочу.       Запись длилась долгими часами, в комнате стояли три продюсера и Леви. Мой синеволосый друг ушёл в школу на дополнительные занятия, ведь сегодня была суббота. Суббота проливных дождей.       Как ни странно, меня хвалили и отвергали мысль и слова о том, что мой голос сломался.       Я сбилась со счёта. Не знаю, сколько мы песен записали, но все они были об одном, об одном и том же.       После чистки голоса мы с Леви пошли в мегацентр, чтобы поговорить. Я не видела её с того дня, как уволилась. И я жутко соскучилась.       — Как у тебя дела? Ты выглядишь, — она немного потупила, подбирая нужное слово, — неэмоционально. Слишком грустная и скучная. Твоя тоска съест тебя, Люси, — зеленоглазая накрыла левой рукой мою правую, продолжая из трубочки отпивать коктейль в «Старбаксе». На её стакане было написано «баскетболистка». Простая метафора. В баскетбол МакГарден играла редко, но хорошо.       — Мои мысли разъедают мое сознание. Я погрязла в том доме. Единственная радость для меня — это Венди, которая поддерживает меня, но не хочет, чтобы я её бросала, — я грустно опустила глаза. Болезненно вспоминать о её словах.       — Ты ни разу не позвонила Эрзе. Она вся на иголках, честно.       — Лучше расскажи, что интересного произошло в организации и академии.       Разговор длился долго, я не следила за временем, я была полностью свободна.       Леви рассказала о Ракейде. Это племянник Нацу, как оказалось. Он хранил в себе тайну, о которой никто не знал. Коэффициент его интеллекта был немного выше, чем среднестатистический. Меня это позабавило.       — Он ненавидит Нацу, при этом не общается ни с кем. Я видела Зерефа. Он уже староват стал, — Леви хихикнула. Она была такой непостоянной. Смеялась над глупостями, но совершала их с удовольствием. Её жизнь бурлила, пока моя стояла в пробке.