Редкие Встречи

      Ничего прекрасного не было в грубых булыжниках улиц и мостовых, ничего уютного - в грязных стенах неровных домов, ничего приятного - в тяжелом запахе смрада, ползущим по городу. Не замечать его невозможно, он пропитывал собой саму землю, уходил в ее глубины и питал собой источники воды, растения, что стелились у ног и высокие деревья, сгибающиеся к земле от невозможности быть ближе к небу и солнцу, столь ими желанному. Но, будто не чувствуя тлена всего города, сквозь проулки и неприметные щели между домами плавно двигался молодой мужчина. Странная для тех мест внешность будто оставалась для жителей незамеченной, как и сам этот человек, стремительно приближающийся к выходу из города.       Он обошел весь город вкруг, от самых узких улиц до широких мостовых с раскинувшимися на них базарами, будто искал что-то, но так и не нашел... Без сил человек тот опустился на камни, коих было множество у предгорья. За его спиной остался Содом со всеми его пороками и грязью, что стала самой сутью этого города и всех его жителей, будь то новорожденный, не сделавший и шагу, или старец, уже исходивший ему отмеренное. Как смогли эти люди отринуть всю мораль, втоптать и сжечь в земле все устои и заветы, взрастив на их месте порочный мир, состоящий из предательства, лжи, порочности и смрада? С тихим стоном мужчина уронил голову на руки, сжимая в горсти небрежно связанные ремешком пряди темных волос. Здоровый физически, он будто бы умер морально от осознания единственного пути, которым можно было избежать тления остальных городов, соседствующих с Гоморрой и Содомом, в которых уже расцвела эпидемия развратного греха и торжества лживых пороков. Убить все, что составляло эти города, уничтожить всех людей и зверей, сравнять с землей города и иссушить реки, искоренить все растения и убить саму землю, чтобы та не дала зараженных плодов.       Люди сами вскормили пороки, и теперь те только раз за разом мутируют в более изощренные формы, будто вирусы заражая людей заново, и теперь смертным ничего не останется, кроме как погрязать в этих грехах, заражая себя и других еще больше, заменив кровь на текущую по венам мерзость. Архангелу от чего то грустно осознавать, что Смерть всего на этой земле - единственное, что способно убить детище Возлюбленного Брата...       - Отец будет разочарован в своих игрушках, - грустно шепнул рядом юношеский еще не изломанный голос, и на Михаила, поднявшего голову, взглянули прекрасные серые глаза Дьявола, лучащиеся жестоким торжеством. Он прекрасно знал, что грозит этому городу, ведь сам обрек его на это, посеяв семена на весьма благодатную почву. Тонкие руки оплели шею мужчины, а теплые губы коснулись уха так, что тело дрогнуло под ладонями Люцифера.       - Ты ведь знаешь, братишка, ни один грех не будет владеть человеком, если тот сам этого не возжелает...       - Ты опоздал, Люцифер, - старший брат запрокинул голову к небу, где на грехи людей смотрело бесстрастное теплое солнце. Даже его, питающего все живое светом, готов был винить Михаил в поступках Светоносного брата, которого винить совершенно не получалось. Люцифер тихо усмехнулся куда-то в шею Михаила:       - Ты думаешь эти города обошлись без моей помощи?       - Мы должны были встретится, когда солнце войдет в зенит. Ты опоздал на одну сорок восьмую долю полного оборота Земли вокруг Солнца.       - Это все, что тебя волнует? - этих слов от Михаила не мог ожидать даже Люцифер, опустившийся на камни у ног брата, - Только то, что я опоздал на... сколько там?! При этом то, что сейчас с лица обожаемой тобой Земли сотрется сразу несколько крупных городов, а все их жители попадут ко мне в Ад, тебя не очень тревожит? - младший брат, повторив жест старшего, возвел глаза к небу, где с вершины горы на Содом наплывали тяжелые серые облака. Отец уже знал, что происходит в этих городах и, в отличие от Михаила, абсолютно не сожалел о том, что на крыши нескольких городов полетит расплавленный камень, сжигая все дотла.       - Нет смысла в этом, для Него все уже решено, а за тебя я сильно волнуюсь... - опустил взгляд Михаил, чувствуя, как на плечи падают первые капли, пока еще, простой воды. Воспоминания о том, как он собственными руками сбросил Люцифера в Преисподнюю накатили очень не вовремя. Это падение было так же неотвратимо, как и смерть городов. Будто у ангелов, как и у людей, вовсе нет выбора, только вот сейчас у Братьев есть одно небольшое чудо - время, и им этого этого достаточно, пусть немного, пусть недолго, но они рядом - единственные близкие во вселенной друг для друга. Люцифер смотрит на старшего брата с насмешкой в ярких глазах подростка, Михаил же с интересом вглядывается в его лицо, но видит другое, не лицо смертного, а переплетения силы самого Падшего.       - Сдашь Папочке, что неугодный сынок на винтики разобрал жалкое подобие клетушки и теперь разгуливает на свободе? - на язвительную насмешку младшего Михаил только качает головой. Каким бы хорошим сыном он не был, любовь к брату - единственному близкому существу, все ж сильнее, чем к Отцу, искренне считающему небесное воинство лишь инструментом для выполнения приказов. Люцифер смог пойти против него, Михаил же остался дома. Он же Старший Брат...       Их время подходит к концу.       -До встречи, - эхом друг друга отозвались братья, испаряясь с камней горы.       ...А через миг с нее хлынул поток раскаленной лавы.