«Ничто не было злым в начале. Даже Саурон не был таким». Элронд «Властелин Колец»
Мир, в который он попал, отличался от изначального. Все тут было странно, незнакомо. Необычно и от этого не менее интересно было разбираться во всем. Майрон долго думал над ситуацией, в которой он оказался. Почему он «очнулся» именно в восьмилетнем возрасте, отчего не с рождения? Его ли это воплощение или он просто занял подходящую оболочку для себя? При первом рассмотрении эту мысль он поставил под сомнение. Ну не могло это тщедушное тельце человеческого дитя подходить ему. Начать стоило хотя бы с отвратительного зрения. Он не сразу понял, в чем проблема, почему мир вокруг расплывается в нечеткие смазанные картины и никак не хочет фокусироваться. Только память этого тела подсказала, в чем его беда. Окуляры, странные и громоздкие, он водрузил себе на переносицу и только тогда, выйдя из закутка, в котором очнулся, смог рассмотреть себя. Слишком худой, отчего кажется весьма болезненным, волосы в страшном беспорядке, бестолковый взгляд, который точно не сможет вселять страх в сердца врагов. Ругань при пробуждении захотелось повторить. Проведя ладонью по лицу вверх, он аккуратно убрал челку, рассматривая воспаленный шрам, что украшал его лоб. Майрон всмотрелся в отражение и недовольно скривился, сморщив нос. Что-то случилось, и его тело использовали для ритуала, но ритуал сорвался или исполнитель был изрядно криворук и, расщепившись, оставил внутри отклик своей сущности. И этот мизерный, даже микроскопический кусочек стал паразитом для его тела, вытягивая силы и магию. А ведь это тело и не кормили толком, тут и одному не хватит, не то, что двоим. Так что зараза тянула из него жизненные силы. Саурон разозлился и хаотично стал обдумывать ситуацию. Теперь становилось ясно, почему он очнулся только сейчас, ведь необходимы были силы для сопротивления ритуалу и защите телесного воплощения. Самый хрупкий и уязвимый период, а он подвергся такой опасности. И непонятно, когда бы у него ещё раз представился шанс воплотиться. То, что он оказался в новом мире, в неизвестном и не подвластном для Э́ру Илу́ватара*, это было странно и откровенно страшно. Майрон решил затаиться и собрать больше информации. Ведь если не Илуватару, то мир подвластен другим высшим силам. Каким именно - ему ещё предстояло разобраться. Первым делом Саурон решил заняться своим телом и изучением этого мира, а также своих возможностей. Раз есть частичка чужой сущности, значит есть те, кто практикует магию. Даже некромантию, к которой у Майрона было трепетное отношение. То, что ему теперь нужно поддерживать свой организм и подниматься к величию из муравейника людей, его раздражало. На еду, сон и прочие низменные потребности уходило много времени. А еще ему не повезло быть ребенком. - Дар, как же. Это наказание сплошное, – бурчал он, идя к шкафу с яствами, который в этом мире назывался холодильником. Люди, у которых он жил, не были его родителями, а какими-то сомнительными родственниками. И, пользуясь автономностью его тела, которое не могло дать сдачи, они не заботились о нем как должно. Но со своим пробуждением Саурон был намерен все изменить. Распахнув холодильник, Поттер, который размышлял о своем прежнем и теперешнем имени, набрал всего понемногу, делая бутерброды и наливая чай. За окном было ещё темно, но это не мешало мальчику поглощать ранний завтрак. Очки то и дело сползали с носа, скользя из-за скотча, что скреплял их на переносице. О своем внешнем виде Майрон решил подумать попозже, сейчас ему хотелось разобраться с силами. А для этого лучше найти уединенное место. Память услужливо подбросила, где можно побыть одному, как и то, что сегодня пятница. Гарри огляделся вокруг и, найдя бумажный пакет для продуктов, собрал себе ещё провизии, взяв все самое необходимое. Мальчик обулся и, надев куртку, вышел вон. Раннее утро только разгоралось на небосводе. В начале улицы показался какой-то ополоумевший бегун. Гарри-Майрон фыркнул и свернул в сторону, уходя от ненужного внимания. Небольшой парк был пройден насквозь, за ним было скромное кладбище и пустырь. Вот на нем и разместился ребенок. Привалившись к стволу дерева, Гарри, а называть себя он решил именно так, сосредоточился на мире, в котором оказался. Себя он чувствовал ограниченно, как-то неполно и странно. А потому он решил, что все дело в окружающем его пространстве. Каково же было его облегчение, когда он ощутил потоки магии. Отголоски, словно резонанс, доносились до него. Вибрация и пульсация магии ощущалась мальчиком так ярко, сочно. Глаза ребенка начали слезиться, а он все всматривался в прохладный утренний воздух. Майрон выдохнул, сморгнув слёзы, сдернул очки и начал тереть глаза пальцами. Все происходящее было очень странно, и требовалось время: для наблюдения, для сбора данных, для анализа и, наконец, для принятия решения. Его тело слишком ослаблено и как проводник силы никуда не годилось. Гарри достал припасы и со злостью впился в бутерброд зубами, жуя и думая о своей нелегкой судьбе. Когда он грыз яблоко, обдумывая, какими силами он может воспользоваться. Взгляд его упал на собственную руку. Почти физически ему не хватало на пальце Кольца. Гарри мысленно завыл, и глаза его запылали решимостью. Очистив ногой ближайший участок земли, он, немного подумав, нарисовал на ней пальцем свой знак, знак своей силы. Око, всевидящее и прекрасное в своей разрушительной силе. Ребенок замер, мучительно дожидаясь отклика магии, и возликовал, когда получил его. Мальчик довольно улыбнулся, так, как никогда не улыбаются дети, и принялся экспериментировать с черным наречием. Однако вовремя осадил себя. Запаса его магии на что-то серьезное может не хватить. Скорость восполнения резерва также неизвестна. Он не может быть полноправным проводником магии. У него есть запас, словно у заряженного кристалла. Эта ситуация бесила, но к ней можно привыкнуть, вот только забрасывать и оставлять все как есть Майрон не собирался. Мальчик поднялся и обошел вокруг Ока, думая о том, что можно и нужно сделать в первую очередь. Конечно, стоит решить вопрос с родственниками. Гарри насупился, детский лобик прорезали неглубокие складки морщинок. Убить их? Это привлечет излишнее внимание и создаст дополнительные трудности. Нет, он не будет отходить от плана и затаится на время, но жить в чулане и голодать он больше не собирался. Ребенок собрал с десяток разных мелких камней, острых и гладких, что были вокруг. Взвесив их в руке, Майрон задумался, стоя на пустыре, запрокинув голову. День начинал входить в силу, но идти обратно ему не хотелось. Мальчик опустился на траву возле Ока и, сосредоточившись, стал выводить знаки Темного наречия, когда-то созданного для орков, но в итоге используемого им и командирами его войск. Ребенок усмехнулся, поправляя то и дело спадающие очки, он вырисовывал витиеватые закорючки по кругу от кучки камней. С каждым знаком сила вздымалась, получая отклик магии, но направить её было чертовски трудно. Потоки в нем были словно шелковыми нитями, тонкими, хрупкими и порой прерывающимися. Майрон злился, не понимая, в чем проблема. Но заставлял себя сосредоточиться и напитать каждый знак. Заряженные знаки светились голубоватым светом, тускло, но ощутимо. Проблема в том, что их было очень много. Работа на земле была сделана очень топорно- Гарри спешил, да и родственники не дадут заниматься этим в доме. Пока не дадут. Со знаками он провозился до вечера, пакет с едой уже был пуст, а сумерки сгущались, когда, наконец, последний знак, напитанный силой, вспыхнул, и все завитки запульсировали, ослепляя ребенка. Гарри отшатнулся, ударяясь спиной и затылком о дерево, глаза пришлось закрыть ладонями, а после он долго не мог проморгаться. Перед глазами плыли круги и странные искры, от истощения тошнило и кружилась голова. Завалившись на бок, Гарри какое-то время пролежал так, пока земля и небо не перестали кружиться. Наконец он нашел в себе силы и посмотрел на десяток камней, что были в круге знаков. Знаки прожгли землю и стали черными. Ребенок улыбнулся - у него получилось, а значит он не бессилен в этом мире.***
Гарри вышел на Тисовую улицу и пошел в направлении дома номер четыре, пустой пакет с бутылкой из-под воды и салфетками, что он брал с собой, мальчик выбросил ещё на выходе из парка. Черноволосый ребенок был настроен решительно. Войдя в дом, он разулся, отставляя ботинки в сторону. Погода была сухой и теплой, так что лишнего ора по поводу того, что он принес с собой грязи, не будет. Майрон скривился. Привычки, вбитые в его оболочку, сформировали ему своеобразный инстинкт самосохранения для жизни с родственниками. - Вот ты где, паршивец! И где тебя носило весь день, ты не пошел в школу, да что ты о себе возомнил?! - это тетка вылезла из гостиной на звук открывающейся двери. По стенам играли блики от работающего телевизора. Гарри не стал сжиматься и опускать голову. Мальчик посмотрел на родственницу, оценивающе, что-то прикидывая про себя. Впервые после пробуждения он встретился с ней лицом к лицу. Примитивный человечек, со слабым болевым порогом и защитой, к тому же расшатанной. Майрону показалось, что от её головы даже тянутся нити, как у марионетки на веревочках. И сейчас они были натянуты. Гарри нахмурился и, не осознавая, что делает, провел рукой резкий росчерк, словно отрезая нити ножом. Тетка взвыла и бесформенной кучей свалилась к его ногам. Тело её сотрясало от боли, и женщина, подвывая, скрутилась в позу эмбриона у его ног. - Что тут происходит, черт тебя дери?! Мальчишка! - взревел дядя, протискиваясь из гостиной и, увидев жену у ног мальца, ринулся вперед. Уже осознанно Гарри повторил свой жест и Вернон Дурсль заколотился в болевом припадке. Мальчик пошатнулся и привалился спиной к стене, пытаясь отдышаться. Вот он и исчерпал свой резерв. Тетка, постанывая, начала приходить в себя. Ребенок, дрожа от переутомления, пошатываясь перешагнул через ноги её мужа. - Когда он придет в себя, жду вас на кухне, - хмыкнул мальчик, исчезая за дверью - нужно было подкрепиться чем-то сытным и энергоёмким. На его счастье в холодильнике обнаружился нарезанный торт и Гарри, чувствуя, как рот медленно наполняется вязкой слюной, вытащил его на стол. Налив молока и оставив рядом бутылку, мальчик начал поедать сладкое. Вскоре дрожь начала проходить, и дышать становилось легче. Стакан вновь наполнился молоком. Ребенок, растрепанный, бледный, со ртом, набитым шоколадным лакомством, и хмурым, насколько это было возможно, выражением лица следил за Дурслями, что заходили в помещение. Они долго молчали, тетка подрагивала, все ещё переживая боль во всем теле. Вернон кряхтел и то и дело потирал бока, будто его кто-то только что бил ногами. Гарри воткнул ложку в остатки торта и вытер рот кухонным полотенцем, откинувшись на спинку стула, он ещё раз оглядел своих родственников. - Мне нужна информация, тетя, дядя. И информация полная, всё, что вы знаете, все, что слышали о магии. О моих родителях. Отговорка, что они были наркоманами и пьяницами и погибли в автокатастрофе уже не прокатит, понимаете? Только владея информацией, я могу помочь вам. Вернон Дурсль вопросительно вскинулся, а ребенок продолжил. - Да-да, именно помочь Вам и себе в частности. Вы помните эти прекрасные ощущения, что испытывали в прихожей. Я более чем уверен, что Дадли тоже подвержен этому мм…воздействию. Говоря проще, вас зомбировали. Контролировали для чего-то. Скорее всего, – Майрон усмехнулся, – для моего воспитания. - Ты хочешь сказать, нас…нас..- Петунья оглядела свою кухню бегающим взглядом и понизила голос до свистящего шепота. – заколдовали? Гарри кивнул - приходилось подбирать для людей примитивные слова, чтобы точно дошло, во что они вляпались и что делать дальше. Его тело слишком мало, да и союзники необходимы, а уж как их спрятать или защитить, он еще подумает. Если они будут ему полезны не только до совершеннолетия. - А теперь рассказывайте, что знаете. Только так я могу продумать план наших действий, – скомандовал ребенок, когда взрослые начали переходить на крик и возмущение от вторжения в их личное пространство и голову всякими магами.***
К концу рассказа родственников Саурон настолько растрепал свои волосы, что казалось, они будут пребывать в таком состоянии до скончания века. Он то и дело хватался за голову и сжимал их, грозясь вырвать клок. Информации было мало, очень мало. Но и из нее удалось выстроить порядковую цепочку, вычленить имена, некоторые действующие лица. Далее в школьной тетради Гарри постарался систематизировать все, что узнал. Лили Эванс оказалась наделена магией. Её знакомство с мальчишкой по соседству, Северусом Снейпом, переросло в довольно крепкую дружбу. В возрасте 11 лет она получила письмо и приглашение для (принудительно-добровольного) обучения магии. Далее Лили Эванс учится в закрытом образовательном учреждении на протяжении семи лет, постепенно все больше и больше отдаляясь от семьи и родных. В процессе обучения Лили знакомится с Джеймсом Поттером, впоследствии его отцом. В то же время происходит ссора с Северусом Снейпом, а затем окончательный разрыв отношений с сестрой. Дальше тетя Петунья не имела ни малейшего представления о жизни своей родной сестры, до самой ее смерти. Вот только дойдя до появления племянника на пороге, вспомнила с долей смущения и раздражения о письме. Не о том, которое они нашли с ребенком, а том, которое она написала директору этой самой школы, желая учиться вместе с сестрой. Гарри внимательно посмотрел на свою тетю, взгляд его скользнул от её подбородка ниже и, прищурившись, выдал: - Тётя, я, конечно, ещё не во всем разобрался, но вы не колдунья, однако довольно восприимчивы к волшебству. Возможно, видите или ощущаете больше дяди. Скорее всего Дадли тоже в большей степени похож на вас в этом плане. Гарри зевнул и поднялся, не обращая больше внимания на ошарашенных родственничков. - Я иду спать. И не надейтесь, что я вернусь в чулан. Отныне моя комната - это бывшая гостевая спальня. И мне все равно, где вы будете укладывать тетушку Мардж, когда она будет гостить у нас. Хотите, ремонтируйте тот склад игрушек Дадли, – сказал он, холодно смерив взглядом взрослых, но прежде чем выйти из кухни, ребенок засунул руку в карман разношенных джинс и достал горстку мелких бриллиантов в два карата каждый. Они были странно огранены, не идеальны, но профессионалы быстро доведут их до ума. Гарри выложил их перед взрослыми. - Плата за моё проживание у вас и на моё содержание. Когда обменяете их, скажите, примерно сколько вышел один в среднем. Мне нужно знать расценки и оценку моих нынешних сил. Поправив сползающие очки, Майрон заглянул в чулан за пижамой и уверенно пошел наверх, проходя мимо комнаты кузена и заходя в чистую свободную спальню, в которой намеревался жить с сегодняшнего дня. Полуторная кровать, комод и прикроватная тумбочка. Задернув шторы на окне, что выходило на теневую сторону дома, мальчик переоделся и рухнул в мягкие объятья одеяла и нового матраца. Последней мыслью его было то, что он вполне сможет жить в этом мире.