Seven in the Darkness. Часть I.

Этот на редкость солнечный день в середине октября Кими решил посвятить своей учебе: нужно же найти время и сунуть-таки нос в учебники, а то из-за всей этой музыкальной суеты он основательно отстал. Те пять дней, которые он безвылазно провел у постели Мидо, весьма отрицательно сказались на его успеваемости, да и пропуски из-за съемок не прибавляли знаний. Нэви вчера звонил, судя по всему, он расстроился – они не виделись целых две недели, совместная работа тоже стояла, а возвращаться к ней было необходимо. Конечно, теперь ему будет вдвойне трудно выкраивать из общего времени куски на самоподготовку, время лекций и работы в клинике должно оставаться неприкосновенным, но совмещать учебу, работу и музыкальную карьеру как-то надо. Вернувшись домой из университета, он засел за две стопки книг на своем письменном столе. – С чего начать? – Он покосился вверх направо, потом налево от себя. Методично смахнув с обложки тонкий слой накопившейся за несколько дней пыли, Кими углубился в чтение, совсем позабыв о том, что не успел переодеться… И о времени – тоже. Настойчивый звонок в дверь заставил подпрыгнуть на месте и посмотреть на часы. – О нет, только не это! Мидори! – Кими вскочил на ноги. – Вот черт! Не до паники. Он со скоростью света содрал с себя свитер и юбку, буквально швырнул их в шкаф, натянул белую куртку поверх майки, и черные хакама, пояс которых затягивал уже в прихожей и, коротко выдохнув лишний воздух, открыл дверь. Мидори стояла на лестничной клетке в своей излюбленной позе – ноги на ширине плеч, руки в боки, молнии в глазах. – Ну, наконец-то! А я уж собиралась… – Лисонька, – голос Кими прозвучал неожиданно нежно, – пожалуйста, не сердись… Я тут … немного заучился и забыл о времени. Я прошу прощения! – Да-да, конечно, – блондинка шагнула внутрь и захлопнула за собой дверь так, что стены задрожали. Она припечатала Кими к стене прихожей, сверкая глазищами. – Я ждала тебя целых полчаса! А ты вот так просто, дома! А девушка ждет! Кими виновато опустил голову. Да, время на Мидори тоже неприкосновенно. Задача не из легких. – Ну, хочешь, побей меня, – сказал он, заранее смиряясь с заслуженной трепкой. Напрочь забыл о встрече. – И побью! – ответила Мидори, хватая Кими за ворот, но вдруг сменила гнев на милость и с хитроватой улыбкой добавила: – Непременно побью, вот только… – и Мидори сделала движение навстречу. – Только… что? – холодея при мысли об этом многообещающем “вот только…”, вернее от мысли о последствиях, Кими высвободился, ретировался в комнату, а оттуда – к окну. В считанные мгновения открыв створку, он присел на краешек подоконника и сказал: – Хочешь побить, сделай это в честном бою на татами. – Кими! – Мидо, появившаяся в дверном проеме, красная от смущения и гнева, швырнула в него то, что было в руках. – Кими, ты… – Мерзавец, я знаю, – шепнул Кими себе под нос, оставляя маленькую зеленую сумочку на подоконнике. Несколько метров по крыше додзё босиком и привычный “поворот” дороги вниз, к дверям зала. Отпустив крепкую ветку, Кими спрыгнул на землю и посмотрел вверх. – Кими!!! – достиг его ушей пронзительный крик Мидори, обиженный и срывающийся. – Прости, – Кими провел тыльной стороной ладони по лбу, – так будет лучше. Мидори ворвалась в додзё как бушующий торнадо. “Где он?!!!” – хотела крикнуть она, но слова застряли в горле. Три девушки стояли в холле, преграждая ей путь, сперва они даже показались ей тройняшками. – Мидори-сан? – спросила та, что посередине, единственная в черных хакама. – Да, – слегка опешила та от уважительного спокойного обращения и тихой обстановки додзё. Здесь не хотелось шуметь. Казалось, здесь царит само безмолвие. Девушки склонились в приветствии. – Где он, этот пройдоха? – снова нашлась Мидори, сдвинув брови. – Кто? Сэнсэй? – “тройняшки” переглянулись и хохотнули в свои рукава, но тут же опомнились и вернули лицам выражение спокойного достоинства. Мидори это уже начало бесить – стоять тут и бездействовать, и она начала искать что-нибудь, чем можно было запустить и в этих нахалок, да и в достопочтимого сэнсэя уж заодно. Однако полигон был чисто прибран. Мидо вздохнула. – Ну, и где же он? – Прошу вас следовать за нами, – сказала старшая из тройки. Девушки повернулись и пошли вдоль по коридору, выполненному изящно и просто в лучших дзен традициях. Блондинка покорно поплелась за ними, чувствуя, что теряется перед этой стеной покоя, царящей здесь. – Прошу сюда, – указала старшая на одну из дверей, отодвинула фусума и встала, церемонно сложив руки в легком поклоне. Мидори вздохнула, но подчинилась молча. Она вошла в раздевалку, за ней, молча как тени, вплыли остальные. Только идиот бы не понял, что ей оказывалось особое почтение. Мидори набралась терпения. Ничего, еще немного и она окажется в зале, вот тогда посмотрим, а пока… Позволила девушкам помочь ей облачиться в белую форму и стянуть свои волосы лентами. Теперь она была готова, и они отправились дальше по коридору. Вот уже цель близка. Свет из дверей… Внутренне она вся напружинилась, готовая ворваться в зал и повторить свой подвиг середины сентября, когда она уронила больше десятка людей на ста пятидесяти метрах асфальта, но, едва войдя в зал за девушками, которые тут же опустились на татами и совершили низкий поклон, Мидори некоторое время простояла с раскрытым ртом. В довольно большом помещении, почти полностью устеленном плетеными циновками, в два ряда вдоль зала сидели ученики, чего-то или кого-то ожидая. Стояла такая тишина, что Мидо даже не посмела посопеть на обстоятельства про себя. Тихо как мышка она села на место, которое ей досталось, с самого края, две девушки прошли в центр зала, а “старшая” заняла место перед всеми остальными. “Инструктор”, - подумала Мидори, она уже немного угомонилась, внутренне успокоилась, атмосфера зала сделала свое дело, и принялась наблюдать за всеми. Тем временем Марико поклонилась и сказала: – Онегай симас. – Онегай симас, – ответили хором ученики, поклонившись до татами в ответ. – Тайсо, – хлопок в ладони, и все поднялись, одна из помощниц заняла место перед всеми, и Мидори пробралась поближе к инструктору. Разговор состоялся под громкий счет. – А вы почему не разминаетесь, Мидори-сан? – удивилась та. – Да с какой стати, уважаемая? – улыбчиво ответила Мидори. – Я здесь не за этим. Где… г-м… сэнсэй? От такой наглости сидоин /(яп.) – помощник главы зала, главный инструктор/ открыла было рот, чтобы выставить нахалку за дверь, но вовремя вспомнила указания Кими не реагировать на провокации. Она улыбнулась и сказала: – Начнем, пожалуй. – Начнем что? – Мидори сильно поплохело от мысли, что ей придется терпеть все эти упражнения на собственной шкурке. А шкурка-то, она одна… И такая родная… – Разминку. Раз вы записались в школу, значит… – Кто записался? Я? Не хочу… – А придется… – Где сэнсэй? Мне нужен сэнсэй! – Сейчас я за него! Со стороны этот разговор казался милой беседой двух подруг, на полуулыбках и полукогтях. Мидори пришлось сдаться под мощным натиском желания не быть выставленной за двери прежде, чем увидит Кими. Она, ворча про себя, позволила сидоин показывать себе, как нужно делать. Постепенно странное ощущение охватывало ее: понравилось, что ли? Вскоре Мидо, повторяя движения, как на репетициях, вошла во вкус, развеселилась и почти уже совсем позабыла то дело, по которому, собственно, она сюда и явилась. Разминка для Мидори закончилась на первом же кувырке, и она присела в углу, с ужасом считая их количество для остальных. Но она уже была готова потратить силы, чтобы понять, чем живет Кими. После все приступили к непонятным еще Мидо действиям, от слов Марико оставались лишь размытые ощущения, так как ум ее был занят другим вопросом – где он?! Через пять минут из небольшой двери в противоположном конце зала показалась до боли знакомая фигура. Кими вошел в процессе выполнения учениками задания Марико, бросил короткий взгляд на Мидори. Мидо хотелось вскочить и кинуться к нему, но она не смогла. Взгляд Кими, не такой как обычно, всего лишь на несколько мгновений остановившийся на ней, буквально пригвоздил ее к татами. Она была не в состоянии пошевелить даже мизинцем, словно невидимая сила сковала ее по рукам и ногам. Кими отвел глаза, и все исчезло, однако опешившая Мидо так и осталась сидеть на месте, следя, как Кими, ступая вдоль края татами, высокий, такой красивый в этой своей одежде, прошел по залу с достоинством императора, и в то же время, просто, ступил и опустился на татами, привычно низко склонился. Хлопок Марико прервал тренировку. Ученики, старшие и младшие, оторвавшись от своих дел, все согнулись в ответном поклоне. Все, кроме застывшей Мидори, которая во все глаза смотрела на Кими, открывая в нем для себя что-то новое, до сих пор ей неизвестное. Волосы Кими, стянутые в тугой хвост на затылке и зачесанная назад челка, больше не мешали видеть высокий лоб и прямые широкие с уголочками брови, скулы казались еще более резко очерченными, и глаза… Эти глаза, излучающие энергию, волю… За них, именно за них Мидори и полюбила его. Этот долгий взгляд из одного конца зала в другой – Мидори он показался вечным. Ласковый и строгий одновременно, устремленный только на нее поверх склоненных голов и спин учеников. А может, ей все это снится? Не может же быть человек таким близким и далеким одновременно, Или может? – Пожалуйста, продолжайте, – сказал Кими ученикам. “Даже голос не такой, как всегда”, – она вздохнула. В этом месте Кими был совсем другим. Мидори не посмела подойти к нему. Она сидела в углу, тихая как мышь. Видя это, Кими сам направился в ее сторону, подозвав жестом своего инструктора. – Марико-кун, – произнес он, глядя на Мидо с некоторой нежностью, которая никак не могла укрыться от внимательного взгляда сидоин, – пожалуйста, возьмите нашу новую ученицу под свою опеку. – Да, сэнсэй, – деликатно опустив очи, ответила та, решая не показывать виду, что тема работы в паре с Мидо ее каким-то образом беспокоит. Мидори тихо поднялась, не желая ударить в грязь лицом ни перед Кими, ни тем более перед его помощницей, и гордо выпрямилась. Ладно, мол, я это сделаю, но потом мы разберемся! Кими кивнул, повернулся и, степенно удаляясь, пошел по залу между парами, и занялся делом, по пути делая замечания и исправляя ошибки. Рядовая тренировка – ничего особенного. Рядовая. Правда, не для Мидори… – Ой! – Мидо с трудом перевернулась на другой бок, потирая уставшие руки. Она лежала на диване у Кими дома и постанывала через каждые тридцать секунд. Ощущение того, что провернули в соковыжималке, и не то, что бы пару раз, а так… побольше. – Ну что, устала? – Кими присел на корточки перед диваном и заботливо подложил ей под голову подушечку. – Спасибо, – Мидо улыбнулась и зевнула, – то, что надо. Эх, обманщик. – Да? – глаза Кими лучились нежностью и теплотой, блондинка утонула в них. – Так значит, в честном бою на татами? – Мидо помахала пальчиком в воздухе перед носом Кими. – Ой, хитрец! Знаешь прекрасно, что этого никогда не будет! – Ну отчего же? – Кими хмыкнул. – Несколько лет упорного труда, и… – Что?! – подскочила Мидо и тут же упала обратно на диван. – О мои ноги! – Замечательные ноги, – подначил Кими. – Такие стройные. – Они болят! – Знаю. – И что?! – Это проходит, Лисонька. Надеюсь, ты получила удовольствие от победы над собой? – Удовольствие?! Удовольствием это трудно назвать, – Мидо вздохнула, ощупывая свои бока, – но что-то вроде морального удовлетворения… Пожалуй, да. – Хорошо, тогда для твоего удовлетворения – продолжим завтра. – Что?! Завтра?! Не-е-ет… – Мидори замотала головой из стороны в сторону, но, видя, как Кими смеется, прикрыв глаза ладонью, и понимая, что теперь это уже “дело чести”, сдержаннее добавила: – Завтра? Нет. Может, послезавтра, а? – Послезавтра, – утвердил Кими. – Да, – чуть ли не всхлипнула Мидори, переворачиваясь на другой бок. Чего ни сделаешь ради любимого человека. Уже поздно ночью Мидори и Кими шли по улице, взявшись за руки. Кими провожал Мидори домой после вечера, проведенного вместе. Мидори плелась потихоньку, иногда охая, и время от времени поглядывала на Кими, который о чем-то глубоко задумался. Они молчали. “Он сильный”, – Мидо вспомнила тот взгляд в додзё, который заставил ее сидеть на татами; в то время, как она уже готова была броситься к Кими, этот парень одним взглядом пригвоздил ее к месту. – “Ты очень сильный. Я недооценивала тебя, Кими… Так вот, значит, кто раскокал мой любимый шарик… хм…”. Сегодня Мидори поняла, что перед ней не новичок в айкидо, не простой владелец додзё или обыкновенный тренер, а тот, кто следовал Пути и достиг уже большой высоты, несмотря на сравнительно юный возраст. Что такое 25 лет для сэнсэя? Ничто, если учитывать условия современного мира. Только человек, имевший целью быть с самого раннего детства, смог бы, действительно, стать к своим двадцати пяти годам таким сильным. А что Кими неплохой учитель, так в этом Мидо убедилась сегодня в додзё, слушая его пояснения и восторженное: "Ух! Классно полетал!" – от парня, который был избран в качестве укэ для демонстрации приема. Сейчас Мидори особенно остро ощутила то, что она почти ничего не знает о прошлом Кими; несколько фактов из жизни – погибшая чуть более десяти лет назад семья, учеба на медицинском факультете, музыкальная команда, собственное додзё – вот, пожалуй, и всё. Что еще? Еще то, что она влюблена в этого парня. С ним весело, с ним спокойно, с ним интересно, он всё понимает и принимает, терпит все ее причуды и выходки, даже те, что она устраивает специально, чтобы узнать пределы его терпения. Никогда еще Мидори не видела его раздраженным или злым. Только иногда, лишь иногда она чувствовала непонятную тоску в его душе, во взгляде. Она хотела бы знать ее причину, но он молчал. Он всегда молчал! Мидори подняла взгляд вверх и посмотрела на месяц, висевший над ними. Ночь, черная кошка, закрыла один глаз и, прищурив второй, наблюдала за ними с небес. Она остановилась полюбоваться им. – Посмотри, как красиво! – восхищенно произнесла она. – А помнишь, как на танабата мы смотрели на звезды и ты мне рассказывал легенды? Помнишь? – Помню, – Кими смотрел в темно-золотистый купол неба – Жаль, что над большим городом плохо видны звезды. Мириады звезд на огромной чаше Неба, необъятные просторы космоса. Иногда Кими казалось, что весь этот огромный мир – всего лишь капля на его ладони, и однажды он сможет сделать с ним всё, что пожелает. Это ощущение какого-то неземного могущества не оставляло его, когда он смотрел на звезды, особенно за чертой города, если удавалось выбраться. Иногда звезды снились и оставляли после себя трепещущую пустоту, в которую выкидывало пробуждение. Но вместе с тем, в тот вечер, седьмого июля, когда они с Мидори сидели на скамейке и вот так же смотрели в ночное небо, в сознании поселилась мысль о ничтожности жизни человека по сравнению с могуществом богов. Но почему-то и тогда он не ощущал себя человеком. Словно тело его было здесь, а сознание обращено куда-то еще – глубоко внутрь, а, может быть, вовне. В сердце, как и тогда, билось желание обнять этот огромный мир, и лицо его озарила внутренняя восторженная улыбка, изливающаяся через глаза на всю Вселенную. Мидори невольно залюбовалась этими двумя самыми яркими звездами, отражающими свет ночных фонарей. Поймав ее взгляд, Кими опустил веки. Они смущали его покой, эти зеленые глаза блондинки, лишали самоконтроля, заставляли терять сознание и разум… Нет! Кими опустил руки и, отступив на шаг, с улыбкой спрятал их за спину. – Идем, уже поздно. А завтра… – Знаю-знаю, учеба, работа, тренировка и тому подобное, – проворчала Мидори. – Не сердись. Тебе тоже нужно отдохнуть. Ты едва держишься на ногах. – Ничего подобного! – Мидори встряхнулась, приняла позу № 6 – роковая женщина на прогулке – и не хуже модели, которая на репетициях учила ее ходить, прошлась по тротуару, комично искажая нюансы. – Браво! – Кими поапплодировал и прикрыл ладонями свой смех. – Ты великолепна! Мидори медленно подошла вплотную к нему и, теребя воротник его куртки, спросила: – Я ведь лучше, чем тот… актер, правда? Внутри у Кими всё похолодело. Нет, вот только не сейчас. – Мидо… Э-э… Как бы тебе объяснить… Вы разные. Мидори повернулась и пошла дальше. Кими – за ней. – Я же уже извинился, Лисонька! – Да-да. – Я прошу прощения еще раз! Ну, хочешь, я… – Нет. – Ну, как же мне тебе объяснить? Не хотел я этого, просто ничего лучшего в голову не пришло. Так уж получилось… – Да, конечно, – Мидо скупо отвечала, постепенно продвигаясь к дому. – Это просто глупость! – Бо-ольшая глупость. – Мидо, ребята меня и так уже за… не за того принимают, ты-то хоть… – Что я? – нос Мидори оказался на одном уровне с лицом Кими. – … мне веришь? – закончил тот по инерции. – Тебе? В чём? – Между мной и Мидзу ничего нет! Это правда. – Я устала. Поговорим об этом потом, – Мидо как-то обмякла и оперлась на его плечо. – Хочу домой. – Конечно, пойдем, – Кими обхватил ее талию рукой, и они двинулись дальше. Красивая парочка, думали редкие прохожие, попадавшиеся им навстречу, припоминая эти лица по дороге: где-то они их уже видели. А парочка шла себе потихоньку, думая о том, что такие вечера, как этот нужно бы повторять почаще. – Смотри-ка, – Мидори вдруг остановилась и указала на небо над их головой, – падающая звезда? Прям в нас метит. Ох, не к добру! – Это… не звезда, – Кими, напрягая зрение, с изумлением наблюдал за странным падением, отдалённый свист которого постепенно переходил в… м-да… оглушительный ор. – Это же… Он не договорил, а мгновенно сорвался с места и бросился ближе к дому, у которого они остановились, к месту падения “звезды”. Теперь и Мидори поняла, в основном, по истеричному мяву, что это был один из многочисленных представителей кошачьей династии, очевидно сорвавшийся с крыши. Кими понял, что может не успеть, и предпринял отчаянный прыжок. Пролетев пару метров над асфальтом, он поймал в раскрытые ладони орущего во всё своё горло кота, который тут же обмяк и затих, судя по всему, решив, что встретился с землей и умер, а потом кувырком через плечо самортизировал и своё падение. Мидори подбежала к ним, позабыв о своих бедных уставших ногах. Кими, довольный собой, размял плечо и развернул объятия, извлекая оттуда совершенно провисшего на его руках кота. Внимательно посмотрев на это существо, он удивленно присвистнул: – О, да я его видел раньше! Это же тот самый кот, который живет в сквере моего университета. Точно он… Как же этот бедолага на крышу-то попал? Однако кот, болтаясь, как сосиска, в воздухе, оставил сей вопрос без ответа. Только кончик его невероятно длинного хвоста, казалось, жил своей жизнью – он был загнут под прямым углом, да таким и оставался даже в бессознательном состоянии своего пушистого владельца. – Бедный котик! Неужели умер? – Живой, – Кими положил кота на мягкую траву ближайшего газона и погладил. – Сейчас всё будет в порядке. Он сконцентрировал энергию в ладони, продолжая гладить кота. Через некоторое время тот зашевелил ушами, но больше ничего. Тогда Мидори снова взялась за его хвост и… Кот вскочил на все четыре лапы от “ласковой” тряски, которую ему устроила блондинка, издал возмущенное “Ня-а-ай!”, выдернул свой хвост и отскочил в сторону, сверкая своими выразительными глазищами, которые светились в темноте странным голубым огнем. Забавная кочерга ходила ходуном из стороны в сторону, когда кот смотрел на Мидори. – Не бойся, котик. Иди сюда, – ласково позвал Ким и протянув к нему руку. Кот вдруг застыл, прикованный этим взглядом, потом сделал робкое неуверенное движение к нему, потом еще шаг и еще… Он положил передние лапы на ладонь Кими, потом медленно, к удивлению Мидори, забрался по руке на его плечо. Кими повернул голову и встретил такой пытливый взгляд умных глазок, что ему стало как-то не по себе: глаза как у человека, который что-то хочет сказать, но не решается. Они молча изучали друг друга, Мидори стояла над ними, ожидая, чем дело кончится. – Эй, вы долго еще будете так сидеть? – не выдержала она, наконец, глядя на две застывших фигуры. Те, очнувшись, разом обернулись на ее голос. Кот мяукнул что-то явно благодарственное, потерся ухом о кимину щеку, ловко соскочил на землю и, когда Кими поднялся на ноги, обошел вокруг него два раза, потом посмотрел на Мидори и зевнул. – Хам, – сказала ему Мидо, отряхивая пыль с плеча Кими. – Ня-а? – не понял кот и опустил одно ухо вниз. – Конечно, кто еще может так нагло зевать в мою сторону? Только хам! Я же ведь… – … само совершенство, – закончил за нее Кими с улыбкой, в которой было столько же нежности, сколько и сарказма. – Пойдем, нам пора, а то мы так до рассвета будем бродить по городу в поисках твоего дома. А у тебя ноги. – Ах да! – Мидори спохватилась. – Ой! Мои бедные ноги! И они, засмеявшись, покинули странное создание, едва не погибшее в этот прекрасный вечер. Метров через пять Кими обернулся и сказал: – Эй, котик, не гуляй больше по крышам! В третий раз тебе может не повезти, и меня рядом не окажется! Кими шел в обнимку с Мидори по темным улицам, провожая ее до дома, а позади, как тень, по кустам и газонам пробирался кот, готовый странствовать таким образом всю ночь, лишь бы не потерять. Не потерять того, кого он искал так долго и вот, наконец, нашел.

***

Кими лежал в своей постели, ему не спалось. Едва он успел вернуться домой, как небо продырявилось, обрушившаяся на город буря превратила сказочную ночь в кошмарное утро. Он слушал вой ветра и шум потоков воды с легкой тревогой. Никогда раньше дождь не вызывал таких ощущений. – Что же это происходит в природе?! Он откинул одеяло и поднялся. Несколько шагов по комнате приблизили его к окну. Стёкла покрылись водопадом, журчащие струи полностью скрывали всё происходящее снаружи. – Когда же в последний раз была такая гроза? Кими вдруг вспомнил… Ужасная была ночь у всей пятёрки: Мидори закружил ветер так, что она, едва живая, оказалась здесь, самого Кими кто-то невидимый подержал за горло, у ребят тоже… были проблемы. Они так не хотели рассказывать, что же случилось, что Кими перестал спрашивать, а потом само забылось как-то. А зря! Чует сердце, неспроста это всё. Что-то здесь нечисто… Почему-то вспомнилось предсказание Мидори. Война за свет луны?.. Дикость какая-то! Кими махнул рукой, отгоняя всю эту мысленную чушь от себя подальше. – Вот сейчас как лягу, да как усну крепко-крепко! – Кими представил картинку свернувшейся калачиком Мидори. – Лисонька-то поди спит. С этими благими намерениями Кими решительно шагнул к своему одеялу, но тут за окном раздался невнятный стук, потом всплеск, следом – шмяк по наличнику и под окно. За этим всем раздалось приглушенное и вымученное “ня-у”. Кими бросился к окну и попытался хоть что-нибудь разглядеть, но не было видно ни зги. Мяуканье повторилось, только теперь уже не такое различимое. Недолго думая, Кими распахнул створку окна. В комнату ворвался поток воды вместе с ветром, и что-то темное когтистое и насквозь промокшее вцепилось в пижаму Кими. – Ай! – вскрикнул он от неожиданности и поспешил захлопнуть окно, пока комната не превратилась в озерко. Едва сумев отодрать от себя шерстяной комочек, он с трудом узнал в нем того самого кота. – Это ты, котик?! – Кими почувствовал, как тот дрожит всем телом, и помчался с ним в ванную. – Сейчас я тебя согрею, погоди! Он выкупал его в горячей воде, отмыл грязь, завернул в махровое полотенце как маленького ребенка и потом отправился с ним на кухню. Кот был так замучен обстоятельствами, что даже не пикнул во время водных процедур. Он только блестел своими умными синими глазками из-под края полотенца. – Хочешь молочка? – спросил Кими, открывая холодильник. Кот деловито поводил носом по полкам с видом “да я бы и чего-нибудь посущественней”, вытащил наружу одну лапу, подцепил на нее внушительный кусок из рыбных остатков и посмотрел одним глазом на Кими, как бы спрашивая (лучше поздно, чем слишком поздно!) разрешения. Кими засмеялся, с некоторым неосознанным изумлением отметив про себя, что это существо слишком умно для обычного кота, вытащил из холодильника рыбу и молоко, закрыл оный ногой и положил всё, что держал в руках, на стол. Кот в кульке подполз к своему позднему ужину и принялся угрызать его так, словно пытался поставить новый рекорд Гиннеса на скоростную еду. Отгрызая куски рыбы, он заглатывал их мгновенно и целиком. Кими, примостившись у края стола, положив голову на руки, с удивлением наблюдал за ним. Что же это за существо такое: с виду немного похож на сиамца, только необычный какой-то, а по уму – просто человек! Такого он еще не видал. Тем временем кот, прикончив тунца, перебрался, уже довольно лениво, к блюдцу с молоком и вылизал его до донышка. Поглядывая из-за своего округлившегося брюшка на Кими, он лежал на столе в полнейшем блаженстве. Нет, правда, он улыбался! У Кими не душе стало как-то веселее. Кот принес с собой радость. И покой. Кими начал потихоньку подремывать. Гроза за окном, и та стала стихать. Очнулся Кими от того, что кот ткнулся носом в его ухо и засопел, устраиваясь на ночлег прямо на столе. Тогда Кими поднялся, взял его на руки и пошел в комнату. Тихо было в городе. Так тихо, словно и не было никакого ветра, дождя и грома, вспышек молний, и кошмарных воспоминаний тоже. Тишина и покой… Стук водных капель… Кими забрался под одеяло, прижимая к себе теплый живой комочек. И казалось, так всегда и было. Они уснули вместе, как родные… Разбудил его грохот и звон посуды на кухне. Кими разом вскочил на ноги из позиции “сплю”, всё ещё не очень понимая, что к чему. За секунду вспомнив вчерашние и ночные события, он отправился посмотреть, что там так оглушительно зазвенело. Кот, выбравшийся раненько из-под одеяла и отправившийся на кухню немного подкрепиться, пока его не застали за этим интересным занятием и не отшлепали, пролез везде и всюду, но был не очень осторожен и теперь сидел посреди кухни над разбитой чашкой, виновато потупив глазки и изо всех сил нахмурив светлое пятнышко на лбу. – Так-так, – усмехнулся Кими, запустив руку в спутанные со сна волосы, – осваиваешься, разбойник? – Он подошел поближе и присел на корточки над котом, который даже не посмел в преддверии наказания никуда усвистать. – А ведь это была любимая чашка Мидори. Что ж, придется купить ей такую же, только новую, а то нам с тобой так достанется! Ты ведь с ее добрым нравом уже знаком. Кот лупал глазками, не совсем понимая, почему его еще не наказали. – Забавный ты какой! – Кими ласково потрепал его за ухо. – Ладно, надо это прибрать, – сказал он и принялся собирать осколки фарфора с пола. Кот бочком отошел, пока не передумали не наказывать, прокрался в комнату и забился под комод. Кими тем временем убрал на кухне, включил чайник, потянулся и прошлепал в ванную. Половину лекций сегодня он уже честно проспал, теперь оставалось решить, идти или нет на оставшуюся половину. В первом случае много времени уйдет на дорогу и в итоге будет мало толку, во втором – можно неспешно выпить чашечку горячего черного кофе, поваляться на диване с учебником в руках, или же можно просто… Настойчивый звонок в дверь заставил Кими прервать полет мечтаний и выпрыгнуть из душа. Накинув на себя халат и чертыхнувшись по поводу отсутствия времени на полное одевание, он накинул сверху полотенце и в таком виде открыл дверь. Мидори едва шевеля лапками, проникла внутрь. Лицо осунувшееся, глаза дикие. – Что это с тобой? – спросил Кими, пропуская ее и закрывая дверь, и потом добавил: – Доброе утро. – Что со мной?! Эта гроза! Я всю ночь не спала! Всё болит! У-у-у!.. Кими… – Что? Мидори вздохнула и ответила: – Доброе утро. Можно я у тебя тут немного отдохну? – Конечно! Ты еще спрашиваешь? Устраивайся! – Кими помог ей снять плащ. – Извини, я сейчас, – сказал он и скрылся в ванной, благославляя свою привычку оставлять одежку именно там. Когда он появился в комнате, уже одетый, Мидори сидела на диване, поджав под себя ноги, и, казалось, дремала. Кими остановился в дверях, подперев плечом створку, и любовался спящей. Кот тихо выполз из своего временного укрытия под комодом и незаметно просочился за диван. Кими не заметил его, ему было откровенно не до кота, поэтому, когда тот прыгнул на подлокотник, а оттуда – на плечо Мидори… В первые две секунды они смотрели друг на друга, почти соприкасаясь носами. После первого шока Мидо завизжала так, что Кими пришлось заткнуть уши, в воздух взметнулись две ее руки и все четыре кошачьих лапы. Всё это упало на пол, свернулось там в усато-ушасто-когтисто-шерстисто-вопящий клубок и покатилось к ногам Кими. – А-а-а-а-ай! – кричала Мидори. – Ня-а-а-а-ай! – вопил кот. Улучив момент, Кими схватил кота за холку и вытащил из этой маленькой свалки. – Что… что это?! – Мидори сидела на полу, сильно потрепанная и раскрасневшаяся. – Не что, а кто, – Кими взял кота на руки и принялся его успокоительно поглаживать. – Это тот самый котик, который вчера… – Это я вижу… Вижу, что не бегемот!!! Что он здесь-то делает?! Кими пожал плечами и ответил, обращаясь даже больше к коту: – Живет. Мидори тяжко вздохнула. Час от часу не легче! – Хорошенький отдых, – она поднялась и вновь переместилась на диван. – И это перед вечерней репетицией! – устраиваясь поудобнее, произнесла она. – Ты отдыхай, – Кими подошел к ней. – Укрыть тебя чем-нибудь? – Да… Кими выпустил кота из рук и принес плед. Мидори пригрелась и тихонько заснула, подложив руку под щеку. Совсем как ребенок, подумал Кими, глядя на нее. Он тихо вышел из дому, прошелся по магазинам, купил зеленую чашку для Мидо и кошачью еду для… Стоп! А как же назвать кота? Кими остановился в задумчивости на выходе из магазина, держа в обеих руках по внушительному пакету. Она вспомнил, как тот красиво летел с крыши, и в голову пришла идея. – Хитодама /(яп.) – падающая звезда, метеор/! Точно! Он будет Метеором. Да и бегает он не хуже, чем… летает. Хоть он и странный какой-то, но пусть живет у меня. В отсутствие хозяина новоокрещенный Метеор преспокойно забрался на диван, где, свернувшись калачиком, спала Мидори, пролез под ее рукой и устроился в теплом уютном гнездышке. Так их и застал Кими, вернувшись домой. – Ладно, пусть отдыхают, – усмехнулся он. – И в этом доме будет немного покоя. Тихо и темно… Ночь, все спят… Все, кроме него… Он, бесшумно как тень, крадется в призрачном свете ночных светильников по длинным коридорам Сэйсикана. Его путь, ставший уже традицией, труден и полон опасностей… Шарахаясь от каждого ночного звука, он прячется по темным углам, но все же неумолимо приближается к своей великой цели. Вожделенная цель уже близка… она совсем рядом… Один поворот и… Тихо провалившись в дверной проём, он тянет носом влажный пряный воздух. Здравствуй, любимая кухня Сэйсикана! Метеор сладко причмокивал, уплетая во сне хозяйские вкусности. Как давно ему не снились его “сытые сны”! Он уж тут совсем одичал, питался кое-как, похудел в поисках хозяина, но труды его увенчались успехом! Он Его нашел! НАШЕЛ! Кот жевал мидорин рукавчик и тем самым разбудил ее. – О нет, – Мидори открыла один глаз, увидела кота и тяжко вздохнула. – Кими… – Что такое? – тот появился в комнате. – Этот кот слишком голоден, он меня ест! Пожалуйста, не допусти трагедии! Покорми его. – А тебя? – И меня тоже, – Мидо ткнулась носом в подушку, – когда я проснусь… – Ладно, – сказал Кими в ответ, забирая Метеора к себе на руки. – Спи, малыш. – Малыш… – улыбнулась Мидо уже во сне. – Как приятно… Кими как завороженный сидел на полу рядом с ней и молча смотрел на изгиб ее запястья, чуть свесившегося с края дивана, и иероглиф на остром ноготке, обозначавшем его имя.