Сквозь преграды

Ночь для Бонни выдалась беспокойная, она ворочалась, то и дело хотела проснуться, но не могла. Сны были туманными, непонятными и очень напряженными. Они угнетали сознание ведьмы, тревожили ее разум, но проснуться, как бы она этого не хотела, не получалось. Ее видения были связаны со смертью — то ли ее, то ли ее близких, но все образы, которые она видела казались ей безликими. От этого ужас, который внушал сон, сковывал ее все сильнее. Она уже понимала, что это лишь картинка подсознания, но заставить себя очнуться не могла, поэтому в мыслях появлялось странное убеждение — вдруг это не сон. Вокруг царила атмосфера смерти, но ни огня, ни крови — ничего такого — не было, только трупный запах, сырость и пыль. Бонни закашлялась и не понимала: во сне или наяву. Она сжала в кулаках простынь, чтобы почувствовать то, что она находилась в постели, а не в том месте, которое показывало подсознание. Во сне она была на кладбище, осознание пришло, как только она заметила какие-то буквы на надгробии. У Беннет не выходило прочесть, что же там написано, она где-то слышала, что во сне человек не может читать, похоже, это была правда. Бонни повернула голову. Рядом с ней сидела девушка (все начало проясняться, будто зрение сфокусировалось). Девушка смотрела на Бонни своими стеклянными (мертвыми) глазами и молчала. Ее лицо было очень знакомым, но почему-то черты были настолько смазанными, что Беннет не могла понять, кто перед ней сидит. Она подошла поближе. Девушка все еще была безликой, но ее одежда показалась ведьме знакомой, где она ее видела? Бонни села рядом с образом и всматривалась ей в лицо, но разглядеть ни черта не получалось, однако чувство того, что девушка улыбалась злой улыбкой обуяло ведьму. Будто перед ней сидело привидение. Девушка была бледной, волосы каштанового цвета, невысокая, стройная, но лица не разобрать, даже цвета глаз — абсолютно ничего, только общие данные, которые можно отнести к большей части ее знакомых. Глаза начало резать от того, что картинка расплывалась. Бонни протерла их внешней стороной ладони — костяшками, после чего снова вперила взгляд в девушку. Та сидела неподвижно и не отводила взгляд от ведьмы. Было очень жутко. Вдруг девушка подняла руку и указала куда-то перед собой. Ведьма перевела взгляд. Оказалось, что прямо перед ними стояло надгробие, которое Беннет заметила только сейчас. Она напрягла зрение и попыталась прочесть надпись. Через некоторое время попыток все, наконец, прояснилось и она увидела имя. И ужаснулась. Она ошеломленно будто отлетела от надгробия и, врезавшись спиной в дерево, осела на землю. Бонни не могла отвести взгляд от могильного камня. Что за черт? Наверняка, это еретики играют с ее воображением, что им нужно? — Бонни Беннет, — подала голос девушка, которая все это время наблюдала за ведьмой. — Твое имя, Бонни Беннет. — Голос показался холодным, скорее даже металлическим, абсолютно неживым Ведьма повернула голову. Перед ней сидела Елена и сально ухмылялась, оголяя едва заметные человеческие клыки. — Твое время скоро придет. Будь уверена, Деймон позаботится об этом. Он спит и видит как бы убить тебя. Да ты и так это знаешь. Не пытайся это изменить, твоя смерть уже дышит тебе в спину. Готовься. Бонни не верила своим ушам. И правильно делала, ведь это всего лишь сон, тогда какого черта она не могла открыть глаза, а холод, который исходил от девушки напротив, был настолько натуральным. Язык не поворачивался назвать это существо Еленой. Та Гилберт, которую Бонни помнила, была другая, от нее исходила солнечная энергия, а не пассивная агрессия, злость и, кажется, ненависть. Почему сейчас? Бонни не могла ничего ответить, она была в замешательстве, ее сковывал страх и беспокойство. Она встала на дрожащих ногах, чтобы убежать от этого места как можно дальше, но не сдвинулась с места. Ее взгляд врезался в надгробие с ее именем. Там было написано только имя и дата рождения, а вторая дата будто стерта или зацарапана каким-то камнем, в любом случае, ее видно не было. Бонни и опомниться не успела, как почувствовала, что падает. В полете она развернулась и увидела Елену, которая стояла и спокойно смотрела на то, как ведьма падает. Похоже, это она ее толкнула, больше некому. Падение оказалось короче, чем ожидала Беннет. Она приземлилась на холодную сырую землю, на дно могилы. Гилберт продолжала стоять, а через некоторое время скрылась. Бонни хотела позвать ее, но поначалу просто не могла открыть рот, удар о землю выбил весь воздух из ее груди, а когда, наконец, смогла набрать полные легкие и открыла рот, чтобы позвать на помощь, ей прямо в лицо прилетела горсть земли, наполнив рот и попав в глаза. Бонни начала задыхаться, пыталась встать, чтобы выплюнуть землю, терла глаза, в которых слезы перемешались с грязью, сердце бешено колотилось. Казалось, что это уже совсем не сон, что она по-настоящему умирает. Она взглянула вверх: над могилой стоял Деймон и с грустным лицом накидывал лопатой землю, его прижимала к себе Елена, говорила что-то о сожалениях, а сама расплывалась в ухмылке и смотрела прямо в лицо Беннет. Бонни снова попыталась закричать, но связки совсем не хотели ее слушать. Деймон выглядел расстроенным, такое чувство, что он не видел, что она жива. Бессилие било по Бонни сильнее, чем предательство (или что это вообще было) Елены. Она кричала, но ни звука не издавала, никто не слышал ее. И вдруг все оборвалось. Наступила темнота, и она, наконец, смогла открыть глаза. Перед ней сидел перепуганный Сальваторе, который тряс ее за плечи. Когда он заметил, что она очнулась, то испуганным взглядом смотрел на нее, но ничего не говорил. Бонни будто проспала целую вечность. Она почувствовала холод и мерзко липнущую к телу ночнушку, холодный пот покрыл все ее тело. — Ты кричала, — взволнованным голосом сообщил Деймон. — Плохой сон, — решив не вдаваться в подробности, ответила Беннет. — Ничего особенного. — И задыхалась, — не удовлетворившись ответом ведьмы, продолжил он. Бонни потупила взгляд на скомканное одеяло. Она не хотела тревожить Деймона этим бредом. В конце концов, это всего лишь сон, ничего особенного не произошло, у всех бывают кошмары. — Ничего страшного, — более настойчиво сказала Бонни, — не переживай. — Расскажи хоть, что тебе снилось? Беннет сначала немного засомневалась, но решила, что будет правильным рассказать. Она вкратце поведала вампиру свой сон, но не стала говорить об участии его и Елены, она просто сказала, что были образы, которые у нее не получилось разобрать. Врать Деймону не хотелось, но ей сначала нужно было разобраться, отчего ей сниться, будто ее любимый человек закапывает ее в могилу. Бонни взглянула на время — четыре часа утра. Она зевнула. — Сон был ужасным, но нам обоим стоит выспаться. — Что бы ты сейчас не сказала, я останусь с тобой, — сказал как отрезал Деймон и залез под одеяло, даже не став выслушивать возможные возражения. Бонни улыбнулась и опустилась на подушки. Сальваторе крепко прижал к себе ведьму, и уже минут через пять оба мирно спали. Наутро о произошедшем ночью никто не говорил. Более того, Бонни показалось это настолько несущественным, что она и вовсе забыла о том, что за сон ей снился. Просто после второго пробуждения у нее было беспокойство, она помнила, что вставала ночью, но по какой причине она уже забыла. Так бывает с утра — знаешь, что что-то снилось, но конкретнее вспомнить не получается. И хорошо. Она осторожно поцеловала Деймона в щеку, но оказалось, что хитрец не спал, он резко повернул голову, их губы соприкоснулись. — Доброе утро. Неделя прошла точно также комфортно и без лишних тревог. Пара скрывалась от друзей в поместье Сальваторе, а Стефан им не мешал, переехав жить к Кэролайн. Брат тоже не знал об отношениях Деймона и Бонни, пара решила совсем никому о себе не рассказывать. Ведь кто знает, что из этого может получиться, зачем лишний раз поднимать шумиху. Бонни и Деймон редко выходили из дома, они разговаривали, очень много говорили обо всем на свете. У них было столько времени в клетке Кая на обсуждение их жизни, но теперь, в новом амплуа любовников, у них появились новые темы, которые нельзя было откладывать на потом. И Деймон ни разу не принуждал Бонни к близости. Казалось, он даже не вспоминал об этом. А Беннет ощущала то ли страх перед ним, то ли вину, но не могла понять, отчего вампир вызывает в ней такие чувства, поэтому она не торопилась развивать их отношения, пусть все идет своим чередом. Кошмары больше не беспокоили Беннет. Возможно, от того, что каждую ночь крепкая рука Деймона обвивала ее талию, и все демоны разбегались прочь. На пятнадцатый день после кошмара Беннет просто не проснулась. Она прекратила дышать во сне. — Какого черта?! — вскочив с кровати, произнесла Бонни, пытаясь отдышаться. — Я умерла? — смутно вспоминая произошедшее, спросила она в пустоту. В комнате никого не было, только на столе лежал пакет со свежей человеческой кровью.