Майрон Певерелл

… Если его уничтожить, то он падёт, и падение его будет таким низким, что восстать он более никогда не сможет. Ибо потеряет он большую часть своей силы, данной ему в начале, и всё, что было сделано или начато этой силой, рухнет, а он будет навсегда умалён и станет только духом зла, точащим самого себя во мраке, неспособным расти или принимать форму. Именно так огромное зло мира будет уничтожено.

Они смогли, они уничтожили его, Кольцо пало. И вместе с ним силы лишились все остальные. Это было невероятно, захватывающе и бесконечно больно. Но больнее всего будет затухающему миру без Песни. Перворождённые разделяются, люди и эльфы расходятся по миру, каждый поёт свои Песни, отринув Единую, а то зло, что объединяло их, отныне покинуло мир, а не только Средиземье. Пустота вокруг. Ни звука, ни шёпота, только безграничная пустота. Сколько он находится тут, в этой вечной тьме? Кто он? Кем он был? Имена теряются, но свои он не хочет забывать. Эта мысль держит его и не даёт раствориться во тьме. Саурон? Разве это его имя? Он не уверен. Что значит это имя? Что-то противное, страшное, отталкивающее…или нет? Может быть, у него было другое имя? Точно… имя. Майрон. Ослепительный свет разгорался изнутри и вскоре вместо тьмы вокруг стало светло, ослепительно ярко. Он хотел бы перестать осязать это сияние, но не мог, ибо был он никем и смотрел он в себя. — Майрон, - голос эхом разносится по безграничному пространству, то усиливаясь, то затухая. - Имя моё есть Майрон. Имя моё есть Саурон. Неотделимые части меня. Я есть Я. И я - есть. Воронка закрутила сознание перерожденной сущности и огненное облако оказалось в черном круглом зале. Фигура человека, охваченная пламенем, с удивлением рассматривала свои руки, ноги, он не верил в то, что происходит с ним, но знал, что это - происходит. Майрон медленно осмотрелся. Круглый зал, хотя можно ли назвать это место так? Ведь тут не было пола, не было потолка и стен. Только ощущение граней и блеск звёзд. Майрон опустил взгляд себе под босые ноги. Созвездия, мириады звёзд. Их первыми увидели перворожденные. Создание с огненным вихрем волос, что скручивались, разметались вокруг его тела, точно языки пламени, запрокинуло голову, глядя на блики и яркие огни и, не выдержав, рассмеялось, простирая руки вверх. И смех этот звоном раздавался по граням. Огонь вился, заполняя собой пространство, словно подчиняясь радостному смеху перерождения. Когда он почти дошел до граней звездного полотна, в его пламени появилась другая сила. Тьма, непроглядная и густая, непроницаемая даже для света звезд. Огонь начал заигрывать с ней, ластиться. Замешкавшись, темная дымка, стала отвечать, перемешиваясь с пламенем, но не растворяясь в нем. Саурон увлекся этой игрой, когда сбоку что-то привлекло его внимание. Ослепительный сгусток света тянулся к огню и робко касался. Майрон мягко приобнял свет своими языками пламени, притягивая ближе и лаская. Он наполнился всепоглощающим счастьем. Через мгновение или века, но в его объятьях оказались две фигуры сущностей подобных ему. Тьма и свет, жизнь и смерть, довольно вздыхали в его руках и он был счастлив, наполнен ими. Ибо они были отражением его. — Наконец мы в гармонии, — проговорила светлая сущность. — И есть у нас дар для тебя, — промурлыкало второе темное нечто. Майрон удивленно посмотрел на них. — Дар или наказание? — отголоски его памяти тянулись к ним тревожными нитями. А сущности протянули к нему свои руки. — Вначале… ты будешь считать это наказанием, а затем поймешь, насколько прекрасен тебе наш дар. Дар..дар..ар…ар..р.. Эхо оглушало его и огненный всполох разгорелся сильнее, охватывая и вырываясь за пределы звёздных граней. В тёмном чулане под лестницей дёрнулся и ударился лбом о деревянное перекрытие восьмилетний ребёнок. — Тутенгесский джалеп! — зашипел он, хватаясь за ушибленный лоб и морщась от боли.