Колчестер

Если я встречу человека, который скажет, что любит утро, — я буду считать его самым странным существом на свете, потому что, как можно любить ту часть дня, где ты заставляешь себя подняться с кровати и тащиться туда, куда не хочешь? Мне кажется, что таким образом жизнь готовит нас к испытаниям в аду. Все, о чем я сейчас думаю — кружка горячего чая, которая поставит меня на ноги, но с каждой попыткой подняться с кровати я получаю волны пульсирующей боли в голове и покалывания в затекших руках и ногах. — Привет, Луи, — я слышу незнакомый шепот, становится не по себе. Человек зовет меня по имени, значит он меня знает. — Меня зовут Стайлс, доктор Стайлс, но ты можешь называть меня Гарри. Сейчас я отвяжу тебя, если пообещаешь, что не будешь пытаться сбежать. Я лишь неуверенно кивнул, так и не понимая, что это за больница и почему меня привязали. Может, я перенес операцию? Но тогда почему я должен сбегать. И почему я один в палате? — Если ты будешь так много думать, твоя голова лопнет и мне не за кем будет следить, — усмехнулся доктор. Он взял стул и молча сел напротив, наблюдая за моими попытками переместиться в сидячее положение. — Думаю, тебе не стоит этого делать, Луи, — наклонившись ко мне и надавив огромной ладонью на грудь, он оставил меня в горизонтальном положении. — Ты не отошел от транквилизаторов, нужно переждать. Я зайду к тебе через пару часов, не делай глупостей. Даже, если бы сильно захотел, то не сделал бы ничего, потому что не понимал, где я и что здесь делаю. Раз за разом зажмуривая и открывая глаза в голове возникали вопросы, на которые мог ответить только один человек — Стайлс. Собрав все силы в кулак, я подошел к двери и попытался её открыть, успев отметить, что где-то на уровне головы было окошко с металлической решеткой. Дверь не поддалась, но по ту сторону послышалось какое-то движение: — Эй, — мимо двери пронеслись санитарки, одна из них держала поднос с какими-то таблетками, — девушки! Кто-нибудь! «Господи, куда я попал».