BTS. Драбблы.

Чимину хён нравится. Нравится своим совершенством, под тонкой позолотой которого - что-то неясное и плохо понятное. Чимину хотелось бы содрать шуршащую и яркую золотистую обертку с него. Увидеть то, что внутри. Чимину хён очень нравится. До какого-то сладкого и едкого безумия, когда хочется постоянно касаться, постоянно находиться рядом, с маниакальным взглядом ловить отголоски дорогого парфюма - горьковатый запах лесных трав мешается с солоноватым запахом его пота. Чимин проебывается слишком быстро. Чимин проебывается. Чимин. Он раздевает хёна взглядом, облизывает губы, и хочет раздевать руками, касаться нежной кожи, заласканной энным количеством кремов и прочих принадлежностей для ухода за телом, оставлять свои следы - царапины, укусы, засосы. Все, что угодно, чтобы содрать с чистого и такого неправдоподобно невинного Сокджина его золотую оболочку. Чимин хочет знать, что внутри. Он слишком нетерпеливый ребенок, он разворачивает подарки сразу, рвет оберточную бумагу, лезет сквозь слои пупырчатой пленки, чтобы добраться до заветного. ... А внутри ничего нет. Джин смотрит удивленно на то, как расплывается красное пятно по собственной футболке. Не сразу понимает, что к чему, медленно переводит взгляд на младшего, нервно облизывает губы. И кажется, его настигает боль. Он дергается, прислоняется спиной к стене, сползая по ней на пол, зажимая ладонью рану в боку. - Хён, - Чимин сладко дышит ему в губы, целует, давит на рану, едва ли не запуская пальцы внутрь, - ты хочешь жить? Сокджин стонет еле слышно от боли, не сопротивляется, позволяет чужим губам собирать влажные капли слез с лица, кивает, кривит дрожащие губы. - Я тоже, - нараспев тянет Пак, набирая номер скорой, диктует адрес, вылизывая покрытую мурашками шею старшего. Слишком больно. Слишком страшно. Слишком пошло. Слишком порно. Джин стонет ему в губы, плачет и жмурит глаза, чувствуя, как сознание уплывает в далекие-далекие ебеня, фиксируя его угасающим краем, как в квартиру заходят врачи. Чимину хён нравится. Он хочет его себе всего.