Перевернутая с ног на голову жизнь Нормана Бейкера

Вполне вероятно, что мы немного опоздали. — Гарри! — воскликнул я, в ужасе наблюдая, как мой друг, стоящий ко мне спиной, смотрит на рассыпающегося в прах Квиррела. Боже! Что с ним происходит?! Этот мерзкий мужик, что меня чуть не убил, стал еще уродливее. Глаза краснющие, мантия на нем едва держится, но он еще стоит на ногах! Поднимает руку и идет прямо на Гарри! Я кинулся к другу, но не успел. Квиррел рассыпался на кусочки прямо на наших глазах и мы все замерли. Ханна и Эрни вцепились друг в друга, а я боялся сделать лишний шаг. — Гарри, берегись! — смог закричать я, когда что-то страшное поднялось из праха уже мертвого профессора. Это было лицо, такое знакомое лицо. И оно яростно кричало. Оно полетело прямо в нашу сторону, но целилось, ожидаемое, в Гарри. Прошло насквозь него и почти достигло нас. Я видел пустые черные глазницы, прожигающее насквозь. И показалось, заметил улыбку… Но стоило мне осознать это, как ужасающий силуэт растворился в воздухе. — Гарри! — который раз я уже кричу его имя?! Я бросился к нему и успел вовремя поймать, иначе бы Поттер точно заработал бы сотрясение. — Седрик! — закричала Ханна и пробежала мимо. Я поднял голову и увидел странное зеркало, стоящее посередине весьма странной комнаты. А рядом с ним лежал Седрик. Ханна подбежала к нему, положила его голову себе на колени и начала приводить в чувство. Я тоже самое провернул с Гарри, но он начисто отрубился. Седрик же что-то промычал и стал просыпаться. — Что… что произошло? — спросил он, поднимаясь. — Гарри победил этого засранца, — сказал я, поднимая руку, чтобы он заметил. Но это было лишнее, ибо, только услышав мой голос, Седрик повернулся на него. Он словно неверующее смотрел на меня, а после расплылся в улыбке. — Я так рад, что ты в порядке… — произнес он хрипло. — Взаимно, — я ему кивнул. — Ты как, Седрик?! — пищала Ханна. — Голова болит?! — Ох... немного, — Седрик опешил, ибо не сразу заметил её. К ним подошел Эрни. — Я могу помочь встать, — предложил он. Ханна вместе с Эрни взяли Седрика под руки. Парень был бледен, но улыбался и глаза его горели. Он часто дышал и казалось, что у него температура под сорок и он уже бредит. Я же умудрился, не без помощи Эрни, посадить Гарри себе на спину. — Надо отсюда уходить, — сказал я. — Квиррел он… Тот-Кого-Нельзя-Называть… — бормотал Седрик. — Мы знаем. Но его больше нет, — прервал я его, успокоив. Седрик покачал головой и замолчал. И лишь заметив, что я требовательно смотрю на него, собирался что-то добавить, но нас прервали: — Мистер Бейкер. Я же велел вам не покидать гостиную Слизерина, — Снейп. Стоял на лестнице, у дверей и выглядел как злодей. Может он и есть злодей. Я бы совсем не удивился такому сюрпризу… — Ну, что-то пошло не так… — растерялся я. — Гостиная Слизерина? — округлил глаза Эрни. — Гарри и Седрику нужна помощь! — напомнил я. — Дамблдор уже вернулся? — Да. А сейчас проследуйте за мной. Вас ждет много проблем, всех до единого. О, ну да. Мечтай. Мы поднялись на лестнице, а я задержался ненадолго. — Уверен, Дамблдор и не уезжал, — как бы мимоходом сказал я. Снейп не изменился в лице и проводил меня холодным взглядом.

* * *

Ночи в больничном крыле тянулись долго, особенно бессонные. Я склонился к тумбе рядом с кроватью Гарри и бесцельно слушал, как шумят деревья за окном. Я сидел на кровати Седрика, а сам он крепко спал. Неподалеку тихо храпел Рон, что быстро пошел на поправку. Гермиона спала рядом с ним, устроившись на свободной койке. Мадам Помфри всем нам разрешила остаться здесь сегодня, ибо расходиться по спальням никто не хотел, да и не было сил. Ханна с Эрни уснули давно, свернулись под пледом у кровати Диггори. Один я не мог заснуть. Посмотрел на Гарри - тот едва уловимо дышал. Если Рон и Седрик хотя бы пробуждались время от времени, то его словно на несколько дней вырубило. Не удивлюсь, если и завтра он не очнется. Мое тело болело, ломило. Мадам Помфри дала целебную мазь, но я использовал её только на руках и шее. Точно останутся шрамы. Смотря на следы смертельных пут, я вспомнил Квиррела, то, как он умер, то, как он, ублюдок, мне угрожал… Но чувства и радости победы не было. Перед глазами страшное лицо Волдеморта, его кривая улыбка и красные глаза… Он ведь вернется. Никуда он не ушел. Я старался не говорить об этом. Ребята были счастливы, что одержали победу и уснули без страха. Я не собирался разрушать это. Дверь больничного крыла приоткрылась, и я на автомате поднял голову. — Не спите, Бейкер? — раздался голос Снейпа, разрушивший всю идиллию тишины и умиротворения. — Вы тоже, профессор? — хмыкнул я, потирая глаза. Спать я не хотел, но устал, как собака. Мысли мучали меня, не давая нормально отдохнуть. И казалось, Снейп это видит. — Директор вызвал вас. Следуйте за мной. Я перевел взгляд на Гарри. — Потом можете вернуться, — кивнул профессор. Без лишнего шума я встал и последовал за ним. Директор хочет меня видеть. Почему я ничуть не удивлен? Любопытно, что он мне скажет. Говорить со Снейпом я не хотел, последние силы заберет. Да и тот на разговор не настроен, идет себе впереди, я едва на его мантию не наступаю. Коридоры пустые, безжизненные. Представляю, как завтра школа будет кипеть от новостей! И правду мало кто узнает… Я сам мало чего знаю. Что случилось с Квиррелом? Что он сделал с Гарри? Что с философским камнем, в конце-то концов? — Лакричные помадки, — сказал Снейп, и я от ужаса застыл. Это было настолько странно слышать, что мое лицо просто исказилось от изумления. Но на деле профессор лишь произнес пароль, на который среагировала большая каменная горгулья, что съехала в сторону, открывая винтовую лестницу наверх. — Вы хотя бы предупреждайте… — забурчал я, но зельевар грубо толкнул меня к двери и намекающее кивнул. Пф. Я открыл дверь и вошел внутрь. Кабинет директора разительно отличался от всех видимых мной кабинетов. Я во многих школах учился и у директора побывал везде. И кабинет Дамблдора даже чем-то схож, если не считать кучу волшебных штук повсюду. Вот тебе полные стеклянные стеллажи с зельями и незнакомыми, но явно магическими штуками. Множество портретов людей преклонных лет, что с любопытством на меня поглядывали, а некоторые спали. Меня привлекла и странная птица, чьи перья будто горели, она подняла голову как раз в тот момент, когда я зашел. Я заметил и распределяющую шляпу на шкафу, а она заметила меня. — Привет, — я буднично махнул ей рукой. Это было глупо и я это сразу сообразил. — Невоспитанный молодой человек. Я вас помню, — пробурчала она. — Все еще называете меня идиотом и трусом? — хмыкнул я. — Насчет последнего я уже давно сомневаюсь. — То есть, я все еще идиот в ваших глазах, да? Ой, у вас же нет глаз, или есть, блин, я… — Норман. Северус привел тебя? — нашу беседу прервал директор. Мне пришлось задрать голову, чтобы его увидеть. Стоял на лестнице, рядом с книжными полками и не спеша спускался. Выглядел как обычно. Лишь усталым казался немного. — Добрый вечер, профессор, — кивнул я. — Как себя чувствует Гарри? — спросил Дамблдор, усаживаясь за свой стол. Мне он кивнул на кресло напротив. Я сел тоже. — Не хотите сами проверить? Или снова вызов в министерстве? — это вырвалось из меня быстрее, чем я подумал. С самого начала в мою голову забилась мысль, что директор ведет игру. И сегодня это укреплялось с каждым разом. Дамблдор с любопытством посмотрел на меня через свои очки-половинки. — Я обязательно зайду к Гарри, когда он придет в себя. Рад, что ты серьезно не пострадал сегодня. — Меня чуть не убил Квиррел! — возмутился я, а потом тут же утих. — Шрамы заживут. Все уже позади. — Я так не думаю. Мы с директором недолго переглядывались, пока горящая птица внезапно не издала странную трель, отчего я даже вздрогнул. — Тише, Фоукс, — Дамблдор нежно погладил его по перьям. — Это феникс. Он порой любит принимать участие в разговоре. Я никак это не прокомментировал. Птица прикольная, но Дамблдору не отвлечь меня от темы. — О чем вы хотели поговорить со мной? — перешел в атаку я. — Вероятно, ты уже знаешь от мистера Диггори, что я попросил его о не самой приятной вещи… — Следить за мной? За каким хером я вам сдался? — Следите за языком, молодой человек! — возмутилась старая дама с портрета. Я фыркнул. — Мне нужна была информация, чтобы подтвердить свои догадки. Скажи, ты знаешь что-нибудь о легименции? — Нет, — честно признался я. — Есть магия, позволяющая проникать в человеческий разум, слышать чужие мысли, видеть воспоминания… это называется легименция. Пока директор это говорил я с силой вцепился ногтями в подколотник кресла. Слышать мысли? Видеть воспоминания? Не может быть… — Вы… вы рылись у меня в голове?! — воскликнул я. Вышло не возмущенно, а несчастно, словно директор меня обидел, а не мысли читал. — Это вышло случайно. От тебя исходила совершенно иная аура, нежели от остальных первокурсников, что прибыли в этом году. Я не мог этого не заметить. — И забрались мне в башку? Случайно, да, — с сарказмом выдавил я. — Я не успел увидеть многого, — добродушно ответил Дамблдора. — Течение мыслей детей и взрослых разительно отличаются. Дети полны ярких впечатлений, они полны эмоций и чувств, их мысли бегут быстрее любой метлы… Именно поэтому так трудно понять, о чем думает ребенок, а чем он меньше, тем трудней. — Вы намекаете…? — сощурил глаза я. Директор кивнул, а потом задал вопрос, что выбил из меня последние силы: — Сколько тебе лет? Докатились. Спалился я просто дотла. — Семнадцать, — ответил я громко. Директор выпрямился и сложил руки на столе. Его явно удивило то, что я не стал отнекиваться, хотя мог. Но смысл? Он читает меня, как открытую книгу. — Но уже восемнадцать почти, если считать этот год… Феникс снова издал торжественную трель. Да он издевается! — Вы поэтому поручили Седрику следить за мной? Думали, что я какой-то злодей? — поникши спросил я. — Буду с тобой честен - я не знал, что и думать. Я просто хотел убедиться, что ты не натворишь дел. — Я совершенно обычный, — отчеканил я. — Просто из другого… мира, так сказать. Глаза директора блеснули. — Ты сильно устал сегодня, мы можем продолжить этот разговор завтра утром, — сказал он, быстро растеряв блеск. Но я-то заметил. — Нет. Давайте сейчас. Не знаю, сколько времени прошло, но трещал я долго. Рассказал Дамблдору о том, как попал сюда, что у меня должно было быть день рожденье, а тут такая история - задремал на скамейке и в другом мире! Рассказал про семью, про то, как все изменилось… И про то, что в моем мире история Гарри Поттера это просто выдумка тоже не забыл. Дамблдор слушал и не перебивал, феникс, к счастью, тоже молчал. Все портреты проснулись. В тишине я говорил долго, а потом просто замолчал, когда дошел до момента получения письма из Хогвартса. — Ну, а дальше вы знаете. Я поступил в школу и все дела… — я потер шею. Спину ломило. Хотелось прилечь. — Это была занимательная история. Невозможная, я бы сказал, — подытожил Дамблдор. Он говорит отчужденно, словно был целиком поглощен своими мыслями. Жаль, я прочитать их не могу. — И много ли людей знает об этом? — Только вы, — ответил я. — Если бы я рассказал, мне бы не поверили… — Да. Я думаю, будет правильно хранить это в тайне. Намек понят. Я кивнул. — И что… вы будете со мной делать? — спросил я осторожно. — А что ты предлагаешь? — на удивление весело спросил директор. — Ну, исключить меня там, эксперименты там с магией, я не знаю, — я устало замахал руками. — Мне надо серьезно подумать о том, что ты рассказал сегодня. И я благодарю тебя за рассказ. Это дает почву для размышлений. — То есть, я остаюсь в школе? И все? — Да. Думаю, многие были бы огорчены, если бы я исключил тебя. Я глупо хмыкнул. О, я же такой очаровашка, без этого никуда. — Можно я пойду, профессор? Я чертовски устал. — Конечно, иди. Но надеюсь, ты понимаешь, что это не последний наш разговор. Я о многом хочу от тебя узнать. Я кивнул. — И постарайся не выдать себя, — с улыбкой закончил директор. — И за языком следи! — напомнила старуха. Я показал ей язык, вызвав возмущение и тихий смешок Дамблдора. На этом я покинул его кабинет, не забыв попрощаться с фениксом и шляпой. И оказавшись в холодном коридоре я осознал, насколько устал. На ватных ногах я дошел до больничного крыла и с радостью окунулся в тишину и умиротворение сопящих ребят. Я широко зевнул и не сразу заметил, что Седрик проснулся. — Где ты был? — спросил он. Седрик держал в руках склянку с зельем. Та была пустой. — А, не важно, — я не сразу отошел от зевка. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше. Но хочется спать… — Так почему проснулся? — Приснился кошмар. Мадам Помфри дала зелье, — кисло улыбнулся Диггори. Я улегся на кровать рядом и скинул обувь. — Норман? — позвал Седрик, когда я уже забирался под одеяло. Я промычал что-то в ответ, дав знак, что слушаю. — Спасибо, что пришел за мной. Ты не представляешь, сколько это значит для меня. — Я же твой друг, ало, — пробормотал я, нещадно краснея. — А тебе лучше завязать с тем, что тебя вечно спасают первокурсники. — Когда-нибудь я сам тебя спасу, Норман, вот обещаю, — хмыкнул Седрик. — Жду не дождусь, — я лишь отмахнулся. А потом сам не заметил, как провалился в сон.