Не присылай ко мне ангела

С раннего утра леди Моргана сидела в покоях короля, придвинув стул к его постели, вглядываясь в его лицо, будто ища в нем признаки выздоровления. Ее пальцы безостановочно теребили край одеяла, губы шевелились, не издавая ни звука. Вряд ли она отдавала отчет самой себе, что делает. Снова и снова в голове ее крутилась песня, напеваемая нежным, неземным голосом. Моргана не могла понять, кто ее поет, но значение слов не нужно было разгадывать. Неизвестный пел о скорой кончине короля. Девушка опустила голову на грудь бессознательного правителя. Когда герцог Горлуа погиб в сражении, ее мать, не выдержав удара судьбы, покончила с собой. Маленькую Моргану забрал в замок Утер, и вырастил, как собственную дочь. Артур всегда обращался с ней, как с сестрой. Ее не называли принцессой, но она обладала всеми правами и привилегиями дочери короля. Всего лишь недавно, поминая ее мать, король рассказал о своей связи с леди Вивьен, и признался, что Моргана — его родная дочь. Она восприняла это довольно легко, к своему удивлению и к удивлению окружающих. Но все было просто: в глубине души она всегда считала Утера своим отцом. Так, как он заботился о ней, мог заботиться только родной отец. И вот, он, человек сильнейшей воли и закалки характера, сражен колдовскими чарами врага, ударившего исподтишка. Он умрет. Она знала это, день за днем слушая таинственное пение, наблюдая за лицом придворного лекаря, приходившего проверить состояние короля, следя за братом. Два самых дорогих человека уходили от нее, все дальше и дальше. Артур совсем погрузился в себя, сказав ей в прошедшие дни буквально несколько слов. Она была уверена: он что-то задумал. Но что? Он ничего ей не рассказывал, и Моргана чувствовала себя ущемленной. Она хотела бы ему помочь, если бы могла, если бы знала, чем он занят. Горячая ладонь легла на ее холодные пальцы, и Моргана подняла голову, встречаясь взглядом с братом. Артур вяло улыбнулся, наклонился и обнял ее. — Давно ты здесь? — прошептал он. — Нет, — ответила она. — Врушка. Гаюс мне все рассказал. Иди к себе, отдохни. — Нет, — девушка вскинула голову. — Ты иди, Артур, я останусь. — Послушай, — он присел рядом, на кровать. — Мне придется уехать на некоторое время. Моргана, это значит, что ты остаешься за главную. — Что? — она не понимала, а Артур медлил с ответом. — Рыцари, кажется, нашли… Один приезжий крестьянин проболтался про живущего в их деревне мага, и я еду туда. — Куда? Зачем? — Сейчас узнаю, что за деревня, я еще не спрашивал. Мне придется отлучиться на несколько дней, я хочу поехать к этому магу и уговорить его помочь нам. — Хочешь попросить его снять проклятие с отца? — догадалась она. — Да. — Он же не согласится, Артур… — Я сильно попрошу. Или заставлю. Чёрт возьми, я пообещаю ему что угодно или буду угрожать, но добьюсь своего. Он поможет. Моргана недоверчиво покачала головой. Она слишком хорошо знала про взаимную ненависть отца и колдунов. Скорее небо обрушится на их головы, чем хоть один волшебник согласится спасти Утера Пендрагона. — Крепись, — Артур сильнее сжал ее руку. — Хорошо, — согласилась Моргана. Разве у нее был выбор? Теперь, в отсутствие брата, именно ей придется показывать всем: и слугам, и воинам, и простым горожанам, что она не сломлена, что Пендрагонов так просто не одолеть. Ей придется быть сильной, придется притворяться дни и ночи напролет, как это делал Артур, что она не подавлена, что верит в то, что король еще встанет на ноги. В этот момент в дверь коротко постучали; Моргана не успела стереть выступившие слезы, как вошел сэр Леон, коротко приветствовал августейших особ и так же коротко доложил: — Сир, человек, которого вы хотели видеть, доставлен в замок. — Где он? — осведомился Артур. — В подземельях. — Отлично. Я иду, — не попрощавшись, даже не взглянув на сестру, принц отнял свою ладонь и стремительно вышел из комнаты, сопровождаемый верным рыцарем. Моргана встала, отодвинула стул и посмотрела на неподвижного отца. Мысленно она вознесла молитвы к небесам.

***

В темнице Камелота было страшно. Больше из-за ожидания неминуемого, чем из-за холодных серых стен и окружавшей их темноты. Крупный мужчина, нечаянно проболтавшийся в таверне за кружкой эля о колдуне, что жил в их деревне, весь дрожал, полностью протрезвевший. Его продержали здесь совсем недолго, но и за короткое время он успел напридумывать бог весть каких напастей. Всем было известно, что колдовство в Камелоте преследовалось по закону. Верно, и говорить о нем было запрещено. Да может, и не колдун этот мальчишка, просто в деревне вечно творились странные вещи, когда он был рядом… На лестнице раздались гулкие шаги. Мужчина вжался в стену, боязливо выглядывая из своей темницы. Шаги неумолимо приближались, и вскоре перед решеткой показался статный молодой человек, кажущийся уставшим, но его глаза, горящие, энергичные, впились в узника так грозно, что тот ощутил себя зайцем, зажатым в лапах коршуна. Не удивляясь, не спрашивая себя, как этот юнец, годящийся ему в сыновья, мог произвести на него такой эффект, мужчина не мог отвести взгляда. Молодой человек подал знак, и топчущийся рядом стражник тут же отворил дверь камеры. Юноша, однако, не вошел. — Мои люди слышали, как ты болтал о каком-то колдуне, живущем в твоей деревне. Расскажи мне о нем. — Говори, — добавил рыцарь, пришедший вместе с юношей. — Отвечай Его Высочеству. Принц! Мужчина бросился ему в ноги. — Ваше Высочество, моей вины здесь нет, я был пьян, сильно пьян… — А у пьяного на языке, как известно, то, что у трезвого на уме, — прервал принц. — Я хочу знать все о том колдуне. — Сир, я сам не помню, что говорил, я не хотел, я… — Как тебя зовут? — Синхельд, — пробормотал заключенный. Артур наклонился, заглядывая ему в глаза, и тихо, обманчиво-сладко прошептал: — Синхельд, если ты откажешься говорить, я велю скормить тебя псам за бесполезную трату моего драгоценного времени. Мужчина сглотнул, не в силах опустить взгляд. Артур выпрямился, заложил руки за спину и небрежно бросил: — За одни разговоры о колдовстве я мог бы тебя казнить. Я мог бы обвинить тебя в укрывательстве колдуна. Но ты уйдешь отсюда цел и невредим, если расскажешь мне все. Сейчас же. — Что же вам рассказать? Тот мальчишка, быть может, и не колдун вовсе… — Это мне решать! — сверкнул глазами принц. — Твоя задача — рассказать, почему ты счел его колдуном. И Синхельд стал рассказывать. Про крестьянку, которую бросил ее любовник. В позоре, без мужа, она родила ребенка, и с самого детства у мальчика проявились необыкновенные способности. Конечно, все можно было списать на случайность — внезапно разразившийся дождь в период страшнейший засухи, грозившей уничтожить весь урожай, исчезнувших навсегда ворон, от которых и огородным пугалом было не избавиться, но… Этих случайностей было слишком много. И слишком уж часто они происходили. Все в деревне винили мальчонку, да вот и вырос он непохожим на нормальных людей — потому что нет-нет, и взбрыкнет в нем эта проклятая магия… — Как мне его найти? — прервал Артур. — Да очень просто, Ваше Высочество: деревня наша маленькая, его там все знают… — Принц спрашивает тебя, как называется деревня, — вмешался рыцарь. — Эалдор. А мальчишку зовут Мерлин. Словно проверяя, можно ли ему верить, принц смерил мужчину долгим внимательным взглядом, и когда наследник, наконец, развернулся и пошел прочь, Синхельд испустил вздох облегчения. Два стражника, переглянувшись, ухмыльнулись ему: — Что дрожишь? Напугал тебя Его Высочество? Иди уже восвояси, тебя здесь не держат. Синхельд, вдыхая свежий уличный воздух после спертого воздуха темницы, размышлял о том, правильно ли он сделал, когда уехал в Камелот от разбоя в Эалдоре.