BTS. Драбблы.

Хосок не умеет страдать. То есть... вот совсем не умеет. Он смеется, даже когда больно. И, что самое главное, потому что больно - он смеется. Нихрена не вопреки. Хосок кладет голову на колени, прижимает их к груди руками. И вот ему бы стенку подходящую - он бы в нее вышел. С разбегу так. Чтобы красиво и клякса такая, как потекший кетчуп на бетоне. Пиздец, какая у него радужная фантазия, а? Сокджин, вообще-то, Хосока не любит. То есть любит, но не так, как ему это надо. И, в целом, розовая принцесса - достаточно фригидное существо, чтобы вообще ни к кому не лезть, пребывая в своем комфортном мире форевер элона. Но Чона очень жалко, а Ким по жизни жалостливый, поэтому они сидят в квартире старшего, пьют вино, смотрят какую-то американскую комедию и жрут мороженное. Они даже обнимаются, Сокджин тепло дышит куда-то мелкому (во всех, блять, смыслах) в ключицы. И вот - совсем идиллия. Хосок хочет послать это все нахуй, как учил старый приятель из Тэгу. Но без Кима он совсем загнется - ему лично так кажется. ... Примерно до того момента, как в его жизнь бразильским карнавалом не врывается тоже Ким, мать его, Тэхён. И все идет по совершенной пизде (тоже по выражению того самого друга из Тэгу). Чон ныряет в нового человека, как в двухметровый бассейн, больно бьется башкой о кафель, когда встречает наивно-хлопающие и подведенные черной жидкой подводкой глаза. - Хосок-а, - тянет он, и Чон уже мысленно сбежал на квартиру к Джину, потому что все, блять, апокалипсис и ядерная война, - а ты гей? - Ага, - неловко выдыхает он и смеется. Ну а что ему еще остается делать? Тэхён что-то неразборчиво говорит своими губами, сует ему в руку диск с фильмом с красноречивым "убей своих любимых" на обложке. И убегает, благоухая своими дурацкими женскими духами. ... Хосок тычется мордой куда-то в плечо Джину и понимает, что все равно не умеет страдать.