II. Вера
19 мая 2016 г. в 19:05
Юноша уже потерял счет поворотам и похожим дверям, но Герберт отлично ориентировался в лабиринте коридоров графского замка, безошибочно открывая перед своим пленником нужную дверь и слегка подталкивая того вперед. Альфред нехотя проходит и останавливается через пару шагов у края освещенного светом из коридора участка, да и тот исчезает вслед за закрывшейся дверью, оставляя гостя в полной темноте. Парень довольно смутно представлял в какой части замка находится, да и что вообще находится в паре шагов… или кто? Это и было страшнее всего. Ученик профессора прекрасно знал, что вампиры в темноте видят даже лучше, чем при свете, в отличие от него самого, ставшего еще беззащитнее.
Кажется, сын графа догадывался о ходе мыслей молодого человека, и беззвучно оказавшись прямо перед ним, легкими касаниями кончиков пальцев провел от виска к скуле, довольно наблюдая, как смертный непроизвольно отпрянул назад, внезапно почувствовав холодные прикосновения вампира и осознав, как близко тот находится на самом деле.
— Боишься темноты? — промурлыкал виконт, делая шаг вперед, не давая увеличить расстояние и проверяя свою жертву, выискивая слабые места. — Зря, бояться нужно не темноты, а тайн, что она скрывает. Меня, например, — в последних словах уже прозвучала улыбка. Герберт остался доволен сделанным первым ходом в этой партии и, легко потрепав юношу за щеку, также внезапно отступил, с удивлением замечая запоздалую на пару секунд попытку смертного перехватить бледную кисть вампира. О, даже так… С долей сопротивления игра становится только интереснее.
Бежать? Альфред уже успел усвоить всю бесполезность и даже опасность подобных попыток, а потому твердо решил руководствоваться только целью выбраться из этой комнаты живым. Да и встретить смерть, как трус, убегая, парень не хотел. Единственный оставшийся вариант — вера в то, что виконт сдержит свое слово, а если нет, то юноша намерен еще побороться за свою жизнь.
Тем временем сын графа вспомнил, где Куколь обычно оставлял спички, и стал зажигать свечи, коих в комнате оказалось большое множество. Так Герберт компенсировал отсутствие здесь камина, причем исключительно в эстетических целях, так как в тепле вампир не нуждался, зато обладал исключительной тягой к созерцанию огня. Тем более следующая часть игры вполне может обойтись и без лишения смертного способности видеть, это уже ни к чему.
— А что это за место? — робко поинтересовался Альфред, пытаясь взять себя в руки и отвлекаясь то наблюдением за порхающими над крохотными огоньками длинными пальцами, то окидывая взглядом открывающиеся по мере того, как разгорались и загорались новые свечи, участки помещения.
— Мои апартаменты, если можно так сказать. Не графские, конечно, но я сам выбрал именно эту комнату. Знаешь ли склеп не самое удобное место, и иногда весьма приятно понежиться на высокой перине, — Виконт многозначительно покосился на гостя, задувая огонек спички, когда пламя уже почти достигло пальцев, прежде чем взять новую.
Альфред, потирая запястья, поспешил отвести взгляд к упомянутому предмету интерьера, продолжая всевозможно отвлекать себя от омерзительного чувства собственной слабости и страха. Да, виконт отлично знал замок, но еще лучше - эту комнату. У молодого человека сложилось впечатление, что пусть весь замок был территорией вампиров, но это место принадлежало исключительно блондину. Герберт пустил его в особое, личное пространство, подпустил к себе так близко. Вряд ли потому, что считал Альфреда безобидным. Вампир подбирался к нему четко просчитанными шагами, которые парень просто не имел возможности предугадать или хоть как-то избежать их.
Комната, действительно, несла отпечаток своего владельца: от по-королевски огромной занимающей большую часть помещения кровати с высоким, резным балдахином и трюмо, явно руки того же искусного мастера, до небрежно оставленных на письменном столе чистых и исписанных листов бумаги и скрипки, покоящейся на танкетке. Взгляд молодого человека задержался на тяжелых, бархатных портьерах, плотно занавешивающих окно, и любопытство всё же взяло свое. Альфред прошел к окну и, скромно отодвинув самый край портьеры, заглянул за нее в попытке понять свое местоположение. Скрытая тьмой земля, просматриваемая только в свете льющимся из окон, была далеко внизу. Комната виконта, оказывается, находилась под самой крышей. Отчего-то это только добавило осознанию парнем своего безвыходного положения красок. Возможно, от того, что в нем до этого теплилась надежда на построение отходных путей, какой бы глупой ни казалась мысль о побеге.
— Высоко, правда? — голос виконта у самого уха стал более чем неожиданным для погрузившегося в уныние парня, но в этот раз Альфред только вздрогнул, уже не дергаясь в сторону. Молодой человек, сделав глубокий вдох, даже повернулся к сыну графа, демонстрируя отражающуюся в светлых глазах смесь панического страха и отчаянную надежду. О, вампир был в восторге. Альфред - его идеальная жертва: напуганная, но не сломленная, привлекательная эстетически, что было немаловажным, бросающаяся от крайности смирения в крайность сопротивления. С таким восторгом смотрят после долгих поисков на достойного противника, в победе над которым полностью уверен.
— Бери, — юноша готовился к худшему, и поэтому протянутый ему Гербертом бокал с вином вызвал неподдельное удивление, быстро переросшее в протест.
— Нет, я не пью…
— Да, до этого ты, скорее всего, тоже не пил, как и не пьешь сейчас, потому что еще как минимум не взял бокал. Свечи и вино, Альфред.
Уже приготовившийся отпираться, парень замер, не успев произнести первый слог. Свечи и вино это то, на что он сам согласился. Лукаво улыбаясь, вампир уверенно вложил бокал в руку парня, лишившегося своего щита аргументов, попутно демонстративно делая глоток из своего. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу после промедления, юноша следует примеру виконта, понимая, что выбора у него по сути нет. Но у Герберта свои планы, и надеющийся ограничиться одним глотком, парень вынужден выпить почти всё содержимое бокала, когда вампир чуть надавливает и приподнимает ножку пальцами, пока гость пьет. Только когда в бокале остается треть глотка вина, сын графа отпускает ножку и, высвободив её из пальцев Альфреда, отставляет бокал на подоконник вместе со своим, почти не тронутым. Сейчас вино интересовало вампира меньше всего, каким бы хорошим оно ни было.
Ну, а гость… О, Альфред, видимо, действительно, раньше не пил вообще никакого спиртного, потому что сейчас весьма забавно скривился, ошарашенно хлопая глазами и вызывая у Герберта улыбку. Так даже лучше, вино довольно крепкое.
Не давая юноше опомниться, виконт мягко привлекает его ближе к себе за талию, другой рукой скользя за шеей, пока ладонь не достигает линии начала роста волос. Парень испуганно замирает, даже задерживая дыхание. Как интересно, это просто страх быть укушенным или особая чувствительность шеи? Герберт мысленно делает отметку обязательно проверить это чуть позже, пока что замечая каплю вина, оставшуюся на нижней губе смертного, и тут же намеренно медленно слизывая ее языком. Альфред заметно напрягается, но просто не успевает как-то отреагировать, так как в следующую секунду губы вампира сменяют пробный маневр полноценным поцелуем, а длинные пальцы зарываются в светло-русые пряди, скользя между ними бледными змейками мягко, успокаивающе.
Через мгновение шок сменяет волна возмущения. Первый поцелуй юноша хранил для возлюбленной, и это толкает его к сопротивлению. Пусть оттолкнуть вампира от себя не проще, чем сдвинуть замок, но Альфред все равно пытается это сделать и от отчаяния безуспешности своих попыток кусает верхнюю губу виконта. Не слишком сильно, но ощутимо.
Мягкие касания к волосам моментально исчезают, и молодой человек оказывается впечатанным в стену чуть дальше от окна с такой силой, что из легких разом выбивает весь воздух. До этого Герберт, честно, пытался быть деликатным.