Рождественская история

      24 декабря, год 2015. Весь католический мир готовится к самому светлому и чудесному празднику на планете Земля, что приносит радость и чудо. Папы с мамами покупают подарки, дети их получают. Влюбленные юноши вешают над дверными проемами омелу, девушки «попадаются» в эту хитрую ловушку… Все как обычно. Спокойно. Очень спокойно и безопасно. Подозрительно тихо…       А что же Доктор…       Докторов много, каждый занимается своими чрезвычайно важными делами, спасают миры, Десятый и Одиннадцатый наблюдают, чтобы Рождество на Земле прошло лучше некуда. Но хватит ли их двоих?       Двенадцатый еще не явился (да и явится ли? Сейчас он, наконец, добрался до Поющих башен Даллириума, и его ждет последняя ночь). Первые восемь занимаются своими Докторскими делами в прошлом Земли или будущем Вселенной. Воин и Девятый вообще не в счет: первый провозился с Галлифреем в последней Войне Времени, а второй полжизни сидел в ТАРДИС, оградившись от всего мира. А с Розой побывать в этом (да и в каком-либо другом) Рождестве не успел. Будущим Докторам (если с Двенадцатым ничего такого не случится, и будущие будут) вообще до нынешнего Рождества никакого дела. Кто же остался?..

***

      В Малом городке канун Рождества по юлианскому выдался совсем не зимним. Голые деревья на фоне серого, безрадостного облачного неба — вот и весь пейзаж!       Эта улица на окраине города пустынна. Редкого прохожего здесь встретишь. Вот идет мужчина лет тридцати. Его зеленые глаза, неподвижный взгляд устремлен куда-то вперед, темные волосы слегка колышатся на ветру. Навстречу ему идет девушка лет пятнадцати. Её красивые длинные русые волосы выбивались из-под шапки, развеваясь на ветру, серые глаза были устремлены куда-то вдаль, будто она любуется даже таким безнадежным пейзажем. Но на самом деле она погружена в раздумья, обеспокоенная зимней сессией — последним рубежом перед каникулами.       «Русский, вроде, сдала, — она улыбнулась от своих же мыслей. — Было бы неплохо написать на пятерку. Теперь главное хорошо написать математику и биологию — и все будет отлично!»       Так она дошла до своей пятиэтажки, до своего подъезда, до своей квартиры. Зайдя внутрь, девушка скинула портфель на пол, сняла куртку, разулась, прошла в свою комнату. Родители на работе, а значит девушка предоставлена себе. Полная свобода и…одиночество? Нет, нет. Это отдых. Хоть и нашу героиню можно отнести, скорее, к экстравертам, отдых от окружающих нужен всем. От всех тех, кого видишь каждый день, от всех этих уместных и неуместных шуток, таких любимых, но, все же, наскучивших одноклассников. Тех, кто смеется и шутит, тех, кто лезет отвечать на последних уроках, кому якобы не достает оценок, от замкнутых и грустных, от открытых и жизнерадостных. От всех.       Переодевшись в белую кофту с длинными рукавами и капюшоном и джинсы, школьница пошла на кухню. Сил после школы осталось немного, потому после мысленного вопроса «Что приготовить?» выбор пал на яичницу.       И вот шипит масло на сковородке, и нож занесен над яйцом, и… Дверь открывается. Никакого скрежета в замочной скважине, просто дверь открылась. И кто-то или что-то её закрыло.       Инстинкт самосохранения подсказал девушке достать из шкафа и взять в руки другую сковороду — грозное оружие, что в руках девушки может оглушить, но не убить — идеально. И стоит она, ожидая нежданного гостя, словно бейсболист, ждущий подачи мяча. И в момент подставляется темная головушка…       — Теплое, однако, приветствие, — потирая место удара, пробурчал юноша, с виду ровесник девушки, кареглазый парень с короткими, немного кучерявыми волосами цвета горького шоколада.       — Прости меня, пожалуйста, — смутилась девушка, возвращая сковородку на место. — Но…но что ты тут делаешь? И как вошел?       — Нет, просто звуковая отвертка.       — Звуковая что? Это связано с кружком робототехники?       — Какой кружок? Катя, это я.       — Я вижу, что ты, но… Доктор?       Юноша кивнул.       — Именно, кто же еще? Может он и гений, но… И как давно мы не виделись?       — Я думала, что ты после того не прилетишь. Ты же инопланетянин, два сердца, вне пространства и времени, все такое…       — Не говори так. Никогда. Особенно при мне. Нельзя слишком возвышает меня. Совсем нельзя. Итак! Как давно мы не виделись?       — Примерно год и три месяца. А ты?       — А что я?       — Как давно ты не видел меня? Я же не вчера родилась. Для тебя всё это могло быть и вчера…       — Сто лет.       — Что?       — Сто лет. И вообще, я рассчитывал на обнимашки, а не на сковородку. Я мог бы и регенерировать. Бывали случаи…       — Почему так долго? Что ты все это время делал, где побывал? Расскажи! Расскажи о том, что мне и не снилось! — глаза девушки загорелись ослепительным блеском.       Доктор улыбнулся:       — Ты такая…такая живая.       — А какая я ещё должна быть? — удивилась девятиклассница.       — Нет, просто ты очень жизнерадостная. Хорошее качество.       — А ты что, нет? Для тебя нет границ, ты совершенно свободен.       — Нет, это не свобода, а обратная её сторона… Так, отошел от темы! — Доктор похлопать себя по щекам. — О, зачем я, собственно, пришел. У меня есть к тебе небольшая просьба.       — Погоди, стой! Один вопрос. Почему у тебя такой идиотский прикид? Нет, ты серьезно? Плащ в полосочку, синий пиджак, бабочка и… — девушка задумалась. — Что это за красный цилиндр на твоей голове?       — Феска, фески круты! — улыбнулся таймлорд. — Пойдем, только накинь курточку, на крыше дует.       — Извини, на крыше?       — Да, я припарковал ТАРДИС там, на фоне серого пейзажа синяя будка заметна, а наверх всё равно никто не смотрит. За мной! — Доктор взял Катю за руку и вывел из квартиры. Запер дверь звуковой отверткой — палочкой длиной где-то 25 сантиметров, с пирамидальным наконечником, на котором горела голубая лампочка.       — И это звуковая отвертка? И что ты с ней сделаешь, картину повесишь?       — Все что угодно, кроме этого. Пошли!