Куда уходит любовь?

В свете дня я закрашу чёрным зеркала Всё равно в них нет меня Так я буду верить, что жива Пусть это и не так.

      Осень наступила неожиданно. Пришла очень быстро, заметая следы лета. С осенью пришли первые ливни и похолодания, а так же, стали опадать листья на деревьях. По климату, Соединенные Штаты Аурадона, напоминали промозглый Лондон, так же сыро и неприятно холодно. И этот день был ни чем не отличавшимся от предыдущего.       Бен блуждал по пустым залам и комнатам своего огромного дворца. Мимо него, будто волнами бежали старые воспоминания, как чёрно — белая плёнка. В этом большом зале, они ставили огромную ель, наряжая сверху донизу в различные игрушки. Здесь всегда было много народу под Рождество. Был Санта Клаус, который выслушивал каждого и исполнял желания; как — то Бен пожелал найти что — нибудь очень ценное и дороге ему. Санта посчитал, что мальчик говорил о вещах материальных, а мальчик сказал, что хочет ценного и лучшего друга, который понимал бы его.       А в этой комнате была огромная библиотека; гора книг, большие деревянные лестницы, ведущие на верхние этажи. Панорамная стена и огромная люстра — вот отличие этой комнаты от остальных. Здесь Бен играл с мамой и учился читать. Идя дальше, он проходит к столовой. Здесь они ели, разговаривали, веселились, много общались с родителями. Здесь проходили семейные встречи и политические беседы отца, милые посиделки матери с подружками. Здесь встречались близкие люди, здесь была она…       Пройдя в кухню, его взгляд падает на небольшой круглый стол, где находились разные пряности. У него было много воспоминаний, связанных с этим столом. От воспоминаний из детства — до недавних. Кончиками пальцев, Бен провёл по столу, растворяясь в улыбке Чеширского кота, но поток чувств парня прервал лёгкий кашель. Он узнал его.       — Да, мама? — спросил парень, разворачиваясь к женщине.       — Сынок, не уж то ты погрузился в осеннюю хандру? Мы с папой переживаем, — сказала Бель, печально смотря на сына. Пытаясь придать и внушить уверенность не то ему, не то себе.       — Нет мам, просто задумался, — ответил парень, так привычно и обыденно, что Бель почти поверила его словам.       — Хорошо, сынок, пришла Одри, — сказал женщина, и удалилась, поправляя подол пышного платья.       Парень глубоко вздохнул, запустив ладонь в волосы, он провёл по волосам, слегка растрепав их. Поправив рубашку, расстегнутую на первой пуговице, он пошёл в прихожую. Одри стояла там, в белом подвенечном платье, с цветами в голове и розовой лентой вокруг пояса. Бен опешил.       — Одри? — Бен смотрел на девушку, а девушка на него.       — Оно великолепно! Как только мы с бабушкой его увидели, сразу приобрели. Я буду самой красивой невестой! Все будут в шоке, кстати, платье сделала Иви, оказывается, она выпустила линию одежды и аксессуаров, — без запинки говорила девушка.       — Да, правда?! Здорово, — ответил парень монотонно.       — Я и тебе костюм присмотрела, потом съездим вместе. О, Бенни Бу, можно я переоденусь у тебя в комнате? А то я надела платье и поехала с водителем к тебе, а мне нужно ещё в ресторан, договорится о помолвке, — девушка поцеловала парня в щёку, не дожидаясь ответа, убежала наверх.       Бен смотрела на то, как девушка, придерживая подол, бежала вверх, держа в одной руке пакет со сменной одеждой, смотрелось комично. Из — за ужасно больших каблуков ноги девушки подворачивались, а платье явно было меньше его обладательницы, вот на Мэл оно смотрелось бы идеально. «Стоп! Мэл ушла, сама ушла, ничего не сказав, так что пора её забыть и не вспоминать! Да?! Тогда зачем ты хранишь её фото?» — Внутренний голос душил ни чуть не хуже родителей и надоедливой Одри.       Бен потёр переносицу, пытаясь прийти в себя. Ему было трудно после того, как Мэл его бросила. Он мало ел, ходил по саду в одиночестве, государством правил его отец. Да, документально – Бен, но ему нужно учиться, после окончания Университета, он взойдет на трон, а Одри станет его королевой и верховной правительницей всех штатов Аурадона.       Бен не ждал того дня — это утратило свой смысл с её уходом. Парень помнил всё до мелочей, слишком хорошо… Её прикосновения, нежные и такие родные, неприличные возгласы и стоны, её ногти, которые оставляли глубокие царапины на спине, каждый раз после времени предоставленного только им. Он помнил её ухмылку и нежные сладкие губы. Помнил, как она покусывала его верхнюю губу, когда у неё было игривое настроение. Или, как она плутала в замке, нередко заблуждаясь в этом громадном помещение, но Бен почему — то быстро её находил. Или их ленивые воскресенья, когда они валялись в кровати, за очередным просмотром фильма, после чего оставляли крошки от попкорна. Как Бен пытался вытащить её на прогулку, а та лишь недовольно причитала. Он помнил всё, слишком хорошо, чтобы забыть.       А когда она ушла, не сказав ни слова, просто забрала вещи и съехала, ни оставив: ни адреса, ни телефона. Бен понял, что ничего о ней не знает. Она писала письма, а после перестала. Пропала, канула в бездну отчаяния и небытия. Бен, правда, искал её; объявил её в розыск по всему штату, нанял детектива, даже организовал поисковый отряд. Но так и не нашёл, но и не надо было. Она вернулась в школу, Бен её видел, но так и не осмелился к ней подойти. Сколько раз он продумывал диалоги у себя в голове, но встретившись лицом к лицу с проблемой, он испугался.       Он увидел, как она украдкой наблюдает за ним, отводя взгляд, делая вид, что не видит. Он скучал, она, кажется, тоже. … кажется.       Бен хотел к ней подойти, наконец — то поставить все точки над «i», но у него так и не вышло толком поговорить. Лишь мимолётные фразы, вроде: «Привет», «Пока». Как только он хотел начать разговор, ему мешали; то Одри с расспросами о том, какой лучше выбрать торт на праздник, то Мэл уходила от разговора, ссылаясь на подготовку к тестам и экзаменам, быстро ускользая. А однажды она ему сказал: «С глаз долой, из сердца – вон!» и ушла. Так просто, сказала и ушла, он чуть не вскипел от такого заявления. Хотел побежать за ней. Схватить за плечи и наорать, за такое безразличие к нему, к ним.       Мэл и вправду изменилась, да и он в принципе — тоже. А вот Одри не меняется: ни характером, ни внешне.       — Бенни Бу, давай завтра сходим в ресторан? — предложила будущая жена, подходя ближе и водя пальцами по прессу. Бен взял её запястья в свои руки и посмотрел прямо в её глаза.       — Одри, я не хочу, — сказал, светловолосый парень, медленно и чётко.       — Не хочешь в ресторан? Пойдем в кино, или в кафе, да хоть к моим родителям. — Сказала девушка нараспев.       — Одри, ты не поняла. Я никуда не хочу, — парень отпустил её запястья собираясь идти наверх.       — Дверь за тобой закроет служанка, — Холодно произнес Бен, даже не обернувшись.       — Это жестоко, Бен. Так или иначе, я была твоей первой девушкой, во всех смыслах, ты этого не изменишь. Забудь свою Мэл, она всё равно не вернётся к тебе. Уж лучше я! — Сказала девушка, направляясь к выходу.       Бен хотел отпустить, что-то колкое, вроде: «Ты считаешь себя такой низкой, что ставишь на первое место Мэл?» или «Ты считаешь себя запасным аэродромом, как можно быть такой недооценённой самой собой, или ты просто смотришь на мир трезво, осознавая, что ты ничуть не лучше?». Парень воздержался от таких слов, пусть и не очень легко ему это далось.       Бен ушёл наверх. Он медленно прошёлся по длинному коридору. Бен дошёл до самой дальней комнаты замка, здесь находилась большая дверь, на которой были различные золотые гравировки и надпись на латыни, она была достаточно громоздкой, зато выполнена идеально. Бен прошёл в просторную комнату, увешанную картинами и различными полками с цветами. Посередине был стол, на котором стояли алые как кровь цветы, дальше — балкон. Парень вышел на него. Он видел, как Одри выходит за ворота и направляется к своей машине, неся в руках пакет со свадебным платьем. Он так и не смирился со своей скорой помолвкой.       Парень обернулся и увидел отца. Он стоял и смотрел на него. Руки скрестил на груди, пронзительный взгляд пугал мальчишку. Адам нахмурил брови, сводя их вместе. Суровый взгляд, перемешанный с некой жалостью. На мужчине был костюм: тёмно синие штаны, белая рубашка и тёмно синий фрак, чёрные ботинки идеально вычищенные.       — Сынок, как ты? — спросил Адам, смотря на сына, Бен отвёл взгляд и неуверенно кивнул.       — Я вижу, что тебе не по себе, от присутствия Одри, но вы предназначены друг другу с детства, ты же меня понимаешь? Я знаю, что ты понимаешь меня лучше других. Сын, Одри изменится, я изменился ради любви, и она сможет, — сказал мужчина, поправляя фрак.       — А ты уверен, что она меня любит? — Бен усмехнулся, Адам глубоко вздохнул, смотря на сына.       — Без неё меня практически нет, я остался в своём прошлом вместе с ней, — Сказал Бен. Он и не думал злить отца или огорчать мать, но Мэл — это его настоящая любовь, он её любил, возможно, любит до сих пор. Адам прекрасно понял сына. Имя «Мэл», было под строгим запретом в этой семье, обычно они называли её как Волдеморт «Имя, которое нельзя произносить вслух», было забавно наблюдать за этой картиной со стороны.       Адам подошёл к сыну и смачно ударил его по лицу. Шлепок отозвался эхом по комнате, Бен остался серьёзным и ни капли не возмутился от поступка отца. Адам редко выходил из себя, но если и выходил, то остановить его было трудно. Всё те же повадки монстра, говорили в нём. Бен посмотрел на отца, который начал причитать:       — Забудь её, ты её бросил, так что перестань разводить сырость здесь. Ты и Одри поженитесь в следующем году. Ваша помолвка через месяц, если ты обидишь её, то… — Король осёкся.       — Что? Лишишь меня трона и короны? Да мне плевать. И да, это Мэл меня бросила, она узнала о нас с Одри, так что по большей части в том, что мы расстались с Мэл, виноват ты, папа, — Сказал Бен, невозмутимо смотря ан отца.       — Что ты сказал? Да как ты смеешь?! Я твой отец. Какая — то девчонка дороже тебе нас с матерью? — Адам вышел из себя, гневно метал молнии по комнате, жестикулируя руками.       — Нельзя сравнивать, вы мне одинаково дороги, — Сказал Бен, осознавая всю нелепость ситуации. Подобный случай уже был несколько месяцев назад, когда Мэл была рядом, тогда отец ужасно нервничал: у него явна была мания преследование, — везде мерещились заговоры.       Мужчина вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Бен смотрел вслед. Парень не знал что делать. Его просто раздирало на части. С одно стороны прекрасное светлое будущее, пусть и не его мечта, но всё же жизнь с Одри. Она ему симпатизировала, он бы её полюбил, когда — нибудь, а с другой стороны – Мэл. Девушка, которую он любит, ради которой готов пожертвовать троном, если придётся, но она такая чужая, холодная, но всё ещё мила его сердцу. Только в этой игре, участвую три сердца, у каждого есть разум и голова на плечах. И выбор здесь зависит, далеко не от одного человека…