Red

      Последние пол часа Милкович провел, мечась из угла в угол, словно лев в клетке, периодически поглядывая в окно. Он сбился со счету, выкуривая очередную сигарету, да и вообще, кто их считает? Мысли путались и беспорядочно летали, словно отскакивая от стен черепной коробки, не позволяя сосредоточится. Мик вышел на крыльцо дома, уповая на то, что свежий воздух все-таки внесет какую-то ясность в его сумбурные раздумья. Всмотревшись вдаль, он увидел две фигуры, тускло освещаемые уличными фонарями. Одна из них несла на плече какую-то ношу, и Милкович нахмурился, сдвигая брови. Силуэты становились все более четкими и видимыми, благодаря чему парень смог узнать, что это определенно были Мэнди и Йен. Микки спустился с лестницы, застегивая куртку, сжимая сигарету между зубов. -Какого хуя, Галлагер? Кто её так напоил? – возмутился парень, уже точно разглядев, кого на своем плече тащил Йен. Эшли бормотала что-то невнятное, колотя маленькими кулаками спину своего «извозчика». -Даже не начинай, Микки, - выставив указательный палец, произнесла Мэнди, проходя мимо недоумевающего брата. Галлагер лишь на мгновение поднял глаза на брюнета, слегка подбрасывая Эшли, для собственного удобства, поднимаясь по лестнице. Уложив девушку на диване в гостиной, Йен коротко попрощался с подругой, и, сунув руки в карманы, пошел на выход, мимо Микки, явно увлеченного рассматриванием трещин на своем полу. На минуту в доме воцарилось молчание. -А куда же делся рыжий? – резко садясь на диване, воскликнула Эшли, заставляя Микки слегка подпрыгнуть от неожиданности. Он неслышно выругался и потер кончик носа костяшками пальцев. – Мы с ним еще не закончили, – нарочито игриво залепетала она и Мэнди закатила глаза. –Правда, Микки? Нам обоим сегодня необходим хороший трах от твоего бывшего ебыря. – тон ее голоса вмиг сделался холодным, и даже жутковатым. Она смотрела парню прямо в глаза, и Милкович шумно выдохнул через нос.       Да. Это определенно то, чего он ожидал. Блядский Галлагер снова все испортил. Он лишь на мгновение закрыл глаза, усмиряя собственную ярость, снова снимая куртку с вешалки и выходя за дверь.

***

К этому моменту Йен уже закрыл калитку Милковичей и брел в сторону дома. Он услышал шум шагов позади себя, негромкое: «эй, Галлагер» и развернулся. Не успев подстроиться под маневр Милковича, он получает удар в лицо. Придя в сознание уже лежа на асфальте, Галлагер видит, как Микки хватается за его куртку и снова бьет наотмашь. В ушах звенит, а в глаза бьет свет от фонаря и Милкович хватается за куртку Йена уже двумя руками, приподнимая его. -Сука, да кто ж тебя просит все время людям жизнь портить? – зло шипит Милкович – Нужно было сразу из города валить, как только твою конопатую рожу увидел. – он отталкивает Йена, и тот снова бьется головой о землю. Микки зарывается пальцами в волосы, в попытке успокоиться, глаза жжет, и он мечется, переступая с ноги на ногу. Неожиданно, вовремя подоспевшая Мэнди наносит удар кулаком брату прямо по лицу, который Микки, видимо, даже не чувствует. -Ты чертов псих! – кричит она, опускаясь на землю, желая помочь другу. – Он ничего не сделал, идиот! – Милкович пытается сдержать подступивший к горлу ком, постоянно сглатывая и жмурясь. Он не мог видеть Йена таким. Он не хотел этого. Галлагер поднимается на ноги и Микки качает головой, не желая больше драться, даже выставляет руки перед собой в знак капитуляции. Но длинные руки Йена все же дотягиваются до его плеч, и он бьет Микки с головы. Милкович падает, но не теряется. Галлагер садиться сверху и наносит ответный удар по челюсти. Мик хватает его за предплечья, блокируя будущие возможные удары. Йен понемногу теряет пыл, восстанавливая рваное дыхание. Хочется придушить Милковича, но что-то в его взгляде останавливает парня. Галлагер будто не видит скачущую вокруг них Мэнди, и на мгновение все замирает. -Только ты один виноват во всем этом! – кричит Йен, сфокусировавшись на взгляде Микки. – Не будь ты трусом, ты бы рассказал своей девушке о своей прошлой жизни, и всем бы стало проще! - он схватил Милковича за ворот куртки обеими руками, оставляя между их лицами расстояние в несколько сантиметров. – И никому не нужно было бы нажираться с горя, пиздить друг друга, или обманом заставлять смотреть на чью-то еблю – заключает Галлагер и чувствует на своем лице прерывистое дыхание Микки. Милкович смотрит на него почти благоговейно, бегая глазами по бровям, губам и окровавленной скуле, стараясь зачем-то запомнить это лицо. Он ощущает на себе тяжесть его тела, и внутри появляется знакомое чувство волнения, предвкушения. Микки хочется остаться в таком положении подольше, сжимая руки Галлагера сильнее, буквально пригвоздив его к себе. Мэнди хватает Йена за плечи и тянет назад. Он отпускает Микки и поднимается на ноги. Сестра пытается осмотреть Галлагера, но тот отвергает ее, убирая руки и мотая головой. Кинув взгляд на продолжающего лежать на земле Микки, он разворачивается в сторону дома и уходит. Милкович поднимается на ноги и смотрит вслед уходящему силуэту, пока тот не исчезает за поворотом. Он порывается сделать шаг, но Мэнди его останавливает. -Я позвоню Карлу, он его встретит, - произносит сестра, вглядываясь в затуманенный взгляд Микки – Сегодня всем нужно остыть. Мэнди разворачивает брата и тот с трудом отрывает глаза от поворота, за которым минуту назад скрылся Йен. На крыльце их дома стояла обеспокоенная Светлана в одном халате и Эшли, застывшая посреди лестницы в немом ужасе. Мэнди хватается за локоть брата, который тот сразу же отдергивает, демонстрируя, что в этом нет необходимости. Милкович поднимается по лестнице, не разрывая зрительного контакта с Эшли, вытирая рукавом куртки кровь с лица. Девушка не до конца понимает, что означает этот взгляд и дожидается, пока Мик войдет в дом. Он усаживается на диван и устремляет взгляд в потолок. Сегодня он эмоционально и физически выжат. Эшли пытается найти слова, чтобы начать разговор, когда Светлана берет ее руку. -Просто иди спать. – говорит она строгим, но в то же время мягким тембром. Эшли кивает и уходит в комнату, но перед этим несколько раз бросает взгляд на Микки, остающегося неподвижным. Мэнди убеждается в целостности друга, оповещая об этом брата, но тот игнорирует ее слова. Только когда в доме затихают все звуки, Микки позволяет себе закрыть глаза.