Не присылай ко мне ангела

- Приехал всадник на белом коне, От взгляда его ты весь как в огне, Пришел за тобой сей таинственный враг, И как ни бежишь, нет дороги назад. В слепящих одеждах, с косой за плечом, Направился он за тобою в твой дом… Его не убить, его не сковать, Он сильней во сто крат, он пришел забирать… Забирать твою жизнь, отдавать тебя в ад, За поступки свои потрудись отвечать… Не в силах слушать более, молодой человек, зажимая уши, встал, покидая покои больного отца. Тихое, печальное пение раздавалось из ниоткуда, он никак не мог вычислить владелицу этого скорбного голоса, как ни старался прислушаться. Порыв зимнего ветра взъерошил волосы наследного принца, впервые за несколько дней выглянувшего на улицу. Он заметно осунулся, вызывая сочувствие на лицах горожан. Они любили своего принца, но нельзя сказать, что так же они относились к его отцу. Король был стар, король был жесток, — однако, он сумел вывести страну из нищеты, в какой она пребывала долгие годы до того, как Утер Пендрагон завоевал Камелот. Люди забыли это. Но они помнили взмахи топора, запах горелого мяса, дергающиеся тела на виселице. И все они надеялись, что Артур, сын короля, не будет таким, как его отец. Законы в королевстве были очень суровыми, в особенности, в отношении колдунов. За последние два десятилетия было истреблено столько магов, сколько никогда прежде не погибало за всю историю. Возможно, это и стало причиной страшной болезни короля. Артур вернулся в замок, но голос больше не пел. Отец лежал в прежнем положении, бледный, с запавшими глазами, медленно, но непреклонно уходящий в мир иной. И Артур знал: смерть, о которой так настойчиво пел голос, звала короля. И он не мог не пойти. — Магия, как я и догадывался, — вынес вердикт Гаюс, придворный лекарь. — На вашего отца наслали проклятие, Ваше Высочество. И снять его может только колдун. Принц печально смотрел, как лекарь, смочив в каком-то отваре тряпицу, протирает ею старое изможденное лицо его отца. В уголках глаз против воли вскипели слезы. Отец не заслужил такой кончины… — Но ты ведь практиковал магию в молодости, Гаюс, — хватаясь за теплящуюся в сердце надежду, проговорил едва достигший совершеннолетия юноша. — Ты можешь… Старик покачал головой. — Это было очень давно, милорд. Моя магия и тогда была слаба. Проводящий в комнате отца дни и ночи, едва выдерживающий груз свалившихся на его плечи дел и забот, молодой наследник, понурив голову, вышел, не в силах смотреть на угасающего грозного владыку, перед войском которого когда-то смиренно отворило двери это королевство… — В слепящих одеждах, с косой за плечом, направился он за тобою в твой дом… Артур остановился и огляделся по сторонам. Голос был совсем другим, не тем, что обычно. — Его не убить, его не сковать… Принц резко толкнул дверь ближайшей комнаты. Сидящая за туалетным столиком заплаканная девушка испуганно подпрыгнула. — Ах, это ты, брат… — Так это ты поешь целыми днями? — сердито выкрикнул младший Пендрагон, не поздоровавшись с сестрой. — О чем ты? — Я убью того, кто поет эту песню! — негодующе ответил Артур. — Я не могу уже ее слышать! Если это ты… — Я тоже ее слышу, — тихо произнесла Моргана. — Она все время у меня в голове. Я напела в надежде, что она исчезнет… Прости… Артур притих, глядя на замершую, скорчившуюся на пуфе сестру. Ее красота поблекла, храня дорожки слез на впалых щеках, всегда завитые локоны теперь обрамляли ее лицо черными жирными змеями. Его сводная сестра тоже переживала. Ведь Утер и ее отец тоже. — Я видела, как Гаюс заходил к отцу, — начала Моргана. — Что-нибудь… — Нет, — оборвал ее Артур, садясь на кровать сестры. — Ничего. Отец по-прежнему умирает. У сестры задрожали губы, и она поспешно отвернулась. Артур никогда не видел ее плачущей. Но теперь она могла этого не скрывать: он был в таком состоянии, что сам готов был разрыдаться. — Ты ведь послал рыцарей… искать… искать этого колдуна или колдунью? Если они найдут и убьют его… или ее… проклятие спадет? Принц невесело усмехнулся. — Это как искать иголку в стоге сена. Они оба знали, что поиски ни к чему не приведут. Кто бы ни наслал проклятие на Утера Пендрагона, он хорошо затаился. — Я должен идти, — сын короля тяжело поднялся, на миг покачнулся, когда вместо очертаний комнаты перед глазами запрыгали черные точки, и ухватился за столбик кровати. — Тебе нужно отдохнуть, Артур, — заметила Моргана, но принц упрямо замотал головой. — Я в порядке. У меня много дел.

***

День сменил вечер, на смену вечеру пришла ночь. Наследный принц спал среди разбросанных по столу бумаг, склонив голову на сложенные руки. Впервые, с того момента, как отец заболел, он пребывал в счастливом забвении — ему снилась зеленая поляна, и веселый смех девушек, водящих хоровод, и нежные бутоны цветов в их волосах. Внезапно миролюбивая картина исчезла: поднялся ветер, хлынул дождь со снегом, девушки с криками разбежались. Артур остался один. Пробудилось чувство осторожности, и тут он понял, схватившись за пустые ножны, что совершенно безоружен. Его окружали люди, чьи лица были скрыты масками. Черные глаза смотрели на него, не мигая. В голове раздался голос отца: «Не теряй бдительности, сын, с колдунами нужно быть предельно осторожным. Я не был, и видишь, что со мной случилось». «Забирать твою жизнь, отдавать тебя в ад», — проскрипел зловещий голос, и Артур с криком проснулся, автоматически выдернул из сапога кинжал, и вскочил, с диким видом озираясь вокруг. Но его окружали лишь подсвечник и непроверенные отчеты. Со вздохом молодой принц опустился на стул, отбросив оружие в сторону, и закрыл лицо руками. Он больше так не мог. Он не мог видеть, как жизнь отца медленно тлеет, и срок его пребывания на этой земле истекает, медленно, неуловимо, неуклонно. Что-то нужно было делать. «Магия». Гаюс не мог снять проклятие, нужен был кто-то сильнее, гораздо сильнее. Необязательно тот, кто наложил чары, просто… кто-то, не уступающий ему в силе. Протерев глаза, Артур двинулся к двери, распахнул ее и тут только понял, что понятия не имеет, где искать того, кто ему нужен. Был Леон дома или на дежурстве? Он вполне мог быть у кого-то в гостях… Прийти к своей даме сердца, если, конечно, она у него была… — Стража! Найти и привести ко мне сэра Леона! Живо! Патрулировавшие коридор стражники с молчаливым поклоном развернулись и удалились. Артур устало прислонился к косяку двери и приготовился ждать. Он оглянулся; свечи в его покоях догорали. Вот точно так же догорает жизнь короля Камелота… — Вы хотели меня видеть, сир? Пендрагон поднял глаза. Запыхавшийся сэр Леон почтительно наклонил голову. Выглядел он таким же усталым, как сам Артур. Очевидно, сегодня была ночь его дежурства. Кивком приглашая рыцаря следовать за ним, принц вернулся в свою комнату и, бросив взгляд на незакрытое шторами окно, подумал, что уже, должно быть, далеко за полночь. — Я хочу, сэр Леон, чтобы вы снарядили рыцарей и лично занялись поисками колдуна, — без предисловий начал принц, вернувшись на свое кресло и пристально глядя на оставшегося стоять друга. — Мы этим занимаемся, сир, пока безуспешно… — Не того колдуна, что наложил проклятие, — негромко перебил Артур. — Любого. Приведите ко мне любого мага, способного снять проклятие. Посулите ему вознаграждение… золото, я не скуплюсь на любую сумму, если он спасет отца. — Сир, колдовство под запретом. Согласно закону… — Согласно закону, этот маг лишился бы головы, а я предлагаю ему не только помилование, но и награду. — Простите мою дерзость, милорд, но вряд ли такой человек сыщется. Даже если вы действительно вознаградите его золотом. — И почему же? Леон пару секунд молчал, затем выпалил: — Ваш отец казнил слишком много колдунов, чтобы оставшиеся в живых пожелали спасать его. Артур отвернулся. Да, его отец умертвил столько магов, что и не сосчитать. Но они были порождением зла, они не были людьми, они хотели власти, могущества, силы, и ради своей цели готовы были на все. Колдовство было под запретом, но они всё равно практиковали его. Отец учил, что они не достойны ни жалости, ни сочувствия. — Но есть же хоть кто-то среди них, кто не озлоблен? — в отчаянии спросил принц, повернувшись к рыцарю. — Хоть кто-то, кто помог бы мне? Сэр Леон неопределенно пожал плечами. Артур сцепил зубы, пытаясь подавить внутренний вой — вой раненого волка, попавшего в западню к охотникам, оставленного на растерзание собак. Он был совсем один, некому было его поддержать, некому было подать ему руку, прошептать, что ему не придется вскорости хоронить отца, взваливать на себя тяжелую монаршью ношу, что он не потеряет отца из-за колдовства, как потерял мать… Но помощи ждать было неоткуда. — Найдите мне такого мага, — жестко приказал принц. — Ищите днем и ночью, без промедлений, без передышек. Найдите. Впервые Леон позволил почтительной маске упасть, и в его взгляде появилась неприкрытая жалость к человеку, рядом с которым он рос, учился сражаться, ездил в походы. Артур был не только его принцем, но и другом, и рыцарь было протянул руку, чтобы сжать плечо наследника, но властный взгляд будущего короля остановил его. — Что же вы ждете, сэр Леон? Вам нужны дополнительные указания? — Нет, сир, — пробормотал воин, пожелал спокойной ночи, и вышел из покоев своего господина. Артур, проводив его взглядом, встал, дотащился до постели и рухнул на нее лицом вниз. Он больше всего на свете хотел услышать чьи-то слова поддержки, но он должен был быть сильным перед своими вассалами. Будущий король не может позволить себе даже минутную слабость. Ему отчаянно нужны были друзья в эту трудную минуту. Но король не может иметь друзей. О боги, он не был готов быть королем.