Мы пойдём вперёд

Ты – Гарри Поттер. Всемирно известный волшебник, победивший два года назад Тома Риддла. Тебе всего девятнадцать, но дома, в красиво-оформленной стеклянной рамочке уже поблескивает Орден Мерлина Первой Степени за заслуги перед магическим сообществом. Тебя знают как самого молодого, но уже одного из сильнейших и известнейших Авроров всего мира. Ты стал им в тот момент, как победил безжалостное существо, в прошлом называвшее себя Волдемортом. Однако каждое тоскливое утро, вот уже на протяжении нескольких месяцев, ты встаёшь с постели, с мукой осознавая, что твоя работа становится скучной. Ты с самого детства встречался с сильнейшим злом, какое только могло быть, попадал в разные истории, шедшие в одну ногу с незабываемыми приключениями и кипящим адреналином в крови, а теперь сидишь в кабинете, заполняя никому не нужные отчёты, роясь в желтоватых пыльных листках. И, ругая себя за безумие, надеешься, что появится хоть какой-нибудь злодей, сумеющий разбудить в тебе твои самые сильные таланты, твою безмерную силу. Силу, которой слишком много, чтобы разбираться с мелкими вредителями волшебного мира, коих подают тебе в министерстве. Ты задаёшься вопросом: «Разве тебе не хочется спокойной жизни? Неужели ты не устал от того, что происходило с тобой в течение семнадцати лет? От постоянной опасности, грозящей тебе и близким людям?» И не получаешь ответов. Нет, ты всё также опасаешься, что в любой момент кто-то может напасть на твоих родственников. Ты всё также просыпаешься в холодном поту от приснившихся красных глаз и зелёной вспышки. Ты боишься за родных людей. За мир, пришедший со смертью Риддла, в волшебное общество. Тогда что не в порядке? Что происходит у тебя в голове, если сегодня утром ты увольняешься с работы, тем самым, давая ещё один из многочисленных поводов, для обмывания твоих косточек газетам. Ты уже видишь пестрящие заголовки, хмурые мины волшебников, служащих с тобой в одном отделе, разочарованные лица прохожих, которые наверняка думают о том, будто бы ты их бросил, прекратив бороться против зла. Но ты же знаешь, что никогда не сможешь остановиться. Ты будешь делать свою работу до смерти, вполне возможно, просто автоматически. Но не таким способом. Не работая на министерство. Ни у всех на виду, потому что тебе не нужна никакая благодарность в виде золотой медали, не нужны чёртовы журналисты за дверью твоего дома, не нужны восхищённые лица людей, проходящих мимо. Всего лишь хочется свободы, думаешь ты и пытаешься удержать в голове единственно верную мысль. Но как достичь желанного? Как обрести крылья и вылететь на встречу ветру из такой привычной, до ужаса надоевшей своим постоянством клетки? День изо дня ты сидишь в ней, играя магический талисман всех волшебников. Тебя кормят, поят, неплохо заботятся, и раз в месяц вытаскивают на обозрение важным персонам в связи с каким-нибудь благотворительным вечером или прочей ерундой. Тебя никогда не оставят в покое, горько усмехаешься ты, ступая по улице, названной твоим именем. Ты чувствуешь капли дождя на своём лице и морщишься, бредя по узким дорожкам, окрашенным в жёлтые, зелёные и оранжевые тона из-за упавших с деревьев листьев. Ты приходишь домой, пропуская мимо ушей нотации Джинни по поводу своего утреннего заявления, поднимаешься в ванну, чтобы смыть тёплой водой холодное напряжение подступающего к концу дня, и затем смотришься в зеркало. Твоё лицо ещё такое молодое, лишь некоторыми пятнышками держащее в глазах останки прошлого. Только девятнадцать лет, размышляешь ты, не понимая, как в таком возрасте умудрился сделать столько вещей, в том числе и жениться на подруге детства, Джинни Уизли. Внезапно ты начинаешь хохотать от этой мысли. Тебе кажется не правильным всё происходящее с тобой в данный период жизни. Всё должно было быть не так. Чувство, что ты стоишь на месте уже как два года, да совсем не на той дороге, теперь затопило твои мысли; ты безумно смеёшься, присаживаясь на пол, покрытый желтовато-белым кафелем. Ощущение неверной действительности только теперь во всю плескается в твоём разуме, будто наконец-то радуясь твоему прозрению. Ладонями ты вытираешь мокрые глаза и успокаиваешься, резко возвращаясь из мира своей головы в некрасивую реальность. Только сейчас твой слух улавливает лёгкое постукивание в дверь ванной комнаты. - Гарри, - звонкий голос, сопровождающий тебя каждый день, фальшивой дробью стучит по твоим перепонкам, - что с тобой происходит? Почему ты не сказал мне ни слова об увольнении? И почему ты всё это делаешь? Это из-за меня...? Нет, Джинни. Ты-то как раз здесь и не причём. Ну, совсем вот не причём. Даже не понятно, зачем ты в моей жизни. И кто ты вообще такая, ненужная? Я же не люблю тебя. Ты на секунду вздрагиваешь от не произнесённых слов, прозвучавших лишь в твоей голове, на мгновение пугаешься собственному признанию, но потом облегчение приятным потоком разливается по венам. Ты не мог бы врать себе вечно. Кто держал тебя под Империусом столь долгое время, внося неразбериху в твои истинные чувства? В любом случае, теперь твои мысли ясны, и вместе с этим пришло решение всех твоих проблем. Тебе так хотелось быть... просто Гарри. Гарри, настоящим, который внутри тебя сейчас боязливо высовывал свою мордочку, опасаясь, что люди вокруг смогут снова накинуть на него железную клетку. Но ты продумал всё тщательно, согласовываясь со своим внутренним «я», пытаясь закинуть всяческие сомнения в самый дальний угол своих размышлений. Ты сбежишь из этих серых дней, тонким слоем ложащихся на твоё ещё юношеское восприятие мира, превращая его почти в старческое. Больше не будет всеизвестного героя, фальшивое лицо которого вечно украшало страницы газет. Это лицо всё равно больше никогда не принесло бы тебе свободы, счастья, детской радости и права на хотя бы мельчайшие проступки. Ты избавишь себя и окружающих от этого лица, чтобы главным образом жить в согласии со своим сердцем, с тем самым простым... Гарри. Возможно, ты и допустишь самую огромную ошибку в своей жизни. Но «возможно» в пятидесяти процентах из ста всё же оказывается не верным предположением, на что ты, в конечном счёте, так сильно надеешься. * * * Что ж, это было совсем не трудно воплотить в реальность – ты разговариваешь сам с собой, откинув капюшон мантии, весело прогуливаясь по всё таким же мокрым осенним улицам, но, кажется, стоит тебе взглянуть на небо, и ты тот час увидишь над собой яркое лучистое солнце. Ты подавляешь в себе назойливую совесть, стараясь пока не думать о друзьях, о тех немногих, кто действительно сейчас беспокоится за твою судьбу. Наверно, ты раскроешь им секрет. Когда-нибудь потом. А пока... твой взгляд быстро ускользает от передовой страницы «Ежедневного Пророка» и ещё десятка таких же газетёнок, кричащих сенсационные статьи о твоём внезапном исчезновении. Ты усмехаешься вслед этим пожелтевшим идиотским страницам и аппарируешь прямо в Хогсмид. Поближе к твоему вечному дому, Хогвартсу. Так давно не ступала твоя нога в эти старые и величественные стены замка, и ты мечтаешь, как было бы хорошо сейчас зайти туда незаметным. Побродить по закоулкам родного места, инстинктивно прячась от Филча и его кошки. Только вот школа Чародейства и Волшебства по-прежнему славится своими не защитными чарами, сохраняя учеников в безопасности. Тебе остаётся лишь смотреть на неописуемой красоты замок и уныло вздыхать, напоминая себе ребёнка, которому в чём-то отказали родители. Ты мог бы придти в Хогвартс в любое время в своём старом обличии, в прежней жизни... Но тебе бы и там не дали должного покоя - ученики, выпрашивая автографы, учителя, предполагающие, что это просто очередной благотворительный акт с твоей стороны, газеты же следующим днём настрочили бы какую-нибудь брехню в таком же роде. Уходя, ты оглядываешься на школу, уже начиная придумывать план, чтобы всё-таки пробраться туда однажды ночью. Затем направляешься в близлежащую гостиницу, чтобы переночевать там и спокойно поразмышлять о будущем, о том, где ты купишь себе маленький и уютный домик – ведь ты снял всё своё состояние со счета в Гринготсе перед тем, как покинуть старого Гарри Поттера и оформить своё новое лицо – и о том, как изменится твоя жизнь теперь. По пути ты пялишься в витринное стекло магазинов, пытаясь привыкнуть к уже не таким торчащим, но всё же тёмным волосам, к росту повыше своего прежнего, к другим чертам лица, которому теперь не нужны были очки. Только глаза ты не изменил, оставляя их такими же зелёными, такими же, как у своей матери. Твоя рука просто дрогнула и отказалась подниматься, чтобы волшебным движением палочки видоизменить эту часть прежнего Гарри. И что-то подсказывает тебе, что всё так и должно быть. Именно так. * * * - Простите, могу я снять комнату на несколько дней? – престарелого вида волшебник прищуривается, осматривая тебя с верху до низу – очевидно, он думает, что ты чужак, раз ранее никогда тебя не встречал в этих окрестностях. - Сейчас, дайте взглянуть, - хрипловатым голосом отвечает он, и его полузакрытые глаза скачут по списку перед собой. – Увы. Ни одного свободного места. Ты снова окликаешь его громким голосом, не позволяя старику уйти восвояси. Он смотрит на тебя с явным недоверием, затем переводит взгляд в бок на какого-то человека и говорит: - Вон там. Видишь парня? Он занял двухкомнатный номер на одну ночь. Завтра уедет, будешь жить там один. Пойдёт? Ты поворачиваешься и замечаешь сидящую за столиком фигуру молодого человека, что-то с напряжённым видом строчившего на пергаменте. Затем просто киваешь старику в знак согласия, всё также глядя на парня. Чёлка золотых волос спала ему на глаза, он лёгким движением руки поправил её и принялся писать дальше. На вид волшебнику было столько же, сколько и тебе, с минуту ты разглядывал своего соседа по номеру, отмечая про себя, что от человека веяло немыслимым обаянием, к тому же парень был довольно красив. Он, кажется, заметил твой немигающий взгляд, как только свернул пергамент, складывая его в карман своей мантии, и тоже посмотрел на тебя. Отчего-то его серо-голубые глаза показались тебе очень знакомыми, но ты осмотрел юношу заново, точно понимая, что никогда с ним не встречался. Ты улыбнулся на его вопросительный взгляд и приподнятую бровь – нет, ты, в самом деле, где-то его видел. Должно быть, в министерстве пару раз. Юноша приблизился, и старик разъяснил ему всю ситуацию – тот, изучающе, посмотрел сначала на тебя, потом недовольно на волшебника за стойкой, но не сказал ни слова, лишь начал подниматься по лестнице в свои комнаты. Ты устало последовал за ним. Тебе показался вечностью этот пасмурный снаружи, но тёплый внутри, день твоей новой жизни, и сейчас сон окутывал твой разум, опуская туманную дымку на всё происходящее вокруг… Так было до тех пор, пока ты каким-то совершенно странным, невообразимым образом не оказался в объятиях этого же стройного, златовласого юноши. Который внезапно, словно найдя какую-то кнопочку в тебе, включил вдруг свет в твоем уставшем сердце, захватывая тебя сначала в уют долгих ночных разговоров, затем в плен своих будто бы всегда знакомых и поистине родных глаз, одаряя неожиданным чувством уюта. А потом чего-то ещё очень чудного, нового. Что заставляло твоё сердце биться сильнее, заставляло тебя чувствовать адреналин в груди, кричать от новых, словно пьяных ощущений, испытывать что-то такое, что ранее было скрыто для твоей души и разума. Ты не стал разбираться в том, что происходило, ведь тебе это нравилось. Ты не стал задумываться о последствиях, о причинах того, чем занимался с совершенно незнакомым человеком. Ты видел себя именно таким безбашенным подростком, каким всегда хотел быть. И это было самым прекрасным. * * * Ты проснулся в одной постели с соседом по номеру, подтянулся и заглянул в щёлку между занавесками окон – царила ещё безмятежная ночь, и до утра было, очевидно, далеко. Ты не знал, что будет дальше, лишь ощущал тепло во всём теле и каким-то шестым чувством понимал, что всё идёт так, как надо. Только через минуту ты заметил, что твой любовник пристально на тебя смотрит. Ты поймал взгляд его глаз, всё глубже и глубже всматриваясь в них, пытаясь найти причину, по которой парень казался просто до боли знакомым тебе человеком. Человеком, которого ты ненавидел несколько лет. Озарение пришло к тебе внезапно, врываясь в спокойный ход мыслей своим ураганом эмоций, ты чуть не задохнулся, когда вдруг всё встало на свои места. И не для тебя одного - пронеслось в голове. - Здравствуй, Поттер, - в серо-голубых глазах ты не увидел ненависти и отвращения. Вместо этого ты прочитал явное любопытство и мимолётную симпатию. А на лице знакомую усмешку. - Здравствуй, Малфой... Цепочка твоих ранее путающихся мыслей теперь соединилась, и ты вспомнил, как Малфою не давали покоя ни министерство, ни окружающие люди во всём мире, ведь он был почти Пожирателем Смерти, сыном Люциуса Малфоя. Ты вспомнил те дни, когда вы рассматривали его дело, пытаясь найти доказательства вины Драко хоть в чём-то, но тщётно. Он был чист во всех отношениях, кроме, пожалуй, своей заляпанной репутации. Люди никогда не воспринимали его по-нормальному, пытаясь отомстить за дела Люциуса и его жены малейшими возможными способами. А потом... ты припомнил статью в газете, где говорилось о таинственном исчезновении Драко Малфоя. Никто, как и ты сам, не придал этому значимого внимания. Ты снова взглянул на Малфоя, в чьих глазах сейчас виднелись схожие с твоими чувства, одни и те же немые рассуждения. - И что будет дальше? – ты услышал его спокойный, даже убаюкивающий голос, и закрыл глаза, снова откидываясь на подушку. Всё было так странно и неожиданно, подумал ты. Вот уж и впрямь новая жизнь! Ты не мог поверить, что поступил со своей старой жизнью точь-в-точь, как и Драко. Теперь вы встретились и стоите на одной и той же дороге, заново узнавая себя. Вы могли бы сделать шаг назад, хотя никто из вас явно не горел желанием сделать это. Вы могли бы разойтись в разные стороны, что почему-то также не внушало радости. А ещё... ещё вы могли бы ступить в неизвестность дальше. Вдвоём. Ты неуверенно улыбнулся своим размышлениям и почувствовал обнимавшую тебя тёплую ладонь. Она мягко обволакивала изгиб твоей талии, и ты понял, что эта ладонь никогда уже тебя не отпустит. Возможно, сейчас ты совершишь самую ужасную ошибку в своей жизни, но... пятьдесят процентов обратного внушали слишком сильное доверие. - Мы пойдём вперёд, Драко.