Confessions

      В этой квартире всегда тихо: он живет здесь один. Эта тишина не давит, потому что она привычна, и для таких, как он, она стелется вокруг скорее воздушной ватой, чем тяжелым маревом. Во всем есть свои прелести, а в тишине он находит особое удовольствие. Она приносит умиротворение, не предвещающее неожиданностей. В общем и целом, он не переносит неожиданности. Неожиданные звонки входят в это число. Когда в тишине квартиры резко раздается мелодия сотового, он дергается всем телом, проливая кофе на стол. Матерясь сквозь зубы, мигом поднимается и идет на звук. Он знает, кто звонит, и, пожалуй, этот звонок - единственный желанный из всех возможных. С улыбкой на губах он подносит телефон к уху. - Привет. - Привет, - спокойно отвечает глубокий голос, - увижу тебя сегодня? Он на секунду задумывается. Следом за глазами, мысли хаотичной стайкой перемещаются на гору медленно накапливающихся по предметам долгов. Стол просто завален конспектами, учебниками, наполовину законченными докладами, которые все, что и делают, - так это мозолят глаза. И если уж совсем честно, он уже не знает, куда эти глаза прятать при встрече с некоторыми из профессоров. Выпрашивать у них отсрочки, рассыпаться в благодарностях, и снова ничего не успевать сделать и сдать. Помимо колледжа есть еще вечерняя работа, благо не каждодневная, не говоря уже о том, что приток новых заданий никто не останавливал, и, конечно же, Дин Винчестер - главная причина нехватки у него времени. Ему нужно думать об учебе, нужно доделать чертову гору работы, нужно вести себя, как взрослый, раз уж он таковым считается. Он слишком сильно и уже слишком давно отвлечен. Он удивительно быстро отгоняет эти мысли. Он знает, что просто не в состоянии проигнорировать этот звонок. Любой другой - легко, но не этот. Он дает утвердительный ответ, хватает черную кожанку и бодрым шагом выходит в сумерки. Они не обсуждают детали встречи, не обсуждают их уже очень давно, незачем. Вряд ли что-то пойдет не по привычному плану. Кастиэль, как и миллион раз до этого, придет по знакомому адресу, откроет дверь собственным ключом, услышит размеренные шаги, и, не успев снять куртку, почувствует сильные руки у себя на талии. Он уже не считает, сколько это продолжается. Он считал раньше, сначала недели, потом месяцы, потом понял, что это никому не нужно, и перестал вовсе. По ощущениям же эти странные, с привкусом вечной недосказанности отношения, длятся вечность. Не то, чтобы ему хотелось что-либо менять. Дин – лучшее, что случается с ним за целый день. Разве что, внести ясность было бы неплохо, потому что порой он чувствует, как шатается и грозится опрокинуться чаша терпения. Он идет по тому же пути, что обычно, не глядя по сторонам. Машинально сворачивает в нужных переулках. Ему не нужен желтый свет загоревшихся фонарей, бросающих причудливые тени на асфальт. Он сориентируется в этих дворах даже с закрытыми глазами. До нужного дома доходит быстро. Широкая полоска света льется только из кухонного окна. Стянув ботинки, он направляется прямо на кухню. Дин там. Он наверняка слышал шаги в холле, но не оборачивается. Кастиэль не двигается тоже. Замерев в проходе, он слушает свое неровное дыхание. - Ты быстро, - все-таки говорит голос. - Да. Быстро шел, - легко пожимает плечами Кастиэль. - Спешил? - Еще чего, - фыркает парень, стараясь, чтобы получилось пренебрежительно. Ни к чему Дину знать, насколько он прав. Мужчина, наконец, оборачивается. Он медленно ощупывает Кастиэля взглядом. В зеленых глазах – усталая задумчивость и непонятная отрешенность, брови упрямо сведены – признак обеспокоенности. Кас знает этот взгляд. Дин часто смотрит на него так, особенно, когда думает, что он не видит. И сейчас Винчестер словно не здесь, мыслями он далеко – далеко. Кастиэль позволяет себе поддаться силе этого водоворота. Плотный кокон, сотканный из мыслей, отрезает их от остального мира. Звуки доносятся глухо, как под толщей воды. Сейчас они делят пространство на другом уровне, не в физическом смысле. И, кажется, что мысли в их головах увязли в одной и той же трясине: это мысли друг о друге. «О чем ты думаешь, когда так смотришь на меня?» – он не спрашивает вслух. Он спрашивает глазами, когда взгляд Дина останавливается на его лице, и он уверен, Дин читает этот вопрос на дне его синих глаз. Этот, и все остальные, что там отражаются, но никогда не дает ответов. Ему пока удавалось справляться и без них. Надо сказать, ощущения не самые приятные для такого контроль-фрика, как Кастиэль. Он чувствует себя рыбой, выброшенной штурмующим морем на прибрежные скалы. Рыбой, у которой Дин забрал жабры, взамен подарив крылья. Поглощенный этими размышлениями, он упускает момент, когда взгляд Дина обретает осмысленность. Мужчина моргает, привлекая внимание парня, и пелена наваждения спадает окончательно. Кокон рушится, рвется по швам, и Кастиэль резко выдыхает, выныривая на поверхность. Стрелки кухонных часов возобновляют ход, с улицы снова начинают доноситься звуки… Он тяжело сглатывает комок в горле, силясь усмирить ворох бушующих в душе эмоций. Дин – снова воплощение холодного спокойствия, уже без следа прежней напряженности на лице – наблюдает за ним. Непонятная усмешка набегает на лицо мужчины. Он отстраняется от оконной рамы и подходит к парню, успокаивающе кладя ладонь на выбритую щеку. Этот непривычно нежный жест с его стороны сбивает с толку только сильнее. Дин, определенно, не нежничает. - Останешься на ночь? Кастиэль старается привести мысли в относительный порядок перед ответом. - Я не могу появится на лекциях совсем неподготовленным. - Я подвезу с утра до дома, закинешь ручку в сумку. Потом до колледжа, как тебе? - Звучит, как план.

***

Дин Винчестер – ненасытное чудовище. Утро в его доме начинается не с кофе. Брошенный на растерзание в его логово ночью, не выспавшийся, Кастиэль, едва открыв глаза, с содроганием понимает, что проспал. Они проспали, но Дин – спокойствие во плоти – себе не изменяет: попытка парня по-тихому выскользнуть из постели пресекается с первых секунд. Сильная рука притягивает его назад на середину кровати, уверенно оглаживая пресс, пробегая пальцами по напрягшимся мышцам внизу живота. Тихий прерывистый вздох - гром и молния в утренней тишине спальни и лучший ответ Дину. Винчестер улыбается, не открывая глаз. Он знает, что у Кастиэля никогда не хватает силы воли на сопротивление. Сам по себе утренний секс - хорошее начала дня. Когда ты не опаздываешь так чертовски сильно. Последующие сборы проходят в жуткой спешке, и Кастиэль облегченно выдыхает только лишь тогда, когда Дин наконец глушит двигатель у здания колледжа. - Давай иди, учись, - спокойно улыбается он. Еще один тяжелый день начался.

***

На часах двенадцать, и долгожданный конец пары может означать только одно: обед. Кастиэль не теряет времени, и вылетает из аудитории одним из первых. Быстрым шагом он направляется к давно облюбованному дереву и падает на тенистый участок земли. Но как только он достает сэндвич, картинка сегодняшнего утра встает перед мысленным взором, и голову занимают уже мысли иного рода. ... - Дин, я опаздываю просто черт знает как! - И это что, моя вина? – насмешливо доносится из кухни. Он глухо рычит, с ходу засовывая ногу в ботинок и параллельно пытаясь натянуть куртку. - Мы все успеем. Если, конечно, ты сможешь справиться со своей маленькой истерикой, - уверяет его Дин, неожиданно появляясь за спиной. Кастиэль нервно оборачивается и глупо тратит еще минуту драгоценного времени, рассматривая полностью готового к выходу мужчину. Когда, черт возьми, он успел собраться? В руках у Дина бумажный пакет, который тот без слов протягивает ему. - Что это? - Обед. Там сэндвич. Кастиэль раскрывает пакет. - Ты сделал мне сэндвич? – повторно удивляется он, глядя на содержимое. - Да, – фыркает Дин. – Двигай уже, Кастиэль. ... Будучи на нервах, он даже толком не поблагодарил Дина. Просто выхватил пакет и поспешил за дверь. Дин всегда проявляет заботу именно в таких мелочах. Он до черта прямолинейный человек, вот только к чувствам и разговорам о чувствах это не относится. Это не значит, что он безбожно врет в такие моменты, вовсе нет. Он предпочитает вообще не вести таких разговоров, поэтому его прямолинейность фактически не может здесь проявиться. По правде говоря, тяжело находиться в отношениях с кем-то, столь же не способным открыть душу другому человеку, как Дин. Не то, чтобы у них были определенно названные отношения… И не то, чтобы Кастиэль не уважал чужих границ, и у него, несомненно, есть понятие о личном пространстве, в котором нуждается каждый, и все-таки. Дин всегда приподнимает завесу ровно настолько, насколько считает нужным. Дин. Ему отведена целая глава жизни Кастиэля и похоже, в ближайшее время перемен не намечается. И слава Богу, потому что он больше и не знает, как жил раньше, когда Дина рядом не было. Действительно, все познается в сравнении. Сейчас все былое кажется таким несущественным, незначительным. Ради чего было все это раньше? Какими правдами и неправдами он заставлял себя подниматься по утрам, проживать еще один бессмысленный день? Но, конечно, смысл был и тогда, он был во всем. Например, быть может, именно эта дорога привела его к Дину. Он давно понял, что Дин плавно перекочевал из понятия «когда ты меня не трахаешь, я грущу» во «все, что угодно ради одной твоей улыбки». Понял и принял, ничего ведь уже не попишешь. Они никогда не обсуждали это, просто продолжали встречаться вновь и вновь, неизменно у Дина дома. Он ничего не спрашивал, Дин ничего не говорил, а время просто продолжало идти. Казалось бы, отношения, которые завязались лишь на одном хорошем сексе, не должны протянуть и месяца. Знакомство в ночном клубе, проведенная вместе ночь, а на утро – пустая половина кровати. Вот как должно было быть. Вместо этого они встретились снова, потом еще раз и, что неизменно, – они занимались сексом. Их встречи уже давно не ограничиваются постелью, и все это больше не подходит под описание отношений исключительно любовников. Они походят скорее на устоявшиеся отношения крепкой пары, но они совершенно точно не пара. Не в том самом, обычном смысле. Они, вроде как, в свободных отношениях. По крайней мере, Кастиэль понимает это так. И этим же он объясняет себе третьих лишних, которые время от времени проскальзывают в их постель. Фактически, Дин волен делать, что хочет. Быть, где хочет, с кем хочет и заниматься тем, что вздумается. Без необходимости отчитываться, без обязательств вообще. Как и сам Кастиэль. Вот только они все чаще нарушают эти простые правила. И такое положение вещей уже давно его не устраивает.       Неожиданно кто-то садится рядом, и парень вздрагивает. Подобные размышления затягивают в трясину воспоминаний, и ему нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя. Колледж, точно. Повернув голову, он обнаруживает Анну. Они познакомились на первом курсе, и между ними сразу сложились теплые отношения. Анна быстро стала ему хорошим другом. Она выхватывает у него сэндвич, разворачивает бумагу и сразу откусывает большой кусок. Похоже, ей по утрам никто не готовит сэндвичи. Она жует очень увлеченно, не сразу замечая его пустой взгляд. - Кас? - тихо говорит девушка. - Что не так? - Анна, - он длинно выдыхает. - Я все думал, когда почувствую, что с меня хватит. Вот оно. Я больше не могу так. На одно долгое мгновение повисает тишина, и это тяжелая тишина. - Скажи ему, - вдруг решительно говорит девушка. - Скажи, что любишь, - добавляет она, когда встречает непонимающий взгляд синих глаз. Что же, он не удивлен, что много говорить не пришлось. Он не удивлен и тому, что она догадалась о природе его чувств в общем. Анна была в курсе насчет него и Дина с самого начала, но он никогда не говорил ей этого. - Ему достаточно того, что мы имеем сейчас. Ни к чему это все. Анна не согласна, но она понимает. Девушка обнимает его той рукой, в которой не зажимает сэндвич, и он правда благодарен ей за молчаливую поддержку. И все-таки она говорит: - Ты не узнаешь, пока не попробуешь, Кас. Ответы есть на те вопросы, что были заданы вслух.