Я согласен

      Альфред бежал. Бежал так, как никогда в жизни. Страх, граничащий почти что с животным ужасом, подгонял юношу мчаться от светловолосого вампира не разбирая дороги. Каждый частый, рваный вдох, казалось, раздирал лёгкие изнутри, прокатываясь жжением по дыхательным путям. Мысли вытеснила оглушающая, не дающая сосредоточиться, пульсация в висках. Ученик профессора продолжал движение на одном только упорстве, гонимый инстинктом самосохранения и ощущением сверлящего его спину, взгляда.       Вампир будто нарочно играл с ним, нагоняя, но не останавливая. И пусть, сколько бы студент не оборачивался, так и не видел преследователя, но точно знал - Герберт следует за ним по пятам.       Окончательно запутавшись в бесчисленных развилках и поворотах, начинающий учёный оказывается в малоосвещённом коридоре, единственным выходом из которого остаётся массивная дверь впереди. Юноша влетает в неё, даже не зная, открыта она или нет, и, к его счастью, дверь оказывается не заперта. Но к счастью ли? Промчавшись в лабиринте коридоров, он вернулся туда же, откуда и начал свой путь.       В библиотеке царила звенящая тишина, которую теперь нарушают только частые, хриплые вдохи переводящего дыхание, парня. Не слышно даже бормотания профессора, который совсем недавно бродил между рядов, восхищаясь собранием редких научных трудов. Взяв вынужденную передышку, обессилевший от бега, студент остаётся один среди пыльных фолиантов. Но надолго ли?       Присутствие вампира, бесшумно оказавшегося рядом, молодой человек замечает только по едва ощутимому колебанию воздуха и медленно оборачивается надеясь, что ему лишь показалось. Но нет, начинающий учёный тут же наткнулся на тяжелый взгляд светловолосого вампира, демонстрирующего клыки в хищной усмешке:       — Набегался?       Оцепеневший от страха, юноша пришел в себя от голоса, словно от пощёчины, и ринулся было снова бежать, но, конечно, был перехвачен. Игры закончились, и понимая это, Альфред изо всех сил пытался вырваться из цепких рук бессмертного, что закончилось только тем, что они вдвоем потеряли равновесие и покатились в сторону стеллажей с книгами, чудом остановившись у самых полок. Мгновенно вскочив на ноги, парень кинулся прочь, не сумев сдержать сдавленного вскрика, но почти сразу же оказался на полу, попавшись подсечке блондина.       Раззадоренный борьбой и погоней, Герберт действует практически на одних инстинктах, всё больше походя на загнавшего жертву, хищника. Студент изо всех сил старается отползти на локтях как можно дальше от наследника Графа, который догоняет его в несколько шагов прямо с низкого старта. Бушующий в крови, адреналин, позволяет начинающему учёному, словно в замедленной съёмке, запечатлеть, вероятно, последние секунды его короткой жизни: напрыгнувший на него, вампир без всяких усилий перехватывает руки отчаянно отбивающегося, парня и прижав их к полу, склоняется ближе. Близость смерти заставляет сердце заходиться в бешеном темпе, словно нагоняя заранее не осуществленные удары, и юноша хватается за первую мысль, дающую хотя бы крохотный шанс на спасение:       — Нет! Пожалуйста! Я согласен, только не надо! — Отчаянно выкрикивает юноша, не слишком-то надеясь, что блондин прислушается к его словам.       Герберт все же притормозил, каким бы сложным это не оказалось в таком состоянии, замирая в считанных сантиметрах от так легкомысленно открытой шеи.       — На что согласен? — низкие, рычащие нотки в голосе Герберта только еще больше пугали гостя и в тандеме со стальной хваткой вампира давали полностью ощутить каково это — быть бессильной жертвой в руках смерти. А он вовсе не хотел умирать.       — Н-на все: музыку, свечи и вино… Т-только не надо…       Глупый, наивный мальчик… Убегая от вампира он лишь больше раздразнил его этой погоней, и теперь сын графа колебался между соблазном сейчас же утолить голод, а он оказался очень сильным, ведь жертва уже загнана в стальную хватку изящных рук, и возможностью вдоволь наиграться со своей «мышкой». Воплотить любую прихоть, как он и хотел изначально, пока мальчишка не пробудил в нем инстинкт охотника.       Такая заминка ввергла Альфреда в замешательство. Слабая надежда выжить, сбежать, поднимала голову, но забыть о близости смерти не давали до боли сжавшие запястья ледяные пальцы и щекочущие щеку светлые волосы вампира. Наверняка уже к утру на руках проявятся темно-синие следы… Если он будет жив. Парень даже переборол себя и открыл зажмуренные глаза, заглядывая в лицо Герберта, в попытке понять свою участь. Глаза виконта были закрыты, на скулах играли желваки, а хватка на запястьях становилась все крепче, пропорционально усилиям вампира взять инстинкты под контроль. Так как это было ой, как не просто, когда под пальцами бешено стучит пульс, а хриплое, горячее дыхание шевелит пряди волос, то вскоре Альфред сдавленно вскрикнул от боли, сразу же испуганно закусывая губу, встречаясь взглядом с потемневшими глазами блондина.       — И ты будешь делать то, что я скажу тебе? — слова «прикажу» не прозвучало, а это значило, что Герберт всё же сумел взять себя в руки и в общем-то принял решение… Но Альфред, о, Альфред об этом не догадывался, так как не знал виконта так хорошо, чтобы понимать, что склоняет тот голову лишь перед отцом, а остальным только отдает приказы, и что такая формулировка говорила о неком смягчении. Заметив тень сомнения в светлых глазах юноши, блондин хищно прищурился и, наклонившись к самой шее, провел кончиком носа по бьющейся под кожей жилке, поднимая в своей жертве новую волну страха.       — Д-да… Да.       Торжествующая улыбка изогнула губы вампира, и тот, еще раз с удовольствием вдохнув запах своей «добычи», отпустил руки Альфреда и затем поднялся на ноги одним плавным движением, небрежно кидая: «Поднимайся».       О, так даже интересней. Для вампира, конечно… А «начинающий ученый» еще, кажется, не понял, какой ценой получил «отсрочку».