Wishing On A Star

Неправильно, дико, ненормально. Хэйден сжимает руки в кулаки, ранит едва загорелую кожу ногтями. Хэйден считает до шести. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Он неизменно появляется на практически дьявольское шесть. Он скользит пальцами по её плечу, совсем не нежно. Он нежности (вовсе) лишён. Он царапает кожу и оставляет фиолетовые отметины, которые она будет тщательно замазывать тональником, украденным у Трейси. Он сжимает её талию где-то под футболкой, сжимает до нехватки воздуха, так, что хочется завопить и задёргаться, только Хэйден не дёргается, Хэйден терпит, Хэйден не любит показывать слабости перед ним. -Хэйден. Извечный голос с дурящей голову хрипотцой. Низкий, истинно-мужской с этими вибрирующими нотками и британским акцентом. Дурманящий, обволакивающий, сводящий с ума. Девкалион. Не совсем враг, но и не друг. Нехороший. «Тебе не стоит находиться с ним рядом, Хэйден». Мягкий голос Лиама звучит в голове, и Хэйден прячет лицо в огромных рукавах своего свитера. Лиам. Милый парень, которого она когда-то ненавидела. Оборотень, не раз спасший ей жизнь. Первая любовь, о которой пишут в книжках. Лиам, у которого голос выше, мягче, без британского акцента и дурманящей хрипоты. Лиам – не Девкалион. Лиам – иной, хороший, тот, которого ободряют родители (если забыть, что он оборотень). Только сравнивать их глупо, неправильно, словно искажать что-то. Прости, Лиам, прости. Хэйден хочется пасть на колени и вымаливать прощенья. Она помогает Девкалиону. Помогает Дьяволу во плоти. Она может разрушить всё. Она не с Тео и не со Скоттом. Девкалион. Хэйден его отчаянно ненавидит. Именно отчаянно, потому что каждый раз поддаётся на его британский акцент и эти нотки в голосе, вызванные раздражением. Хэйден его боится до дрожи в коленях, до израненной кожи на руках, до хриплых «Ненавижу» куда-то ему в шею. Ненавидит, проклинает, делает всё, чтобы он ушёл. И он уходит, усмехаясь. Только Хэйден его вернёт, придёт сама и падёт в колкие объятья Дьявола. И попытается его убить. Так глупо, необдуманно, резко. А он отведёт нож и рассмеётся ей на ухо. Не сможешь, девочка. Не сможешь. Хэйден ненавидит себя. За слабость, за немощность, за то, что неизменно возвращается в ледяные объятья Дьявола, за то, что позволяет ему сжимать талию под широкой кофтой, за глухие стоны и смятые простыни. Хэйден ненавидит, презирает, но возвращается. Необъяснимо. Хэйден не знает. Зачем ему это нужно. Зачем это ей нужно. Когда она до такого докатилась. Хэйден не ищет ответов, лишь ловит его раздражённый голос и вслушивается хрипоту. Руки у него не нежные, не мягкие, не ласковые. Истёртые, шершавые, с мозолями, только ей не хочется гладить его руки, касаться губами тыльной стороны и вкладывать свою ладонь в его. Хэйден хочется надавить на каждую мозоль, наставить синяков и сломать его длинные тонкие пальцы, услышать хруст ломающихся косточек, хочется расцарапать их, врезаться короткими ногтями в истёртую кожу и царапать, словно дикая кошка, пока кожа не покроется глубокими ранами и не заляпается алой кровью. Руки у него грубые, едва бесцеремонные. Он с каким-то обыденным равнодушием стягивает с неё свитер и сжимает бёдра. Он её не обнимает, только дышать мешает, только путь кислороду перекрывает. Глаза у него странные, зрячие, зрение помогла обрести она. Глаза у него какие-то серо-голубые, завораживающие. В них туман, дым, что въедается под кожу и снова мешает дышать. Глаза у него будто неживые, отстранённые, равнодушные. В них жизни нет. В них только усталость, тяжёлая, необъятная и что-то непонятное ей, таинственное. От него пахнет кровью и дорогими сигаретами, Хэйден недовольно морщит нос, а он специально для неё выкуривает ещё одну сигарету – всем плевать на твои желания, девочка. Хэйден ненавидит этот запах, тщательно трёт тело губкой, трёт до алых царапин, но его запах не вымывается. Он не оставляет засосов, как Лиам. Он оставляет синяки на руках и запах крови с сигаретами где-то под кожей. Хэйден его ненавидит, только отчего-то опять сдирает с себя кожу, в надежде оттереть кровь и сигареты. Только запах не уходит. Хэйден прячет его за дешёвыми духами Трейси. И снова ненавидит. Девкалион – Дьявол. Девкалион – всё-таки враг. Только она вновь падает в его грубые объятья и покорно выгибает спину. Ей, наверное, стоило остаться с Лиамом. Лиам – хороший. Только Хэйден воротит от его милых поцелуев, тёплых объятьев и щемящей душу нежности. Хэйден, наверное, мазохистка. Хэйден нужна боль. Девкалион взирает на мир зрячими глазами и лишь тихо усмехается, когда Хэйден возвращается. Хэйден – способная, лучшая из стаи Тео. Хэйден – догадливая, первая понимает, что нужно Тео. Но для него, Хэйден – просто девчонка. Запутавшаяся, лишённая мудрости, которая накапливается годами. Хэйден – способная, только способности её никому не нужны. Хэйден – девушка Лиама, а Лиам состоит из сплошной заботы. Девкалион тихо усмехается. В нём заботы ноль. Девкалион – Дьявол. Хэйден поступает правильно, ненавидя его, но совершает ошибку, когда снова сжимает белоснежные простыни и глухо стонет. Хэйден его ненавидит. Глухо, больно, отчаянно. Хэйден его ненавидит. Так правильно, нужно, одичало. Хэйден его ненавидит. Замахивается ножом, но никогда не бьёт. Хэйден его ненавидит. А он не против, он просто шепчет ей на ухо. -Девочка, глупая девочка, моя глупая девочка… Его, наверное. Неправильная, с замазанными синяками и запахом крови с сигаретами. Его. Обезумевшая, сумасшедшая. Его. Полностью, во власти. Это – кровь и сигареты. Это – фиолетовые отметины. Это – безумие. Это – Дьявол. Это – ненависть. Хэйден его ненавидит. Ненавидит, потому что уже не может не ненавидеть.