* * *
Приехав в Хогвартс, я понял, что страшно голоден. Я пытался занять голову мыслями о еде, только бы снова не вспоминать произошедшее в купе. Друзья заметили мою смену настроения, но списали все на то, что я волнуюсь о Гарри и Роне. Их до сих пор не было нигде видно. Гермиона подходила к МакГонагалл, но это мало помогло. Нам также представили нового учителя по Защите от Темных искусств. Им и вправду оказался Златопуст Локонс, от чьей улыбки мне снова стало тошно. А вот Ханна и остальные девочки были в восторге. Во время распределения я грустно смотрел, как Малфой и его друзья аплодируют новеньким на их факультете. Я присмотрелся к остальным ребятам из Слизерина. Все они статные, красивые, уверенность и манеры в каждом движении. И Драко такой же. Я же другой. Но разве это имеет значение? Уже вечером, когда время подходило к ночи, мы сидели в гостиной перед камином и пили чай. Старосты устроили милое приветствие первокурсникам, болтали с ними обо всем, а после проводили в спальни. Мы же небольшой компанией решили еще немного посидеть, ибо спать никто не рвался. В основном тут сидели второкурсники и несколько старших ребят, например Седрик и несколько его подружек. Я сидел на подушках с Люсьеном на коленях. Хорек наслаждался поглаживаниями Ханны и делал вид, что спит. — А можно мне тоже его погладить? — подсела ко мне неожиданно моя однокурсница с каштановыми длинными волосами, что были красиво заплетены в две косы. Её звали Меган Джонс, вроде как подруга Ханны, но мы с ней вообще не общались. Она создавала впечатление умной важной девчонки, особенно эти её яркие зеленые глаза, смотрящие насквозь. Я ей кивнул, а Ханна вовсю начала учить Меган, мол против шерсти не гладь, лучше всего за ушком и не дергай его за хвост. Такое ощущение, что это её хорек, а не мой. Я немного помолчал, но ощущал себя некомфортно, мне хотелось кое-что обсудить, и я решил не тянуть, хоть и понимал, что испорчу уютный вечер. — А что значит грязнокровка? — спросил я. Девочки перестали гладить Люсьена, Эрни рядом странно и резко оглянулся. Подружки Седрика замолчали, а сам он перестал улыбаться. — Где ты это услышал? — спросил Седрик серьезно. — Не важно. Это как-то может быть связано с тем, что я маглорожденный? — Кто-то тебя так назвал?! — от ужаса у Ханны едва не выкатились глаза, а Эрни открыл рот от возмущения. На лице Седрика что-то дрогнуло. — Вроде того. Это очень обидное ругательство, да? — начало доходить до меня. — Так называют тех, кто рожден маглами. И делают это только чистокровные, — объяснил Седрик. — Ведь они презирают маглов. — Но мы же все… волшебники. Это странно. — Для них – нет, — вздохнул Седрик. — Ты просто не понимаешь. У чистокровных семей глубокие корни, они ценят свою кровь, ведь это большой шанс иметь талантливого волшебника в роду. Конечно, не доказано, что кровь как-то влияет на это… — Вот именно! — жарко перебила его Ханна. — Это просто отвратительно! Чистокровные думают, что они слишком хороши, чтобы дружить с маглами или маглорожденными, они презирают их и это ужасно! Моя семья тоже хорошо известна, но мы относимся к маглам нормально. — Я вообще состою в родстве с Блэками, — отозвался Эрни и все в ужасе уставились на него. Мальчик немного стушевался и поспешил оправдаться. — Но это оче-е-ень далекое родство! И Блэки нас не жалуют, как известно, а Малфои тем более. — Ты чистокровный? — удивился я. — Да, — хмыкнул Эрни. — Но я бы никогда тебя не оскорбил. Тот, кто сделал это, ужасный человек. — Я не знал, что ты тоже из семьи маглов. Голос Джастина Финч-Флетчи заставил всех обернуться на него. До этого он сидел и тихо пил чай, наслаждаясь тишиной, ибо шумный Захария ушел спать. — Я не говорил об этом, — улыбнулся я. — Вообще о семье говорить не люблю, а тут это так важно… — Нам не важно, — перебил меня Седрик. — И если тебя еще раз кто-нибудь так назовет, тут же сообщи старостам, а лучше сразу мне. — Да я справлюсь, — заверил я, хмыкнув. — Спасибо вам. Мне стало заметно легче после этого разговора. Когда часы уже пробили полночь, мы начали расходиться по спальням. Захария уже вовсю сопел, да так раздражительно, что мы накинули на него подушек, чтобы не шумел, но и не умер. Я лег спать с мыслями о том, что у меня прекрасные друзья. Но чего-то не хватает… Люсьен устроился у меня под носом и уснул мгновенно. Я хотел его согнать, но отчего-то наоборот притянул к себе и задремал. Сегодня был длинный день.... невеселое возвращение в Хогвартс
10 февраля 2018 г. в 15:00
Первое, что смутило меня в поезде – Рона и Гарри нигде не было.
Когда лето подходило к концу, я с нетерпением ждал нового учебного года и поражался этому. Серьезно, раньше я едва не плакал, собираясь в школу, ибо учиться искренне не любил. От каникул до каникул, как говорится. Но тут совершенно другое дело. Дядя с Джо закинули меня на вокзал и сестренка честно призналась, что непривычно было провести целый год без меня. Мол, одиноко, когда никто не бесит и не кричит на весь дом. Я лишь фыркнул и мы обнялись, обещая писать письма. Джо жутко не нравилось пользоваться совами, но интернета-то в Хогвартсе нет.
На самом вокзале я сразу встретил Ханну с Эрни и утащил их в купе. А вскоре к нам присоединилась Гермиона, что привела Джинни, сестру Рона, что в этом году поступала на первый курс.
— Их нигде нет? — поразился я, когда Гермиона рассказала, что весь поезд обошла, но ни Гарри, ни Рона нигде нет.
— Братья Рона сказали, что он должен быть здесь… Я немного волнуюсь, — призналась она.
— Я могу еще раз поискать их, — предложил я, вставая. — Купите чего-нибудь вкусного, если что, я кроме какао ничем и не завтракал.
На самом деле это был своеобразный предлог, чтобы сбежать из купе. Конечно, я был обеспокоен пропажей Гарри и Рона, но ведь я знаю, что во второй книге они живы, здоровы и в Хогвартсе. Надеюсь, я не сильно повлиял на сюжет в прошлом году…
Поезд недавно тронулся, поэтому в коридорах происходила возня, все искали своих друзей и ходили из купе в купе. В какой-то момент я столкнулся с Седриком. Парень заметно вырос за это лето и загорел. Он хотел затащить меня в свою компанию, но я уперся. Мы немного поболтали о каникулах и мне невероятно льстило, что Диггори обращает на меня столько внимания. Как-никак, он один из самых популярных парней в школе.
— Надеюсь, этот год пройдет без приключений, — хмыкнул Седрик.
— Шутишь? Да я живу приключениями! — наигранно возмутился я под его смех.
— Тогда надеюсь, мне повезет больше, чем в прошлый раз, — немного грустно подытожил Диггори, но все еще улыбался.
— Это зависит только от тебя, — я легко ткнул его в грудь, а после попрощался и пошел дальше.
За Седрика я чересчур волновался. Он вроде старшекурсник, но внутри я старше и переживаю о нем, как о проблемном подростке. Седрик сильный парень, но вот дух его подводит, раз он так сломался после всей этой истории с Квиррелом. Я искренне хочу поддерживать его в этом году и ограничить проблемами. Частично же, я виноват в том, что ему досталось.
Я замер около одного купе, найдя то, что искал.
Внутри у окна сидел Малфой и читал книжку. Он выглядел таким спокойным и расслабленным, что я загляделся. Серые глаза медленно скользили по строкам, а тонкие пальцы не спеша перелистывали страницы. Но Драко явно почувствовал мое внимание и поднял голову. В этот момент я зашел в купе.
— Привет. Чего один сидишь? — спросил я непринужденно.
Спокойное лицо пропало, вместо этого Малфой странно поморщился и отвернулся.
— Пэнси с Блейзом ушли искать новеньких, которые должны поступить на Слизерин, — пояснил он сухо, снова всматриваясь в книжку. — А мне это не интересно.
Я нагло сел перед ним. Драко раздраженно вздохнул.
— Что читаешь? — поинтересовался я.
— «Запрещенная Магия» Эдварда Найта, — пояснил Драко нехотя. Но он заметил, как изменилось мое лицо, и объяснил: — Это не учебник. Это рассказ о могущественном темном волшебнике, который с помощью магии мечтал вернуть к жизни любимую.
— Не ожидал, что ты любишь такие книги, — хмыкнул я, удивившись.
— Все заклинания, описанные здесь, существуют на самом деле. Как и ритуал воскрешения. Я читаю это не из-за глупых соплей.
Меня забавляло то, как Малфой старался нормально разговаривать со мной. Он все еще делал вид, что читает.
— Почему ты игнорировал меня в книжном магазине? — не выдержал я и спросил в лоб.
Малфой поднял на меня глаза, вздохнул и закрыл книгу.
— Я не мог с тобой разговаривать при отце, — ответил он. — Я не хочу, чтобы он знал.
— Да, отец у тебя злобный мужик, — фыркнул я, садясь по-турецки. — Я просто подумал, ты забыл о том, что было в конце прошлого года…
— Я все помню, — огрызнулся Малфой. — Именно поэтому ты до сих пор здесь, и я не прогнал тебя проклятием.
Дверь в купе открылась и к нам присоединились Пэнси с Забини. Девочка удивленно уставилась на меня и села рядом, а Блейз устало плюхнулся к Драко и вальяжно развалился на сидении.
— Так это правда? Драко разрешил тебе дружить с нами? — спросила Пэнси тихо, словно кто-то мог подслушать.
— Разрешил? — возмутился. — Ты сама можешь решать с кем дружить!
— Заткнись, — шикнул на меня Малфой. — Я же говорил тебе не доставать её.
Я замолчал, но недовольно скрестил руки. Пэнси как-то возгордилась и стала выглядеть увереннее.
— Не думай, что я уже смирился с этим, — сказал Драко. Он хотел продолжить, но я его перебил:
— Смирился? Говоришь так, словно я тебя заставил. Ты сам пожал мне руку.
— Есть некоторые вещи, которые меня до сих пор смущают в тебе, — Драко проигнорировал мои прошлые слова, а Забини еле сдержал смех.
— Какие? То, что я пуффендуец? Я думал, ты уже забыл про это.
— Не забыл, — отрезал Малфой. Его глаза стали каким-то чересчур холодными, взгляд впивался прямо под кожу, и становилось не по себе. Именно в такие моменты в нем проявляется настоящее сходство с отцом. — Я о другом.
— О чем? — я раздраженно закатил глаза, стараясь не поддаваться его давлению.
— О твоей семье. Мужчина, что был с тобой в магазине. Кто он?
Пэнси и Забини перестали веселиться. Они серьезно посмотрели на меня, и я понял, что они обсуждали это между собой. Наконец-то мы подошли к этой теме.
— Мой дядя, — я решил не врать, но раздражение сквозило в голосе. Говорить о семье мне не хотелось вообще ни с кем, а с этими ребятами тем более. Почему-то казалось, что они совсем меня не поймут. — Я, кажется, понимаю, что ты хочешь спросить. Так вот – мои родители умерли, и я не знаю, были ли они волшебниками.
Лицо Драко вытянулось, а весь холод из глаз испарился.
— Но я думаю, что нет. Это важно? — спросил я с вызовом.
— Очень, — с сочувствующим видом кивнул мне Забини.
— Но почему? Я правда не понимаю! — воскликнул я, чувствуя себя дураком.
В купе наступила какая-то тяжелая атмосфера, и это душило меня. Драко не спешил отвечать, выглядел он разочарованным.
— Ты маглорожденный, — пояснила Пэнси. — А мы из чистокровных, благородных семей. Мы не можем дружить, это… это позор. Это неправильно.
— Но я ведь тоже волшебник, — я все еще не понимал. — И вот Рон, он ведь тоже из семьи волшебников, но вы с ним не дружите!
— Уизли - семья предателей крови, — объяснил Забини. — Они нормально относятся к маглам, они бедные и не чтут традиции.
— Какие традиции? Быть высокомерными мудаками?! — меня оскорбил презрительный тон парня.
— Заткнись, — раздался голос Драко и мы замолчали.
Снова обжигающий холод. Словно все мои старания были разрушены в одну секунду, и Драко снова воздвиг стену между нами, которую я с таким трудом разрушил. Я сглотнул, чувствуя себя ужасно.
— Тебе не следует тут быть, — Драко сглотнул, а после недолго посмотрел на меня и добавил: — Грязнокровка.
Пэнси вздрогнула, Блейз неприятно поморщился.
Я глупо улыбнулся.
— Не понимаю, как ты меня назвал, но это явно не очень приятно.
— Пэнси, Блейз, пойдем, найдем другое купе, — продолжил Драко, не смотря на меня. — Я не хочу сидеть там, где дышал обладатель грязной крови.
— Да ты рехнулся! — закричал я на него, Пэнси с Блейзом начали вставать.
— Он остынет, — шепнул мне Забини перед тем, как уйти.
В результате они оставили меня в купе одного.
Не, ну здорово! Предательские слезы жгли глаза. Унизили, оскорбили, да я еще и не понял, в чем виноват. Но чувствовал себя таковым. Драко так смотрел на меня… Хотелось встать, догнать его и потребовать объяснений. Но к нему действительно сейчас лучше не цепляться. Может, еще не все потеряно? Я хочу дружить с ним, я хочу помочь ему. Если он продолжит так жить, то вырастет в несчастного взрослого. Или будет похож на отца… Ни то, ни другое меня не радовало.
Не хотелось никуда идти. Я убито прислонился к окну и смотрел, как сменяются пейзажи.