Голос Кирата

Пэйган допил бутылку виски. Его затуманенный взгляд блуждал по комнате, а когда останавливался на мне, сидящей напротив, за столом, его губы растягивались в расслабленной улыбке. Он небрежно поправлял свою прическу, будто та казалась ему недостаточно идеальной. В какой-то момент ему стало так душно, что он позволил себе снять пиджак, без которого он не появлялся в свете. Я мысленно протоколировала каждое его действие, размышляя как можно было бы его расспросить, но он либо отнекивался, либо молчал, будто бы не услышав вопроса, либо же переводил тему и сам задавал мне вопрос, на который, хочешь-не хочешь, а отвечать приходилось. Блондин говорил невнятно: часто останавливался на полуслове и замолкал. О "Золотом пути" я не узнала практически ничего. Зато о Мохане Гейле Пэйган рассказал столько, что я едва не познакомилась с ним лично. Высокий «неэлегантный» мужчина средних лет, с черными раскосыми «глазенками» и «причесочкой», зализанной назад. Кожа, как выразился мистер Мин, «темнее моей и отвратнее подошвы». Я могла лишь представить, насколько они терпеть друг друга не могли, раз одно лишь описание было язвительнее кислотного плевка. На столе все так же лежали вскрытые письма, из которых я узнала, что дела у повстанцев обстояли не очень. Юма обещала приехать сюда в течение дня, поэтому неизвестно, сколько бы еще пролежали здесь эти бумаги. Мне страсть как хотелось расспросить Гана о Шангри-Ла, но тогда он понял бы, что я читала записи. Пока я молча думала, Пэйган тоже ничего не говорил. Он сидел, закинув ногу на ногу, и косо наблюдал, как я непроизвольно тянулась к груди, по привычке проверяя, на месте ли был фотоаппарат; иногда проводил указательным пальцем по бровям, приглаживая их; в другой раз отряхивал плечики снятого пиджака от невидимой пыли. Вдруг в комнату вбежал Пол. Он был чем-то озадачен и куда-то однозначно спешил. Пэйган вообще не обратил на него внимания, будто это было в порядке вещей, а вот я, наоборот, во все глаза стала за ним следить, заскучав от молчанки. Брюнет подлетел к столу, но по взгляду его было видно, что он не видел того, что искал. Его глаза сощурились, а на переносице собрались мимические морщинки. Затем он посмотрел на бар и, неестественно оживившись, направился к нему. Там лежал темный кожаный бумажник. Взяв его в руки, он бегло поклонился Королю и так же поспешно вышел, не проронив ни слова. Все молчали. Во дворце все были немногословны, и тишина здесь никого не напрягала. Ею, скорее, наслаждались. Однако, именно сейчас мне не хватало хотя бы каких-нибудь скудных объяснений. Внезапно захотелось узнать, куда же так спешил Де Плер, и зачем ему понадобился бумажник. - Пожалуй, вы правы, - внятно и громко проговорила я, чтобы Пэйган меня услышал. - Мне нужно выспаться, я очень устала. Оставлю вас. Недовольно скривившись, вновь услышав обращение к себе на «вы», он все-таки кивнул. Дождавшись разрешения, я вскочила со стула и быстрыми шагами вылетела из кухни. Ложиться спать я, естественно, не собиралась. Мне нужно было любым способом уйти за Полом вслед, потому что... Потому что я бы сидеть спокойно не смогла, гадая, куда его понесло в такое позднее время! Короля было невозможно разговорить, а вот его помощника – очень может быть. Поэтому я быстро нагнала мужчину у самого выхода, когда тот уже собрался уходить. Увидев меня, он не удивился, а наоборот, будто бы обрадовавшись, что я пришла, с добродушной, как мне показалось, улыбкой, спросил: - Хочешь составить мне компанию? - А? Любопытство становилось предсказуемым. Пол будто знал, что я пойду за ним. - Я еду в город. Могла бы съездить со мной, если хочешь. А ты же хочешь, верно? Мужчине было в удовольствие наблюдать за моим выражением лица. Он знал, что я не могла отказаться от его предложения. Мне, и правда, очень хотелось поехать с ним, но я колебалась. Изогнув бровь, Хармон ждал ответа. - Я бы с радостью, но мистер Мин вряд ли одобрит эту идею. Что я ему скажу? Пол быстро набрал что-то в телефоне. - Я отправил ему СМС, так что можешь не волноваться. Он отвечал быстро, будто заранее знал, что я скажу, и подготовился к каждому моему вопросу. «Такой шанс нельзя было упускать!» - Я поеду с Вами, но сначала мне нужно кое-что взять с собой. Хармон тут же ответил: - У тебя есть пять минут. Я буду ждать снаружи. Я кивнула и тут же побежала в свою комнату, ощущая, как от волнения тряслись колени. Было безумно страшно, но в то же время я умирала от восторга и буквально светилась от счастья, что все так удачно складывалось. Прогулка под звездами научила, что ночью в Кирате было ужасно холодно, так что все, что мне было нужно – это переодеться в теплое и взять с собой фотоаппарат. Когда я, спотыкаясь, выбежала на улицу, брюнет уже сидел за рулем красного внедорожника. Проверив, висел ли на шее фотоаппарат, я залезла на заднее сидение. Как только дверь за мной захлопнулась, Пол завёл машину, и мы поехали по извилистой дороге вниз, с горы, на которой стоял дворец Мина. Впервые я оказалась за его пределами. Было интересно абсолютно все! Я не скрывала своего восторга и удивления, в прочем, как и всегда. Но с каким интересом я рассматривала горы, окружавшие нас! "Здесь и до Гималаев недалеко", - подумала я, нервно захихикав. Страх перед неожиданностью все ещё сковывал; я чувствовала, как вспотели мои ладони. И в самом деле, я хоть и едва ли, но могла увидеть между вершинами заснеженные поля. Мне тут же представилось, как в лунном свете сверкали сугробы, и как промерзли бы мои пальцы, возьми я горстку того снега, заворожённо смотря на него; как обязательно попыталась бы отыскать там волчьи следы. От этих мыслей стало холодно. Я вздрогнула - тело покрылось неприятными мурашками. Де Плер включил радио, оборвав этот поток мыслей. Мечтательность тут же куда-то испарилась. Я заслушалась. - С вами Раби Рей Рана, и пока Пэйган Мин ещё у власти, я молчать не собираюсь! Я собрал для вас самые свежие вести из Кирата, а вы уже сами решаете: слушать их или да, - парень немного гнусавил, однако говорил очень бодро. - А вы знали, что вся его власть держится на опиуме? Армия короля утверждает вас, что все это уходит на продажу, чтобы поднять экономику страны. Так вот я считаю, что этот король и его гвардия просто конченные наркоманы. Да, да! Я хоть и люблю упороться, но уж точно не в такой компании. Нет, ну вы видели, что те развесили на каждом углу? «Скажи нет "Золотому пути" - вступай в Пэйгана стройные ряды». Что за херня? Какой нормальный... - Вот тварь! - выругался Хармон, треснув кулаком по приемнику. Я вздрогнула, перепугавшись такой яростной реакции на безыдейный треп. - Когда ж его кто-нибудь заткнет?! - Он же шутит, - пыталась я оправдаться. - Все ведь знают, что мистер Мин не такой. А парень такой... весёлый. Это политический стеб? Я попыталась улыбнуться. Мне, действительно, была непонятна его агрессия. Странно, что он так завёлся - парень просто вел свой эфир. - Мерзкий, мерзкий Раби Рей! - прошипел он, уставившись на дорогу. – Только смуту наводит. Засоряет эфир своими гадкими шуточками и пользуется тем, что мы не можем найти бункер, в котором он сидит. - И что, - удивилась я, - у вас нет ему альтернативы? Другой радиостанции, например? - В скором времени появится, - он хитро прищурился. - Ган уже готовит проект. Мы подъехали к огромным красным воротам – преграде, отделявшей дворец от основного мира. От них в обе стороны расходилась массивная твёрдая стена из белого камня, такая, какой был сделан заборчик на заднем дворике дворца. На ней красовались граффити уже знакомых мне Нур и Пэйгана. Двое солдат вышли из будки и подошли машине, но, заметив Пола, тут же что-то сообщили по рации, и несколько подчинённых побежали открывать ворота. Те, что так и не тронулись с места, стояли как вкопанные и отдавали честь, прижав правую руку к груди. Весь блокпост мы проехали в тишине. Дорога была ухабистой: меня укачивало и клонило в сон. Из последних сил я разглядывала природу, открыв в машине окно. Ветер сковывал своим холодом, но от этого бодрость не возвращалась. Было тяжело находиться в сознании: я кимарила, но быстро приходила в себя, когда голова обессиленно подала на грудь. - Поспи, - мягко сказал Хармон. - Не могу, - упрямо ответила я. - Я боюсь. - Чего? Разговор чуть приободрил, так что я даже оторвала спину от кресла в машине и наклонилась ближе к водителю. - Пропустить красивое место. Мужчина хмыкнул. - Так ты его точно пропустишь, - ему будто было важно, чтобы я заснула. - Нам ехать больше двух часов. - Тогда давай поговорим. Так я точно не усну. - О чем, принцесса? - спросил он, еще не устав от меня. - Расскажи про «Золотой путь». Почему они воюют с нами? - Потому что мозгов своих у них нет. Все по указу Гейла выполняют. - Я кое-что о нем знаю, - похвасталась я. - Но недостаточно, чтобы понимать его мотивы. - У него их нет, - буркнул водитель. - Это всего-навсего самозванец, поднявший восстание. Очень глупый, но упертый мудак. С каждым ответом Де Плера я все меньше понимала, зачем Гейлу понадобилось всполошить народ против законного Короля. - Тогда зачем все это? Разве они не понимают, что это бесполезно? - Слишком много вопросов, - отрезал Хармон. - Лучше бы ты спала. - Я просто хочу узнать о Кирате, - оправдывалась я. - У кого мне ещё спросить, как не у Вас? - У Мина. - Я пыталась! Но он не хочет поднимать эту тему. - И правильно, - кивнул Де Плер, - нечего тебе это знать. Мы проезжали по красивому, мастерски сделанному мосту, соединявшему одну часть выступа с другой. Сооружение удерживали красные тонкие трубы, закреплённые на каменных стенах с обеих сторон. Дорога выровнялась, и теперь мы уже колесили по гладкому асфальту, рассекая ветер. Под нами не было ничего, кроме густого тумана, нежно, как топленое масло, обволакивающего скалы. Мне вдруг показалось, что мы только что переместились с одной части Кирата на другую - так контрастно здесь отличались природа и сооружения. Деревья и трава будто выцвели и пожухли; горы оказались намного ниже тех, что я видела недавно; а хижины выглядели совсем уж бедно. На обочине стояла фура. У её колёс растеклось масло, а из капота дымило. Рядом стояли четверо солдат и пытались разобраться с проблемой. - Что перевозят эти машины? - Припасы и оружие нашим людям. - Фура была подбита, - подметила я. – «Золотой путь»? - Угу, - промычал Хармон. - Бомбят продукцию. Все делают, лишь бы поднасрать нам. Я хотела сказать что-то еще, но меня прервала весёлая детская мелодия. Пол быстро вынул из кармана брюк телефон и нажал на кнопку ответа. - Привет, Эшли! Рад тебя слышать, - по-доброму начал мужчина. - Конечно получил! А как же? Я обещаю, что приеду, когда мне дадут выходные... - дальше он что-то выслушивал. - Так-так, - поддакивал он. - Деньги на сумочку? Она точно модная? Конечно бери, ты же знаешь, где лежит заначка. Он все говорил и говорил, а я украдкой наблюдала. -...Не переживай, детка. Я с ним обязательно разберусь, когда приеду. Да и с мамой тоже поговорю... Что-что? Да нет, что ты. Я не собираюсь ругаться. Обещаю тебе. Ну все, ладно. Пока, дорогая. Слушайся маму и не говори гадостей дяде Джону. Люблю тебя. Все, пока. Неожиданно для себя я с грустью подумала, что мой отец вряд ли так возился со мной. Мне даже завидно стало этой Эшли, которой так повезло с отцом. Выходит, верно тогда подметил Король - Пол был примерным семьянином. - Это была Ваша дочь? - решила поинтересоваться я. - Ага, - кивнул Де Плер и снова замолчал. Не хотелось прерывать общение, ведь только оно помогало не уснуть. - Какая она? - О, - протянул «Плакса», откинув голову назад, но не перестав следить за дорогой. - Она очень похожа на меня. От мамы у нее только глаза серые. А еще она мило морщит нос, когда смотрит комиксы. - Сколько ей? - Десять, - неуверенно ответил он, - наверное... Я слишком редко бываю дома. - Она приедет сюда? - с надеждой спросила я. - Я бы с удовольствием с ней познакомилась. - Исключено, - возразил водитель. - Она никогда сюда не приедет. - Почему? Здесь же так красиво, - удивилась я. - И очень опасно, - добавил он, откашлявшись. - Кират - последнее место, куда бы я хотел отправить Эшли. И снова эта раздражающая тишина. Да-да, здесь же все были такими. Немногословными. Пол отвечал коротко и по делу, будто у него был регламент, чего он мог рассказывать, а чего - нет. Мне тоже пришлось замолчать. И тогда я вновь уставилась в окно. Мы мчались по дороге, с обеих сторон от которой в ряд росли высокие и на редкость красивые деревья. Наверняка их раскидистые кроны днем прятали дорогу от солнца. Слева нескончаемой лентой тянулась широкая тёмная река с сильным течением. У берегов топтались носороги – пили воду, пока в ночи их никто не тревожил. Хотелось сфотографировать их, но водитель как на зло ускорялся, и картинки получались смазанными. Я злилась, но молчала. Пол старался держаться берега, однако тропа вынуждала петлять и ехать по иному пути. Иногда на глаза попадались небольшие одинокие хижины, горы и даже какой-то нерабочий завод. Хотелось расспросить о нем Пола, но я сдерживалась. Дорога сильно утомляла. Да, я все так же неустанно смотрела вдаль, выискивая какое-нибудь красивое место, но делала это уже с неохотой. Понемногу сгущались облака. У меня затекла шея. Потом я просто не знала, чем себя занять: я "бежала" взглядом по проводам, пыталась прочесть дорожные указатели и считала каменные столбцы, на которых были наклеены местные объявления. А вдобавок ко всему еще и накатил приступ тошноты, который ощущался кислинкой на языке. Нужно было отдохнуть. - Останови машину, - попросила я. - Мне нужно выйти. Де Плер, видимо, заметил мое позеленевшее лицо, от чего, проехав ещё пару-тройку километров, все же нажал на тормоза. - Ладно, иди. У тебя пятнадцать минут. - Угу, - пробурчала я, вылезая из машины. - Только далеко не уходи! - прокричал кареглазый уже в закрытую дверь. Я побежала по узкой тропинке вперёд, в глубь долины, следя лишь за тем, чтобы не упасть и не сломать новенький фотоаппарат. Неизведанное место увлекало своей таинственностью – я следовала по нему, как по сладкой тропинке из хорошо известной сказки. Только вели меня не леденцы и конфеты, а странная музыка, появившаяся из ниоткуда. С каждым шагом она была все громче – направляла меня. Желая понять, кто ее исполнял, я ускорила шаг, когда добралась до резного деревянного моста, соединявшего два холма. Это было самое красивое место, которое я когда-либо видела! Безумно красивое. Дух захватывало от восторга. Под романтичную мелодию бродячих музыкантов я разглядывала монумент, высеченный в горе: два силуэта, омываемые тремя слабыми потоками водопада. Одним из них был мужчина. Из одежды на нем было лишь полотенце, обмотанное вокруг бёдер так, что оно не слетело бы и в самом напряженном бою. В правой руке у него был нож, а левую он держал у груди. Лицо не было высечено, но по тому, как реалистично была сделана статуя, очертания вырисовывались сами собой. Подле него, твёрдо поставив лапы на каменный выступ, величественно стоял тигр. Пасть у того была открыта, уши стояли торчком. Он будто бы вслушивался в пустоту. Тело его было обмундировано расшитым золотым седлом и таким же тонким поводком. Обе фигуры сочетались, как одна, цельная и напоминали героев из местных легенд. За водяной завесой они светились золотым отблеском. Невероятно! Их окружали деревья с оранжевой листвой, а слева по камням стекала в небольшое озеро вода – статуи были ей окружены. Те три слабых потока, падая с выступа, стекали в этот небольшой водоём. На камнях, возле статуй, были развешены цветные флажки, исписанные молитвами и просьбами. Я осторожно подошла к небольшой бетонной арке, к которой был подвешен золотой колокол, и вдруг увидела женщину, ползающую на корячках возле статуй. Между нами было озеро, пересечь которое можно было по отшлифованным валунам, отблёскивавшим ярко-голубым цветом. Эти камни явно появились здесь не случайно – их прокладывали люди, чтобы стать ближе к божеству и попросить у того помощи. В лунном свете они сверкали так, словно были не менее священны. Сначала я неуверенно вставала на эти булыжники, боясь поскользнуться и упасть, но камни на удивление оказались сухими и хорошо сглаженными. Шаг за шагом я пробиралась ближе женщине, то прыгая по камням, то ступая по сомнительно крепкому деревянному подмостку, пока не оказалась за ее спиной. В широкой зеленой юбке, утянутой красным поясом, она сидела на коленках и молилась, и то и дело наклонялась к земле. Я слышала, как она причитала: - За долгие годы много народу пропало. Прошу, верни мне мужа с войны. Я каждый день зажигаю свечи за твоё милосердие, каждый день читаю молитвы у барабанов. Я все делаю для этого. Прошу, верни мужа... Она говорила, не замечая никого вокруг. Лицо её было красным от слез. Время от времени она помешивала какие-то размятые лепестки в сосуде и отхлебывала оттуда по глотку. Простояв рядом с ней с минуту, я, обойдя девушку, приблизилась к статуе. Прежде чем подойти к запискам, я прикоснулась ладонью к силуэту мужчины и прошептала одними губами: - Посмотри, как ей плохо. Сделай её счастливой. Флажков было несметное количество. Хотелось прочесть всё, что могла разглядеть или до чего могла прикоснуться. Но, как только я потянулась к одной из записок, меня окликнули. Я резко обернулась, чуть было не потеряв равновесие. Там, где оканчивалась тропинка, стоял встревоженный Пол Де Плер. Он пытался справиться с отдышкой. Я впопыхах сорвала с выступа первые попавшиеся флажки и аккуратно вернулась на другую сторону озера. Отойдя чуть подальше, сделала несколько фотографий и только потом подошла к мужчине. - Ты говорила, что уйдёшь ненадолго, - злобно прошипел Пол. Он схватил меня за руку и повёл к машине. Я не сопротивлялась. Было в его злобе что-то родительское, отдаленно напоминавшее волнение. - Прости, у меня не было часов, - бросила я. - Ты ушла далеко от дороги, - он продолжил нотации. - Не надо было отпускать тебя. - Это ещё почему? – возмутилась я. - Ты глянь, какая красота вокруг. - Пэйган убил бы меня, если бы ты пропала. Здесь небезопасно. - Но я не пропала... Он меня не слушал. Я молча села в машину все ещё под впечатлениями тех статуй. До Города Боли мы снова ехали молча. На счастье Пола я была занята чтением молитвенных флажков. "Паломничество Банашура Найди свой путь от Дерева Жизни и направляйся на юг, в паломничества Киры. Остановись в пуджу в монастыре Чал Джама. Вновь отправляйся на юг, мимо песни Банашура по дороге в Тиртху, которая приведёт тебя к Медитации Киры, а затем и к Спокойствию Киры. Отдав дань уважения дхами в Тиртхе, отправляйся в последний переход паломничества Банашура: взберись на гору к Спящим Святым и узри, как зажигаются жаровни на закате Без подписи". «Явно что-то религиозное», - решила я. В надежде найти нечто похожее, я покопалась в оставшихся записях, но смогла отыскать лишь мелодичную легко запомнившуюся песнь Банашура: "Озарили мир утренний Лучи восходящего солнца, - Дар Банашура. Грянул гром в небесах, И впитали росу зеленые травы; Ворон кричит беду... Я стаю на ветру Облака закрывают светило Ворон... прочь улетел" Когда читала эти строки, в голове сама по себе заиграла мелодия хорна. Лишь эти две записи были связаны между собой и, как я поняла, рассказывали о священном маршруте от Дерева Жизни до Спящих Святых. Машина резко остановилась. - Вылезай, - сказал мне брюнет и сам вышел из машины. Мужчина не стал меня ждать. Он быстрыми шагами поднялся по каменистой лестнице и скрылся за воротами. - Эй, стой! - крикнула я ему вслед, но ответа так и не услышала. Топнув с досады ногой, я все же за ним последовала. Из-под ног, фыркая и визжа, разбегались милые обезьянки. Меня разрывал сильнейший контраст между тем прекрасным местом и этими развалинами. Постепенно светало. Это действительно был город, хоть и выглядевший скверно, как после бомбардировки. Стоя на возвышении, он напоминал крепость; проникнуть в него можно было лишь поднявшись по лестнице, что делало проезд на авто невозможным. Узкие улочки петляли меж двухэтажных домов, как один, выстроенных из белого камня с красными полосами орнамента. Лишь у некоторых виднелись балконы. Выбор, в какую сторону пойти, был огромен, так что я, из соображения безопасности, выбрала прямой путь, однако и он вскоре вывел меня к развилке. Мужчины нигде не было видно. Вообще никого не было – город будто был пустым. Так я блуждала долго, всматриваясь в грязные окна и стучась в запертые двери. Атмосфера покинутости не покидала. Дороги путали меня, превратившись в лабиринт. Для целостности картины не хватало лишь тумана. «Ну конечно. Значит, там я могла потеряться, а здесь нет». Де Плер даже не сказал, куда идти. А ведь мог! Или он специально это сделал? Занятая поисками сопровождающего, я пропускала из вида все, на что при ином раскладе обратила бы внимание в первую очередь. Меня бы шокировало увиденное: повешенные на крышах домов люди, следы крови и крики боли, так удачно заглушаемые щебетанием птиц. Сейчас я просто не воспринимала реальность такой, какой она была на самом деле. И, наверное, в этом была моя главная ошибка. А, завидев Хармона, я в принципе перестала озираться по сторонам, обрадовавшись знакомому лицу. Добравшись до окраины, он что-то говорил солдатам, а те внимательно слушали и кивали. Я осталась в стороне, не решившись мешать. Хотелось просто дождаться его и убраться отсюда. Странным был этот Город Боли. В журналах говорилось, что он являлся столицей Кирата. Но если это была столица, страшно было представить, какими ущербными были остальные города. И были ли они вообще городами. «Лучше бы меня оставили у статуй». *** Красные ворота разъехались в разные стороны, освободив нам путь. Машина проехала чуть дальше, прежде чем остановиться. После того, как Пол закончил все свои дела в городе, мне пришлось долго уговаривать его отвезти меня в еще какое-нибудь красивое место. Мужчина долго ломался, оправдываясь тем, что таковых здесь просто не было, и всё порывался вернуться во дворец, но тут я вспомнила о Спящих Святых и взмолилась, чтоб меня отвезли туда. В конце концов, под напором моих уговоров, Хармон все же согласился доставить мне эту маленькую радость. Наверное, он прикинул, что это было намного проще (ведь до них отсюда было совсем близко), чем выслушивать причитания или еще чего хуже – видеть слезы. Я вылезла с заднего сидения и осмотрелась. - Так вот какие вы, Спящие Святые. Передо мной в позе лотоса сидели две гигантские статуи, выточенные из голубого лунного камня. Они, действительно, спали. Глядя на их блаженно прикрытые глаза, на душе становилось как-то легко и светло. Лучшее место для медитации. Будь я конченой суицидницей, посмотрев на них, поняла бы, как прекрасна жизнь. Статуи будто светились изнутри. От них веяло свободой и... просветлением? Да, в «пути Банашура» говорилось о их необычайном даре. День уже клонился к закату. Если верить записям, вот-вот должны были зажечься жаровни в их руках. И они, и правда, зажглись. Сами собой, одновременно, без помощи людей или служителей. Я глазам своим поверить не могла! Пока я делала памятные снимки, со мной поравнялся Де Плер. На его лице нельзя было прочесть ни восторга от нахождения здесь (чего нельзя было сказать обо мне), ни каких-либо других положительных эмоций. Только скрытое отвращение к этому месту, изредка проскальзывающее на его губах, когда тот кривил их в улыбке. - Очаровательно, - восторгалась я, настраивая объектив. - Не могу сказать того же, - сухо раздалось в ответ. - Как так? - изумлению не было предела. - Это же статуи просветления! Ты разве не чувствуешь, как все внутри тебя перерождается? Его злоба была мне непонятна. Если раньше его волнение можно было понять, то сейчас он был просто чем-то недоволен. Меня напрягало его суровое молчание. Он не сразу мне ответил. - Я лишь чувствую, что скоро заминирую здесь всё и взорву. От такого заявления я чуть не выронила фотоаппарат, на свое счастье еще не успев снять его с шеи. - Я не понимаю. - Плохо, - отозвался Хармон, разглядывая статуи. – Уясни, что религия тянет Кират на дно. От неё нужно избавляться. - ... как можно это превратить в руины?! - ошарашено спросила я. - Вера нужна этим людям... Я... Я не понимаю! Даже если он и был прав, я не могла и в мыслях допустить того, чтоб это место превратилось в развалины. Будто Города Боли ему не хватало в таком плачевном состоянии, в котором тот был! Народ нуждается в этом, а Пол захотел лишить их последнего, что у них осталось. Тяжело было с этим мириться. Заметив мое замешательство, Пол успокаивающе обнял меня за плечи. - Пойми, народу не нужна вера, им нужна спокойная жизнь. Они молятся несуществующим богам, но на самом деле Армия Короля - их главная надежда на лучшее будущее. - Нельзя их рушить, - качала я головой. – Нельзя. - Пэйган еще проведет с тобой разъясняющую беседу. Просто знай, что скоро их не будет. Можешь сделать снимки на память. Последние слова он проговорил с издевкой, сковырнув во мне злобу. Я ужасно обозлилась на брюнета, не желая допускать этого покушения на святыню – главное место паломничества! Если о нем писали, значит, оно было важным для Кирата. А его намерений я не понимала и не хотела понимать. Для меня он стал человеком, решившим наплевать на то, что давало Кирату силу существовать дальше. Кирату нужна религия. И никак иначе. В этой поездке мне могли открыться тайны, перевернувшие отношение к этому месту, но я была слишком глупа и наивна, чтобы их разглядеть. Это случилось в Городе Боли, а продолжилось на протяжении всего оставшегося пути. Как, например, сейчас. Уснув на обратном пути, я не видела того, что от меня хотели скрыть: не видела, как женщин и детей насильно сажали в грузовики и куда-то увозили; не услышала разговора по телефону, где Де Плер назначил точную дату крушения статуй; не разглядела, что, оказывается, прямо у дворца Мина валялись разрушенные статуи из голубого камня, похожие на спящих святых. Я знала лишь то, что мне позволяли знать. Пол разбудил меня, когда мы, наконец, прибыли. Я вывалилась из машины и, сонная, побежала в покои Пэйгана, чтобы оповестить о своем возвращении. И, конечно же, поговорить о статуях. Уже с лёгкостью миновала один коридор за другим, вспоминая, которая из комнат именовалась спальней Короля. Еще ни разу мне не доводилось побывать там, так что приходилось выбирать наугад. Услышав возню за одной из дверей, я решила туда заглянуть. Но лучше бы этого не делала. Сказать честно, я ожидала увидеть все, что угодно, но только не это. Яркий румянец смущения заиграл на моих щеках, сонливость пропала, а глаза стали похожими на крупные монеты. Пейган сидел на краю своей широкой постели, прижимая Юму. Она легко умещалась на его коленях, не стесняясь отсутствия расстояния между ними. Мужчина страстно целовал девушку, блуждая руками по всему ее телу, уделяя особое внимание оголенным плечам. Пальцы постепенно спускались с шеи на грудь, потом талию... От таких движений генерал сдержано мычала, чем вызвала у Короля ухмылку. - Пойдем, - томный шёпот "Плаксы" заставил меня вздрогнуть. Я едва не пискнула, но мужчина вовремя закрыл мне рот рукой. - Ему сейчас не до тебя. Сейчас я просто не понимала, что делать, и Пол, заметив это, грамотно разрулил ситуацию. Ненависть и презрение к этому человеку немного приутихли, так что я закивала, согласившись ним.