Джинни Уизли и Возвращение Злодея

Джинни чувствовала себя преданной. Родной брат не должен был так поступать с ней! Он ведь должен был помнить о том, через что она прошла! По щекам текли соленые слезы, оставляя влажные дорожки и подтеки коричневой туши. Джинни всхлипнула еще раз и тыльной стороной ладони провела по щекам, не заботясь о том, что пачкает лицо еще сильнее. В левой руке она сжимала сегодняшний выпуск «Пророка»: на титульном листе красовалась статья о «магическом дневнике», разработанном Джорджем Уизли по распоряжению Министерства. Эта диковинка должна была стать символом «Новой Магической Англии», сотрудничества с маггловским миром и равенства чистокровных и магглорожденных магов. В основе нового дневника лежал принцип работы каких-то маггловских электронных приборов, но, Джинни знала точно, основная идея опиралась на функционал дневника-хоркрукса - того, что подбросил семь лет назад ей Люциус Малфой. Того, что чуть не убил ее, чуть не сделал жертвой Волдеморта. Джинни не хотела более держать в руках подобный артефакт, не хотела даже вспоминать о нем, но теперь, благодаря Джорджу и дикому указу Министерства, она была вынуждена вновь доверить какой-то тетради свои мысли, чувства, цели, страхи. С сентября Министерство обязывало каждого учащегося и преподавателя Хогвартса вести свой дневник, в котором будут отражены успеваемость ученика, научные, спортивные и иные достижения, а также все проступки, несделанные работы, полученные наказания. По мнению Министерства, такая система позволяла родителям тщательнее следить за успехами своих детей, вовремя принимать воспитательные меры, а также делала прозрачной политику награждения преподавателями того или иного студента, предупреждая появление «любимчиков» и «козлов отпущения». В статье говорилось и о том, что к сентябрю весь Хогвартс будет опутан заклинаниями, позволяющими связать все дневники в единую сеть. Джинни не понимала способ ее работы, но, по утверждениям приглашенных магглорожденных специалистов, эта сеть позволит наладить взаимодействие между факультетами, снизить уровень вражды и найти компромисс в спорных вопросах. По всему выходило, что подобные «дневники», за которые, Джинни была уверена, ее брат получил кругленькую сумму и пару орденов «За интеллектуальную помощь Англии», станут со временем востребованы не только в Хогвартсе, но и за его пределами. Однако то, что в их основе лежал принцип «чистых страниц», для Джинни уменьшало всю их ценность до нуля, до дохлого флоббер-червя. Она плакала, размазывая по щекам слезы, понимая, что не сможет ничего сказать Джорджу. Этот проект, который ее брат держал все это время в секрете, фактически вдохнул в него новую жизнь. После смерти Фреда Джордж долго был в депрессии: не выходил сутками из комнаты, курил притащенный Мундунгусом вонючий табак и смотрел в потолок. Чарли, приехавший из Румынии поддержать семью, принял на себя управление магазином, чтобы мечта его братьев не пошла прахом. В тот день, когда пришел невыразимец из Министерства, в магазине был именно Чарли. От лица Джорджа он назначил день переговоров и дал предварительное согласие, здраво рассудив, что, только погрузившись с головой в работу, Джордж сможет выйти из апатии. Сложный проект заставит его увлечься, бросить вызов самому себе. Драконы, которые теряют свою пару, тоже теряют волю к жизни. Вновь очнуться от разрушающего сна им помогает борьба: агрессия замещает боль. Одномоментный раздражитель не приносит действенного облегчения, а скорее, наоборот, заставляет вспомнить о своем одиночестве. Зато сложная задача, решаемая в несколько этапов, — защитить слабых, прогнать хищника, занять место лидера, — мотивирует, дает стимул. Тот, у кого есть, о ком заботиться, возвращается к жизни. Это Чарли знал по своему опыту драконолога, и, положившись на него и не разбираясь толком в человеческих отношениях, он заставил Джорджа взяться за министерский проект и не ошибся. Спустя месяц в мастерской вновь кипела работа: Джордж корпел над расчетами день и ночь, привлекая друзей и представителей Министерства для консультации. Мало-помалу проект стал воплощаться, и чета Уизли, навещая сына, не могли сдержать счастливых слез, глядя на лихорадочный румянец на его лице и горящие одержимостью глаза. Рон провел с братом и июль, и половину августа, не отходя ни на шаг. Никогда раньше они не были так близки, так дружны. Да и сама Джинни больше не боялась, что Джордж вдруг бессонной ночью, перепив огневиски, решит отправиться вслед за Фредом или попросту сойдет с ума от своего одиночества, своей «половинчатости». Джордж снова жил, и эти дневники, которые Джинни заочно ненавидела, стали его спасением. Поэтому, рыдая в ванной комнате Норы, Джинни не могла ни в чем упрекать Джорджа. Она не представляла, из каких чертогов памяти он выудил воспоминание о том дневнике Тома Реддла. Возможно, что хоркрукс и не был виной. Мало ли фолиантов о том, как наполнять магией канцелярию и бытовые приборы? Трансфигурация и чары не давались Джинни, и она исправно учила только то, что требовали профессора. Размышлять о том, как устроены эти придуманные Джорджем дневники, — все равно, что с закрытыми глазами описывать состав зелья. Джинни глубоко вздохнула. Сейчас ей бы очень пригодился совет Гермионы. Посмотрев на свое отражение: на заплаканные глаза, коричневатые дорожки слез на щеках, опухшие от безмолвных рыданий губы, — Джинни выбросила в урну газету и дрожащей рукой включила вентиль холодной воды. Прежде всего, стоит умыться — лишние вопросы от мамы или папы ни к чему. А потом она напишет письмо Гермионе, и та обязательно подберет именно такие слова, от которых станет легче. Но все же где-то глубоко внутри давно забытое чувство вновь давало о себе знать. Джинни не могла подобрать названия этому наваждению. Страх? Отчаяние? А может быть, тоска?.. Джинни не знала, что именно было причиной. На первый взгляд дневники не несли в себе ничего плохого, но что-то глубоко внутри кричало, билось в агонии. По спине вновь и вновь бежали мурашки. Прорицания Джинни не давались, и она, успокаивая себя, придумывала новые отговорки, новые объяснения своим чувствам. Значит, у нее вновь будет дневник? У каждого будет дневник? Может, это будет даже забавно. Джинни, умывшись, уткнулась носом в розовое пушистое полотенце. Оно пахло свежими полевыми цветами, и, глубоко вдыхая, девушка представляла, как бежит по лугу, раскинув руки. Над ней простиралось бесконечное голубое небо, и… да, это все было бы прекрасно, если бы Рон за дверью не стал ворчать, что у него есть неотложное дело в ванной. Джинни печально хмыкнула в полотенце и, повесив его на крюк, вышла в коридор.