Научи меня любить

      POV Катя       Я проснулась в восемь утра и сразу же пошла к Никите. Заглянув к нему в комнату и убедившись, что парень все ещё спит крепким сном, я направилась в ванную, где сделала все водные процедуры. Вернувшись в комнату, я взяла дневник, в котором описала всю ситуацию, произошедшую за вчерашний день: от пробуждения утром до разговора с Егором. Насыщенный вчера день был, да…       Затем на кухне я приготовила завтрак и решила пойти будить Никиту с бутылкой минеральной воды и таблетками от головной боли, так как это сейчас самое нужное ему.       Я зашла в комнату и присела на край кровати, любуясь Никитой. Он, когда спит, такой милый. Хотя он и вообще сам по себе милый, но во сне… И я до сих пор не могу уложить в своей голове всю ту информацию, которую дали мне Миша и Егор о Никите. О том, какой он эгоистичный и равнодушный, как использует девушек и плюет на их чувства. Как?! Ну не может так поступать этот человек…       — Никита, — тихо я позвала парня, и тот смешно сморщил нос во сне, от чего я засмеялась. Я поцеловала его в щеку, и Киоссе сразу же открыл глаза.       — Катя? — он резко поднялся, как вдруг вновь рухнул на подушку, застонав и схватившись за виски. — Господи, что ж я вчера такого выпил.       — Полбара, по-любому, — усмехнулась я. — Судя по тому, в каком состоянии тебя привел Крид.       — Меня ещё и Егор привел? Стыд и позор мне, — Ник уткнулся носом в подушку, всё так же держась за голову.       — На, выпей, — я протянула парню таблетки и воду, тот сразу же схватил их и жадно осушил почти всю литровую бутылку минералки. — Сушняк, да?       — Да, — недовольно ответил Ник.       — Так, всё, хватит валяться в кровати. В душ иди, а потом жду тебя на кухне. Не упади только, пожалуйста, — сказала я и вышла из комнаты парня. Я поставила на стол завтрак и стала ждать Никиту, а пока решила посидеть вконтакте, и тут мне пришло смс от Крида.       Егор:       Доброе утро, как там наш мелкий алкаш?       Катя:       Доброе. Могло бы быть и хуже. Разбудила, дала таблетку и воду и отправила в душ. Сейчас жду на завтрак.       Егор:       Ну и хорошо. Смотри, чтобы не буянил, а то он может.       Катя:       Не волнуйся, буянить не будет. Не разрешу.       Егор:       Если что, пиши обязательно. Помогу, чем смогу.       Катя:       Спасибо.       Я улыбнулась сообщениям и, отложив в сторону телефон, стала дальше ждать Никиту. Что-то он долго? Не упал там случайно?       Это чудо пришло на завтрак минут через пять и рухнуло на стул, всё так же держась за голову. Н-да, переборщил вчера Никиточка…       — Приятного аппетита, — сказала я.       — Угу, и тебе, — промычал Киоссе и начал завтракать.       Кушали в молчании, и мне всё же становилось неловко рядом с парнем. Я вспоминала вчерашний поцелуй… Это волшебное время… Для это мгновение было вечностью. И как я хочу продолжения, но боюсь. Я вообще стала побаиваться Никиту после вчерашнего удара кулаком в стену. Хоть он и пообещал, что этого не повториться, но человек в гневе не управляем…       — Я хотел тебе сказать… — вдруг начал говорить Никита. — В общем, прости меня за вчерашнее. За мой срыв, за то, что ушёл, оставил тебя одну, да потом ещё и пьяный ввалился в квартиру, спасибо Криду, что домой довёз… И это… за поцелуй прости. Тебе этого, действительно, не нужно. Ты не в того влюбилась.       — Объясни мне это, Никит. Почему не в того влюбилась? Почему ты думаешь так? Почему за меня решаешь, в кого мне лучше влюбляться?       — Да потому что я плохой человек! — повысив голос, ответил мне Киоссе. — Потому что я другой, не такой, как на этих тупых экранах, в интервью и трансляциях. Я — двуличная лицемерная сволочь, которая не достойна быть с таким человеком, как ты.       — Да хватит тебе так думать о себе! Почему ты смирился с такой своей сущностью? Почему ты не хочешь изменить себя? Почему не хочешь стать лучше? Тебе нравится так жить, что ли? — тоже повысив голос, сказала я.       — Да, блять, нравится! Нравится мне использовать девок и выбрасывать их. Мне нравится думать только о себе и ненавидеть окружающих, кроме моих близких, — Ник начал психовать и поднялся из-за стола.       — Не нравится тебе это, я же вижу, Никит… Господи, ну что же с тобой стало? — я подошла к парню и взяла его лицо в свои руки, посмотрев в глаза. — Что случилось с тобой, Никита?       — Ты осуждаешь меня, — будто сделав вывод, произнёс Ник и опустил глаза.       — Нет, — я замотала головой, — ни в коем случае.       — Осуждаешь-осуждаешь, — он убрал мои руки со своего лица и отошёл, — я же вижу. И я понимаю тебя, я реально сволочь…       — Да что же ты такое говоришь? — со слезами на глазах я подскочила к нему и схватила за руку. — Не нужно так, Никит. Не сволочь ты, ты — самое лучшее, что случилось со мной на этом свете. Ты мой ангел…       — Я далеко не ангел, я скорее демон, Кать. Ты не знаешь меня…       — Но я люблю тебя. Люблю таким, какой ты есть, — я посмотрела в его глаза, в которых вновь читалось «Остановись», и нежно прикоснулась к его губам. Он ответил и углубил поцелуй, обняв меня за талию и прижав ближе к себе. Он целовал нежно, спокойно, будто вкладывал в этот поцелуй всё тепло и всю нежность, что остались ещё в душе его.       Никита остановил поцелуй и, взглянув мне в глаза, обнял и прижал к своей груди, гладя рукой по волосам. Я слушала его ровное сердцебиение и положила руку на сердце. Мне так хорошо рядом с ним, в его объятиях… я готова стоять так с ним целую вечность, но что-то да должно нарушить идиллию. В дверь позвонили, и Никита пошёл открывать её, нехотя отпустив меня. Анька с Тёмой пришли.       — Привееет, — радостно поздоровалась со мной Аня, крепко обняв, — ну что, как ты?       — Привет, да неплохо. Чего это в гости заглянули? — спросила я.       — Да Тёмка переживал за тебя и Никиту. Боялся, что малой домой не явился, и решил, что надо в гости съездить.       — Ну понятно, проходи в мою комнату, поболтаем там с тобой. Оставим парней наедине.       Я поздоровалась с Артёмом, тот мне кивнул, будто говоря этим, что поговорит с Ником насчет Меладзе и того, что этот старый козёл сказал ему. Я взяла вкусняшки на кухне и пошла к Ане, оставив парней вдвоем, пусть поговорят…       ***       — Ну что, брат, расскажешь, что тебе сказал Костя? — спросил Артём у друга, сев рядом с ним за обеденный стол.       — Зачем?       — Мне интересно, почему мне звонит Катя и спрашивает у меня, что натворил Меладзе, раз ты приходишь домой, психуешь, вазы бьёшь, а потом сваливаешь бухать? Можешь объяснить?       — Он просил никому ничего не говорить. Это остается в секрете между ним и мной, — ответил Никита. — Так что извини, брат.       — Там настолько все ужасно, раз ты психовал так?       — Мне нужно сделать то, чего я совершенно не хочу делать. Вернее, хочу, но… не по его приказу и не совсем так, как видит это он. Я вообще устал жить так: делать всё то, что хочет Костя. У меня нет права на личную жизнь, нет права на собственное счастье, я должен, как и вы, подчиняться ему и выполнять его тупые прихоти ради пиара и шумихи, наплевав на чувства других людей. Я не хочу причинять боль Кате, понимаешь? Я просто не хочу, чтобы она страдала, не хочу…       — Она нравится тебе? — спросил Пиндюра, сделав глоток горячего зелёного чая.       — Нравится, очень нравится, от этого всё и сложнее, — Никита тяжело вздохнул. — Но ты ведь знаешь, что такой, как она, не нужен такой, как я. Мы слишком разные. Я же сволочь… Ты сам знаешь, Тём.       — Никитос, ну чего ты такое говоришь? Совсем скоро мы разорвём контракты с Меладзе, и ты сможешь быть с ней. Уверен, вы будете счастливы вдвоем. Может быть, ты не замечаешь, но я замечаю: она меняет тебя. Меняет в лучшую сторону, и это очень хорошо видно со стороны, поверь.       — Знаешь, чего я боюсь? — посмотрев в глаза Артёму, спросил Киоссе. — Того, что не только она меня меняет, а того, что и я поменяю её. Я так боюсь испортить её… Я не хочу, чтобы она стала такой, как я.       — Всё будет хорошо, Ник. Не волнуйся так…