Изменение.

Хан ждал приятеля возле душевой, взяв на себя обязательство придержать свою очередь до прихода Люка. Тот появился, внутренне кипя, но заметив вопрошающий взгляд зелёных глаз Соло, словно оттаял.  — Спасибо, — взяв протянутое полотенце, обронил Скайуокер, проводив взглядом уходивших из соседней душевой парней.  — Тяжёлый разговор? — бросил Хан, никак своей заинтересованности не проявляя. Он чутьём ощущал, что этот инцидент ещё не закончен. Но лезть напролом в душу Люку желания не имел, чуйка была, что это оттолкнёт парня от него. Да и не хотел, если честно, вызнавать, что эти двое не поделили. Само откроется, может и не скоро. Люк прикрыл глаза и покачал головой:  — Не хочу говорить про это.  — Дело твоё. О! Наша очередь… Эй, говнюк! Куда прёшь поперёд батьки?! А в рыло? — Соло оттолкнул в плечо пожелавшего пойти вне очереди. Люк очнулся и глянул на разъярённого Хана с усмешкой, шагнул вперёд, проскользнув в дверь, которую держал Хан, пока кореллианец описывал, что он сделает с посмевшим рыпнуться, куда не просят. Биггс принял душ безучастно, лишь для того, чтобы смыть пот и грязь, но отдохновения так и не ощутил. Мысли всё так же крутились вокруг Люка и его судьбы, которую, если честно, он, его друг, так сломал. Сила… Так сказал инструктор. Прежде Дарклайтер считал само понятие «Сила» этаким эквивалентом фокусов, мифом. «Сила помогла…» Может, вот почему их коммандер, прошедший всю Войну Клонов в пилотской кабине, любил заканчивать инструктаж: «Да хранит вас Сила»? А они, младенцы, думали, что это просто бзик их уважаемого командира. Ужин показался безвкусным, голова раскалывалась от размышлений.  — Что-то выглядишь хреново, братец, — нотки резкого говора истинного кореллианца резанули слух, заставив очнуться от раздумий. Биггс вскинул голову, уставившись на деловито расположившегося напротив него того лохматого мужчины, которого он мельком заметил сегодня на соседней с Люком кровати.  — Чувствую себя так же, — буркнул Дарклайтер, тыкая вилкой во что-то похожее на запеканку под соусом. А потом с ожиданием вгляделся в зеленовато-карие, нагловатые глаза собеседника, с завидным аппетитом уплетавшего скудную пищу. — А ты с Люком знаком?  — Кессель заставляет или убить сокамерника, или сдружиться. Мне повезло, выпал второй вариант, — ухмыльнулся кореллианец. — Что с мальцом не поделили, парень? Ведь ты едва головы не лишился, не почуял, что ль?  — Раньше он был другим, более мягким, что ли, — Биггс не мог подобрать нужных слов.  — Ну, знаешь ли, тюрьма — это вам не детсад, попки и носики не подтирают, там другая политика. Хорошо, что парень не сломался, хотя… Ты говоришь, другим был? Биггс воодушевился.  — Люк, когда я знал его на Татуине, не был вот таким, как сегодня. Он мог разнять драчунов и буйствующих какой-нибудь глупой фразой, его ещё называли «ангелочек». Ничего не боялся, но сорвиголовой не был, меру знал, в отличии от меня. Сейчас я вижу, что на его долю выпало много больше, чем он смог осилить. Но теперь я боюсь к нему и подходить, — смешок Биггса вышел странным. — Знал бы, что парень из-за меня на Кессель пойдёт, сам бы Вейдеру в маску плюнул. Хан посмотрел на этого наивного повстанца скептически:  — И чего бы добился? Думаешь, этот ситх тебя бы за это прибил? Наивный ты. Выпотрошил бы тебя, да медленно, со смаком… После встречи наедине ты стал бы овощем, малыш, не обманывайся. Плохо вас Вейдером пугали.  — Словно ты с ним встречался!  — Да как тебя видел, после, узнав, кто это был, в штаны наложить был бы рад, да в животе после боя в небе Кариды было пусто. Этот мужик может любого испугать, бравада лишь меня и спасла, назови это безголовостью, да хоть как, — Соло пожал плечами. — Но пилот он… Чёрт! Хотел бы я стать хоть на долю таким же… Хан не видел, что за его спиной уши навострили почти все, кто мог его услышать.  — Да что ты нам елей на уши льёшь, имперская рожа? Вейдера хвалит! Не, ребята, слышали? ХВАЛИТ! Восхищается!!! Сволочь и он, и ты! Биггс протянул руку, чтобы остановить замершего было Хана, но не успел, тот оказался стремительней.  — Я имперец такой же, как ты — балерина, хаттов ты потрох, — процедил Соло, сжимая кулаки, глянув на посмевшего его оскорбить. — А если рот не прикроешь, кушать будет нечем, понятно объясняю?  — Если ты такой почитатель Вейдера и его кодлы, то какого рожна не по ту сторону решётки? Чего с нами делаешь? — гонор так и пёр из мужчины, который стоял позади начавшего эту заваруху.  — Мне тебе что, всю свою жизнь от рождения рассказать? Я говорил не для тебя, не для него вон, — палец Хана ткнул в направлении бугая, который стоял с нагловатым видом повелителя жизни. — Если у тебя претензии к имперцам, марш им высказывать, если соскучился по карцеру! А мы сейчас в одном корыте: и те, кто был верен Империи, и кто ей противостоял. Все здесь, мальчишка! Если горло друг другу не перегрызём, ясно? Для пущего эффекта Хан окинул притихших пленников взглядом, привычно отыскивая злые и призадумавшиеся лица. Ведь в его словах доля логики была. А после он заметил прислонившегося к дальней стене Скайуокера, смотревшего на приятеля с насмешливым выражением на лице. Увидав, что у Соло изменилось лицо, Люк ещё и вскинул вверх большие пальцы сжатых в кулаки рук: класс, так держать. Запал в кореллианце сразу же пропал, в животе появилось противное ощущение, что что-то грядёт… Веселье Люка имеет привычку оборачиваться крупными проблемами для окружавших. Оби-Ван как раз закончил доклад для лорда за прошедшую неделю, подготовив его к отправке, когда в дверь его кабинета постучали.  — Войдите, — не отвлекаясь от работы, промолвил джедай, внимательным взглядом окинув текст. Да, всё в порядке, осталось лишь ещё приписку впечатать — и в путь!  — Сэр, войти можно? Кеноби замер на месте, когда его память сделала умопомрачительный кульбит, отбросив его во времена, когда он был мастером Энакина Скайуокера, настолько прозвучали голоса Люка и его папочки одинаково, вот только вместо «сэр» в те времена использовалось «мастер». В мыслях невольно прозвучал вопль подсознания: «Что он опять сделал?!» И всё же армия много потеряла в лице Люка. Муштровка в военном подразделении пошла бывшему фермеру на пользу, в жестах и в поведении появилась чёткость и уверенность, ни грамма суетливости. Лишь в голубых глазах вместо жажды нового проявилась непримиримость.  — Скайуокер, что-то вы зачастили сюда. Что ещё стряслось? Оби-Ван переплёл пальцы рук и положил на них подбородок, колюче глянув на парня. Тот явно подавил желание шкодливо улыбнуться, вскинул подбородок и отбарабанил, как на духу, своё предложение к нему, Кеноби, как к инструктору и координатору их группы. Услышав предложение, бывший джедай едва не вскочил на ноги и не вздул этого пацана, как следует. До такого додуматься мог лишь Скайуокер! Но чем дольше Оби-Ван раздумывал над предложением младшего Скайуокера, тем больше находил, что предложенная им кандидатура более-менее подходит ему, инструктору, для дальнейшего продвижения группы. Рано или поздно всё равно пришлось бы выбирать помощников. Так пусть будет рано.  — За что вы с ним так, Скайуокер? Не жалко?  — Он справится с поставленной задачей, в чём бы эта задача не была, — ушёл от прямого ответа татуинец.  — Прятаться умеете? Я бы на вашем месте спрятался… На следующий день старшина, которого новобранцы за глаза обозвали «Надсмотрщик», без всяких объяснений велел Соло направить свои стопы к мастеру-инструктору. На закономерный вопрос Хана: в чём дело, старшина выразительно похлопал по раскрытой ладони активированным жезлом. Потоптавшись на месте, Соло, делать нечего, зашагал в указанном направлении. Инструктор сухо изложил суть своего приказа, подвинув к окаменевшему кореллианцу невысокую коробочку, открыв которую, тот с трудом сглотнул.  — А кого поблагодарить за сей презент? Серо-голубые лазеры холодных глаз заискрились издевкой:  — Дружба — великая сила, как мне всегда говорили. Свободны, лейтенант! Хан, внутренне кипя, вынужден был отдать честь: ему вернули то звание, которого в далёком прошлом он лишился в короткий срок. Стиснув в руке заветную коробочку с лычками, мужчина рванул в казарму, на розыски одного дарования, которое не иначе как решило отравить жизнь окружающим. Данное дарование обнаружилось среди группы ведущих горячий спор парней, Хан уловил только, что речь шла про лётные качества Дишек, для сравнения выступил Х-крылый повстанцев. Люк, не предполагая, что по его душу пришёл разозлённый кореллианец, отчаянно жестикулировал, объясняя преимущества истребителя повстанцев в атмосфере.  — Какого ситха, малый!!! — прошипел Соло, протянув руку и ухватив парня за шкирку. Скайуокер услышал разгоревшийся спор, не удержавшись, влез со своим мнением, присовокупив его объяснением и показом. В короткие сроки выяснилось, что многие из присутствовавших здесь пилоты, не по учебнику знакомые с боевой подготовкой. Может не асы, но… Едва Люк вошёл во вкус, как был ухвачен за ворот рубашки и встряхнут от души, да так, что зубы клацнули.  — Какого ситха, малый!!! Шипение в исполнении Хана Соло произвело на Люка странный эффект. Его разум в какой-то момент застлало пеленой безумной ярости. Без предупреждения его локоть заехал Хану в поддых, сбивая его дыхание. Тот согнулся, инстинктивно отшатываясь назад, но только Люк на этом не остановился, развернувшись на каблуке, он выбросил носок сапога в направлении гортани согнувшегося Соло. Биггс как раз вышел из душевой, когда началась буча, зачинщиком которой оказался Люк. Дарклайтер на миг застыл, лицезрев какими взбешёнными были глаза Скайуокера. Ярко-голубые в спокойном настроении, сейчас они были белёсыми, дикими. И выражение этих глаз было… Убить — вот что декламировал этот взгляд окружающим. Кто-то невразумительно завопил, зовя старшину, именно в данный момент покинувшему казарму. Времени раздумывать и размышлять не было, Дарклайтер кинулся, очертя голову, напролом, пытаясь предотвратить убийство Соло, пусть он и был для него, Биггса, никем, просто человеком, который перебросился парой слов с бывшим повстанцем. С разбегу Биггс плечом оттолкнул Люка, сместив его на долю расстояния, но это лишило Скайуокера равновесия и сапог парня просто скользнул по шее Хана, оставив ссадину. Соло от неожиданности нападения и по инерции шлёпнулся на задницу, хватая губами воздух, с трудом поступающий в лёгкие. Люк стремительно обернулся к Биггсу, который уже и не знал, что предпримет соотечественник в следующий момент. Хорошо, что Скайуокер не увидел, что со спины к нему приблизился их непосредственный командир и каким-то странным приёмом, практически пальцем, вырубил сорвавшегося с катушек татуинца. В серо-голубых глазах застыло что-то странное. — В наручники его и в камеру, — бросил Оби-Ван подбежавшему старшине. Вокруг вразнобой требовали объяснить, что же произошло. Кто-то крикнул, что это провокация имперцев, что повстанцев хотят убить, Кеноби полыхнул взглядом на посмевшего сеять панику.  — Цыц! — вокруг почти сразу установилась тишина. — Любой из вас может сорваться с катушек. Любой, — светлые глаза словно в душу каждому заглянули, мало кто выдерживал этот взгляд в упор, отводя глаза. — Вправлять мозги моя обязанность, как командира. И вам стоит помнить, что процесс будет болезненный, чтоб лучше дошло. А теперь - разойтись, вам пора на плац. Траун вызвал Кеноби к себе на доклад, когда ему сообщили о происшествии в казармах заключённых. По сравнению с Советом, на котором Кеноби бывал едва ли не чаще всех остальных мастеров (вновь помянуть Скайуокера-старшего, Вейдеру, интересно, не икнулось на той стороне галактики?), Траун не выглядел занудным. Услышав, что один из предполагаемых новобранцев в боевую группу сорвался на нервной почве, чисс несколько минут сверлил невозмутимо смотревшего на него мастера алыми глазами.  — Если имя этого новобранца ещё раз прозвучит в вашем докладе в связи с неповиновением или «нервном срыве», — последнюю фразу командующий промолвил с долей насмешки, видно, для него объяснение прозвучало неубедительно, — завидовать он станет оставшимся в живых. С той стороны вашей Силы. Донесите до своего подчинённого перспективы подобного исхода. Оби-Ван глянул в алые зенки чисса:  — Постараюсь быть убедительным, передавая ваше пожелание, командор. Чисс кивком дал разрешение покинуть его кабинет. Кеноби шагал к блоку, где разместили Скайуокера. Ну почему парень столь внезапно сорвался с нарезки? Люк встретил начальника мрачным взглядом исподлобья, крутя запястья в наручниках, закреплённых над его головой к толстому металлическому столбу. Чиссы перестраховались и к столбу пристегнули ещё и за лодыжки.  — Пристрелите, как бешенного динко, или вновь вырубите? — неприязненно процедил парень, кусая губы. Кеноби ему не завидовал, не однажды был закован в энергетические наручники, это то ещё ощущение, вряд ли металл был лучшей перспективой. Вместо ответа мастер повернулся к экрану, что был установлен здесь по его приказу. И молчаливо активировал запись следящей камеры, которая записывала, одна из многих, весь день то, что творилось в казармах заключённых. Оби-Ван обернулся, уловив, что у парня за его спиной перехватило дыхание.  — Адекватный вчера заключённый внезапно становится неуправляемым убийцей с маниакальным желанием прикончить своего приятеля… Не видишь нестыковок, Люк Скайуокер? — Кеноби, заложив руки за спину, медленно пошёл по кругу, центром которого был прикованный к столбу парень. Тот не мог оторваться от остановленной записи, как раз на том моменте, когда он сам обернулся к налетевшему на него, Люка, Биггса Дарклайтера. А Оби-Ван, зайдя за спину застывшего мальчишки, вцепился в его спутанные волосы и прошипел на ухо, как следует дёрнув за пряди:  — Запомнил, что происходит с тем, кто себя контролировать не может и не хочет? Ты — не одиночка, Татуинец, ты в стае. А что делает с одиночками стая, когда один из них становится бешенным? Тебе подсказать? Бен никогда ещё не использовал такой метод убеждения. Но Люк озлобился, хотя с виду этого сказать нельзя было. Только для Оби-Вана это не было тайной, да впрочем, для Вейдера он тоже был бы открытой книгой со своими тараканами в голове. А потом Кеноби без зазрения совести активировал запись своего разговора с Трауном. При этом внимательно вглядываясь в напряжённое выражение лица своего невольного собеседника. Ноздри носа Люка раздулись, когда мужской голос на чистом корусканти с приятными модуляциями чисского акцента произнёс небрежно: «…завидовать он станет оставшимся в живых. С той стороны вашей Силы…» Быстрый взгляд на внимательно наблюдавшего инструктора — и понять ясно, что шутки закончились. Ещё один подобный срыв — и Люка спишут со счетов. Вот только понять бы самому, что произошло с ним там, в казарме!!!  — Этого больше не повторится… Кеноби выглядел не впечатлённым.  — Давненько я этих слов не слышал. Эм… Да лет этак сорок. Только твой предшественник врал более убедительно. Если не разберёшься, что с тобой, Скайуокер, ты для окружающих — бомба замедленного действия. А взорвёшься — с собой утянешь много народу. Об этом подумай… Нянчиться с тобой у меня нет времени, если заставишь ещё раз тебя останавливать, разговор будет односторонний, а ты — страдающая сторона. Люк с усилием протолкнул в лёгкие воздух, непроизвольно дёрнул руками, всё ещё вздёрнутыми вверх, желая улизнуть из-под взгляда ледяных глаз мастера-инструктора. Сейчас он хотел уверить и себя, и этого змея с серо-голубыми глазами убийцы, что будет покладистым мальчиком, примерным и послушным. Убедил или нет, осталось загадкой. Наручники с Люка сняли под бдительным приглядом инструктора, но для закрепления науки на ночь оставили в карцере, наедине с самим собой, чтоб разобрался. Понятное дело, что койки для заключённого предусмотрено не было, пришлось Люку примоститься к ледяной стене. Ночь предстояла долгая… Утром следующего дня Люк желал всего больше залезть под горячий-горячий душ, чтобы прогнать внутреннюю дрожь, которая словно поселилась в его теле навечно. Ночью, когда ему удавалось из-за влажного холода камеры задремать, его мозг делал умопомрачительный кульбит и выдавал ему "на ура" размытую картинку чьей-то каюты на ИЗР (Люк знал, как они выглядят, так что озадачился — что происходит?), силуэт сидевшего над рабочим датападом мужчины… Потом багряно-алые вспышки пламени, исчезающую фигуру наверху… Короче, отдыхом эту ночь можно было назвать лишь издеваясь. Если бы он знал, что этой ночью ещё двое по его вине не спали, то счёл бы, что фраза «аз воздам» имеет глубинный смысл. Те двое свои кошмары видели, только, понятное дело, про то не распространялись. Увидав какого-то помятого и вялого Скайуокера, Хан молчаливо протянул ему сменную одежду, принесённую старшиной.  — Хреново выглядишь, татуинец. Мутные от недосыпания глаза взглянули на Соло со странным выражением, Люк кинул взгляд на ссадину, что красовалась на скуле Хана и нахмурился.  — Я…  — Вали давай в душ, я бы посоветовал тебе контрастный, а то нам скоро на пробежку, так что освежиться тебе будет не лишним, Скайуокер, — с этими словами Хан с ядовитой улыбкой на губах вдел руки в форменку, на рукаве которой красовались выданные лычки лейтенанта. — Считай это приказом, малый. МАРШ!!! Рот Люка приоткрылся, он, сжимая в руке свёрток с одеждой, сейчас выглядел оглушённым, не узнавая обычно развязного контрабандиста-авантюриста. Перед ним стоял молодой мужчина, уверенный в своих силах.  — Есть, сэр, — вытянулся в струнку Люк прежде, чем осознал, что Соло решил воздать ему за «презент».  — Шуруй давай, пока я добрый, — от души хлопнул по плечу парня Хан, проходя мимо. Изматывающие тренировки следовали одна за другой, симуляторы, вновь тренировки на выносливость, тир, где за ними внимательно приглядывали, ночные побудки, длительные забеги по ненастной погоде в ночное время, после которых новобранцы вползали в казармы обессиленные, но вполне осознавая, что утром им никто поблажек не даст и хочешь-не хочешь, а Надсмотрщик войдёт с утренней зорькой с зычным воплем «подъём, лодыри!». Иногда Люку зверски хотелось дать издевателям в лице этих алоглазых (особенно в лице Инструктора, но, кажется, тот был в курсе желаний большинства своих истязаемых) по их синим рожам. Сдерживало обещание, озвученное в записи изысканным голосом чисса, про то, что ещё один срыв — и некоему Люку будет реально плохо. Становится трупом что-то перехотелось. Да и смотреть, как кореллианец вместе с ними ругается на чём свет стоит, шлёпая по холодной ночной грязи наравне с подчинёнными — в этом Скайуокер находил какой-то смак. Не выдержав как-то очередной побудки ни свет, ни заря, Люк потряс головой, едва вошёл в казармы. Ему показалось, что что-то массивное обрушилось ему на плечи, заставив пошатнуться. Шагавший рядом сумрачный парень с лохматой шевелюрой, до которой ещё не добрался дроид-парикхмахер, молча шагнул ближе и подхватил Скайуокера под локоть, не позволив рухнуть навзничь. Столь же молча оттащил почти бессознательного Люка за угол.  — Вызвать медика? — сухо бросил парень, вглядываясь в бледно-голубые глаза собрата по несчастьям. Кто-то окликнул черноволосого, тот молча отмахнулся, продолжая сканировать лицо медленно приходившего в себя Люка цепким взглядом. Скайуокер молча мотнул головой, сморщился и замер на месте, крепко зажмурившись и стиснув кулаки: боль переместилась в затылок и медленно сходила на нет, тяжесть, упавшая на плечи, истаяла, будто её и не было. С усилием разлепив отчего-то пересохшие губы, татуинец промолвил:  — Спасибо. Уже почти в порядке. Скепсис в тёмных глазах можно было прочесть открытым текстом.  — Как знаешь, Татуинец. Вновь ставшие яркими глаза уставились в лицо невольного помощника словно орудия турболазера.  — Кто?  — А ты не знаешь, что это твоё прозвище? Ступай, а то там в нашу сторону уже смотрят. Люк машинально поблагодарил, но проводил задумчивым взглядом этого черноволосого, отметив, что тот на ходу завёл разговор с таким же уставшим, как все остальные, Дарклайтером, который сам к Скайуокеру после той незабываемой бучи более не подходил, держа дистанцию. И Люк сам себе не признался бы, что благодарен ему за это: чем могло для него обернуться новое происшествие — мало кто бы предсказать взялся.  — Скайуокер! У тебя там новое место пребывания или как? Марш к Инструктору, тебя вызывают, — зычным голосом распорядился Надсмотрщик. У Люка появилось отчётливое желание послать их обоих далеко и надолго, остановило предупреждение, которое отпечаталось в подкорку клеймом. Найдя в себе силы отлепиться от стенки, Скайуокер, пошатываясь, направился к кабинету начальства, не отдавая себе отчёта, как выглядел со стороны, но встречным военным отдавал честь, пусть на его форме и красовалась эмблема, обозначающая группу неблагонадёжных.

***

Варпок Скамини поглядывал на вставшего к нему спиной мастера с подспудным интересом. В своё время имя Оби-Вана Кеноби гремело наряду с другими именами мастеров-джедаев. И мало кто не хотел бы из юнлингов быть не похожим на этого рыцаря. Но юношеский идеализм закончился в день, когда Храм Ордена был атакован и ему, тогда ещё юнлингу, пришлось с реальным боем прорываться через ряды клонов, чтобы спасти свою жизнь. И его, спасшегося, ещё долго разрывали вопросы без ответов: почему это случилось и где же были остальные мастера-джедаи? Почему они не пришли на помощь к оставленным в Храме малышам? Уже после того, как Зетт Джукасса взял имя Варпок Скамини, парень нашёл списки джедаев, переживших Приказ 66. Имя «Оби-Ван Кеноби» было в первой десятке лидеров. Удивительно, что мужчина стоял вот здесь и сейчас, вполне себе живой и здоровый, при такой-то популярности. А уж если вспомнить приснопамятный Варпоку день, когда он пересёкся с самим Вейдером и закономерно его самоубийственная атака была провалена, этот самый лорд с рычанием, встряхивая молодого Зетта за шкирку, едва не душа, выспрашивал про этого самого Оби-Вана Кеноби… Странно уже то, что сейчас Кеноби неплохо смотрелся в форме имперского офицера. Или этот мир сошёл с ума.  — Скайуокер у дверей, — нарушил молчание Варпок, прислушиваясь к каким-то вялым мыслям парня. Брови Скамини сошлись на переносице, когда Кеноби, не оборачиваясь, активировал входную дверь и порог перешагнул, качнувшись в сторону косяка, бледный Люк.  — Сэр, Люк Скайуокер прибыл… — парень скользнул взглядом по своему начальству и перевёл глаза на сидевшего в кресле Варпока. В голубых глазах промелькнуло узнавание и что-то похожее на сожаление. — Сэр… Второе адресовалось Скамини, который оглядывал тень того Скайуокера-кадета, которого он помнил по Академии. Где горящий энтузиазмом взгляд? Где желание быть впереди? «Что случилось с тобой на Кесселе, парень?» А потом пришла в голову другая мысль: почему вообще-то мастер с опытом позволяет такому перспективному в Силе парню гаснуть? И не верил Скамини, что Кеноби просто не видит Скайуокера. Горящий негодованием взор полночно-синих глаз вонзился в бесстрастное лицо Оби-Вана Кеноби, решившему обернуться к своему подопечному лицом. Люк внезапно пожалел, что он оказался в этом кабинете, стены которого словно начали сжиматься в какой-то момент вокруг него. Или нет — и стены тут не причём? Взгляд светлых глаз метнулся с окаменевшего лица Скамини, с строгой форме выглядевшего внушительно, на бесстрастное выражение на лице Инструктора. Между этими двумя словно нарастало напряжение.  — А… Можно… — в горле вдруг образовался странный комок, но Люк стиснул зубы, отказываясь в какой-то момент быть сторонним наблюдателем, как эти двое мерялись… чем-то не материальным. Может, выдержкой? Взгляд серо-голубых глаз Инструктора с неподражаемой ленцой скользнул на встрепенувшегося Скайуокера, уголки губ мужчины дрогнули, словно он сдерживал улыбку.  — Именно вас и хотел видеть капитан Скамини. Он с вестями с Кариды. Я вас оставлю на пару минут, — с этими словами Кеноби выразительно и нарочно бросил взгляд на висевший на стене хронометр. Люк непроизвольно сгорбился: та, о ком он хотел бы узнать — мертва. Скамини вглядывался в это осунувшееся лицо, приметив, как голубые глаза приняли тоскливое выражение и скользнули куда-то в сторону.  — Тебе привет от майора Гентиса. Я ему рассказал, что с тобой приключилось, он велел не вешать нос. «Всё наладится,» — вот его доподлинные слова, адресованные тебе. Люк неловко переступил ногами, ощутив странную неуютность.  — Передайте ему, что я помню его наставления.  — Ах, да, — Вармок кинул взгляд на хронометр, скривился и полез во внутренний карман форменки, когда дверь скользнула в стену и в проёме воздвигся Инструктор, всем видом показывая, что встреча окончилась. Взгляд синих глаз обжёг Оби-Вана неприязнью, когда он капитан протянул Люку запечатанный конверт. — Это тебе лично. Бровь Кеноби дёрнулась словно в тике, Скамини ощутил слабое удовлетворение. И пока ошеломлённый малец недоумённо всматривался в чёткий почерк адресной строчки, Варпок шагнул ближе к бывшему мастеру-джедаю, прошипев ему на ухо почти беззвучно:  — Пустите его в полёт, иначе потеряете. Взгляд, каким его наградил Кеноби, был полон какой-то издевки. Звук рвущегося конверта остановил их обмен взглядами. А глухой звук, вырвавшийся из груди Скайуокера, заставил их обоих взглянуть на парня с толикой опаски.  — Тётя Беру жива??! — голубые глаза уставились на недоумевающего Скамини требовательно, встряхнув капитана в буквальном смысле. В бесстрастном лице Оби-Вана дрогнуло что-то, он стиснул губы, прежде что-то беззвучно прошептав. Скамини взглянул на Люка, после глянул на Кеноби, что-то прикинув.  — У неё были кое-какие проблемы после операции, которую ей оплатил ты. Врачи ставили неутешительные прогнозы, но кто-то анонимно оплатил дорогостоящее лечение, миссис Ларс прошла его и сейчас чувствует себя прекрасно и ожидает от тебя вестей. «Ситхи… Да зачем так мучить-то парня?!» — взвыл мысленно Оби-Ван, наблюдая, как сгибает Люка весть, что с его тётей всё в порядке. Резким и повелительным кивком мастер указал недоумевающему Варпоку на выход, чтобы дать Скайуокеру время переварить новость.