Глухая ночь… Низкий туман…
Свет убывающего Сиэро
/андарэ (высокий язык Внутреннего мира) одна из четырех лун, белая/, многократно отраженный плотной белесой завесой, с трудом проникает сквозь него и устилает склоны холмов серебристой мглой. За ней, едва различимы, мелькают очертания деревьев. К святилищу, стоящему на самом высоком из гряды скалистых холмов, на полном скаку приближается всадник. Быстрее ветра огромный белый конь несет его по дороге сквозь лес.
Всадник молнией ворвался в раскрывшиеся перед ним ворота, и тень арки на миг скрыла его из виду. Конь, весь в пене, встал на дыбы, резко осажденный седоком, тот поспешно спрыгнул на камни двора и поднял голову.
– Госпожа!
– Зачем ты здесь… – послышался голос из темноты окна.
– У меня дурные вести, Госпожа! –Всадник преклонил колено пред Помнящей. Яркие блики в отливающих серебром длинных волосах вспыхнули и погасли. – Один из нас был только что убит!
– Уже знаю… Ямиэн исчез из моего взора… – голос её помимо воли дрожал.
– Я видел убийцу, склоненного над ним. Мне посчастливилось вернуться обратно через Храмовый Путь прежде, чем он закрылся за мной.
– Ты его видел…
– Да, Госпожа, – с трудом смея произнести ранящие слова, серый всадник опустил голову. – Хикариэ-Тэн сделал это. Теперь власть над силой Великой Пустоты в его руках! За одну ночь он погубил все, к чему мы стремились долгие годы… – он обреченно покачал головой. – Он убил самого беззащитного и самого сильного.
– Значит, судьба распорядилась иначе, Небесный Дракон пал во Тьму, – призрачный свет Сиэро на миг выхватил лицо Госпожи. Кожа ее белее снега, звезды в глазах покрылись пеплом. Тонкие пальцы, впившиеся в камень, вздрогнувшие плечи под одеждой, чернее самой Тьмы… Шепот, отраженный стенами замка: – Неужели я ошиблась в преемнике?! Воистину, сердце матери слепо… Я не смогла предугадать, что он задумает все взять в свои руки.
Напряженная тишина ночи, нарушаемая только шумным дыханием коня, снова воцарилась в замке. Усталый всадник взял разгоряченного друга под уздцы.
– Госпожа, я останусь здесь, чтобы защитить вас.
– Нет. Этого не нужно. Я сама позабочусь о себе и о Внешних Вратах.
– Тогда скажите, что делать мне?!
– Спасайся.
– Что?..
– Союз Неба и Земли распался. Сегодня погиб один из нас. Это сместит равновесие в его сторону. Предупреди остальных о грозящей катастрофе. Вы нужны нашему миру живыми. Только так мы сможем противостоять.
– Ему теперь никто не сможет противостоять, – всадник покачал головой. – Он начал свою собственную войну и пойдет до конца. Все, что мы можем сделать, – это погибнуть в бою, защищая наш мир.
– Надежда все еще остается. Не теряй ее.
Несколько мгновений безмолвия. Всадник вскочил на коня, готового по велению господина снова мчаться в ночь, на лице его проявилась печать Стихии – пронзительный стальной взгляд. Он откинул тяжелые складки плаща и оторвал от груди скулящий комочек шерсти.
– Пожалуйста, позаботьтесь о нем, моя Госпожа, – с этими словами всадник прижался щекой к усатой мордашке, прощаясь с другом. Как он понимал, навсегда.
Та протянула вперед ладони, и маленькое существо взмыло в воздух, беспомощно размахивая лапами и громко призывая хозяина, пока не оказалось в ее руках.
– С ним все будет в порядке.
– Прощайте, Госпожа! Пусть силы Тьмы и Света будут на вашей стороне, даже если мы больше не встретимся в этой жизни! – Всадник умчался обратно по дороге, которая привела его сюда.
– Прощай, ученик. Мы встретимся. Как встречаемся снова и снова целую Вечность…
Та, которую называли Матерью Ночи, стояла у окна, глядя сквозь туман за дальний горизонт миров, в этом тумане гасли последние искры ее надежды, смотрела до тех пор, пока вдали не стих стук копыт белого коня. Затем медленно направилась к лестнице, ведущей в подземелье, прижимая к груди тихо всхлипывающего зверька.
“Началось… Вот уже шесть лет во Внешнем Мире идет война, по жестокости не знавшая себе равных. Шесть долгих лет ее отравляющее дыхание проникает в наш мир, заставляя его жителей убивать друг друга. Были бы волны злобы, повод воевать всегда найдется. Теперь они решают, кому из Микадэ
/(анд.) – жрецы стихий, божества, обладающие красной кровью/ отдать власть над другими. Они позабыли, что Гармония кроется в равновесии. Что будет, если нарушить его? Тогда придет тот, кто воспользуется этим. И вот пришел… Хикариэ-Тэн, ты предал все, что дорого Микадэ! Теперь ты сильнее каждого из них, но я не позволю тебе одержать над ними окончательную победу!
Вчера на Земле были разрушены два японских города. А сегодня… Сегодня волны этих взрывов докатились сюда. Сможет ли выдержать наш маленький Внутренний Мир натиск ненависти из Внешнего? Или же эти волны многократно усилятся и исторгнутся обратно? Тогда не избежать новой войны и новых жертв на Земле… Похоже, выбора у меня нет. Придется закрыть Врата… Закрыть, чтобы не погибли оба мира”.
Лестница окончилась аркой-входом в просторный сводчатый зал, в центре которого возвышалась огромная колонна из минерала, напоминавшего дымчатый кварц. Она казалась не высеченной из камня, но выросшей из него как дерево, мощное основание которого уходило вглубь слагавшей фундамент замка скальной породы. Изредка легкий отблеск свечения пронзал тусклый камень, и тогда он оживал радугой мгновенных вспышек, теперь в ней преобладали багряные тона – то была алая кровь бога, кровь самого сильного Микадэ этого мира, чья власть проникала повсюду.
Хранительница Врат подошла ближе и коснулась ладонью гладкой поверхности камня. Несколько мысленных образов, известных только Двоим, заставили живой камень наполниться светом. Поднимаясь вверх, он делался все ярче и ярче, и так до тех пор, пока очертания стен зала и сам воздух его не растворились в слепящем сиянии. Поверхность колонны стала зыбкой, задрожала как гладь воды на ветру, и подалась под рукой. Госпожа шагнула в столб света. Улетая, он унес ее с собой. К Внешним Вратам.
Едва успев осадить коня, он посмотрел на дорогу перед собой.
– Собираешься уехать, Микадэ? Даже не попрощавшись со мной? – Голос Хикариэ-Тэна швырнул белого коня на землю, хохот нескончаемый эхом повторялся в голове. – Твое светило, жалкий серп, не поможет тебе сегодня! Ни сегодня, ни в другой раз!
– Чего ты хочешь, воплощение зла внешнего мира? – Усмирив жестокую боль, всадник с трудом поднялся на ноги и обнажил меч. Его конь, верный друг, спасавший его не раз, теперь мертв – он принял удар на себя. И снова этот смех.
– Ты проклинаешь Мир, который породил тебя?
– Что?..
– Разве ты не знаешь, откуда ты родом, Микадэ? А-а-а, это, должно быть, твой следующий урок, – он прекратил смеяться. – Который волею судеб преподаю тебе я.
– Ты недостоин носить звание Учителя!
– Тогда я преподам тебе еще один, – казалось, тот пропустил его слова мимо и закрыл глаза, поднимаясь в воздух.
Черное тяжелое душное облако, скрывшего убийцу, небо и очертания деревьев вокруг, окутало всадника, мертвая тишина опустилась на него покрывалом. Разом он был отрезан от остального мира.
– Прячешься, трус! Боишься сразиться со мной? – Меч, подвластный воле хозяина, загорелся во тьме, но она оставалась по-прежнему непроглядной.
– Вовсе нет, – послышался голос уже за спиной. – Я просто играю с тобой.
– Что тебе нужно?! – Он развернулся, готовый отразить атаку, чувствуя, что твердой опоры ногам нет.
– Ты знаешь – мне нужна твоя сила, Микадэ.
– Ты ее не получишь!
– Посмотрим…
Тишина воцарилась снова. Ненадолго – звенящий шепот рассекающих воздух шаренов разбил ее. Но маленькие звезды-убийцы как по приказу остановились у поднятой руки Властелина Стихии Металла. Он посмотрел прямо перед собой и отправил их обратно расходящимся веером.
Пустота отступила, но не исчезла совсем.
– Ты ловок, но недостаточно умен, – послышался смех и вслед за ним – свист шаренов, отраженных гранями Ловушки, но, послушные воле Металла, они замерли и упали к его ногам, не причинив вреда. Тут же их поглотил мрак.
– Ты раздражаешь меня, Микадэ! Ты и подобные тебе!
Черная рука, как щупальце, обвилась вокруг шеи всадника, сдавливая все сильнее и сильнее. Из Тьмы, вспыхнувшей перед глазами миллионом ярких миражей, явилось лицо Ямиэна, обезображенное гримасой ненависти. Металл вздрогнул и тут же почувствовал, как сила начала уходить из него.
“Нет, это только призрак… Он нашел мою слабость. Прости, что я опоздал!” – Он взмахнул мечом, разрубая призрак надвое. Пространство раскололось, выбрасывая Микадэ обратно в ночной лес.
Первое, что он увидел, были рваные края раны в боку мертвого коня. Он лежал в луже еще теплой крови, в темноте казавшейся черной, но отчетливо синеющей рядом со светящимся клинком. Нельзя сдаваться! Он поднялся на ноги и отбросил плащ, пропитанный кровью коня, подальше от себя. Он не умрет, пока не исполнит свой долг.
– Ты упрямец, – Хикариэ парил в воздухе над дорогой и смеялся. – Отчаянный упрямец. Кто бы мог подумать, что в тебе столько веры в этот мир? Оставь… Он уже давно погряз в войнах и жестокости!
– Почему ты предал нас?!
– Подумай, что ты защищаешь? Какие идеалы?
– Идеалы Гармонии, которыми пренебрегаешь ты!
– Они безмерно устарели, Микадэ. Я создам новый мир, в котором вас не будет. Тогда уйдет причина всех войн. Я уничтожу вас и покажу всем, что их живые боги пали. Мертвы.
– А сам станешь новым богом? – усмехнулся Металл. – Ты безмерно самонадеян! Никто не в силах в одиночку удержать стихии.
– Вздор!!! – Голос его как стрела прорезал воздух. Получив такой удар, Металл едва смог снова подняться на ноги, опираясь на свой меч. Он закашлялся, выплюнув светящийся комок крови, красной крови… Тонкая струйка на губах… Всадник коснулся ее.
– Даже не думай, – Хикариэ усмехнулся. – Твоя магия теперь ничто.
Он поднял руку и направил на него новую волну – голос, который может убивать, редкий дар, но его оказалось недостаточно, чтобы сломить сопротивление.
Микадэ, отброшенный далеко назад, лежал под деревом, крепко сжимая свой меч. Смех начал сотрясать его разбитое тело.
– Ты не смог бы справиться даже с женщиной, ты слаб духом, – вымолвил он, поднимаясь на ноги усилием воли. Слова его были не громче шепота, но отчетливым эхом разносились по лесу. – Ты позабыл о своем предназначении… Забыл, что ты Хранитель Небесных Врат? Свалился с такой высоты и сломал свои крылья! Тебе уже никогда не подняться выше… Ты достоин только одного – презрения.
– Замолчи!!! – Новый удар припечатал его к стволу. – Не тебе решать! Отдай мне свою силу, и, быть может, я сохраню тебе твою никчемную жизнь!
– Никогда… Я не признаю тебя… своим господином.
– Тогда умри!!!
Острые копья черного горячего воздуха рвали грудь Микадэ, пока не обнажилось сердце. Но Металл уже не чувствовал боли. Все его мысли направились к Огненной Земле. Коуэн, Красное Пламя, пусть мир узнает, какая опасность нависла над ним.
Глядя на серп Сиэро в мерцающих брызгах собственной крови, заглушая боль от невозможности что-либо изменить, Кин-Микадэ закрыл глаза, прощаясь с оставшимися в живых.
Земля, 2008 год
“Я хочу стать бликом на гребне волны, сияющим кусочком солнца на самой ее вершине, крохотным мотыльком, живущим один краткий миг… Появиться и исчезнуть, чтобы возродиться собственным отражением на гребне соседней волны. Хочу прожить этот миг, прожить ярко, в пене и брызгах, это мой миг, который никто не сможет омрачить, отнять радость его бытия!
Мгновение настоящей жизни…
Среди миллионов искр – одна, самая яркая! Я в каждом блике, я растворен в волне. Это я обнимаю Небо своими руками… И не достигну Его глубин, как и Оно не проникнет в мои. Каждая искра – это поцелуй, возвращенный Небу. Я отдаюсь Ему в каждом блике, единым дыханием.
Я – океан… Моё сияние для Неба. Мои глубины – для Земли…”
Вода
“Нет ничего печальнее разлук… С теми, кого любишь…Почему за радостью всегда кроется печаль? Ты знаешь, что рано или поздно, но потеря неизбежна, и, зная об этом, ничего не можешь изменить…
Судьба? Говорят, что она всегда права. Не знаю. Она приходит в своё точное время, дает или, скорее, отбирает, у неё есть своё расписание. И ничего невозможно изменить в нём – это не в силах человека. Сколько усилий ни прикладывай, чтобы предотвратить неизбежное, ты все равно теряешь тех, кто тебе дорог… Время уходит назад, оставляя только одиночество…
Полное одиночество среди моря людей!
Тем больнее потеря, если ты ждёшь её, боишься и всеми силами стараешься избежать.
Отпустить…
И боли не будет…
Кого ты собираешься обмануть?.. Этот мир оставляет только воспоминания, только тоску по тому, кого никогда не вернуть…”
Металл
“Я могу лететь, куда хочу. Я никем и ничем не связан. Я свободен… Свобода – это единственное, что мне нужно. В этом мире нет ничего, что может удержать меня! Даже любовь…
Любви нет… Разумеется, она где-то есть, но только там, где нет меня.
Где угодно, только не рядом со мной!
Глупые люди, что они называют любовью? Это совместное проживание под одной крышей, полное скандалов или тайных жалоб? Смешно!
Когда-то я любил. Я считал, что это кому-нибудь нужно, ещё кому-нибудь, кроме меня.
Думал, что когда я люблю, в Небе зажигаются звезды!
Да, зажигаются. Чтобы погаснуть через мгновение. Звезды – это маленькие свечи, их так легко задуть! И лучше сделать это сразу, потому что в этой вселенной любовь безответна,
эти звезды не живут.
Я больше никого не люблю. Нет ожидания чуда – нет волнений, нет радости, нет предвкушения счастья. Ты жив, но сердце твое погасло, оно бьется как метроном, которому нет дела, успевает жизнь за ним или же спешит обогнать. Это так… спокойно!
Остается только одно – вечная дорога, вечная боль. Только она заставляет чувствовать, что ты ещё жив. Да, боль – это настоящая жизнь, настоящая свобода…”
Воздух
“Горы…Хочу быть таким же, как горы. Они спокойны и вечны, неприступны, непобедимы…
Им нет дела ни до нас, людей, ни до Неба. Стоят себе да стоят…
Так, ладно, пора за работу. Сад полить… Упражнения закончить…
И еще пробежка на холмы и обратно…
Я обязательно одолею эти горы! У меня получится!
Кто может сломить дух воина? Я сильнее этих гор!”
Земля
“Пустота, одиночество...
Кто я, кем был раньше? Я вернулся на свет из мрака прошлого и теперь могу сам выбирать свою судьбу. Пусть некому быть рядом со мной, пусть я одинок в этом стремлении, но я точно знаю, чего хочу! Разве я могу позволить себе прожить жизнь, о которой некому будет вспомнить,
которая уйдет в Небытие?
Когда человек открывает глаза и улыбается, я чувствую, что существую не зря. Грустно пустое никому не нужное существование. Моя жизнь принадлежит другим людям, тем, кто не может выжить без моей помощи, и мой долг помочь им жить дальше.
Я не теряю надежды на утренний свет в глазах моего пациента. Пусть их глаза улыбаются вечно!
Да, я один… Возможно, это мой удел. Или просто еще рано об этом?”
Эфир
“Как несчастна моя судьба! Почему у всех мамы есть, а у меня – нет?!
Мама, мамочка, где ты? Отзовись! Ты мне так нужна! Защити меня!
Все говорят, я злой, во мне – дурная кровь. Они говорят так, и что мне остается. Я делаю то, что они ожидают. Но разве я виноват в этом? Неужели я?!
Даже в огне горит только то, что в него бросают! Зачем же они бросают в меня свою ненависть, бьют насмешками? Разве не знают, что ненависть не приведет к любви? Я мог бы ненавидеть их или быть равнодушным, но это невозможно. Я должен гореть, вот только ради кого? Всё, что я могу - это простить их, но любить – это уже слишком!”
Огонь
“Я люблю вас всех!!! И всё! Горы и реки, поля, сады, цветы!
Я люблю День и Ночь, Луну и Солнце. Я люблю вас, люди!
Даже если вы меня не очень… И не смотрите на меня такими глазами, словно я на вас с неба свалилась! Посмотрите вокруг - как хорошо жить! Просто жить и любить жизнь, понимаете? Да и можно ли не любить мир, в котором так много интересного?
Я влюблена в движение. В силу океанских волн и блеск молний над большим городом, в твердость земли, покрытой пушком нежной зелени по весне, в податливость воздуха под крылом большой птицы, парящей высоко-высоко над головой, в холодный блеск металла и тепло огня в очаге. Даже огромное пространство космоса завораживает и манит меня, но сильнее всего притяжение леса, цветущих садов. Каждое растение – это мой ребенок, каждый цветок – украшение моих детей.
Всё в этом мире принадлежит мне настолько, насколько я того хочу!
Потому что хочу…”
Дерево
