Найти Дом

Дальше отряд не останавливался в обжитых местах, устраивая стоянки в лесу и степи. Ильменаса Киано старался не замечать, но деваться от мальчишки было некуда. И тут эльфы снова настояли на своих обычаях. Киа уже обрадовался тому, что в отряде стало больше волков, и можно было позволить себе в их обществе быть самим собой, но и положение обязывало его делать так, чтобы и его подданные не чувствовали себя обделенными. Он так мечтал просто упасть в снег, обернуться и заснуть, греясь собственным теплом, вдохнуть запах морозной ночи, но сбыться этому пока было не суждено, впрочем, на такое удовольствие не рассчитывал даже Тиннэх. И только дружинники обоих братьев могли обернуться. Поэтому ночной лагерь обоих княжичей представлял собой странное зрелище для любого, кто рискнул бы найти его в ночи. Стоянка знатных эльфов - и множество черных волков. А для Киано и Тиннэха раскинули бело-серебряный шатер. Шустрый Ильменас это сделал быстрее, чем Киано успел опомниться и настоять на своем – ночевке у костра. Но Ильменас смотрел на него с такой собачьей преданностью, что у Киано просто не повернулся язык ничего сказать. Он вошел внутрь и оглядел шатер изнутри. Два спальных места у задней стены и одно маленькое у входа, вещи аккуратно разложены. - Вот, государь, все готово, – заулыбался Ильменас. – Вам что-то еще надо, или Тиннэхсарре? - Нет, ничего. – сказал Киано и, решив наплевать на эльфийскую дружину, впрочем привыкшую к тому, что их лорд - оборотень, принял второй облик и с удовольствием улегся на заботливо расстеленное покрывало. Ильменас же явно видел такое в первый раз, и Киано с удовлетворением смотрел, как таращится надоедливый мальчишка. Для впечатления он зевнул во всю пасть, показав мощные клыки, и потянулся, расправив лапы. В серых глазах Ильменаса было такое детское безграничное удивление и неподдельное восхищение. Киано коснулся его осанве, и понял, что зрение его не обмануло «Что ты так смотришь? Волков не видел?» Растерянность. «Нет, таких - нет, князь, а можно?.. Можно потро… погладить?» Киано рассмеялся. «Ну, рискни!» Ильменас поднялся со своего места и несмело подошел к Киано. Протянул руку и коснулся меха на холке черного зверя. Сначала робко, едва касаясь шерсти, потом провел рукой, утопив пальцы в меху. Изумрудные глаза волка смотрели на него с насмешкой. Настроение у Киано было веселое. «Ну, как, понравилось?» «Ой, как здорово, лорд! Такая пушистая шуба, - тепло, наверно? Я теперь понимаю, почему шатер не нужен». «То-то же, давай спать, хотя - стой! Тихо!» Волк сорвался с места и метнулся в угол шатра, Ильменас замер. Киано накрыл что-то лапой и подозвал взглядом мальчика. Мышь. Довольно крупная и упитанная. Киано едва придерживал ее лапой, и когда Ильменас подошел и разглядел добычу, Киа ее отпустил. «Видишь? В случае чего не пропадем! Все, спи». «Государь, а почему мышь не убежала?» «Я с ней договорился», - улыбнулся Киано. Неслышно вошел Тиннэх, уже обернувшийся, с шутливым укором спросил: «Киа, и не совестно? Мышей ловить! А ведь король будущий! Я бы на твоем месте оставил бы мальчишку, верное сердце никогда не будет лишним!» «Ладно, посмотрим! Ты кстати, мышатинки не хочешь, а то она тут недалеко!» «Спи давай! Я тебе завтра устрою «мышатинку»! Тренировка прямо в седле будет!» Ильменас был потрясен и восхищен. Мало того, что государь Кианоайре казался ему прекраснее мечты, так он еще был и оборотнем! О кланах оборотней Ильменас только читал или слышал рассказы, один другого героичнее и красивее, но никогда не видел вживую. И как только появился при дворе Имлара будущий князь Киано, Ильме сразу понял, кому он хочет служить и кто станет его государем. Сначала юный князь показался ему печальным, и Ильменас имел неосторожность спросить об этом отца. А отец запретил ему говорить о Киано, и обозвал княжича дурным словом. Но Ильменас свой выбор сделал. Он заметил, что, кроме Майпелайе, никто так и не смог стать другом княжичу, да и оруженосца тот себе не взял. Тогда Ильменас подошел к князю Имлару и спросил прямо: «Может ли кто из молодых эльфов, например, я, быть помощником молодому княжичу?», - а государь Имлар усмехнулся и ответил: «Попробуй!». И Ильменас решил рискнуть. В столице добраться до княжича не было никакой возможности, он старался держаться своих волков и предпочитал пропадать в лесах или землях Имлара. А вот в Аркенаре Ильменас решил с ним поговорить. Ему было даже страшно подумать, что будет, если князь отвергнет его услуги, и отец не примет его назад. Ведь отец не любит Кианоайре. Но Ильменас рискнул. В Аркенаре он не застал княжича, а какая-то суровая леди посоветовала ему возвращаться с повинной к отцу. Но Ильменас был не таков, и решил, что нагонит княжича хоть около Гранин. А вот теперь он был спокоен, княжич хоть и напустил на себя гнев, но на самом-то деле Ильменас, который хорошо умел чувствовать других, понимал, что княжич усердствует только для виду. С такими мыслями эльф и заснул. До Гранин они добрались без приключений, и быстрее, чем ожидали, но все равно оказались одними из последних властителей, прибывших в крепость на совет. Во дворе крепости их встречали с почетом, как государей двух могущественных бессмертных рас. Пока Комендант крепости говорил Киано и Тиннэху приветственные слова, младший оборотень оглядывал крепость и двор. Все было как тогда, не изменилось ничего, кроме обитателей. Камни те же. Вот здесь воины Нарина собирались для своих патрулей, а вон там, за углом, тренировочная площадка. Сейчас здесь было много разного народу – гномы, темные эльфы, оборотни – клан Медведя, клан Лиса, множество людей разных государств. Все это шумело, разговаривало и кричало. Пока Совет не начнется – будет сумятица. Их разместили, по просьбе Тиннэха, вместе, в западном крыле крепости. Комнаты князей были обставлены не шикарно, но добротно и красиво. Деревянная мебель, зеркала, дорогие ткани. Почему-то Киано достались покои с изумрудным убранством, а Тиннэху - с красным. Киано попросил поставить еще и ложе для Ильменаса, смирившись с ним. В принципе от мальчишки не было вреда, но какая-никакая польза присутствовала. Его всегда можно было послать с поручением, не зовя дружинников, попросить найти вещь, или просто зашнуровать наруч. Киано с помощью Фиорина первым же делом написал письмо отцу Ильменаса, отослав его с почтовыми птицами. Первое заседание совета было назначено на завтра, а на сегодня -торжественный ужин-прием, до которого оставалось несколько часов, и следовало привести себя в порядок с дороги. Хорошо, что в покоях была оборудована купальня, можно было понежиться в горячей воде и как следует смыть с себя дорожную пыль. Пока Киано наслаждался ванной, Ильменас достал наряд, в котором государь эльфов впервые предъявит себя остальным расам. Илисиэль в выборе была совершенно точна и обладала великолепным вкусом. В меру роскошный наряд подчеркивал красоту Киано. Но на вкус Киано он казался слишком вычурным и ярким. Черные узкие шелковые штаны по идее должны были заправляться в бархатные, расшитые серебром высокие шнурованные сапоги. Нижняя рубаха - тончайшего полотна, белее горных снегов, верхняя - бирюзовая, тоже с серебряным шитьем по вороту, подолу и широким рукавам, которые должны быть перехвачены браслетами у локтей; котта черного шелка, серебряный широкий наборный пояс с пряжкой, инкрустированной сапфирами. Волосы Киано убрали так: пряди на висках собрали в косы и оплели ими голову, спрятав под них концы венца, задние же пряди свободно распустили по спине. На плечи накинули плащ, подбитый песцовым мехом. - Вот так государь, все просто замрут при вашем появлении, – удовлетворенно сказал Ильменас. - Ага, - рассеянно отозвался Киано, - и упадут от смеха, я похож на разряженную куклу. Ну, раз так надо, значит надо. Постой-ка, - вдруг опомнился он – а ты? Это у тебя все, что есть? Мой оруженосец будет похож на дезертира, удирающего третью неделю от врага? Ильменас замялся. Действительно, об этом он как-то не подумал в спешке, ведь главным для него было нагнать княжича, а ведь по правилам этикета ему придется вместе с остальными оруженосцами прислуживать княжичу за столом. Одежда его действительно была истрепана в дороге и запылена, а из сменной - только нижняя рубашка. -Так, - задумчиво произнес Киано, - короче, видишь эту сумку? Найди там, что тебе подойдет. Ты не намного меньше меня ростом, но в случае чего - сойдешь за горного эльфа. Рукава там подберешь, пояс пошире наденешь, дерзай! - Спасибо лорд, я все потом аккуратно верну! – Ильменас уже заметил то, что было бы красиво и не столь явно подходило только лорду. - Придумал еще!.. Да, не забудь, ваш ужин раньше! – Киано вышел, решив навестить брата. Тиннэх был уже готов, ему было проще – этикет позволял ему носить серебряно-черные одеяния клана, и поэтому выбором он не мучился, а волосы по обыкновению заплел в косы. Волк же был в очередной раз восхищен красотой своего брата, подчеркнутой эльфийским платьем, и снова он заметил, как хрупок и тонок его родич, ростом ниже на голову большинства эльфов и оборотней, но сразу привлекающий к себе внимание. Интересно, что будет на сей раз, ведь Киано впервые предстанет перед государями всех земель, и не все будут благожелательны к нему. Но сейчас он выглядит достойно своей короны. - Хорош, однако, вот уж ушастые расстарались! И сдается мне, что ты и половины их побрякушек не нацепил?! - Верно, я не выставка достижений эльфийских мастеров. Ты готов? Когда мы должны там быть, и каков этикет? Я, кстати, попросил Ильменаса, чтобы он и тебя не забыл. Из моих там Борг, Тахар и Фиорин. - Через полчаса, моих там тоже немного. Я вижу тревогу в твоих глазах? Что такое? - Я боюсь, - голос Киано немного сбился. - Чего боишься? Что тебя узнают? Тебе нечего стыдиться! Ты слишком мнителен на этот счет. Прошло уже много лет, тут комендант хрен знает сколько раз сменился, а они должны помнить о каждом подобранном раненом? Это раз, второе – Борг уже говорил, что беседовал с тобой на этот счет, да не красней так, я ведь должен знать, что происходит с моим любимым братом. Ну так вот – сейчас ты не раненый полусдохший эльф, постарайся забыть об этом вообще, хотя бы на время пребывания тут. На данный момент ты будущий эльфийский государь, владыка могущественной державы, бессмертный и прекрасный. Никакой смертный в твоем присутствии рта не раскроет. Гномам так вообще невыгодно с тобой ссориться. Они за мелкую монету удавятся, а вы для них - основные торговые партнеры. За тобой стоят два могущественных рода – Имлара и наш. А ссориться с Имларом и нашим отцом отважится только самоубийца или темный. От них тебе и грозит основная опасность, тут Борг прав. От темных эльфов и людей. Насколько я знаю Инъямина, властителя темных эльфов, он вообще спокоен всегда как скала. Посмотрит на тебя сверху вниз - и все, а потом встретится глазами со мной и забудет о тебе думать. Хотя это может оказаться и не так. На язык остер. Но на сегодня об этом забудь, сегодня объявлен праздник. А вот на советах тебя попытаются уесть, но как я понял, за время пребывания у ушастых язык ты тоже поднаточил. И помнишь, что говорил тебе отец - постарайся сидеть тихо, пусть все пока любуются тобой, а бояться будут тогда, когда взойдешь на трон. Понял? Расслабься и будь самим собой, не сжимайся так, хорошо? – Тиннэх взял ладони брата в свои, погладил их. - Ну, пойдем? А то Фиорин и все остальные ждут. Едва они вышли из покоев, как их в самом деле нагнал Фиорин и сообщил, что свита и провожатые ждут своих лордов, чтобы сопроводить их в приемный зал. Оказывается, почти все уже собрались, и братья были последними, кого объявляли герольды. Киано должен был идти первым, и Тиннэх просто всем своим существом ощущал страх брата. Нужно было что-то делать, и уже у дверей зала он кинул осанве: «Давай, вперед, иначе дам под зад коленом! И тогда ты точно будешь королем вечера!» «Спасибо, что не сапогом! Все!» Перед Киано распахнули дверь, он шагнул, высоко подняв голову, и герольд объявил: - Лорд-наследник державы западной эльфийской короны сарре Кианоайре Тэрранион! С ним его советники и начальники, младший лорд Фиорин, младший лорд Тахар, младший лорд Борг и оруженосец его высочества Ильменас. Было принято представлять всех, и пока объявляли свиту, Киано поклонился и обвел взглядом зал. На него тоже были устремлены все взоры – гномов, людей, эльфов, темных. Они видели перед собой не князя Имлара, к которому привыкли за много Советов, а хрупкого, невысокого юного эльфа, но прекрасного как день, станом прямого как стрела, с изумительным взором ярких изумрудных глаз, с сияющим венцом на голове и величественного, несмотря на столь явную молодость. Слуги провели Киано и свиту за столы, составленные замкнутым четырехугольником, чтобы все могли видеть друг друга. По правилам лорд и его свита должны сидеть в разных концах столов, и Киано очутился по правую руку рядом с бородатым суровым гномом, а по левую с каким-то государем южных людских земель. Хвала богам, Тиннэх оказался недалеко от него. Ильменас встал за спиной у своего государя, и Киано с удовлетворением отметил, что его оруженосец верно выбрал наряд. Строгий полудорожный костюм и немного серебра. Достойно. Последним представили государя некоторых северных земель, откуда был родом Сигмар, и взглянув на него, Киано с удивлением узнал в нем потомка северянина. Почти такие же черты лица, только предок был повыше. Назвали его Торгейром. Северянин поймал взгляд Киано и замер. А у Киано ухнуло сердце, куда-то вниз, далеко. «Тиннэх!!!» «Что еще? Ты произвел впечатление, вон, с тебя глаз не сводят, северянин этот!» «Этот северянин - потомок Сигмара, и, по-моему, он меня узнал!!! И еще, у него на шее мое кольцо, то, что я подарил Сигмару!» «Да успокойся ты, не кричи так! Ты мне чуть мозг не разорвал! Ничего он не скажет, успокойся! Это ему невыгодно! И не сиди с такими глазами, возьми себя в руки! Потом поговорим, когда начнется остальное. Успокойся, прошу тебя, я с тобой! Все-таки надо было пнуть тебя так, чтобы ты влетел и не о чем больше не думал!» Киано внутренне подобрался, стараясь сосредоточиться на приветственной речи коменданта крепости: - И радуемся тому, что пусть на недолгий момент, но мы все-таки смогли установить мир, собрав вас всех здесь, уважаемые государи. И этот Совет станет для нас особенным, знаменуя, возможно, новую эпоху в истории мира, ибо на нем присутствуют не только государи земель, но и наследники, наше будущее. На этом совете их четверо – будущий князь Волчьего клана Тиннэх Тэрранион, его младший брат Кианоайре Тэрранион – будущий властитель западных эльфов, будущий князь клана Лис – Хелао Огненный, и государь морских кочевников Севера – Торгейр Тормаррсон. Комендант говорил еще долго и нудно, и гости стали разглядывать друг друга, сохраняя на лицах торжественное выражение. Прямо напротив Киано сидел король темных эльфов, высокий темноволосый, смуглый и кареглазый эльф с надменным лицом, который, как и предсказывал Тиннэх, смерил Киано презрительным взглядом; через несколько человек от него сидел Хелао Лис, который, наоборот, тепло улыбнулся Киано. Хелао был белокож, рыжеволос и кареглаз, но глаза его излучали доброту, в отличие от темного эльфа. Торгейра усадили по правый стол от Киано, рядом с шахом юга, и они разительно отличались друг от друга – похожий на шарик, замотанный в дорогие ткани и увешанный драгоценностями пожилой шах, и одетый в кожаную рубаху, украшенную продернутым шнуром и серебром, беловолосый северянин. Наконец комендант закончил говорить, и Ильменас налил в кубок Киано вина. Первая чара, как водится, поднималась за мир и единение, и Киано скрестил свой кубок с гномом; начались застольные разговоры. Киано гонял по тарелке кусок мяса и размышлял, как ему не попадаться на глаза Торгейру, но тот, как нарочно, смотрел в сторону эльфа. Тиннэх тоже засек этот взгляд, но запретить смотреть не мог; если будет что-то большее, он вмешается. Тиннэху повезло, и его соседом оказался его знакомый из клана лис, сопровождающий Хелао. Едва отзвучали приветственные речи, они были рады поговорить: - Давно тебя не видел, волк! Смотрю, дела ваши неплохи, а князь Тэрран так везде успел – подумать только, волк на эльфийском троне! Вот уж удача, так удача! Эта птичка-невеличка твой младший брат? - Да. Не так уж и он невелик, но постоять за себя может! Мы как раз и не хотели видеть Киано на троне эльфов, зачем ему все это? Но Имлар аж из себя вывернулся, а настоял на своем. Дела у нас идут хорошо, я жду внука, а Киано - короны. - И то и другое - радость, но дети дороже. Мы тоже привезли Хелао показать сюда, но твой брат затмил всех. Действительно, такая птаха – а хорош собой дивно и, как я слышал, достойный воин. Однако лицо у него грустное, отчего? Такой красоте не идет печаль. - У моего брата это бывает, он слишком любит думать о том, о чем не надо, а как любого эльфа, его отвлечь от этого трудно. А так ему не о чем печалиться, эльфы обожают безмерно, а родичи избаловали. Ищет от добра добра… Я слышал, вы получили земли к востоку от своих? Там, где скалы? – Тиннэх перевел тему разговор, ему не хотелось обсуждать Киано и привлекать к нему лишнее внимание. Киано тоже вовлекли в беседу, он уже познакомился со своим соседом – государем гномов Вазадом. До этого он с гномами почти не встречался, только один раз, в детстве, видел их лавку на ярмарке. Вазад был сильным и мощным мужчиной, и браслетом, которым тот украсил свое предплечье, Киано мог бы опоясать талию. - Ты и есть будущий князь эльфов, о котором так много говорят? – спросил гном, проглотив кусок мяса. - Если судьба не переменится, то я буду им! - Надеюсь, не переменится. Приятно будет видеть на троне эльфов того, на которого можно глядеть не становясь на лестницу! И глаза у тебя чище, чем у твоего родича Имлара, старого лиса. Если бы я делал твой портрет – я делал бы его из серебра. Это ваш волчий металл. Гномы верили, что душа любого живого существа видна в его глазах, и поэтому Вазад выразился именно словом «чище». - Да, мы не носим золото, оно убивает магию, но мои эльфийские родичи имеют другое мнение и делают из него поистине удивительные вещи. - Не в обиду тебе и твои родичам будет сказано, князь, но вещи эти несравнимы с нашими. Легкие металлы, может, вам и даются, но оружие мы куем лучше, да и я уверен тавтология получается, что сундук, стоящий дома в твоих покоях, сделан нашими мастерами. Киано рассмеялся: - Верно, большой кованый сундук. Я даже не знаю, чего в нем лежит, ибо замок ковали тоже вы, а ключ не у меня. - А ты, государь, умеешь работать с металлами? Твой дед хорошо если сумеет сделать кольцо и огранить камень, он любит больше лепить из мягкой глины. А вот твой венец сделан настоящим мастером, даже у нас не каждый сотворит такую вещь, но готов поставить кольчугу, что Имлару он по вкусу не пришелся, зато твой достойный отец был доволен задумкой мастера. - Ты мудр, государь Вазад. Эту вещь ковал мой друг Майпелайе, и он задумал это так, как получилось, а о том, понравилось ли это моему деду, я не знаю - Майпелайе уехал в мое поместье сразу после Наречения. Я, к сожалению, неискусен в металлах; все, что я когда-либо сотворил, это наконечник копья, да и то не сильно меткий. Я больше склонен к охоте, воинским упражнениям и работе с кожей. Тут Киано не пощадил себя, сказав чистую правду: в большинстве эльфийских ремесел он был неискусен, и не лежала его душа ни к ювелирному делу, ни к металлургии, ни к архитектуре и скульптуре, но он любил работать с кожей. Делая ремень или подсумок, он расслаблялся, пока пальцы переминали кожу, свивали шнуры. Вещицы получались красивые; к слову сказать, тот пояс, что сейчас был на Тиннэхе, был сработан руками Киано, им же тиснен узор, а серебряные украшения к нему, он попросил сделать Тахара. Единственное, чего он не мог делать и не хотел – плетей. И даже если его просили, сделать легкую охотничью плетку – мягко отказывал. - Может, это и к лучшему, князь, тебе нечего делать в кузнице, извини; ты слишком хрупок для такой работы, и таким нежным рукам более подходит тетива лука и тяжесть копья, чем молот. Киано рассмеялся, весело, ему было легко с этим гномом, сразу вызвавшим у него доверие: - Это мне с эльфами лук и копье надобно, а так я вполне обхожусь зубами и лапами, и нежными их не назовешь. Ильменас, вина больше не надобно, лучше найди гранатовый сок. Южный шах привез с собой танцовщиц, которые сейчас и развлекали гостей танцами; по мнению многих они были непристойны, но красивы. Лица девушек были закрыты полупрозрачными накидками, а тела почти обнажены и увешаны звенящими монистами. Бедра их выписывали неверояные изгибы, и мужчины любовались этим танцем, а северянин Торгейр смотрел только на Киано. Киано изредка ловил его взгляд на себе, но беседовал с гномом, боясь отвлечься. Но танцы закончились, гости выразили свое восхищение, и северяне решили потешить всех пляской стали. Торгейр пригласил своих дружинников, и те действительно показали такое, что мало кто видел прежде – невероятное искусство мечного боя. А Киано узнавал в вихре движений то, чему учил его Сигмар и развивал Борг. - А говорят, ты, князь, мечник не хуже, чем северяне, а то и получше будешь? Это правда? – спросил гном у Киано, засмотревшегося на бойцов. - Не мне себя хвалить, почтенный Вазад! У меня просто было много времени для учебы и хороший наставник. Официальная часть пира закончилась, собравшиеся смогли подняться из-за стола и перейти к более неформальному общению, а также поговорить не с соседями, а с тем, с кем хотелось. Тиннэх же под локоть отвел Киано в сторону и, заслонив его собой, начал разговор: - Что с тобой? Ты хотя бы лицо поспокойней сделай, а то глаза у тебя бегают, как будто ты на базаре курицу украл! Ты можешь понять, что тут тебя никто не тронет и ничего не скажет? Или нет? Не обращай никакого внимания на этого северянина, а ты ведешь себя как пугливая, но любопытная девица. - Я не могу ничего поделать с собой, брат. - Возьми себя в руки и сосредоточься. Смотри, тебе как минимум нужно сегодня познакомиться с Медведями и Лисами, которых ты знаешь только по Граням, и с северными эльфами; с гномом ты уже нашел общий язык, хотя кузнец из тебя аховый; еще тебе нужны дружественные смертные. Темные – если только сами подойдут. Вот и направь на это свои усилия. А за тобой стоят Борг и Фиорин, которые обязаны думать о твоей безопасности, оставь это дело им. Пошли, я познакомлю тебя с Хелао, это важный союзник для нас. Киано и Хелао сразу нашли между собой общий язык. Оба искусные охотники, они сразу же углубились в обсуждение способов поразить зверя, находясь в разных обликах, а Тиннэх удовлетворенно усмехнулся. Пока все разговоры были неофициальны и не касались политики, те из королей, кто были ранее незнакомы друг с другом, пока лишь присматривались и знакомились. Ведь из этого неформального общения часто складывались союзы государств и решались политические вопросы. Пир закончился под утро, и многие уже разошлись, в зале остались немногие, и Киано тоже хотел отправиться отдохнуть перед советом; Тиннэх уже ушел, Фиорин с Боргом устроились с бокалами вина в углу, не спуская глаз с Киано, Ильменаса отпустили еще вечером. Киано распрощался со всеми, телохранители собрались его проводить до покоев, но замешкались, и тут Киано окликнули. Приветливо улыбаясь, перед ним стоял Торгейр. Киано оцепенел, но нашел в себе силы так же приветливо улыбнуться. Фиорин и Борг застыли, зная о ситуации, но по этикету не смея подойти к беседующим государям. - Что хочет от меня северный князь? – с ледяной вежливостью спросил Киано, как старший, хотя по сравнению с огромным северянином он казался совсем подростком. - Я просто хотел познакомиться с тем, о ком у нас в роду сложена легенда. И вижу, что предки не обманули меня. Ведь ты княжич Киано? Киано похолодел, но сумел удержать себя в руках: - Да, - ослепительно улыбнулся он, искоса наклонив голову, - это я. И что же гласит ваша легенда, князь Торгейр? - Ну, если кратко, – Торгейр улыбнулся не менее приветливо, чем Киано, – то мой прадед Сигмар спас тебя от людей и вернул родичам, а взамен твой отец, князь, здорово выручил моего прадеда с дружиной у кургана с мертвяками и продлил ему молодость. Рассказывали так. И от прадеда мне досталось вот это. Торгейр подцепил пальцем кольцо с прядью, висевшее у него на груди. - Эта вещица передается у нас от отца к сыну. Она приносит удачу. Необычный подарок своему спасителю, верно? И я просто хотел взглянуть на того, кто подарил это кольцо. Оно на совсем тонкий пальчик. - Когда-то я носил его на мизинце. А подарил потому, что тогда я еще не обладал такими возможностями, как мой отец. Поэтому и подарок был скромным. Все, что я мог, это заклясть кольцо на удачу владельцу. - Спасибо, что ответил, государь. – Торгейр внимательно посмотрел в глаза Киано, и в его взгляде ясно читалось, что ответом он неудовлетворен. – Я распрощаюсь с тобой, а то твои телохранители как-то уж очень недобро на меня смотрят. Это так на всех, или я персонально вызываю такую неприязнь? - Это их работа, князь Торгейр. Покойной ночи. – Киано кивнул головой, и Фиорин с Боргом вышли за ним. - Он тебя не обидел, князь? – спросил Борг, как только они распрощались с Фиорином, который пошел проведать дружину. - Нет, - про кольцо выспрашивал, мол, к чему бы такой подарок? Очень хотел познакомиться с дарителем. А знаешь, он сказал, что кольцо приносит удачу, а я соврал, сказав, что наложил на него заклятие. Хотя ничего такого не было. Не умел я еще тогда. Хотя, честно говоря, я боялся разговора с ним. И, по-моему, его мое объяснение мало удовлетворило. - Ну, если что, я его удовлетворю, князь, так, что мало не покажется! Киано рассмеялся, звонко: - А вы ему здорово не понравились! Что вы там на лице-то изобразили, что он распрощался со мной быстрее, чем хотел? - Не знаю, я просто пару раз зевнул, а вот что там Фиорин за рожу корчил, не видел, этих ушастых не разберешь: то ли лицо, то ли похмелье. Вот твои покои, князь; фиоринов племянник, поди, дрыхнет уже, тебе нужна охрана на ночь? - Ну хоть здесь-то оставьте меня в покое! Хватит Ильме. Крепость полна воинов, отдыхайте! - Спокойной ночи, Киа! - И вам спокойной. Киа вошел в свои покои. Тихо горел огонек свечки, ложе было аккуратно разобрано, на столике был кувшин с холодной водой и бокал. Заботливый Ильменас тоже не спал, читая какую-то книжку. - Ты чего не спишь? Утро уже скоро! – недовольно спросил Киано. - Я ждал тебя, лорд, вдруг будут распоряжения? – ничуть не обидевшись, ответил Ильме. - Распоряжение одно – спать! А я пройдусь до Тиннэха. Чтобы, когда я вернусь, ты спал! - Хорошо, мой лорд. Киано сбросил лишнюю одежду – плащ, котту, венец и побрякушки, надоевшие ему за вечер, и вышел. Тиннэх еще не спал, просто сидел на подоконнике, пил вино. - Можно к тебе? Ты спишь сегодня? – Киано для вежливости постучался. - Тебе можно, даже когда я сплю. Заходи, я, собственно, ждал тебя. Знал, что ты придешь. Что-то все же случилось? - Да, Торгейр меня спрашивал про то кольцо с прядью, что я подарил Сигмару тогда. Я же не знал, что он его передаст сыну, а тот своему. Я сказал, что на тот момент мне было больше нечего подарить, и это правда, ты знаешь, но его такой ответ не устроил. - Да? – удивленно протянул Тиннэх. – Предка устроил, а его нет? А больше он ничего не хочет? - Да нет, ты не понял, ему все равно, за что мы отблагодарили Сигмара, его интересует, почему спасенный эльф подарил именно кольцо с заплетенной прядью. Мне не надо объяснять, как воспринимают смертные такие подарки? - То есть ты хочешь сказать, что он догадывается, какие отношения связывали тебя и его предка? – уточнил старший брат. Глаза Киано стали круглыми, как у рассерженного кота. - А ему какое дело?! И о каких отношениях говоришь ты? - Киано, не впадай в истерику, хорошо? Итак весь вечер в напряжении. Я начинаю от этого уставать! Мне очень тяжело копаться в твоем прошлом так, чтобы не задеть тебя и попробовать тебе помочь! А ты прячешься сразу в себя, и пугаешься по самому ничтожному поводу! Я тебя спрашиваю о том, какие отношения связывали тебя с Сигмаром. И если ты хочешь, чтобы я помог тебе разобраться в самом себе, ответь мне! - Не кричи на меня! - издерганный переживаниями Киано был уже на грани срыва, и Тиннэх не успел перехватить падающего в истерику и воспоминания брата. – Если тебя так это интересует, - хотя я надеялся, что вы-то об этом никогда не спросите, - то я не спал с ним! Я боялся любого, кто коснется меня, будь то друг или враг, да и сейчас часто ловлю себя на этом! Да, я позволял ему себя ласкать, не знаю, в благодарность или так! Сейчас уже не скажу, но он был единственной моей защитой! Но потом - я бы не сказал, что мне это так уж не нравилось! Считай меня кем хочешь, мне уже все равно! – Киано почти кричал от отчаяния, душащего его. - Тебе не все равно! Было бы все равно, ты бы не сходил с ума! Чего ты больше боишься - что кто-то узнает о твоем рабстве, о том, что с тобой сотворили, или о том, что вы с Сигмаром были почти любовниками? - Сигмар грел меня ночами, пытаясь вызвать во мне хоть что-то, а я был словно мертвый, неживой, мне везде чудилось, что сейчас кто-то придет, достанет плеть и ударит меня. Знаешь, как это страшно? Самое страшное - не удар, а ждать его, неожиданно, когда плеть касается твоей спины, краткий миг до того, как она опустится! Я все время, все – ждал, когда Сигмар достанет ее, а мига этого не было и не было. Потом он все-таки сорвался, накричал на меня… Он хотел мне добра, он предчувствовал, что мы не всегда будем вместе, и хотел, чтобы я мог жить самостоятельно. Но я никогда не был самостоятельным – даже сейчас! Никогда! Я решил доказать ему, что смогу - сам. Я не знаю, почему я поверил тем, но плеть опустилась, действительно, нежданно, и так больно никогда не было раньше! И самое жуткое в моей жизни было потом, когда они ушли, думая, что я мертв, а я остался лежать в степи, на холодной земле, голый, я не мог даже сдвинуть ноги, пошевелить пальцами, лежал и просто ждал смерти. Я молил о ней, пока не потерял сознание. А что было дальше, ты знаешь! Думаешь, я хорошо буду себя чувствовать, если кто-то узнает об этом? Мне будет очень больно падать! С той высоты, на которую вы все подняли меня, кто-то своим языком может низвергуть в самый низ, и как я буду смотреть в глаза всем вам? Я тщательно затираю в своей памяти все, что было тогда, но ты знаешь, мы над ней не властны, и я помню каждый миг и запах каждого, кто касался меня! А ты говоришь, что мне нечего бояться? Что все хорошо, и никто не посмеет? Или это такое же испытание, как тогда, когда вы оставили меня в лесах одного на месяц? И вы хотите понаблюдать, как я его выдержу? Тиннэху стало плохо - от крика брата, от горечи, звенящей в его сбивающемся голосе, и от жестоких, несправедливых слов; следовало прекратить истерику Киа, пока он не наделал беды. Но и Тиннэх уже мало понимал, что делает. Словно бы во сне, он занес руку и ударил Киано по щеке. Киано замер на полуслове, отшатнулся от удара, устояв на ногах, и словно в медленном, безмерном удивлении поднял взгляд, посмотрев прямо в глаза старшему, который и сам не понимал, что сделал. Тиннэх потом навсегда запомнил этот взгляд, удивленно-обиженный взгляд ударенного ребенка. Потом Киано вылетел из комнаты, хлопнув дверью так, что треснуло зеркало на стене. А Тиннэх так и остался стоять посреди комнаты, где погасли свечи, едва осознавая, что сейчас произошло. Потом накатило безумие – он ударил той же левой рукой по столешнице, разбивая пальцы в кровь, и осознал наконец, что же сейчас сотворил. - Киано! – но было поздно, и бесполезно бежать за братом, бесполезно умолять, просить прощения. Он ударил его - в тот момент, когда младший раскрывал ему свою душу, когда он ждал помощи. А он, Тиннэх, попал в самое незащищенное место, ранил жестоко - того, кто доверился ему. Предал. Из-за двух несправедливых слов он позволил чувствам возобладать над разумом, его обида оказалась сильней любви к брату. И только сейчас до него стало доходить то, о чем кричал ему Киано – вся боль, накопившаяся в его душе, весь страх, переживания, воспоминания, душащие его. Ведь он же намеренно рассказывал все, надеясь выплеснуть свой страх, избавиться от петли, захватившей его горло, а вместо этого его предали и ударили. И только теперь Тиннэх понял, в каком кошмаре обитает душа его брата, от этого не избавить ни охраной, ни дорогими подарками, ни княжеским венцом, а только любовью и участием. С тем, что доверил ему Киано, с душой, следовало обращаться как с величайшей драгоценностью, чудом, а не бросать, как надоевшую вещь. Что же он натворил, что сейчас чувствует Киано? Что с ним делается - после такого? И подленькая, гаденькая мысль пробралась к оборотню – что же будет, когда об этом узнает отец? Сейчас бы он не задумываясь отрубил бы себе руку, которая ударила беззащитного. Он снесет любое наказание и выдержит гнев отца, лишь бы его простил брат. Как он взглянет в глаза младшему после всего этого? И что скажет Борг, который вырастил их обоих? Киано такая истерика простительна, когда-то нарыв должен был прорваться, и это случилось. Но ему самому нет прощения, и если даже его простит брат, он сам себе не сможет этого простить. Что там Киа говорил про плеть? Тиннэх ее опустил. Он положил ладонь на столешницу, посмотрел на нее, вынул кинжал, почему-то долго рассматривая блестящее лезвие, а потом резко вогнал клинок в ладонь и так же резко вынул. Пусть теперь будет так.