Я просто её люблю

Я маялся, слоняясь по своей комнате в общаге и мучая себя воспоминаниями. На губах осел тот ненавязчивый поцелуй, за который я смачно получил по лицу, но и от этих тяжких последствий сладость от её мягких губ до сих пор кружила порой мне голову. Пустота комнаты душила меня и я был абсолютно одинок и в душе, и в помещении. Ночами мне порой казалось, что подушка до сих пор пахнет духами Лизы, которые я готов вдыхать вечно, сходя с ума от неё и теряя дар речи, встречаясь взглядом. Рука уже не так сильно отдавала болью, да и вообще я старался меньше касаться её, силясь и делая вид, что не чувствую вовсе. Макеев похоже заметил, что я не просто так ошиваюсь возле медпункта, выспрашивая у новенькой, как показалось абсолютно бездарной, медички о том, не желает ли вернуться старая медсестра. Петрович прочитал мне пару лекций и дал совет не творить глупостей. Разве он мог понять бушевавшее в моей душе море!? У него жена, дети… наверняка не понимает меня, а у меня душа рвётся лишь от мысли, что я её больше не увижу! Я проснулся в холодном поту, когда рассвет ласкал горизонт, щедро усыпанный домами. Лиза снова стояла перед глазами. Я жадно выпил стакан воды и натянув на себя куртку, решил прогуляться по городу. Вахтёрша спала, и я без происшествий выбрался наружу. Душный и пыльный воздух уже проснувшегося города осаждался на горле. Я побродил вокруг общежития, обдумал своё дальнейшие и вовсе никчёмное без Лизы существование, и утомившись ранними прогулками, потащился обратно в комнату. Через пару часов выезд. Чем себя занять? Назар, завалившийся в комнату, нашёл мне развлечение — допрос про Елизавету Андреевну Краснову. — А чё твоя уехала, да? — Прожёвывая яблоко, спросил он. Я презренно посмотрел на него. — Ну чего молчишь? — Назар, а давай-ка ты пойдёшь, а? — Взвыл я. — Эй, ты чего? — Запротивился он, когда я выводил его из блока. — Царь, ты обиделся что ли? — Вслед за ним полетела спортивная сумка и я, психованно захлопнув дверь, сполз вниз по стене, прикрывая лицо руками. Что я наделал?! Слёзы подступали к глазам и я, собрав пальцы в кулак, треснул им о дверь, пытаясь унять душевную боль. Вадим что-то буркнул из-за двери и я, натянув на лицо равнодушие, смахнув скупые слёзы, распахнул перед ним дверь. — Пошли, — я подтолкнул его и накинув на плечо свою сумку вышел следом, захлопнув дверь. Вспышкой перед глазами встали кадры, как я тихо, боясь быть услышанным, оставлял для Лизы букеты. Зажмурившись, я схватился за голову, снова сходя с ума от нахлынувших воспоминаний. Добрались до комплекса мы без происшествий и если бы Назар не трындел всю дорогу, путь был бы явно удачнее. Я сразу удалился ото всех, расположившись в одиночестве где-то позади, возле окна. Мы не проехали и ста километров, когда за прозрачным стеклом я увидел жуткую картину — машина «скорой помощи» вылетела в кювет. Сотников махнул рукой и автобус резко остановился, изрядно нас мотнув. Силуэт лежащей на земле женщины неожиданно показался мне через чур знакомым и я, будто ушибленный молнией, подорвался с места. Обогнав тренеров и спортивного директора, я перемахнул через перекладину и живо спрыгнул на траву. Это Лиза! Я рванул к ней и упала на колени. Она не дышала… сердце заколотилось быстро-быстро, и я понял, что если не сейчас, то уже никогда не скажу этого. Робко коснувшись остывающего лица возлюбленной, я шепнул: «Не оставляй меня… я… я тебя очень люблю! Лизонька, пожалуйста!». Я кричал в голос, моля её открыть глаза, сделать хоть вздох, но попытки были тщетны, — она бледна и бездвижна. Всё было будто в тумане. Я орал, подобно сумасшедшему, рвался к ней, когда Пономарёв и Назаров оттащили меня. Я был в бреду и оклематься помогла звонкая пощёчина от капитана. — Живой? — Саркастически, но с пониманием спросил он. — Живой, — вздохнул я, смотря, как Лизу грузят на носилки. — Ты бы видел, что ты творил, — вздохнул Миша, явно утомлённый моим сопротивлением. — Парни, вы это… простите… я просто люблю её очень! Назар хлопнул меня по плечу и ушёл, позволив остыть и собраться с мыслями. Снова вспышками, будто снятое со стороны, я видел, как я трясся над ней, крича, хватаясь за плечи и хладея лишь от мысли, что она больше не с нами. Макеев подошёл и сел напротив, коснувшись моих плеч. Я вздрогнул. — Нормально всё? — Сил ответить не было, — я будто выдохся. — Давай в автобус… — я было что-то возразил, но тренер сразу же силком поднял меня с жёсткой травы. — Живо!